Глава 21
В холле они встретили Эванджелину и подошли к лестнице. Она была еще не закончена, но ее заливал дневной свет, льющийся через стеклянный купол. Эванджелина задержалась, чтобы полюбоваться его красотой и тем, как он впускает естественный свет на все этажи. Но Джоан больше всего поразило другое: с каким вниманием Тристан подошел к ремонту своего дома. Дом был не просто отреставрирован, он был почти перестроен. Тристан уничтожил то, что ему когда-то не нравилось, и сделал дом по-настоящему своим во всем, вплоть до полов и различных механизмов. Джоан слышала о современных новшествах и знала некоторые из них, но никогда не видела, чтобы столько их было собрано в одном месте. Она погладила пальцами дубовые перила, стараясь не задаваться вопросом, представлял ли Тристан в своем современном теплом доме жену и детей.
Они прошли по всем комнатам. Когда они поднялись посмотреть место, где были самые большие повреждения, Эванджелина присоединилась к ним. В воздухе стоял запах свежих опилок и сырой штукатурки. Тристан обратил их внимание на усовершенствованную систему звонков, которые вели до самых покоев слуг. Затем показал им новую пристройку в задней части дома, благодаря которой стала возможной установка на каждом этаже ватерклозетов. Он продемонстрировал им водяные насосы, установленные в чулане на верхнем этаже, где находились помещения для слуг. Насосы позволяли легко и быстро качать воду для спален. Он показал им гостиную, обращенную на площадь, – старые доски здесь были прожжены выпавшими угольками и покоробились от воды, вместо них был настелен новый наборный паркет с замысловатым рисунком.
Глядя, как рабочие подгоняют одну к другой доски пола, Эванджелина заметила:
– Редко какой дом вызывал у меня такую зависть. Думаю, я бессовестным образом скопирую этот рисунок в собственном доме.
– Честь его создания целиком и полностью принадлежит мистеру Дейвису.
Тристан показал на одного из рабочих. Тот поднял взгляд и снял шляпу.
– Скажите, мистер Дейвис, сколько нужно времени, чтобы настелить этот паркет на всем этаже? – спросила Эванджелина.
Пока леди расспрашивала рабочих, Тристан отвел Джоан в сторону.
– Мне нужен ваш совет. Помогите выбрать мебель.
Он повел ее в сторону хозяйской спальни. Джоан рассмеялась.
– Ну, я не знаю, у вас наверняка есть какие-то свои соображения.
– Есть, конечно, – заверил Тристан. – Механические усовершенствования и вещи, которые я предпочел изменить. Например, комнаты для слуг, где можно стоять, выпрямившись в полный рост. Но что касается более тонких моментов, например, драпировок, ковров и тому подобного – то здесь мне сложнее принять решение.
– Это кто угодно может выбрать, – попыталась возразить Джоан, но Тристан покачал головой.
– Ошибаетесь. Выбрать может кто угодно, но не всякий способен выбрать правильно, чтобы дом выглядел теплым и гостеприимным. А я хочу создать именно такой дом, а не роскошный дворец для приема гостей.
Джоан не знала, что сказать под его пристальным взглядом.
– Это главная спальня, – сказала она. – Ваша спальня.
– Тут еще нет кровати.
Она облизнула губы.
– Но будет.
– Да, будет. Через несколько недель. Что я должен видеть, когда проснусь в этой комнате?
Джоан вдруг очень захотелось ответить: «Меня». О Боже! Она начинает в него влюбляться! И когда она представляет его в кровати, его, создавшего настоящий дом из некогда мрачного и темного здания, это нисколько не способствует ее душевному спокойствию.
– Я думаю, нечто темно-голубое, – тихо сказала она – голубой цвет был ее любимым. – И узорчатые драпировки на кровати.
– Какого узора? В китайском стиле?
– Нет. – Джоан пыталась не думать об этой комнате, как о своей собственной, и о кровати, как о своей кровати. – Нужно что-то природное, как если бы вы привнесли в комнату немного сада.
Глаза Тристана словно озарила медленная улыбка.
– Превосходная мысль. Благодаря вам я закончу весь дом вдвое быстрее.
Она коротко рассмеялась, немного смутившись.
– Кажется, до конца все равно еще далеко.
– Не стоит недооценивать мою решимость. Я хочу закончить скорее. – Тристан помолчал. – И я часто получаю то, чего хочу. – Джоан ждала одновременно с тревогой и надеждой, но он отвернулся. – Эту комнату вода почти не коснулась. В ремонте нуждались только окна. Я думаю, в течение недели она уже будет покрашена. В голубой цвет благодаря вам.
Джоан выдохнула:
– Когда вы собираетесь здесь поселиться?
– Скоро, очень скоро. – Тристан пересек комнату и подошел к двери у противоположного угла. – Я хочу еще кое-что вам показать. Самая впечатляющая комната – вот эта.
Джоан последовала за ним, находясь под большим впечатлением от того, что она увидела. И эта комната не стала исключением. Небольшое помещение было выкрашено в ярко-желтый цвет, почти по всей задней стене шел ряд створчатых окон, которые располагались высоко, так высоко, что Джоан могла смотреть в них, только подняв голову. А прямо под ними…
– Ну, что вы об этом думаете? – спросил Тристан.
– Эта комната для купания?
Джоан разглядывала ванну весьма внушительных размеров.
– Конечно.
– Целая комната – для купания?
– Конечно.
– Целая комната для купания, – повторила Джоан. – Но зачем?
Когда в загородных домах отводили для купания целую комнату, такое бывало, но это за городом, где вокруг дома было много места, куда расширяться, и имелись свободные комнаты. Здесь же был городской лондонский дом, и не особенно большой.
– Вот почему.
Тристан театральным жестом распахнул дверцы большого шкафа, стоявшего в углу.
Джоан увидела множество металлических трубок.
– Что это?
– Это система нагревания воды. Бак наполняется водой из стоящего на крыше накопительного устройства. – Тристан постучал костяшками пальцев по металлическому баку, и послышался гулкий звук. – Это очень полезное изобретение. Дождевая вода набирается в количестве, достаточном как раз для одной полной ванны, а остальная стекает в главную цистерну, установленную во внутреннем дворе. Когда вы разводите огонь в печи под этим баком, вода начинает нагреваться. Потом вы открываете вот этот кран, – рассказывая, Тристан повернул вентиль, вмонтированный в стену, – и нагретая вода течет в ванну.
Прямо на глазах у Джоан из пасти львиной головы, установленной на стене чуть выше ванны, полилась вода.
– Вода в самом деле теплая?
Джоан сняла перчатку и подставила пальцы под струю, все еще льющуюся из пасти льва. Ей она показалась холодной.
– Ее сначала нужно нагреть. Смотрите, здесь есть печь специально для этого. – Тристан открыт дверцу топки под баком с водой. – За полчаса можно нагреть полный бак воды. А если включить эту мешалку, то времени может уйти даже меньше, – добавил он и взялся за рукоятку наверху бака. – Она перемешивает воду, чтобы нагревание шло равномерно. Это была моя идея.
– Ваша идея? – воскликнула Джоан. – Вы это сами сконструировали?
Тристан рассмеялся:
– Не все, а только мешалку.
Он повернул кран, и струя воды из пасти льва стала тоньше, а потом и совсем перестала течь. Вода стала стекать в отверстие в дне ванны, образуя воронку.
– Намного лучше, чем таскать ведра воды вверх по лестнице из кухни и обратно. Для этого агрегата нужен всего один слуга, чтобы развести огонь и управлять мешалкой, и времени уходит гораздо меньше. А потом вода стекает в сточную трубу, и на этом снова экономится труд.
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду.
Джоан оглядела комнату с гораздо большим уважением. Это, конечно, было излишество, но очень привлекательное. Ей понравилась идея купаться в ванне с приятной горячей водой. Джанет бы на это нахмурилась: она считала, что молодым лучше всего мыться в воде бодрящей температуры.
Тристан был невероятно горд этой комнатой. Он открыт шкаф, чтобы показать полки для белья, полотенец и мыла.
– Прямо за стенкой этого шкафа проходит труба от топки, так что полотенца согреваются. Теплое полотенце после ванны в холодный мартовский день – то, что нужно.
– Могу себе представить, – мечтательно протянула Джоан.
– Я слышал, что один человек в Лудгейте изобрел новую ванну, в которой можно мыться стоя, а вода льется на тебя сверху, как из водопада. Это называется душ, – продолжал Тристан. – Надеюсь заполучить и такое.
– Мыться стоя! – Джоан рассмеялась. – Но вы и так можете стоять в ванне и велеть слуге поливать вас водой.
Тристан усмехнулся:
– И что в этом может быть хорошего?
– Значит, если в этом нет ничего механического, то и ничего хорошего нет? – Джоан наморщила носик. – Нет уж, спасибо, меня вполне устраивает, что служанка льет на меня воду.
Тристан не ответил. Его брызжущая весельем улыбка постепенно угасла, но в то же время внимание, казалось, обострилось. Джоан обнаружила, что его взгляд словно удерживает ее в плену, и внезапно вспомнила, что они совсем одни. Даже в доме стало тихо, по-видимому, рабочие сделали перерыв.
Она облизнула губы.
– О чем вы думаете?
Задавая вопрос, Джоан хотела разрядить напряжение, но вместо этого ее голос прозвучал низко и хрипловато.
Тристан положил руку на край ванны.
– Я думал о том, как бы вы выглядели, принимая ванну в этой комнате. Как ваша кожа поблескивала бы от воды. Как, моясь, вы гладили бы руками свое тело. Как вы разрумянились бы от пара.
Святые угодники! Это как раз то, что могло бы случиться с леди Констанс. Сердце Джоан подпрыгнуло и пустилось вскачь. Ее соблазняют! Даже Тристан не может говорить такие вещи – что он представляет ее в своей ванне – и не сознавать, как это звучит!
Чтобы скрыть внезапную дрожь, Джоан обхватила себя руками.
– Это очень нескромно.
– Представлять такое? Или говорить об этом?
Ни один из них не двинулся с места, но комната, казалось, с каждой минутой уменьшалась в размерах.
– Говорить, конечно.
Что делать? Джоан очень хотелось, чтобы он ее поцеловал, она хотела этого, еще когда они были на первом этаже. Не было смысла отрицать это и дальше, но трудность состояла в том, что Джоан не знала, как нужно себя вести, чтобы ее соблазнили. Леди Констанс сделала бы то, что нужно, но Джоан понятия не имела, как к этому подступиться.
– Я давно отказалась от попыток контролировать мысли других людей и признала свое поражение в этом деле.
Один уголок его губ приподнялся.
– Это я должен признать свое поражение. Вы контролируете мои мысли почти с того момента, когда мы встретились на пороге дома вашего брата.
Джоан посмотрела на него настороженно. Возможно, это не очень хорошо, если учесть, как они тогда поговорили. Но лицо Тристана выражало сосредоточенное желание, и она не произнесла ни слова.
– Мне тогда хотелось сорвать с вас то ужасное платье, и меня подмывало поцеловать вас, чтобы таким образом победить в нашем споре. А в том книжном магазине мне даже приходила в голову мысль зачитать вам что-нибудь из эротической поэзии – только затем, чтобы увидеть, как вы краснеете.
Джоан ахнула:
– Не может быть!
– Вы знаете, что может. И пусть бы вы влепили мне пощечину – оно бы того стоило, потому что, видит бог, Джоан, вы краснеете так очаровательно!
– Ничего подобного!
Джоан знала, что в эту минуту ее лицо было красным как помидор.
– Прекратите! – сказал Тристан, понизив голос. – Перестаньте выпячивать каждый из своих воображаемых недостатков. Вы не слишком высокая. Вы не слишком полная. Когда вы краснеете, то выглядите как горка спелой земляники под шапкой взбитых сливок, и когда я это вижу, у меня слюнки текут при мысли попробовать вас на вкус.
Джоан представила его губы на своей коже, и ее сердце забилось так сильно, что она стала опасаться, как бы с ней не случился апоплексический удар.
– Если вы обо мне столь высокого мнения, почему же все время вели себя так вызывающе?
Он ответил без малейшего намека на извинение:
– Потому что именно так я вообще себя веду. Я не такой уж джентльмен. И мои мысли о вас никак не назовешь возвышенными.
– А что это за мысли? – прошептала Джоан.
Вместо ответа он направился к ней. Казалось, гулкий звук его шагов вторил стуку ее сердца. Джоан попятилась и уперлась спиной в стену. Она подняла взгляд и посмотрела в глаза Тристану. В его взгляде не было ни намека на насмешку или озорство. Он навис над ней. Казалось, все его существо каждой клеточкой стремилось к ней, а ее собственное тело так же страстно стремилось к нему.
– Вы собираетесь снова меня поцеловать? – спросила Джоан и, сама того не сознавая, немного подалась вперед и подняла лицо навстречу его лицу.
– А вы бы мне позволили?
Он коснулся кончика ее подбородка, потом медленно провел пальцем до мочки уха, и наконец его рука легла на ее шею сзади.
Джоан облизнула губы, почему-то ей становилось трудно дышать.
– Вы знаете, что да.
– Вы будете этому рады?
Его голос стал еще тише и превратился в чувственный шепот. Пальцы слегка надавили на шею, притягивая ее голову к нему.
Джоан положила сначала одну ладонь на его грудь, потом другую. Его тело было очень теплым и твердым. Она чувствовала под рукой ровное биение его сердца, почти такое же частое, как ее собственного.
– Да.
Он опустил голову и слегка коснулся губами ее губ.
– Почему?
Она закрыта глаза и еще сильнее запрокинула голову.
– Потому что я хочу, чтобы вы это сделали.
Еще один поцелуй продлился лишь чуточку дольше, чем первый мимолетный контакт.
– Почему?
Джоан вцепилась в лацканы его фрака и спросила:
– Почему вы хотите меня поцеловать?
Она приподнялась на цыпочки, стараясь сократить расстояние между ними.
Тристан другой рукой приподнял ее лицо и легко коснулся губами век. Потом его рука скользнула вниз по ее шее, плечу, спине и прочно легла на ягодицы. С силой, удивившей Джоан, он крепко прижал ее бедра к своим. Джоан распахнула глаза, почувствовав твердость его плоти. Благодаря чтению «Пятидесяти способов согрешить» у нее не было сомнений в том, какая часть его тела так настойчиво упирается в низ ее живота.
– Потому что я вас хочу, Джоан Беннет, – прохрипел он у самого ее уха, обжигая жаром своего дыхания. – Отчаянно хочу.
В подкрепление своих слов он подвинулся, прижал ее к стене и подал бедра вперед так, что его твердый жезл медленно скользнул по ее женскому холмику. По телу Джоан прошла странная дрожь, желудок сжался.
– Вот это да! – пролепетала она слабым голосом.
– Я хочу целовать вас до тех пор, пока вы не забудете собственное имя, – продолжал Тристан безжалостным шепотом. – Я хочу ласкать вас, пока вы не закричите от блаженства. Хочу видеть, как вы с головы до ног покрываетесь румянцем этого восхитительного розового оттенка, когда я снова и снова довожу вас до оргазма. Хочу проделывать с вами такие вещи, которые вгонят вас в краску уже оттого, что вы о них услышите. – Он снова прогнулся, подав вперед бедра, на этот раз еще медленнее. – Я хочу, чтобы вы знали, что вы меня околдовали и я схожу с ума от желания видеть вас, разговаривать с вами, даже спорить с вами.
– Сейчас я не спорю, – проговорила Джоан тоненьким голосом, прерывисто дыша.
– Это хорошо, – выдохнул он.
Его горячие настойчивые губы прильнули к ней, втягивая ее губы, дразня их, прикусывая. Джоан прижалась к нему, ей хотелось почувствовать, как он окутывает ее со всех сторон. Когда Тристан поднял голову, она покачнулась и глубоко вздохнула, пытаясь справиться с головокружением. В конце концов она сумела пробормотать:
– Вот это да! Вы выиграли свой шиллинг…
– К черту шиллинг! – прорычал Тристан. – Не сжимайте губы, когда я вас целую.
– Зачем? – спросила Джоан.
Он тут же воспользовался этим моментом. Их губы снова слились в поцелуе, его язык метнулся внутрь.
Джоан вздрогнула. Он чуть крепче обхватил рукой ее затылок, поглаживая большим пальцем кожу по линии скулы, и наклонил ее голову под таким углом, чтобы было удобнее завладеть ее губами. Когда его язык скользнул в ее рот, она беспомощно застонала. Теперь она цеплялась за него, чтобы устоять на ногах. Тристан правой рукой стал подталкивать ее бедра к своим в медленном ритме, древнем, как мир. Она стала более податлива, и когда Тристан потянул ее на себя, ее бедра подались навстречу его бедрам. Тристан снова зарычал, и его язык устремился еще глубже в ее рот. Ладони Джоан медленно двигались вверх по его груди, пока не легли на его плечи. Почувствовав, что он напрягся, как будто собирался отстраниться, она схватилась за него крепче и до того, как он смог бы прервать поцелуй, слегка втянула его язык, издав звук, похожий на мяуканье. Тристан содрогнулся в ее объятиях. Его хватка стала крепче, он приподнял Джоан на цыпочки. Ей казалось, что кровь ревет в венах, словно мощный поток в весеннее половодье. Это одновременно и пугало, и невероятно возбуждало, ей хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался.
Внезапно Тристан застыл. Джоан беспокойно заерзала возле него. Он оторвался от ее губ и, когда она недоуменно заморгала, беззвучно произнес одними губами: «Тс-с».
– Джоан? – звала Эванджелина. – Лорд Берк? – В ее голосе слышались приказные нотки. Звук ее шагов приближался, отдаваясь эхом в другой комнате. – Куда вы подевались?
Джоан глотнула. Их защищала дверь, но это ненадолго. Тристан беззвучно поставил ее на ноги, еще секунду подержал в объятиях, потом отпустил. Она покачнулась и тихо сделала шаг назад.
– Я здесь. – Джоан кашлянула, прочищая горло, чтобы голос не звучал хрипло. – Эванджелина, я здесь.
В ту самую секунду, когда она это повторила, ее тетя распахнула дверь. Тристан к этому времени успел отступить на шаг назад и при появлении Эванджелины слегка поклонился. Он успел и оправить одежду. О мгновениях пережитой ими страсти напоминали только более яркий, чем обычно, румянец на ее скулах да блеск в его глазах.
– Я показывал мисс Беннет комнату для купания, – сказал он. – Для меня это один из главных предметов гордости в доме.
Острый взгляд Эванджелины метнулся от Джоан к Тристану и обратно. Джоан старалась напустить на себя невинный вид, очень надеясь, что ее волосы не растрепаны и не выдают ее.
– Было очень тихо, и я не знала, где вас искать.
– Я восхищалась шкафом для белья, – быстро ответила Джоан. К счастью, Тристан оставил дверь шкафа открытой, и она показала на него рукой. – Он согревается от дымовой трубы. Можете себе представить, в холодный день всегда будут теплые полотенца. По-моему, это просто восхитительная роскошь!
– В самом деле. – Эванджелина задержала взгляд на племяннице. – Очень впечатляет, лорд Берк.
Он кивнул:
– Благодарю вас, мэм. Вы одобряете цветовую гамму?
– Очень жизнерадостно. – Эванджелина наконец отвернулась, и Джоан еле удержалась, чтобы не привалиться к стене, обмякнув от облегчения. – Джоан, а ты что об этом думаешь?
– По-моему, это великолепно, – ответила та совершенно искренне. – Целая комната для купания! Думаю, я никогда не видела более прекрасного дома.
За спиной Эванджелины Тристан бросил на Джоан горящий взгляд. Она вспыхнула, но все-таки слегка улыбнулась в ответ.
Эванджелина провела рукой по краю бортика широкой медной ванны и спросила:
– Когда вы рассчитываете сюда переехать?
– Если все пойдет хорошо, то в течение месяца, – ответил Тристан. – Как только будет готова главная спальня. Я и так слишком долго злоупотреблял добротой мистера Беннета.
– Превосходно. – Улыбка Эванджелины, казалось, была переполнена удовлетворением. – Какое счастье для вас, что дом скоро будет готов.
Тристан повернулся к Джоан и в упор посмотрел на нее. Она испугалась, что снова покраснеет, вспомнив его объятия, поцелуи и шепот о том, как он отчаянно ее хочет.
– Совершенно с вами согласен, – сказал Тристан. – Действительно счастье.