Глава 28

Кэролайн направилась в бухту.

Ни на что другое она была просто не способна, после того как покинула цирк, в который превратился ее дом. Ее мать была вне себя от волнения. Пенелопа казалась задумчивой. Бедная Бесс занялась тем, что сменила воду во всех букетах.

И поэтому Кэролайн пошла туда, куда ей хотелось пойти с того момента, как проснулась. У нее есть целый час, чтобы принять решение.

Итак, у нее три брачных предложения. Три возможности помочь семье.

При входе в бухту она чуть не повернула назад, но мучительные воспоминания о расставании с Дэвидом прошлым вечером и тоска, лежавшая на сердце, толкали Кэролайн вперед через последний отрезок пути, поросший сухой травой. Она не знала, чье предложение принять, но знала, что не сможет рассматривать ни одно из них, не сделав следующего необходимого шага.

Ни совесть, ни рассудок не смогли убедить ее, что она поступает неправильно. Не в ее отношении к Дэвиду, конечно. Кэролайн подозревала, что она уже попалась в эту ловушку независимо от того, чье предложение примет. Перестать любить Дэвида теперь было не в ее власти, как и остановить океанский прилив. Но желать мужчину и осуществить свое желание – это разные вещи.

Неужели это грех – искать физической близости с любимым мужчиной, имея официальное предложение руки и сердца от другого? Если так, то она собирается согрешить трижды.

Когда она пришла, Дэвид уже был в воде, и этот факт Кэролайн нашла возмутительным. Он заставил ее дать обещание, что она не будет плавать одна из-за опасных течений, и поглядите: вот он, разрезает волны в одиночку. Дэвид плыл в сторону моря, не догадываясь, что она наблюдает за ним, и Кэролайн воспользовалась этим преимуществом, чтобы оценить его успехи.

Несмотря на критический настрой, она не обнаружила в стиле его плавания особых недостатков. С начала обучения его навыки улучшились, и взгляд Кэролайн одобрительно следовал за движениями его рук и ног, поднимавших фонтаны брызг. Она отметила несколько моментов, которые нуждались в исправлении. Дэвид имел привычку загребать воду горстями, что требовало от него дополнительных усилий, и слишком широко раздвигал ноги, отталкиваясь от воды, тогда как движение наподобие ножниц обеспечивало более мощный толчок.

Зайдя за скалу, она сняла платье, но помедлила, прежде чем надеть импровизированный купальный костюм, который она переделала из синего платья накануне, задумчиво поглаживая кружевную оборку, украшавшую подол ее сорочки. Вчерашний опыт самопознания был… раздражающим и досадным. Каким-то незавершенным.

Сводящим с ума.

Почему Дэвид выбрал именно этот урок? Сказать по правде, он был куда более вовлечен физически в сцене, разыгравшейся в купальне. И главное различие между этими двумя опытами – по крайней мере, на ее взгляд – в количестве одежды, которая была на них. При этой мысли внизу живота Кэролайн разлилось тепло, не имевшее никакого отношения к ослепительным лучам солнца, отражавшимся от белых скал. Она вспомнила блеск в глазах Дэвида, когда он целовал ее при лунном свете, и пьянящие ощущения, которые она испытала два дня назад, когда его рука легла на ее обнаженную грудь.

Но сейчас была не лунная ночь и не сумрак купальни, скрывавшие ее недостатки. В небе сияло полуденное солнце, яркое и беспощадное, и Кэролайн захлестнули сомнения. Они атаковали ее, как враждебная толпа, насмехаясь над ней, пытаясь отговорить от задуманного, но она отказывалась поддаваться застарелым страхам.

Невзирая на вчерашнюю ссору и его шокирующее признание, она не собиралась освобождать Дэвида от его обещания. Возможно, с его точки зрения, он не нарушил бы их договоренность, если бы отказался от своей части сегодняшнего урока.

Но она заключила эту сделку исходя главным образом из любопытства. А оно ничуть не уменьшилось. Наоборот, при наличии трех мужчин, претендующих на ее руку, ее желание получить этот опыт с Дэвидом достигло устрашающих размеров. И если она позволит ему выйти из игры сейчас, то не просто откажет в наслаждении себе, а не сможет помочь Дэвиду.

Ей хотелось доказать ему, что он заслуживает большего, чем ему кажется. Ей хотелось лежать рядом с ним на скале, ероша его волосы, и видеть, как уходит боль, которую он носит глубоко в душе. И, если быть честной до конца, ей хотелось дать ему понять, что именно он вынуждает ее предложить себя другому мужчине, и почувствовать хоть каплю той зависти, что испытывает она к Элизабет Рамзи.

Дэвид плавал уже добрую половину часа, проверяя свои силы. Он плохо спал ночью, ворочаясь в постели и просыпаясь среди влажных от пота простыней. Но, вопреки его ожиданиям, его преследовали не кошмары о возлюбленной, которую он потерял, а лихорадочные грезы о девушке, которой он не мог позволить себе обладать. Он пришел в бухту пораньше, намереваясь изгнать из головы все похотливые мысли о Кэролайн Толбертсон единственным способом, который знал: доведя себя до изнеможения физическими упражнениями. И это ему почти удалось. Усталый и задыхающийся, он вынырнул, проплыв под водой изрядное расстояние, когда увидел Кэролайн.

Она стояла у самой воды, одетая только в сорочку.

Его сознание притупилось, достигнув состояния, когда инстинкт выживания перевешивает способность к логическому мышлению. Мускулы онемели от физического напряжения и холодных волн, бившихся о его тело. Но мозг был не настолько затуманен, чтобы не откликнуться на призыв ее гибкого тела.

Дэвид резко втянул воздух, закашлявшись от морской воды, хлынувшей вместе с ним. Одиннадцать лет назад он чуть не утонул на этом самом месте, подавленный сознанием, что подвел женщину, которую любил, и, глядя, как Кэролайн входит в воду, вдруг осознал, что через считаные секунды может повторить ту же ошибку.

Если она окажется в его объятиях с такой ненадежной преградой между ними, как мокрая сорочка, у него не останется ни малейшего шанса сберечь ее девственность.

Это было яснее ясного.

Напрасно он надеялся, что усталость утихомирит самую уязвимую часть его тела. Ее сорочка на глазах пропитывалась влагой, и одного вида очертаний, проступивших под ставшей прозрачной тканью, оказалось более чем достаточно, чтобы его естество воспряло к жизни, невзирая на холодную воду и физическое изнеможение.

Усталый и настороженный, Дэвид двинулся ей навстречу, к берегу, пока Кэролайн не оказалась в шаге от него, по бедра в воде. Она была так близко, что он мог видеть брызги, повисшие на ресницах. Ему хотелось схватить ее в объятия, прижать к себе и целовать, пока ее колени не подогнутся.

На секунду он задумался о том, чтобы встряхнуть ее хорошенько, если уж поцелуи исключаются. Судя по состоянию одежды, Кэролайн пришла на урок. Учитывая, что вчера вечером он признался в проступке, граничившем с убийством, любая разумная девушка держалась бы от него на расстоянии. Но разве Кэролайн не доказала, и не один раз, что за ее сдержанной внешностью таится гораздо более сильный дух, чем у любой другой девушки?

– Вы начали без меня, – произнесла она обвиняющим тоном, и Дэвид задался вопросом, как давно она наблюдает за его схваткой с океанским течением.

– Я не рассчитывал, что вы придете, – признался он. – После вчерашнего. – Он помедлил, запустив руку в волосы. – Иисусе, Кэролайн, вы скрутили меня в узел, который сделал бы честь опытному матросу. Чего вы от меня хотите?

– Выполнения договоренности. – Она облизнула губы, и это движение отозвалась в его чреслах. – Я не намерена освобождать вас от обещания, которое вы дали.

Дэвид застонал вслух. Неужели она не понимает, насколько это опасно? У него нет шансов победить в игре, которую она затеяла. Он предпочел бы сражаться с течением в пик прилива. С камнем на шее.

И пьяный до потери сознания.

Внезапно Кэролайн оказалась в его объятиях, сбив с ног, и они повалились в воду, погрузившись с головой.

Его глаза резало от соли, в ушах рокотал океан, но ничто не могло сравниться с вожделением, которое пронзило Дэвида, когда их губы слились. А затем ее язык коснулся его языка, и все мысли вылетели из головы, кроме одной: эта женщина – его награда и его величайшее наказание.

Какая ирония! Он подверг себя жестоким физическим упражнениям, чтобы снять остроту желания, которое испытывал к Кэролайн: плавал целый час, борясь с яростным течением, с единственной целью – изгнать мучительную потребность сделать ее своей. И все для того, чтобы обнаружить, что он не только не добился цели, но и слишком обессилел, чтобы противиться ей.

Когда они всплыли на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, Дэвид обхватил руками ее голову, запустив пальцы в волосы. Зверь, дремавший у него внутри, которого он так старался обуздать, поднял голову и проревел: «Моя».

– Вы уверены, что это то, чего вы хотите? – чуть ли не прорычал он у самых ее губ. Господь свидетель, он на грани того, чтобы провалить испытание, которое сам себе назначил.

– Абсолютно, – отозвалась она с пылом, перед которым он не мог устоять.

Подхватив ее на руки, Дэвид выбрался на мелководье. Он не мог оторваться от ее губ даже на секунду, которая требовалась, чтобы сделать вдох. Кэролайн обхватила ногами его талию, и он мог чувствовать, как ее обнаженные икры трутся о его голую поясницу, чуть выше пояса брюк. Невероятно, но его мозг зафиксировал очевидное даже раньше, чем естество: они здесь одни, оторванные от всего мира на час, если не больше. Кэролайн почти обнажена, и ее сокровенная плоть благодаря скандальной позе прижимается к его голому животу.

Заключенная в брюки часть его, желавшая погрузиться в нее, дернулась навстречу обещанию, которое сулило ее тело. Дэвид сделал выпад, настолько целенаправленный, что не оставлял простора воображению. Кэролайн ахнула, а затем вдруг сказала:

– Еще.

И Дэвид снова сделал выпад. На этот раз медленнее. От восхитительных ощущений его пальцы крепче сжались вокруг ягодиц, прикрытых промокшим хлопком.

– Подумайте хорошенько, – выдохнул он, плюхнувшись в воду у самого берега. – Потому что пути назад не будет.

Кэролайн шлепнулась на него, но это была приятная тяжесть. Волны неустанно набегали на берег, покачивая их, галька и ракушки царапали его голую спину, но Дэвид не чувствовал ничего, кроме мучительного наслаждения от прикосновения женской плоти к его обнаженной коже, когда она оседлала его, усевшись на живот.

– Я уже подумала. – Ее глаза лукаво блеснули. – Одиннадцати лет вполне достаточно для раздумий.

Охваченный ликованием, Дэвид притянул ее к губам. Он старался быть нежным, хотя его тело требовало более активных действий. Но у него был немалый опыт игнорирования самой настырной части своего тела, которая напряглась в нетерпении.

Пять минут воздержания не убьют его, особенно если ему удастся разжечь ее страсть.

Он заставил свое тело подчиниться и прильнул к губам Кэролайн в долгом поцелуе, наслаждаясь ее терпким вкусом. Наступал прилив, и волны с тихим плеском перекатывались через них. Его рука сжала ее грудь, умело потирая большим пальцем напрягшийся сосок.

Кэролайн откликнулась тихими стонами, выгибаясь ему навстречу.

– Еще, – снова шепнула она.

Дэвид усмехнулся. Для такой разговорчивой особы она на удивление немногословна.

– Скажите, чего вы хотите. – Он скользнул рукой вниз, теребя подол ее сорочки. – Мне нравится, когда мной руководят.

Кэролайн чуточку отстранилась, глядя на него. Ее дыхание было прерывистым, кожа раскраснелась, сделав веснушки менее заметными, губы припухли от поцелуев.

– Лжец, – сказала она, покачиваясь в движении, которое предполагало либо чертовски развитый инстинкт, либо немалое время, проведенное за изучением книжки ее сестры. – Если бы вы следовали моему руководству, мы бы все это сделали еще вчера.