Глава 14
Водоворот последних событий настоятельно требовал обстоятельного обсуждения с Абигайль и Пенелопой. Джоан быстро черкнула записку, сообщив, что их прогулка откладывается из-за отъезда ее родителей. Абигайль прислала ответ, выразив подобающую тревогу о здоровье леди Беннет. Но это было несколько дней назад, и впечатления от новых событий – приезд Эванджелины, обещание лорда Берка и поездка к мистеру Сальваторе – переполняли Джоан, ее прямо-таки распирало от желания рассказать все подругам. А ее подругам, в свою очередь, не терпелось это услышать, судя по тому, как быстро они откликнулись на ее призыв встретиться. Абигайль предложила покататься по парку, Джоан сразу же согласилась, предварительно получив разрешение тетушки.
– Наконец-то! – воскликнула Пенелопа вместо приветствия, когда Джоан вышла им навстречу. – Я за тебя так волновалась, что с самого бала у леди Малькольм глаз не могла сомкнуть.
– Это правда, что она не спала, – вставила Абигайль. – Но кроме беспокойства за тебя, я от нее много чего слышала. Так что готовься, Джоан, сейчас она будет допрашивать тебя до бесчувствия.
Пенелопа состроила гримасу.
– Готова поспорить, мне не придется ее уговаривать. Держать все в себе вредно для здоровья. Если человек высказывает вслух то, что у него накопилось, ему становится легче.
– Я была поражена, что ты так долго ждала и ни о чем не спрашивала.
– Это потому, что папа вдруг решил, что нам для поддержания престижа нужно загородное поместье, – пояснила Абигайль чуть насмешливо. – И он возил нас всех осматривать поместья – сначала в Челси, потом в Гринвич и даже в Ричмонд. Мама ему сказала, что не станет жить дальше, чем в одном дне езды от Лондона, так что, подозреваю, он начертил на карте круг и разослал запросы обо всех поместьях в этом радиусе, выставленных на продажу.
– К дьяволу все это! – сказала Пенелопа. – Я была так поглощена беспокойством за Джоан, что почти ничего во всех этих поместьях не видела. Теперь ты должна срочно нам все рассказать, а то я, наверное, умру от беспокойства.
– Мы взяли с собой в качестве компаньонки Оливию, и в последнюю минуту с нами решил поехать Джейми, так что мы будем не одни. – Абигайль, как всегда более хладнокровная, чем ее сестра, посмотрела на Джоан. – Надеюсь, ты не против. Оливии полезно прогуляться.
– Конечно, нет!
Джоан куда больше нравилось иметь в качестве дуэньи не миссис Уэстон, а Оливию Таунсенд, которая была всего на несколько лет старше Абигайль и знала Уэстонов много лет. Когда она выезжала вместе с ними, то держалась скорее как старшая сестра, а не как респектабельная вдова, кем она и была. Джоан подозревала, что у миссис Таунсенд стесненное материальное положение, потому что она почти никогда не видела ее в обществе без Уэстонов.
Джеймс, старший брат Абигайль и Пенелопы, не очень нравился Джоан, на ее взгляд, он был слишком серьезным и степенным, но всегда к ней добрым. Кроме того, его сестры знали, как с ним управляться. Достаточно было завести разговор о чулках или помаде и румянах, и он тут же спешил убежать в другую сторону. Поскольку молодых леди сопровождали оба, и миссис Таунсенд, и Джеймс, миссис Уэстон не видела необходимости ехать с ними самой или отправлять горничную ходить за ними по пятам.
Они поехали в парк в открытой коляске-ландо мистера Уэстона, Джеймс верхом, рядом с ними. В ландо шел легкий, непринужденный разговор, только один раз миссис Таунсенд сделала Пенелопе замечание, что она слишком громко смеется. Стоял прекрасный денек, и Джоан подставила лицо солнцу. Будут веснушки? Ну и черт с ними, ужасно приятно быть на свежем воздухе с самыми близкими подругами.
К сожалению, такая же мысль посетила сегодня многих лондонцев. В парке было очень людно, и вереница экипажей ползла в черепашьем темпе. Через четверть часа такой езды Пенелопа заерзала на сиденье.
– Если не можешь сидеть спокойно, иди пешком, – сказала миссис Таунсенд, сидевшая рядом с Пенелопой.
– Отличная мысль, Оливия! – Пенелопа просияла и окликнула брата: – Джейми, мы хотим прогуляться.
Джеймс кивнул и поехал вперед предупредить возницу.
– Оливия, ты пойдешь с нами? – спросила Пенелопа.
Миссис Таунсенд лукаво улыбнулась.
– Пойти с вами и все испортить? Я же знаю, что вам с мисс Беннет не терпится обменяться секретами. Нет, даже и не подумаю. Я с удовольствием просто посижу несколько минут здесь на солнышке.
Им не сразу удалось найти место, где коляска могла бы выехать из потока других экипажей, но в конце концов кучер остановился. Мистер Уэстон спешился и помог девушкам спуститься, потом остался поговорить с миссис Таунсенд.
Как только подруги оказались в десяти футах от коляски, Пенелопа выпалила:
– Ну, выкладывай все!
Элис бросила на сестру резкий взгляд.
– Она хотела спросить, как у тебя идут дела с тех пор, как твоя мама заболела? Джоан, ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, неплохо. – Джоан помолчала. – Я волнуюсь за маму, она обычно не болеет, но в этот раз… Отцу пришлось почти нести ее на руках к карете. Это меня очень встревожило.
– Они уже добрались до Корнуолла?
Джоан беспомощно подняла одну руку.
– Не знаю, может быть. Папа сказал, что они будут ехать медленно, чтобы ее не тревожить. Мы получили от них короткую записку о том, что они доехали до Бата, но потом им пришлось сделать остановку, чтобы мама отдохнула. Отец обещал написать, когда они доберутся до места, так что, надеюсь, скоро я получу от него весточку.
– По-моему, твой отец очень мудро поступил.
Некоторое время все молчали. Джоан прикусила губу, у нее перед глазами всплыла картина – мать, слабая, кашлявшая кровью. Ей не терпелось поскорее получить от отца письмо, но в то же время она не хотела, чтобы он задерживался в пути только для того, чтобы написать, что они добрались до Девоншира. Важнее всего было благополучно доставить мать в Корнуолл, даже если из-за этого Джоан придется терзаться страхами и тревогами. Она старалась выглядеть спокойной, и ее отвлекало от тревожных мыслей присутствие Эванджелины, но все же она думала о матери каждую ночь.
– Ты хорошо ладишь с тетушкой? – неуверенно спросила Пенелопа. – Ты никогда раньше о ней не говорила.
Джоан заставила себя улыбнуться.
– По сути, я ее раньше и не знала. Она редко бывает в Лондоне, а моя мать считает, что у нее дурная репутация.
– И все-таки твой отец оставил тебя на ее попечение? – спросила Абигайль, удивленно расширив глаза.
– По-моему, это довольно странно, – сказала Пенелопа. – Твоему отцу следовало быть более осмотрительным.
– Я думаю, у него не было другого выбора, – ответила Джоан. – Дугласа он послал в Эшвуд помогать восстанавливать дом после наводнения.
– Дугласа? Восстанавливать дом? – Пенелопа заулюлюкала.
Мистер Уэстон повернулся в их сторону с выражением легкого неодобрения на лице. Абигайль бодро улыбнулась ему и замахала рукой, одновременно другой рукой ткнув сестру в бок.
– Тише, Пен, Джейми за тобой наблюдает.
– Бедный Джейми, – сказала Пенелопа, но голос все-таки понизила: – Забавно, представляю Дугласа, раздумывающего, какие обои наклеить и какие повесить портьеры.
Джоан усмехнулась.
– Странно, правда? Думаю, он будет из кожи вон лезть, чтобы вернуться в Лондон не позже чем через две недели.
– А твоя тетушка? – Абигайль пристально посмотрела на Джоан. – Ты не выглядишь подавленной.
– Совсем наоборот. – Джоан оглянулась, убедилась, что Джеймс Уэстон вернулся к разговору с миссис Таунсенд и они оба не обращают на них внимания. – Она поразительно оригинальная. После обеда пьет бренди. Смайта, нашего дворецкого, она приветствовала как старого друга. Оказалось, он однажды помог ей проникнуть в дом, когда она без разрешения убегала смотреть состязания в беге. Она нисколько не заботится о моде, но у нее такая потрясающая одежда и так ей идет, что я прямо умираю от зависти.
Сестры Уэстон переглянулись.
– Мне не терпится с ней познакомиться, – сказала Пенелопа.
– Значит, ты рада, что она с тобой? – удивилась Абигайль.
Джоан подумала о новом платье, которое в это самое время ей шил мистер Сальваторе. Как Эванджелина и предупреждала, он, по-видимому, сам решил все по поводу фасона платья, ни разу не поинтересовавшись мнением Джоан. Он даже не сказал ей, как оно будет выглядеть, только сообщил, что платье будет зеленое. Но его добрые слова внушали надежду. Он заявил, что в Джоан есть то, что нужно, чтобы превратить ее в Венеру, и что он это сделает. Джоан всем сердцем надеялась, что мистер Сальваторе прав, что платье получится красивым и он каким-то образом нашел способ представить ее высокую округлую фигуру в выгодном свете. И что она не будет выглядеть как полураскрытый зонтик.
– Я думаю, что мне на редкость повезло, – сказала Джоан. Она не стала ничего говорить про платье, ей было интересно увидеть их реакцию, когда она в нем появится.
– Я очень рада это слышать, – сказала Абигайль.
– И я, – вставила Пенелопа. – А теперь рассказывай, что произошло с лордом Берком на балу у леди Малькольм.
– Он отдал мне «Пятьдесят способов согрешить». – Джоан покачала своим ридикюлем. – Хотите получить?
Она скрутила брошюру в плотную трубочку и перевязала лентой. В отсутствие матери и, что еще важнее, Джанет было гораздо легче хранить ее в тайне.
– Можешь оставить ее себе, однажды ночью я ухитрилась стащить этот выпуск у мамы. Так он за этим вывел тебя в танце из комнаты?
К разочарованию Джоан, Пенелопа не проявила энтузиазма. Обычно они горячо обсуждали каждый номер во всех подробностях, начиная от правдоподобия описанных актов и заканчивая предположениями, какой джентльмен послужил прототипом героя очередного рассказа.
– Он увел меня всего на минутку.
– Вас не было несколько минут, и даже когда он вышел – и сразу покинул зал! – тебя все равно не было, ты вышла намного позже, и вид у тебя был очень взбудораженный. Так что произошло? – снова спросила Абигайль. – Судя по тому, что ты сейчас покраснела, надеюсь, это было нечто восхитительное.
– Вы обе просто ужасные, – пробурчала Джоан. – Неужели у меня не может быть секретов?
Пенелопа фыркнула:
– Пф! Только не в этом. А то в следующий раз, когда он пригласит тебя танцевать, мы пойдем за вами, и ему будет гораздо сложнее заниматься с тобой любовью.
– Пенелопа!
Джоан чувствовала, что ее лицо стало ярко-красным.
– Между прочим, она ничего не отрицает, – заметила Абигайль. Редкий случай, она проявляла такое же острое любопытство, как ее сестра. – Ну так что он сделал?
Джоан надула губы, но в то же время ей и самой безумно хотелось рассказать. Ее поцеловал – по-настоящему поцеловал, почти овладел ею – истинный повеса. И это еще не все: есть шансы, что он сделает это снова! Джоан огляделась, проверяя, что их никто не слышит, и понизила голос:
– Никогда никому об этом не рассказывайте!
– Никогда! – хором ответили ее подруги.
– Он вскользь извинился за то, что сравнил меня с зонтиком.
Брови Пенелопы взлетели вверх.
– И отдал мне номер «Пятьдесят способов согрешить», засунув его мне под платье на спине.
Абигайль громко ахнула.
– А потом он меня поцеловал. – Последние слова она прошептала скороговоркой, почти потонувшей в стоне Пенелопы.
– Тебе понравилось? – требовательно спросила Абигайль.
Ее сестра хмыкнула:
– Какая разница? Ее поцеловал самый красивый виконт Лондона!
– Это было очень приятно, – сказала Джоан чопорно, сознавая, что лицо у нее красное как помидор. – Пока он не сказал, что сделал это только для того, чтобы заставить меня замолчать.
На подруг было смешно смотреть: на лице у Пенелопы отразилось возмущение, у Абигайль – ужас. А потом обе одновременно стали пытаться скрыть веселье.
– Ох, Джоан! – Абигайль вздохнула, ее глаза лучились весельем. – Ты довела известного повесу до безумия, и он тебя поцеловал.
– Я хочу когда-нибудь стать такой, как ты, – пролепетала с придыханием Пенелопа, ее плечи тряслись от смеха.
– Что ж, это еще не все. На днях он нанес мне визит и сказал, что Дуглас взял с него обещание сопровождать меня в городе. Я уверена, он имел в виду, что будет сопровождать меня как брат, но все равно, вы можете себе представить?
– Я изо всех сил стараюсь, – пробормотала Пенелопа.
– Разумеется, я подумала, что это дает мне отличную возможность расквитаться с ним за дерзость, поэтому я не стала отказываться. Но я не удержалась и спросила, планирует ли он снова меня целовать. На это он ответил: «Нет». – Джоан удовлетворенно улыбнулась. – Я сказала, что мне и в первый не очень-то понравилось…
– Врунишка, – пробормотала себе под нос Абигайль.
– На что он ответил, что это уже звучит как вызов. – Джоан посмотрела на подругу таинственным взглядом и продолжила: – Он даже сказал, что готов поспорить на шиллинг, что сможет снова меня поцеловать и сделать так, чтобы мне это понравилось. – Тут она спохватилась, что слишком разоткровенничалась, и замолчала, но было поздно.
Пенелопа тихонько взвизгнула.
– Пари? Ты его приняла?
– Нет, конечно!
– Но ты ведь хотела. – Абигайль, все еще усмехаясь, внимательно наблюдала за Джоан. – И ты хочешь, чтобы он снова тебя поцеловал.
Джоан открыта было рот, но потом снова закрыта. Помолчав, она сказала:
– Я обещала отцу, что буду вести себя наилучшим образом. Не могу же я ввязаться в такое неподобающее леди занятие, как заключение пари.
Пенелопа рассмеялась:
– Ты можешь только целоваться.
– Джоан, я понимаю: когда джентльмен хочет украсть у тебя поцелуй или даже два – это очень волнительно. Но как, по-твоему, что из этого должно получиться? Чего ты хочешь? Помню, ты называла его «лорд Грубиян» и говорила, что ударила его по носу, – спросила Абигайль.
– Эбби, не будь такой серьезной! Это был всего лишь поцелуй!
– И еще пари о будущих поцелуях! Я просто думаю, что Джоан нужно быть осторожнее. – Абигайль пожала плечом. – Он отъявленный повеса, известен своими скандальными связями. Сомневаюсь, что Джоан хочет стать героиней одной из них.
– Не особенно, – пробормотала Джоан с едва заметным сожалением.
Скандальная связь? Конечно, когда она заканчивается, бывает очень плохо, но пока продолжается, – должно быть, это очень захватывающе.
– Если только он не влюбится в нее без памяти и не сделает ей предложение, – предположила Пенелопа. – Некоторые скандальные связи заканчиваются так. Ведь даже самые заправские повесы иногда влюбляются.
Абигайль посмотрела на Джоан и спросила:
– Ты на это и надеешься?
Джоан ничего не ответила, потому что понятия не имела, что сказать. Она не могла отрицать, что целоваться с Тристаном Берком было приятно. Даже больше, чем приятно. От его поцелуя все ее нервы воспламенились, а кожу покалывало от желания, чтобы он снова к ней прикоснулся. Более того, она даже трепетала при мысли о более интимном прикосновении, ведь она помнила, как его рука лежала на ее бедре, а его тело было прижато к ее телу. И если бы он хотел того же – не важно, по каким соображениям, – Джоан не знала, как бы она смогла ему отказать. Искушение почувствовать себя желанной хотя бы ненадолго было очень сильным.
Но чтобы лорд Грубиян в нее влюбился? Этого она не могла представить. Казалось, он решительно вознамерился изыскивать все новые способы быть с ней грубым и дерзким всякий раз, когда они встречались. Джоан не хотела бы выйти замуж за человека, который будет всегда с ней спорить, называть ее непривлекательной и пытаться подчинить своей воле. Даже если лорд Берк при более близком знакомстве окажется не таким ужасным, оставалась еще ее семья, с которой нужно считаться. Мать скорее отдаст ее в монастырь, чем позволит выйти замуж за такого человека, как лорд Берк. А если Джоан окажется замешанной в скандале, то, возможно, ей не миновать монастыря. Наконец она очень тихо сказала:
– Нет.
– Тогда веди себя осторожно. – Абигайль невесело улыбнулась. – Я знаю, что это не самая увлекательная перспектива.
– Прошу прощения, вы не против вернуться домой? Миссис Таунсенд, кажется, перегрелась на солнце.
Услышав голос мистера Уэстона, девушки вздрогнули от неожиданности. Оказалось, что он слез с коня и подошел сзади к Абигайль.
– О да, мы готовы. – Пенелопа взяла брата под руку и, перед тем как уйти к коляске, бросила на Джоан взгляд, полный сочувствия. – Джейми, почему ты позволил Оливии сидеть на солнце? Нужно было остановить коляску в тени…
Абигайль и Джоан пошли за ними, но медленнее, не обращая внимания на болтовню Пенелопы.
– Ведь это было прекрасно – я имею в виду, когда он тебя поцеловал? Я вижу это по твоему лицу, – сказала Абигайль.
Джоан вздохнула, наполовину с тоской, наполовину с сожалением: – Да.
Некоторое время подруга молчала.
– Кажется, он намерен снова тебя поцеловать, раз предложил пари, что в следующий раз сумеет сделать так, что ты получишь большее удовольствие…
– Он это сказал только для того, чтобы меня подразнить.
– Ты уверена?
В ответ Джоан только фыркнула.
Они подошли к коляске. Вместо того чтобы шагнуть вперед, подняться в коляску и сесть рядом с сестрой, Абигайль повернулась к Джоан и прошептала:
– То, что ты не хочешь оказаться в центре скандала, вполне разумно. Но питать надежду, что чувства джентльмена могут стать глубже, – в этом нет ничего глупого.
Джоан вздохнула с горечью.
– Когда дело касается этого джентльмена, надеяться на что-то уж точно глупо.
И она мысленно вознесла молитву, чтобы ей самой об этом не забыть.