Было бы неловко начать срывать одежду с Эдриена прямо в холле, в тот самый момент, когда они вошли в дом. Эвелин хотела — не просто хотела, ей это было жизненно необходимо — подтвердить то, что она жива и любит. Кроме того, она даже сама не сразу поняла, как сильно соскучилась. Но ведь слуги обязательно заметят. Хотя сегодня они, наверное, простят любое проявление привязанности между супругами, даже слишком откровенное. Радость на лицах слуг, когда Эвелин с мужем приехали, была очевидной.

Все были очень заботливы и внимательны и, поскольку Эвелин была промокшей и грязной, спешили ей услужить.

Горничная проводила хозяйку в комнату и помогла ей снять безнадежно испорченное платье. А другая в это время приготовила ванну. Эвелин хотелось просидеть в ванне много часов, но она не собиралась тянуть время. Смывая с себя грязь и запахи сырого подвала, она размышляла о странном вечере. Наконец-то она встретила Сэра. Она сумела облечь в слова свои чувства к мужу, объяснила Сэру, как много для нее значит Эдриен, а потом была похищена бандитами, явно знавшими свое дело. Эвелин имела все основания гордиться собой. Она не поддалась панике и все время сохраняла ясную голову. А это было отнюдь не легко.

Ее похитители действовали умело, и, если бы тот, который ее нес, не споткнулся, она бы осталась совершенно невредимой. Они наверняка без малейших промедлений связались с Эдриеном, возможно, даже раньше, чем ее принесли в подвал. Эвелин ни минуты не сомневалась, что организация у бандитов превосходная — они и раньше занимались похищениями людей. Если бы она могла восторгаться преступными деяниями, похитители, несомненно, завоевали бы ее восхищение. Единственное, что могло дать сбой, — Эдриен мог отказаться платить выкуп. Но ведь ее скорее всего и выбрали потому, что было известно: лорд Уоттерстоун любит свою жену и заплатит за нее любые деньги. Что он и сделал. Эвелин стало интересно: попадал ли кто-нибудь из ее знакомых в такую ситуацию. Если да, возможно, делом заинтересуется департамент. А еще ей очень хотелось знать, какую сумму заплатил Эдриен, и она надеялась, что рано или поздно он ей скажет.

Горничная помогла Эвелин облачиться в бледно-голубой домашний халат, который очень нравился Эдриену, и ушла, очень довольная тем, что хозяйка отпустила ее до утра. Все- таки хорошо, решила Эвелин, когда о тебе заботятся. Она была очень тронута вниманием и заботой слуг и все еще находилась под впечатлением деяний мужа.

Она никогда не считала его слабым человеком, но все же, по ее мнению, он не был безумцем, способным очертя голову броситься навстречу опасности. До сегодняшнего дня, если бы ее спросили, Эвелин сказала бы, что он тщательно обдумает все возможности и будет руководить ее освобождением. Но не ринется в темный подвал сам, в одиночку, без всякой помощи. Эту сторону его характера она раньше не видела и не думала о ней. Она не могла получить Сэра и, по правде говоря, не желала этого, но на основании последних событий пришла к выводу, что в Эдриене было что-то от Сэра. Мысль не могла не взволновать.

Эвелин затянула пояс, прошла через гардеробную и толкнула дверь в комнату мужа. Он уже снял туфли и сюртук, и теперь был занят развязыванием замысловатого узла галстука. Она подошла и отвела его руки.

— Позволь мне.

— С удовольствием, — ухмыльнулся Эдриен.

— Я тебе сказала, как здорово ты выглядел в этом костюме? — Она не сводила глаз с галстука. Развязать его было, наверное, так же сложно, как веревки, которыми она была связана. — Я чувствовала себя так, как будто меня спас герой из другого века. Или кто-нибудь не столь благородный, который хотел освободить меня и уложить в свою постель.

— Может быть, Казанова?

— Эта мысль мне нравится. — Галстук наконец поддался. — Хотя не думаю, что он в конце концов женился. — Она отбросила галстук. — И по-моему, он говорил что-то о браке как о могиле любви. Или о смерти любви. Точно не помню.

— Тогда он дурак. Брак с подходящей женщиной — начало любви.

Эвелин удивленно взглянула на мужа.

— Ты сегодня в романтическом настроении?

— Пусть Казанова завидует. — Эдриен нежно обнял жену. — Если бы он видел тебя сегодня, то наверняка передумал бы насчет брака. И посчитал меня счастливейшим из смертных.

— Тогда мы отличная пара. — Эвелин заглянула в глаза мужа. — Потому что я счастливейшая из женщин. — Она секунду помедлила. — Хотя я проявила некоторую беспечность и не сказала, как сильно тебя люблю.

— Я тоже этого не сделал. Так что с моей стороны тоже присутствует беспечность. — Его глаза потемнели. — Если бы с тобой что-то случилось…

— Но ничего же не случилось — и только благодаря тебе. — Эвелин улыбнулась. — Ты — мой герой, Эдриен Хэдли-Эттуотер. — Она обвила его руками за шею и привлекла к себе. — Ты — мой рыцарь, — прошептала она, но больше ничего сказать не успела, потому что его губы завладели ее ртом, а из искр страсти вспыхнуло яркое и жаркое пламя.

И его, и ее охватило желание. Эдриен начал быстро раздеваться и вскоре уже стоял перед Эви обнаженным. Затем он нетерпеливо дернул пояс ее халата, и мгновение спустя она тоже оказалась обнаженной. Он принялся ласкать руками, губами и языком сначала одну ее грудь, потом другую, и очень скоро Эвелин уже себя не помнила от желания. Очень медленно Эдриен опустился на колени перед любимой, прокладывая поцелуями дорожку между грудей вниз по животу, потом еще ниже. Он слегка раздвинула ее ноги и стал ласкать внутреннюю поверхность бедер. У Эвелин перехватило дыхание. Что он делает с ней! Что он заставляет ее чувствовать!

Он раздвинул ее ноги шире. Его пальцы дарили ей непередаваемые ощущения. Эдриен раздвинул нежные складки и слегка подул. Эвелин вздрогнула и закрыла глаза в предвкушении. Она откинула голову назад и схватилась за его плечи, чтобы не упасть.

Первое прикосновение его языка, и она с трудом сдержала восторженный крик. Все же правильно говорят, что замуж следует выходить за опытного мужчину, который знает, как доставить женщине высшее наслаждение. Прошло совсем немного времени, и Эвелин поняла, что больше не выдержит.

— Эдриен!

Эвелин широко открыла глаза и уставилась на его темноволосую голову у себя между ногами. То, что он делал, было неприлично. Наверное, это даже великий грех. Но Боже мой, он дарил ей небесное блаженство. Если следствием станет вечное проклятие, она готова заплатить эту цену.

Ее мышцы напряглись. Окружающий мир перестал существовать. Осталось только ощущение его рта, его языка, его зубов. Внутри нарастало напряжение. Эдриен и раньше доводил ее до пика наслаждения таким образом, но сегодня ей тоже не терпелось доставить ему удовольствие.

— Эдриен, — прошептала она и нехотя оттолкнула его. — Пойдем в постель.

— Сейчас? — удивился он.

— Именно. — Хохотнув, Эвелин направилась к кровати, только раз оглянувшись, чтобы удостовериться, идет ли за ней муж.

Эдриен встал. Ее взгляд скользнул по обнаженному телу мужа, и губы скривились в слабой улыбке. Ее никогда не очаровывала обнаженная мужская натура — разве что воплощенная в мраморе. Но, впервые увидев мужа без одежды, она посчитала, что это впечатляющее зрелище. Широкие плечи, мускулистая грудь, плоский живот, узкие бедра. Он вполне мог стать моделью для скульптора. Ее взгляд остановился на восставшем фаллосе. Эвелин громко сглотнула и покраснела.

Эдриен засмеялся, и ее бросило в жар.

— Мне нравится, что я все еще могу заставить тебя краснеть. — Он подошел, чмокнул жену в ухо, с размаху плюхнулся на кровать и потянул Эви за собой.

— Что за глупости! — фыркнула она. — И вовсе я не краснею.

— По крайней мере на это очень похоже.

— Не будь таким самонадеянным, дорогой. — Она чуть отодвинулась, перебросила ногу через его ноги и оседлала мужа, сжав коленями его бедра. Его фаллос уткнулся ей в живот.

— Я вовсе не покраснела. Просто у меня кровь прилила к лицу. Это разные вещи.

— Разве?

— Конечно. — Она потерлась животом о его фаллос. Эдриен судорожно вздохнул. — Не думаю, что женщины, которые краснеют, делают это. — Эви наклонилась, обвела влажным язычком его левый сосок и стала его сосать. Эдриен вздрогнул, и она удовлетворенно улыбнулась. Потом она слегка прикусила его правый сосок и ткнула в него языком. А когда муж застонал, она с силой всосала твердую бусинку.

— Эви…

Она выпрямилась и задорно улыбнулась.

— Что?

Его улыбка была под стать ее улыбке.

— Ты покраснела.

Она с сожалением покачала головой.

— Упрямец!

Эвелин опустилась на мужа, обвив его ногами. Его фаллос оказался у нее между ног. Эдриен сразу обнял жену и впился ртом в ее губы. И началась восхитительная дуэль языков, настойчивых и голодных, старающихся превзойти друг друга в страсти и желании.

Она немного отстранилась и скользнула по его телу вниз, целуя и слегка покусывая, ощущая его эрекцию. Сначала фаллос упирался ей в живот, потом оказался между грудями и, наконец, прямо перед ее лицом. Эвелин принялась касаться его, поглаживать и легонько пощипывать, и вскоре муж застонал, вцепившись в простыни.

— Я краснею?

— Да, — с большим трудом прохрипел он.

Эвелин приподнялась на локтях и лизнула кончик фаллоса. По телу мужа прошла волна дрожи. Эви взяла фаллос в рот и начала сосать, легко прикусывая, наслаждаясь вкусом и ликуя от сознания, что она может сделать для него то же, что он делал для нее. Одновременно она почувствовала пульсирующую сладкую боль между ногами.

— Боже, Эви, что ты делаешь? — Он дернулся под ней. — Я не могу…

Эвелин подняла голову и посмотрела в затуманенные страстью глаза.

— Ты что-то хотел сказать?

— Ты не краснеешь.

Эвелин опустила глаза на покачивающийся перед ее лицом фаллос и лизнула кончик.

— Ты уверен?

— Леди Уоттерстоун, вы испытываете мое терпение. — Молниеносным движением Эдриен перевернулся, подмял жену под себя и ухмыльнулся. Устроившись между ее ног, он стал тереться о ее женское естество фаллосом, и она, застонав, выгнулась ему навстречу.

Он с нарочитой неторопливостью опустился на нее. Вся во власти наслаждения, Эви уже почти лишилась способности думать. У нее мелькнула крамольная мысль: хорошо, что, интересуясь причинами ее замужества, Сэр упомянул только о деньгах и положении Эдриена. Вести с ним разговор о постельных утехах было бы в высшей степени неприлично, а ложь она ненавидела. Эдриен скользнул в нее, и она изо всех сил обхватила его ногами, потрясенная восхитительным ощущением наполненности.

Он врывался в нее снова и снова, и ее бедра двигались ему навстречу, встречали его, приветствовали. Он и она двигались в едином ритме, знакомом и волнующем, исполняли танец, доставлявший удовлетворение обоим. Эвелин забыла обо всем, сгорая в обжигающем пламени желания, наслаждаясь ни с чем не сравнимым чувством близости. Калейдоскоп ощущений не оставлял места мыслям. Одновременно в ней нарастало желание и напряжение, тугими кольцами свернувшееся где-то внутри. Толчки Эдриена становились сильнее и чаще. Она не отставала. Эвелин перестала быть мыслящим существом из плоти и крови, превратившись в сгусток эмоций, требовательный и настойчивый. Ей надо было получить все, что у него есть.

Она вцепилась в плечи мужа. И вот его тело напряглось и содрогнулось. Эвелин тоже почувствовала, что шагнула через край. Ее захлестнули горячие волны экстаза, следовавшие одна за другой, сильные, сокрушающие остатки мыслей, заставляющие только чувствовать. Ее тело выгнулось и задрожало, и она изо всех сил прижалась к мужу. А когда потрясающее ощущение разрядки мало-помалу угасло, оно оставило после себя удовлетворение и радость бытия.

Эдриен поднял голову и улыбнулся.

— Добро пожаловать домой, жена.

— Хорошо быть дома, муж, — ответствовала Эвелин.

— Именно здесь, — сказал он и чмокнул ее в нос, — я отныне намерен тебя удерживать.

— В твоей постели?

— Вообще-то я имел в виду дом, но твоя идея мне нравится. — Он перекатился на бок. — Определенно нравится.

Эвелин засмеялась. Наконец-то она дома, и все хорошо. Муж принадлежал ей, а она — мужу, и больше никогда у него не будет повода усомниться в ее любви.

— Утром я пошлю за своими вещами.

— Прекрасная идея! — с энтузиазмом воскликнул он. — Но как быть с ремонтом? Я думал, ты хочешь жить там, чтобы наблюдать за всем лично.

— Ты так не думал.

— Ни одного мгновения, — засмеялся он.

— Мой дом находится в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, и я могу прийти туда в любой момент, когда захочу. К тому же мне еще следует подумать, что я хочу там сделать. Селесте дом нравится таким, какой он есть. — Эвелин сделала паузу. — Да и… ты заплатил большую сумму за мою безопасность, и я чувствую себя немного виноватой. Возможно, сейчас вообще не следует тратиться еще и на дом. А ведь есть еще и новый гардероб, о котором я, кажется, забыла упомянуть.

Эдриен засмеялся.

— Ты не должна винить себя за то, что произошло прошлой ночью. Трать все, что хочешь.

— Боже мой, Эдриен! — Она с любопытством уставилась на мужа. — Ты никогда не был скупым и мелочным, но сейчас ты как-то слишком щедр. Что с тобой случилось?

— Ты, — просто ответил он. — Только вчера я до конца осознал, как много ты для меня значишь. Я всегда знал, что люблю тебя. И всегда знал, что не хочу жить без тебя. Но прошлой ночью я неожиданно понял, что могу потерять тебя навсегда. — Он передернулся. — Не хотелось бы мне пережить такое снова. Я хочу до конца своих дней делать тебя счастливой. И если тебе хочется тратить большие суммы…

— Даже легкомысленно?

— Особенно легкомысленно. Я не скажу ни слова.

— Возможно, меня следует похищать чаще.

— Не исключено, — кивнул Эдриен. — Но делать это могу только я.

— Это как?

— Привязать тебя к стулу…

— Эдриен! — Она засмеялась.

— …и сделать все, что захочу…

— О! — Эвелин изобразила испуг. — И потом ты потребуешь выкуп?

— Никогда. — Он поцеловал жену в плечо. — Ты моя и будешь со мной всегда.

— Это, мой дорогой похититель, — проговорила она и потянулась губами к губам мужа, — стоит обсудить.

Было уже далеко за полдень, когда они наконец встали. Точнее, встала Эвелин. Если бы Эдриен дал волю своим желаниям, они бы провели в постели весь день. И не один. Эви светилась от счастья. Эдриен тихо засмеялся. И дал ей это счастье он.

Мир вокруг казался намного светлее и ярче. Даже удивительно, как много значит для мужчины ликвидация сомнений. Эви ушла в свою комнату одеваться, а Эдриен, сладко потянувшись, уже совсем было собрался позвать Винсента, как раздался стук в дверь. Не иначе Винсент. Как все же приятно быть уверенным в любви жены и иметь слуг, с удовольствием выполняющих все желания. Чувствуешь себя властелином мира.

Жизнь хороша.

— Войдите.

В комнату вошел Винсент с подносом, на котором стоял исходящий паром и источающий восхитительный аромат кофейник. По утрам Эдриен предпочитал чаю кофе. Впрочем, по вечерам тоже. Винсент поставил полное и закрыл за собой дверь.

— Доброго вам дня, милорд.

Эдриен заулыбался.

— День сегодня действительно добрый. Можно сказать, превосходный день, Винсент.

— Значит, насколько я понимаю, прошлой ночью все прошло хорошо? — Винсент налил в чашку кофе и передал хозяину.

— Лучше, чем я мог надеяться. — Эдриен взял чашку и с удовольствием отпил.

— И леди Уоттерстоун счастливо избежала испытания?

Эдриен покачал головой.

— Это была ошибка, Винсент.

— Ошибка в рассуждениях, сэр?

— Нет, — буркнул Эдриен. — Во взаимосвязи.

— Понимаю. — Винсент подошел к гардеробу и открыл дверь.

Эдриен прищурился.

— Что именно ты понимаешь?

Винсент перебирал вещи Эдриена, выбирая одежду на день.

— Вы никогда не подвергнете леди Уоттерстоун опасности.

— Никогда! — с искренним негодованием воскликнул Эдриен.

— Конечно, нет. — Винсент принялся аккуратно раскладывать одежду Эдриена на кровати. — Еще одна вещь, сэр. — Винсент подошел к подносу и взял конверт, не замеченный Эдриеном, и передал ему. — Несколько минут назад принесли это послание. Насколько я понял, оно от сэра Максвелла.

Эдриен взял конверт.

— А вчера от него была записка?

Винсент кивнул.

— Она лежала на столике у входной двери. Ее принесли уже после вашего ухода, и мне о ней не сообщили. Я узнал о записке уже после того, как вы и леди Уоттерстоун вернулись. В тот момент она утратила актуальность, и я решил вас не беспокоить.

— Значит, ты ее прочитал?

— Вы уже давно поручили мне читать и передавать записки сэра Максвелла, если вас нет дома, — сказал Винсент, неодобрительно покосившись на хозяина. — Хотите, чтобы я больше этого не делал?

— Нет, конечно, нет. Мы с тобой всегда хорошо работали вместе.

— Я взял на себя смелость и положил ее в ящик письменного стола.

Эдриен облегченно вздохнул.

— Спасибо.

— Что-нибудь еще, сэр? — На физиономии Винсента застыло выражение отлично вышколенного слуги. Оно было хорошо знакомо Эдриену.

Он со вздохом закатил глаза.

— Ну ладно, продолжай. О чем ты думаешь?

— Могу я…

— Да, да, ты можешь говорить свободно.

— Если я правильно помню, сэр, сотрудничество леди Уоттерстоун с департаментом было не таким всесторонним, как ваше или мое, но она получила навыки обращения с огнестрельным оружием.

— И?

— И опять-таки, если я правильно помню, она весьма преуспела в этом занятии. — На губах Винсента появился намек на улыбку. — Врожденный дар.

— Ну и что? — В голосе Эдриена звучало нетерпение.

— Если она узнает о вчерашних событиях, я имею в виду, из другого источника, а не от вас, то вполне может взяться за оружие. — Винсент чуть прищурился. — А ведь она отлично стреляет.

— Я намерен все ей рассказать, — бодро заявил Эдриен. — Не сегодня, конечно, но очень скоро.

— Конечно, сэр.

— Я это сделаю.

— Не сомневаюсь, сэр. — Винсент переступил с ноги на ногу. — Что-нибудь еще?

— Нет, ты можешь идти. — Эдриен одним глотком допил остывший кофе. — Винсент!

— Да, милорд.

— Я знаю, ты думал, что дни, наполненные интригами и тайными операциями, ушли безвозвратно, но, возможно, это не так. Не волнуйся, все будет не так, как раньше. Меня будут привлекать только в роли советника, да и то лишь в редких случаях. Но мне, как всегда, потребуется твоя помощь. — Он смерил Винсента испытующим взглядом. — Ты не возражаешь против небольших перемен?

— Моя преданность вам, сэр, неизменна, и я выполню любое ваше задание. Если мне будет позволено добавить… не только вы в последнее время испытывали смутное беспокойство. Однако…

— В чем дело?

— Одно дело — заниматься тайной деятельностью, когда человек полностью свободен и может делать все, что захочет, а другое, когда у человека есть жена.

— Я все ей расскажу.

— Конечно, сэр. — Винсент кивнул, но Эдриен не сомневался: лакей ни на секунду ему не поверил. Тем не менее Эдриен действительно собирался все рассказать жене.

Когда выдастся подходящий момент. — Тогда, сэр, если вам больше ничего не нужно…

— Нет, спасибо, Винсент.

Лакей поклонился и ушел. Очевидно, только решительные действия Эдриена докажут Винсенту эффективность слов хозяина. Он решил прочитать записку Макса. Несомненно, друг хочет извиниться за вчерашнее фиаско. Он не теряет надежды на то, что Эдриен станет советником департамента. Последние события доказали, что департамент на самом деле в нем нуждается. Эдриен усмехнулся. Хотя Макс предпочел бы, чтобы дела обстояли наоборот и Эдриен нуждался в департаменте.

Он открыл конверт, прочитал короткое послание и стиснул зубы.

— Проклятие!