Глава 22
Бал у Брентвуда был невыносимо скучен. Сэру Полу Брентвуду нравилось считать себя кем-то вроде покровителя наук, а его жена любила устраивать экстравагантные балы. Оба эти желания нашли общее выражение в том, что леди Брентвуд назвала балом-чествованием. В действительности такие балы устраивались главным образом для того, чтобы показать, как много знаменитых людей знает сэр Пол. Сегодня в число почетных гостей входил сэр Ричард Кэмпион, чьи исследования в Африке частично финансировал сэр Пол. Тристан понятия не имел, что сэр Пол получал за свои инвестиции – кроме того, что они обязывали сэра Ричарда посещать подобные мероприятия, – но его это и не интересовало. Тристан принял приглашение на этот бал только потому, что Джоан пообещала ему танец.
Казалось, с того дня, когда он поцеловал ее в ванной комнате своего дома, прошел целый год, а не два дня. Теперь всякий раз, когда Тристан переступал порог своего дома, ему казалось, что в воздухе все еще витает аромат ее духов. Он не мог принять ни одного решения по поводу мебели или деталей отделки без того, чтобы не задаться вопросом, что подумала бы о его выборе Джоан. И он способен был думать только о том, как занимается любовью с Джоан на новой большой кровати, которую доставили на следующий день после ее визита.
К сожалению, на сегодняшнем балу она пока не появилась, и Тристан начал опасаться, что они с Эванджелиной передумали.
– Странно видеть тебя сегодня. – К нему подошел Уильям Спенс, один из наиболее распутных приятелей Дугласа Беннета. – Не думал, что тебя интересуют подобные сборища.
– Я могу сказать то же самое о тебе, – бросил Тристан, не удостоив его взглядом.
Спенс ему не нравился, и он не понимал, как Беннет его терпит. Он мог только предполагать, что их объединили общие привычки. Спенс посещал те же игорные заведения, что и Беннет, и легко одалживал деньги другу, если он в них нуждался, а с Беннетом такое случалось часто. Но Спенс был человеком недалеким и недоброжелательным, и Тристан подозревал, что он к тому же жульничает, играя в карты. Он никогда не считал брата Джоан личностью особенно возвышенных устремлений, но по натуре тот был человеком великодушным. Тристан видел, как он печется о сестре, и не мог представить, чтобы Спенса хоть сколько-нибудь интересовало развлечение чьей бы то ни было сестры. Но Тристана Беннет попросил поднимать настроение его сестре и – теперь он об этом вспомнил – даже близко не подпускать к ней Спенса.
– Меня притащил Данвуд, – небрежно сказал Спенс. – И это пустая трата времени. Ни за одним карточным столом не стояло на кону больше двадцати гиней. А тебя что привело сюда?
– Скука.
Тристан остановил лакея, проносившего мимо поднос с бокалами вина.
– Скука! – Спенс издал смешок. – Что, Лондон стал таким однообразным? Может, хочешь покутить сегодня с нами?
– Мне скучно, но не настолько.
Тристан отпил вино из бокала. Его взгляд через всю комнату заметил блеск каштановых волос. Джоан приехала, она входила в зал вслед за миниатюрной леди, волосы которой украшали несколько огромных перьев. Тристан видел, что лицо Джоан светилось радостным возбуждением, к которому примешивалось слегка насмешливое выражение, когда она смотрела на покачивающиеся перед ней перья. Тристан, сам того не сознавая, расправил плечи. Теперь ему не было скучно. Толпа сместилась, леди с перьями повернулась в сторону. Тристан увидел Джоан в полный рост, и у него пересохло в горле. На ней было платье цвета золота, открывающее плечи. Парча блестела в пламени многочисленных свечей, и казалось, что Джоан светится. Она выглядела не просто неплохо, с зачесанными вверх волосами и в платье, покрой которого выгодно демонстрировал ее фигуру, она была сногсшибательна.
К сожалению, его реакцию заметил Спенс.
– Кто она? – Он вытянул шею, чтобы посмотреть. – От какой красотки ты так очумел? Это что, сестра Беннета? – недоверчиво спросил он. – Боже милосердный, Берк!
Бог и вправду был очень милосерден, приведя ее сюда в этом платье. Тристан мысленно вознес короткую благодарственную молитву и сделал изрядный глоток вина. Он когда-то сказал, что ей нужно носить цвет золота, что она в нем будет хорошо выглядеть, и был прав, чертовски прав. Вообще-то он почти чувствовал, что это знак свыше, что, возможно, он был прав относительно нее с самого начала и ему пора перестать этому сопротивляться.
– На днях я чуть было не пригласил ее на танец, – сказал Спенс, все еще наблюдая за Джоан с насмешливым пренебрежением.
Тристан еще глотнул вина.
– Почему?
– На пари с Эшфордом, конечно, – небрежно пояснил Спенс. – Полсотни соверенов просто за танец с амазонкой.
– Довольно высокая ставка всего за один танец.
– Ты так считаешь? Особенно если подумаешь, что сказал бы Беннет. – Спенс поморщился. – Девчонка даже не хорошенькая. А уж ее платье… Одно из двух: или она ни черта не смыслит в моде, или ее приданое не такое богатое, как про него говорят. Что, у Беннетов стало туго с деньгами? Я не мог не заметить, что они все уехали из города, – все, кроме нее.
– Откуда мне знать?
Тристан осушил свой бокал. Джоан в противоположной части комнаты улыбалась и хорошо проводила время, не ведая о том, что кто-то говорит о ней с такой злобой.
– Может статься, они оставили ее на попечение скандально известной графини, чтобы та ее обучила. – Спенс засмеялся. – Менее подходящую компаньонку, чем графиня Кортни, и представить нельзя. Да, наверное, так и есть! Если девицу не удается хорошо выдать замуж, отчего бы не попробовать сделать из нее соблазнительную куртизанку.
У Тристана возникла мысль врезать Спенсу кулаком по физиономии. Он был уверен, что сможет отправить его в нокаут. Это бы заметно оживило сегодняшний вечер, причем сразу по нескольким причинам.
– Ты только что сказал, что она даже не хорошенькая. А теперь думаешь, что она преуспеет в качестве куртизанки?
– Нет, она не хорошенькая. – Спенс посмотрел на Тристана, прищурившись. – Но тебя, похоже, это не оттолкнуло. На балу у Малькольма все видели, что ты с ней танцевал, и сегодня ты с нее глаз не сводишь. С сестры Беннета! Право, Берк, я думал, у тебя есть определенная планка.
Тристан медленно повернул голову, пытаясь делать вид, что до этого он не смотрел на Джоан как завороженный.
– Которую я с тобой никогда не обсуждал. И не собираюсь обсуждать впредь.
– А-а, понятно. – По глазам Спенса было видно, что он что-то взвешивает в уме. – Ты знаешь об этой леди что-то особенное. Возможно, она обладает неким… гм, талантом, который заставляет мужчину забыть, что она такая высокая и мужеподобная.
– Мужеподобная? – Тристан так удивился, что издал короткий смешок. – Спенс, тебе нужен монокль!
Спенс нахмурился и повернулся в сторону Джоан, чтобы рассмотреть ее внимательнее. Верно, с точки зрения последней моды ее платье в самом деле было слишком простым, но оно очень выгодно демонстрировало ее фигуру, особенно красивую талию и впечатляющую грудь. Тристан подумал, что, если отвлечься от последней моды, она выглядела очаровательно, иначе не скажешь. Казалось, она извлекла на свет тонкое платье, похожее на те, что были в моде десять лет назад, но только сшитое из солнечного света и облегающее изгибы ее фигуры, вместо того чтобы ниспадать вниз ровно, словно колонна. В этом обманчиво простом платье каждому было видно, насколько она удивительно женственная.
– Все равно она слишком высокая, – пробурчал Спенс.
Тристан пожал плечами.
– Это ты коротышка.
Спенс поджал губы.
– Значит, Берк, ты заявляешь о своих намерениях, не так ли? Полагаю, Беннет будет безмерно рад это слышать.
Тристан сказал напрямик:
– Спенс, ты идиот. И всегда был идиотом. Может, Беннет и не боготворит свою сестру, но за то, что ты ее оскорбляешь, он тебя отметелит.
Спенс уставился на него.
– Продолжай, – сказал Тристан. – Ставлю десять гиней, что ты не посмеешь повторить в его присутствии хотя бы половину оскорблений, которые наговорил сегодня.
Во взгляде Спенса появилась злоба. Они оба знали, что Беннет избил бы его так, что живого места бы не осталось.
– Я никогда ее не оскорблял…
– Нехорошенькая? Слишком высокая? Мужеподобная? – Тристан фыркнул. – И еще не забудь свой намек, что она намеревается стать шлюхой.
Его собеседник покраснел как рак.
– Я никогда не говорил, что…
– Я тебе больше скажу. Есть кое-кто, кому не понравится и то, что ты чернил имя леди Кортни.
Тристан кивнул в сторону сэра Ричарда Кэмпиона, который уже присоединился к Джоан и ее тете. Если в Лондоне и был человек, чья репутация бежала впереди него, то это сэр Ричард. Однако в то время как Беннет славился своими кулаками, про известного исследователя говорили, что он якобы всегда держит в своем экипаже или при себе пару швейцарских пистолетов.
– Очень хорошо, – поспешно сказал Спенс. – Да, очень хорошо, я понял, как обстоит дело.
– Прекрасно. – Тристан сверкнул зубами в зловещей улыбке. – И не забывай об этом.
– Нет, не забуду, – сказал Спенс, посмотрел на Тристана долгим настороженным взглядом, потом круто повернулся и ушел прочь.
Тристан снова стал смотреть на Джоан. Боже праведный, как же она сегодня была прекрасна! И не только из-за платья, хотя оно ей идеально подходило, а потому, что буквально светилась изнутри, улыбаясь и разговаривая с друзьями. Пока Тристан на нее смотрел, она кивнула и подала руку Кэмпиону Тристан готов был поспорить на свой последний фартинг, что Кэмпиона интересует только леди Кортни, но видя, как другой мужчина держит Джоан за руку и ведет ее танцевать, он стиснул зубы от приступа ревности. Он безумно, отчаянно ревновал к Кэмпиону только потому, что тот танцевал с женщиной, которую он любит.
Любит.
Тристан застыл неподвижно, заново прокручивая в уме это неожиданное слово. Он любил озорное выражение, которое появлялось в ее глазах, когда ей удавалось его поддеть. Он любил смотреть на нее, когда она задыхалась от восторга и ее лицо сияло, когда они парили в вышине над Лондоном на воздушном шаре. Он любил в ней то, что ее не шокировали его преднамеренные провокации и что она отвечала ему тем же. Он любил, как она его слушала и не соглашалась с его ответами, когда он скромничал. Все очень давно считали его беспутным и беспечным повесой, и только она побудила его объяснить свое поведение и потребовала отчета о самых глупых выходках.
Но больше всего ему нравилось, что она хотела, чтобы он ее целовал. Он хотел видеть ее в своей ванной комнате, обнаженную и мокрую. Он хотел видеть ее в своей постели и узнать, насколько она может быть непредсказуемой. Он хотел чувствовать, как ее руки обнимают его, знать, что он ей нравится, – не за его деньги, не за его дом, не за титул, а сам по себе. И он думал, что после небольшого убеждения она, возможно, сделает все это.
Тристан не знал, подходит ли слово «любовь» для описания его чувств. В его жизни было не так уж много любви. Он только знал, что Джоан ему нужна, жаждал ее общества, и если она ответит на его чувства, он, наверное, от радости завопит в голос – издаст победный клич, как если бы выиграл самое большое пари в жизни.
И эта мысль более чем что-либо другое привнесла ясность в его мысли. Однажды он сказал Джоан: пари делают вещи более интересными, придают им больше важности. Леди Кортни его предупреждала, что ему следует подумать о своих намерениях, и сегодня вечером он отчетливо понял, в чем они заключаются. Он постоял еще несколько мгновений, ожидая, что почувствует тревогу, сомнение или, может быть, даже страх быть пойманным в ловушку. Но вместо всего этого он испытал только непреодолимую потребность подойти к Джоан. И он почти без колебаний уступил этой потребности.
Джоан несколько дней с нетерпением ожидала бала у леди Брентвуд, но его начало не могла бы назвать своим оглушительным успехом. Она думала, что выглядит довольно неплохо, даже лучше, чем неплохо, почти красавицей – благодаря последнему творению мистера Сальваторе. Всякий раз когда они с Эванджелиной приходили к нему, Джоан заводила разговор о платье из золотистой ткани, но он всякий раз отметал ее идею. Но однажды, к удивлению Джоан, прислал ей образец чудесной золотой парчи с вытканным на ней узором из листьев и цветов. Мистер Сальваторе сказал, что нашел поставщика шелковых тканей и, если Джоан все еще хочет золотое платье, готов сшить ей наряд из этой ткани в сочетании с атласом цвета слоновой кости. Поскольку мистер Сальваторе, по ее мнению, еще ни разу ее не разочаровал, Джоан в тот же день послала ответ, что согласна. Через два дня платье было доставлено, и, увидев его, она чуть не вскрикнула от радости. Платье было прекрасно. Когда Джоан его надела, ее волосы стали казаться темнее, а кожа светлее, и оно совершенно не нуждалось ни в каких украшениях. А самое главное, платье подчеркивало ее талию, и она в нем выглядела стройнее.
Эванджелина одолжила ей свои белые атласные туфли на изящном каблучке. Джоан чувствовала, что поступает довольно смело, надевая такие туфли, но вошла в комнату с гордо поднятой головой. Как верно заметила тетя, Тристан достаточно высокого роста, чтобы она, Джоан, могла надеть туфли на каблуках и не возвышаться над ним. А он был единственным мужчиной, с которым ей действительно хотелось танцевать. Поцелуй в ванной комнате запечатлелся в ее памяти так ярко, что она перестала даже пытаться делать вид, будто ее не интересует его внимание. Она хотела, чтобы он ее заметил и был ошеломлен тем, как прекрасно она сегодня выглядит. И еще – чтобы он снова ее поцеловал. А если дело дойдет до момента, о котором мечтает любая старая дева, – когда джентльмен опускается на одно колено, признается в вечной любви и просит выйти за него замуж, – то она готова ответить согласием. Джоан не ожидала, что он сделает предложение, но это не означало, что она не могла этого представить.
Однако платье произвело не такое впечатление, на которое Джоан рассчитывала. Абигайль посмотрела на нее с удивлением, а у Пенелопы брови так поползли вверх, что чуть ли не скрылись под волосами.
– Что не так с моим платьем? – спросила Джоан, как только ее тетя отвернулась.
Абигайль, казалось, завораживал вырез ее платья.
– Тебе не кажется, что декольте очень глубокое?
Джоан оглядела зал.
– Не глубже, чем на платье у вон той дамы. Или той.
По сути, у некоторых леди платья, казалось, были нарочно скроены так, чтобы выставлять напоказ грудь, а ее платье грудь полностью закрывало.
– Наверное, оно кажется глубже, потому что на нем нет ни кружев, ни оборки. Платье выглядит простым, как нижняя рубашка.
У Джоан возникло желание посмотреть на свое платье, но она удержалась.
– Но это не рубашка. Платье тебе не нравится?
– Оно не похоже на платья, которые носят все остальные, – сказала Пенелопа.
– Платья, которые носят все остальные, мне не очень идут. – Джоан приподняла складку своей сверкающей юбки. – Если бы ты меня не знала, что бы ты сказала о том, как я выгляжу?
Абигайль склонила голову набок.
– Ты выглядишь искушенной. И смелой.
– Ты выглядишь замужней, – вынесла свой вердикт Пенелопа. В ответ на изумленное выражение лица сестры она добавила: – Как будто ты замужем за богатым джентльменом, который тебе во всем потакает. Разве в этом есть что-нибудь оскорбительное?
Абигайль надула губы.
– Нет.
– Хорошо, потому что это моя цель в жизни. – Пенелопа еще раз оглядела платье и покачала головой: – На мне оно смотрелось бы как маскарадный костюм, но тебе, Джоан, оно очень подходит.
Джоан была немного разочарована, что подруги не упали в обморок от зависти, но решила об этом не задумываться. Стремление носить наряды, которым завидуют другие дамы, никогда не шло ей на пользу. Она считала свое новое платье красивым, и даже если его оценит всего один человек – например, Тристан, – она будет считать, что достигла успеха.
Через несколько минут Абигайль и Пенелопа отошли от Джоан – их мать, озабоченная тем, что в последнее время их не приглашали танцевать, сделала сыну внушение, чтобы он нашел для сестер партнеров по танцам. И сейчас им было велено стоять рядом с матерью, пока не подойдут эти назначенные партнеры, во всяком случае, так описала ситуацию Пенелопа. Абигайль закатила глаза и пробормотала что-то о том, что их отец озабочен больше матери, но они ушли, и Джоан осталась с Эванджелиной. Она снова окинула взглядом комнату, стараясь сделать это как можно незаметнее, и увидела Тристана. Но едва она заметила его темноволосую голову, как перед ними склонил голову в поклоне джентльмен.
– Добрый вечер, леди Кортни, мисс Беннет.
– Добрый вечер, сэр.
Джоан сделала реверанс. Ее тетя просто кивнула.
– Вы сегодня необыкновенно хороши.
Свой комплимент сэр Ричард адресовал им обеим, но Джоан заметила, что его взгляд чуть дольше задержался на Эванджелине. В платье из искрящейся голубой ткани ее тетя выглядела замечательно.
– Вы пришли сюда только затем, чтобы отмечать очевидное? – небрежно спросила Эванджелина. – Моя племянница выглядит великолепно, и я ручаюсь, что это признают абсолютно все.
Джоан покраснела. Сэр Ричард улыбнулся, от его глаз разбежались лучики морщинок.
– Я это заметил из самого дальнего угла комнаты.
Окажет ли мисс Беннет мне честь, согласившись танцевать со мной следующий танец?
Джоан удивленно улыбнулась. Это сэр Ричард оказывает ей честь. На сегодняшнем вечере он один из почетных гостей, и такому джентльмену, как сэр Ричард Кэмпион, нет нужды по какой-то причине танцевать со старыми девами. Одобрительный взгляд Эванджелины подсказал, что тетя, безусловно, разрешает ей принять приглашение.
– С большим удовольствием. Спасибо, сэр.
Сэр Ричард вывел ее вперед, и они встали в ряд для кадрили вместе с другими парами.
– Вам нравится сегодняшний бал? – спросил он.
Джоан, казалось, чувствовала на себе тяжесть удивленных взглядов, обращенных на них.
– Да, но мне хочется, чтобы моя тетя получала больше удовольствия от бала.
Сэр Ричард, подтягивавший перчатку, замер на долю секунды.
– Как это?
Джоан посмотрела на Эванджелину и увидела, что тетя за ними наблюдает.
– Думаю, ради роли моей компаньонки она отказалась от многого, что ей дорого.
Сэр Ричард посмотрел на нее долгим испытующим взглядом.
– Она высказывала неудовольствие?
– Ни единым словом.
Начался танец, и некоторое время они оба молчали. Позже, когда фигуру выполняли другие пары и у них возник спокойный момент, сэр Ричард заметил:
– Я слышал, у вас на днях было большое приключение.
– Вы, наверное, имеете в виду подъем на воздушном шаре? – Джоан понизила голос: – Это было так захватывающе, что не передать словами. Но я заставила тетю сильно волноваться, о чем очень сожалею.
– Думаю, после того как оправилась от потрясения, она смогла вас понять.
Во взгляде сэра Ричарда сквозила доброта. Джоан опустила голову.
– Возможно. Но меня так мучила совесть… Сэр, вы не могли бы сделать мне большое одолжение?
– Конечно.
Сэр Ричард взял ее за руку, и они стали в танце обходить вокруг пары справа от них, потом слева.
– Пригласите, пожалуйста, ее на танец. – Видя, что он сжал губы, Джоан добавила: – Ради меня. Мне так хочется увидеть, что она хорошо проводит время.
Сэр Ричард ничего не сказал. Когда танец кончился, он повел ее из центра зала обратно, потом снова поклонился и прошептал:
– Я бы приглашал ее на каждый танец, если бы она согласилась хоть на один. Это не меня нужно уговаривать. Благодарю вас, мисс Беннет, за приятный танец.
Он ушел. Эванджелина подошла к племяннице.
– Как тебе понравился сэр Ричард в качестве партнера по танцу?
– Он очень умелый танцор. – Поддавшись порыву, Джоан схватила тетю за руку. – Потанцуйте с ним!
Эванджелина оторопело заморгала.
– Дорогая, не говори глупости. Я здесь для того, чтобы сопровождать тебя.
– Не случится ничего плохого, если вы станцуете один танец.
– Это вызовет разговоры, – прошептала тетя. – И он даже не приглашал меня.
– Потому что знает, что вы откажетесь. – Вместо ответа ее тетя просто сжала губы. Тогда Джоан добавила: – Тогда сделайте это для меня. Мне неприятно думать, что ради меня вы отказались от всех удовольствий.
– Дорогая моя, я бы все равно не стала с ним танцевать. Я не посмею.
После танца сэр Ричард подошел к хозяину дома, и его взгляд не раз устремлялся в сторону Эванджелины, но она упорно не смотрела на него.
– Вам не кажется, что это похоже на трусость? —
Джоан снова заметила Тристана. Лавируя между гостями, он шел к ним, внимательно глядя на Джоан.
Стоило ей только его увидеть, как ее сердце подпрыгнуло, а губы сами собой сложились в улыбку. – Не вы ли мне говорили, что ради любви стоит немного рискнуть?
Тетя посмотрела на нее с изумлением, но не успела ничего сказать, потому что в это время Тристан уже остановился перед ними и галантно поклонился.
– Леди Кортни, добрый вечер. – Он перевел взгляд на Джоан и его голос потеплел на градус: – Мисс Беннет.
– Лорд Берк.
Джоан было безразлично, что все снова уставились на нее. Делая реверанс, она не смогла удержаться от улыбки.
– Мисс Беннет, надеюсь, вы оставите для меня последний танец перед ужином, – сказал Тристан.
Это означало, что он будет также сопровождать ее на ужин. У Джоан, которая обычно на балах ужинала с родителями или с подругами, от радостного возбуждения даже закружилась голова. Стараясь казаться не задыхающейся от радости, а любезной и сдержанной, она ответила:
– Конечно.
Тристан усмехнулся и поднял руку.
– Отлично.
К нему подскочил слуга с бокалами шампанского на подносе – по-видимому, он ждал этого жеста. Когда Тристан отвернулся, чтобы взять с подноса бокалы, Джоан прошептала тете:
– Потанцуйте последний танец перед ужином с сэром Ричардом. Ну пожалуйста, Эванджелина!
На лице у ее тети появилось задумчивое выражение. Она взяла бокал, предложенный Тристаном, и негромко сказала:
– Хорошо.
Джоан выдохнула, и ей удалось встретиться взглядом с сэром Ричардом. Она быстро улыбнулась ему и чуть заметно кивнула в сторону Эванджелины, потом тоже приняла у Тристана бокал шампанского.
Во время следующих трех танцев они непринужденно беседовали. Джоан никогда еще не видела Тристана таким спокойным и обаятельным. Когда не пытался привести ее в ярость, он умел рассказывать о разных вещах так своеобразно, что вызывал у нее улыбку. Эванджелину казалось, его манеры тоже очаровали, впрочем, это было неудивительно. Джоан была почти уверена, что тетя делает все возможное, чтобы поощрять ухаживания Тристана. И именно сегодня вечером Джоан не хотелось остужать ее энтузиазм. Всякий раз когда Тристан смотрел на Джоан, а это случалось часто, казалось, что ее кожу покалывает. Его взгляд скользил по ее парчовому платью с явным одобрением. Когда Джоан что-то говорила, он всегда пристально смотрел на нее горящим взглядом. Вечер с каждой минутой становился все интереснее. Хотя, возможно, отчасти ее ощущение было вызвано вином. Как только ее бокал оказывался пустым, немедленно появлялся лакей с очередным полным бокалом. Джоан и раньше пила шампанское, но у нее никогда еще не было от него такого ощущения, словно пузырьки продолжают бурлить в ее венах. Когда она взяла третий бокал, Эванджелина подняла руку.
– Да, знаю, – прошептала Джоан. – Это мой последний бокал.
– Прошу прощения, леди Кортни. – Сэр Ричард подошел и остановился перед ними. – Я прошу вас оказать мне честь танцевать со мной последний танец перед ужином.
– О да! – воскликнула Джоан еще до того, как Эванджелина успела открыть рот. – Как вы знаете, тетя, я уже ангажирована, так что вы вполне можете идти танцевать.
Возникла долгая пауза. Потом Эванджелина подала руку сэру Ричарду.
– С удовольствием, сэр. Джоан, встретимся за ужином.
Сэр Ричард бросил на Джоан быстрый взгляд, полный глубокой благодарности, и повел леди Кортни танцевать.
– Превосходная работа. – Тристан допил шампанское из своего бокала, потом взял оба бокала, свой и Джоан, и отдал их услужливому лакею. – Наконец-то мы ненадолго остались одни.
Джоан засмеялась, хотя ее смех получился больше похожим на хихиканье.
– О нет, я просто хотела, чтобы она потанцевала ради ее собственного удовольствия.
– Надеюсь, она получает очень большое удовольствие, – ответил Тристан, беря Джоан за руку. – И я тоже намерен его получить.
– Правда? Как? – Почему-то оказалось, что Джоан трудно идти ровно. – Ох уж это шампанское.
– Ничего, я помогу вам сохранить равновесие. – Тристан положил руку на ее талию и привлек к себе шокирующе близко. Потом посмотрел ей в глаза и усмехнулся: – Ну что, так лучше?
Заиграла музыка.
– Да, спасибо, – с придыханием пробормотала Джоан. – Намного лучше.
Джоан отдалась удовольствию от вальса. Туфли, позаимствованные у тети, словно были созданы специально для танцев, в них она чувствовала себя легкой и грациозной и ничуть не слишком высокой, ни на четверть дюйма. Ее платье, возможно, казалось кому-то слишком смелым, но для нее имело значение только нескрываемое восхищение, написанное на лице Тристана.
– О чем вы думаете? – спросил он.
Джоан мечтательно улыбнулась.
– Вообще-то ни о чем. Я просто наслаждаюсь танцем. Вы прекрасно вальсируете, милорд.
– Ну, это все-таки что-то.
– Я об этом не думала, пока вы не спросили. Так что в тот момент, когда вы задали вопрос, правильный ответ был «ни о чем».
Тристан усмехнулся.
– Спасибо. Вы моя самая желанная партнерша.
Джоан заморгала.
– Для… вальса?
– Да, – прошептал он, хотя его глаза цвета изумруда содержали более широкий ответ.
Ее пульс забился чаще.
– Я могла бы сказать то же самое.
– Я очень, очень рад это слышать.
Тристан, не поднимая головы, окинул взглядом комнату. Вальс близился к концу. Джоан тоже огляделась. Эванджелина и сэр Ричард были в противоположной части зала, ближе к комнате для ужина, и казались глубоко поглощенными друг другом. У Джоан появилась надежда, что, может быть, сэру Ричарду удастся уговорить Эванджелину выйти за него замуж. Она была уверена, что сэр Ричард этого хочет, так же, как была уверена, что того же хочет и Эванджелина, вот только если бы тетя решилась принять его предложение…
– Вы мне доверяете? – прошептал Тристан, внимательно оглядывая зал.
Если бы он не кружил ее в вальсе, Джоан встала бы как вкопанная.
– А что?
Его губы изогнулись.
– Это означает «Нет»?
– Нет, – медленно произнесла Джоан.
– Это означает «Да»?
Она поколебалась, но лишь мгновение:
– Да.