Глава 7
Когда Фиона вошла в церковь, там оказалось полно народу — все скамьи были заняты. Заметив свободное место ближе к первому ряду, она попыталась проскользнуть к нему как можно незаметней. Это не получилось, так как слух о присутствии англичанки распространился по церкви со скоростью лесного пожара.
Не обращай на них внимания, сказала себе Фиона. Она осторожно расправила юбку и украдкой посмотрела, кто сидит рядом. Это был Хэмиш, дворецкий. Она робко ему улыбнулась. Хэмиш что-то буркнул, явно недовольный соседством, но у него хватило такта остаться на своем месте. Фиона была уверена, что сидевшие вокруг нее благочестивые женщины закатили бы скандал и демонстративно покинули церковь.
Под пристальным вниманием прихожан, сверливших взглядами ее спину, Фионе было трудно сосредоточиться на проповеди. Она даже споткнулась пару раз на словах знакомой молитвы. Но Фиона не опускала головы и держала спину прямо. Гордость требовала, чтобы она осталась, но не менее важно было успокоить нервы, а в этом ей помогал священный текст.
Кроме того, Фиона надеялась, что молодые сквайры тоже будут присутствовать на службе, а значит, у нее будет шанс увидеть Спенсера и, может быть, даже поговорить. Прошел всего день, а она уже страшно соскучилась, к тому же ей хотелось узнать, как он устроился и как чувствует себя в этих незнакомых для него условиях.
Приятным сюрпризом было увидеть у алтаря отца Нила, помогавшего местному священнику. Оба пастыря работали слаженно, политические разногласия не мешали общей вере. А то, что отец Нил был наполовину шотландцем, даже, видимо, помогало.
Фиона встала на колени. Из этого положения ей было лучше видно внутреннее убранство церкви. Среди молящихся она увидела пасынка, и это ее обрадовало. Сложив ладони, Фиона начала молиться, не спуская глаз со Спенсера. Он был бледен, но спину держал прямо. Сидевший рядом парнишка что-то шепнул ему на ухо, и он улыбнулся. Очевидно, мальчик уже привыкает к новой обстановке, обрадовалась Фиона.
«Гораздо лучше, чем я».
Когда служба закончилась, Фиона вышла и встала у входа, не обращая внимания на косые взгляды проходивших мимо прихожан. К ней подошел Спенсер, и она улыбнулась.
— Спенсер! Доброе утро.
Он обернулся на звук голоса мачехи и поклонился:
— Доброе утро, миледи.
Фиона прикусила губу. Она учила пасынка хорошим манерам с самого раннего детства, но никогда не ожидала, что он обратится к ней так официально, как к постороннему человеку.
Фионе хотелось оттолкнуть его товарищей и обнять его, но она вовремя спохватилась: подростку наверняка это не понравилось бы, да еще на глазах у всех.
— Мы можем поговорить?
— У меня есть обязанности, — заметил Спенсер, избегая ее взгляда.
У Фионы защемило сердце. Она, конечно, знала, что многое за последние дни изменится, но не ожидала, что это произойдет так скоро.
— Я задержу тебя всего на несколько минут, — сказала она.
Спенсер пожал плечами, но Фиона все же отвела его в сторону, чтобы их не услышали.
— Как у тебя дела? Тебе хватает еды? А там, где ты спишь, достаточно тепло?
Спенсер отвечал коротко и все время оборачивался на своих товарищей. Когда он оглянулся в третий раз, Фиона увидела у него на щеке синяк.
— Тебя били!
Фиона хотела потрогать щеку, но он отвел ее руку.
— Матушка, пожалуйста! Не надо.
Не привыкшая к подобному стилю общения с ребенком, Фиона попыталась зайти с другой стороны.
— Расскажи мне про своих друзей. Кто тот молодой человек в красной куртке?
Спенсер оживился:
— Это Трэвис. Он учит меня драться.
— Вот как? А почему у тебя синяк?
Спенсер криво усмехнулся:
— Я не успел увернуться. Ангус говорит, что полезно время от времени прочищать мозги. Это научит меня быстрой реакции к тому времени, когда в руке у меня будет меч.
— О?
Спенсер кивнул:
— И Трэвис показал мне один прием. Иногда лучше ударить рукой, чем кулаком. Особенно если ты можешь высоко ею взмахнуть и попасть своему сопернику прямо в нос.
— Я этого не знала, — тихо сказала Фиона.
До нее наконец дошло, чего она добилась. Она хотела, чтобы он тренировался для того, чтобы уметь сражаться, может, чтобы участвовать в войнах и даже умереть. Эта мысль потрясла ее. В душу закралось сомнение. Может, лучше было бы прислушаться к мнению брата и отправить Спенсера в монастырь, где он оказался бы в безопасности?
— Насилие только ради насилия — не слишком мудрое решение, — начала свое нравоучение Фиона. — Если у тебя есть средство, чтобы убить человека, это вовсе не означает, что ты должен обязательно его использовать.
— Даже если он враг?
— Как сказать. Когда он угрожает твоей жизни или жизни тех, кого ты поклялся защищать, ты должен действовать. Быстро и решительно. Но существуют другие способы решить ваши разногласия. Хороший рыцарь знает, как обращаться с мечом. Но настоящий рыцарь всегда сначала подумает, а уж потом пустит в ход оружие.
Речь вышла хорошей, и Фиона осталась довольна собой. К сожалению, Спенсер слушал ее не слишком внимательно. Он переминался с ноги на ногу, по-прежнему бросая взгляды на своих новых друзей.
Фиона тоже на них посмотрела. Скверный — по мнению Фионы — Трэвис делал Спенсеру знаки, но, поймав взгляд Фионы, отвернулся с невинным видом.
Фиону охватил страх. Интересно, что собой представляет этот Трэвис?
— Мне надо поторопиться, иначе я опоздаю, — неожиданно заявил Спенсер. — Ангус свирепеет, когда мы опаздываем.
— Тогда беги, — сказала Фиона и, не обращая ни на кого внимания, поцеловала Спенсера в лоб. — Береги себя, дорогой.
Подавив стон, Спенсер побежал догонять остальных ребят, и его хромота показалась Фионе еще более заметной. С тяжелым сердцем она смотрела вслед мальчику, пока он не скрылся из виду.
Неожиданно она почувствовала кого-то рядом с собой. Она опустила глаза и увидела у своих ног огромного лохматого пса. Всклокоченная бурая шерсть была не слишком чистой. Это был сильный, широкогрудый зверь, который мог напугать любого, если бы не большие, карие, доверчивые глаза.
— У меня для тебя ничего нет, — сказала Фиона, но пес не уходил. Он уткнулся носом ей в руку, видимо, требуя, чтобы его погладили. Фиона потрепала его за ухом. Пес завилял хвостом в знак того, что его правильно поняли.
Пока Фиона шла домой, пес бежал рядом с ней. Он даже вошел вместе с ней в большой зал. Увидев много незнакомых и явно недружелюбных лиц, Фиона остановилась. Собака опять ткнулась носом ей в бок, а потом, каким-то образом почуяв настроение женщины, лизнула ей ладонь большим шершавым языком.
Фиона не смогла удержаться от улыбки, и внезапно куда-то ушли и тревоги сегодняшнего утра, и непродуманное до конца решение приехать сюда.
Похоже, баронесса Арундел наконец-то нашла друга.
Фиона стояла на пороге большого зала и смотрела на сидевших у камина женщин. Прошло уже пять дней с тех пор, как Гэвин так внезапно уехал, и никто не знал, когда он и его люди вернутся.
Во всяком случае, с Фионой никто об этом не говорил, хотя она спрашивала. Каждое утро, за каждым обедом и ужином. И еще раз перед тем, как пойти спать.
Она просила Элис что-нибудь разузнать. И отца Нила тоже. Но ответ всегда был один и тот же — никто ничего не знает.
Фиона этому не верила. Прошлой ночью, выглянув в маленькое окошко своей спаленки, она увидела во дворе молодого воина, очевидно, вернувшегося в замок с какими-то новостями. Она быстро накинула плащ прямо на ночную рубашку и бросилась в зал. Но гонец куда-то исчез, а слуги, которых она спрашивала о нем, уверяли ее, что никакого воина в замке вообще нет.
Может быть, граф появится сегодня? До темноты еще несколько часов.
Эта мысль немного взбодрила Фиону. Время тянулось долго, главным образом потому, что ей нечем было заняться. Замок Киркленда был мрачным, навевающим страх местом. Короткие встречи со Спенсером были тревожными, тем более что он явно предпочитал общаться со своими сверстниками, нежели с мачехой. Фиона радовалась, что он так быстро адаптировался, но чувствовала себя все более одиноко.
Не считая пса, к которому она привязалась, никто, кроме Элис и отца Нила, не встречал ее дружески. Фиона могла бы поклясться, что пес улыбается ей, высунув язык и виляя хвостом.
Фиона была не настолько наивна, чтобы ожидать проявления хорошего отношения к себе обитателей замка, но она могла бы по крайней мере помогать им в работе, частично возложив на себя их обязанности.
Но женщины смотрели на нее с неприязнью, а когда она встречалась с ними взглядом и улыбалась, их лица оставались непроницаемы. По замку, а потом и в деревне, гуляли всяческие слухи, но Фиона старалась не думать о том, какие ужасные истории рассказывают об английской любовнице графа. И все же вынужденное безделье порождало слишком много неприятных мыслей.
Весь день после обедни Фиона провела в своей спальне: застелила постель, подмела пол, прибрала, починила все, что этого требовало. Но когда она переделала все дела, ей стало скучно. И тогда она пошла в покои графа.
Комната была большая, хорошо обставленная и типично мужская. Чувствуя себя неловко оттого, что вторгается на чужую территорию, Фиона все же постаралась не думать о том, что с ней сделают, если обнаружат здесь. Возможно, бросят в сырую темницу и оставят там, пока не вернется Киркленд.
Но страх быстро прошел. Она приподняла крышку какого-то сундука и, к своему разочарованию, обнаружила лишь одежду лэрда. Сверху лежал тартан, обшитый золотой тесьмой. В центре медальона красовался золотой сокол с ярко-красными глазами, вышитый с такой тщательностью, что на это, наверное, ушел не один час.
Фиона провела рукой по вышивке и обнаружила несколько вытянутых стежков, а на плече — дырочку. Положив тартан рядом с собой на пол, она стала доставать другие вещи. Следующей была рубашка тонкого полотна, окрашенная в зеленый цвет необычного оттенка, разорванная во многих местах.
После того как Фиона пересмотрела всю одежду, на полу оказалась приличная горка вещей, требовавших штопки. Обрадовавшись, что ей будет чем заняться, Фиона схватила одежду в охапку и пошла в свою комнату.
— Это все в стирку? — спросила встретившая ее Элис. — Как смеют эти шотландские злыдни нагружать вас!
— Успокойся, Элис. Это одежда графа, которую надо починить.
— А почему она у вас?
— Я собираюсь ее зашить. Пожалуйста, принеси мою корзинку с рукоделием.
— А как насчет камердинера графа? — сверкнув глазами, не унималась Элис. — Это он должен всем этим заниматься! Он обязан содержать в порядке одежду своего хозяина.
— Подозреваю, что бедняга просто спрятал эти вещи с глаз подальше. Они требуют тонкого, искусного ремонта. Боюсь, у камердинера не хватает для этого опыта.
— Здесь полно людей, у которых подобный опыт есть. Так что незачем колоть иглой ваши нежные пальчики. — Эллис фыркнула. — Вы — леди.
— Да, я леди, и в этом качестве я покажу, что умею обращаться с иголкой. Неси корзинку.
— Но…
— Элис, принеси корзинку и не спорь со мной.
Не скрывая своего негодования, Элис все же подчинилась.
— Здесь слишком мало света, — продолжала ворчать Элис. — Вы испортите себе глаза.
— Да, темновато, — согласилась Фиона. — Раздвинь пошире шторы, так будет светлее.
Тяжело вздохнув, Элис выполнила приказ. Солнечный свет наполнил комнату, а за ним и порыв свежего воздуха. Фиона с радостью принялась за работу.
Однако на следующий день все уже было зашито и заштопано, и заняться было опять нечем.
В последующие дни все попытки Фионы оказаться хоть чем-нибудь полезной были отвергнуты. Никто с ней даже не разговаривал. Фиона поняла, что все видят в ней врага.
Такое поведение окружающих вызывало у Фионы чувство своей неполноценности. Она никому не хотела зла и приехала сюда не для того, чтобы помешать кому-то создавая дополнительные трудности. Почему они этого не понимают? Она просто старалась выжить — слабая женщина в мире, которым правят мужчины. Фиона ожидала, что скорее найдет поддержку у женщин, а они-то как раз и отвернулись от нее.
Нет, она не позволит, чтобы с ней обращались как с никому не нужной бродячей собакой. Что бы кто ни сказал, она будет работать. Пусть только посмеют остановить ее!
— Я помогу сучить шерсть, — сказала она, присоединившись к группе женщин, собравшихся в большом зале.
Обернувшись, Джудит посмотрела на нее враждебно.
— В этом нет нужды, — сказала она.
Джудит была неофициальным лидером среди прислуги и самой прямолинейной из всех. Средних лет, красивая, с проблесками седины в темных волосах, она правила служанками железной рукой.
— Да, не надо нам никакой помощи, — подхватила Мэгги, а другие закивали головами.
— Но вы тем не менее ее получите, — провозгласила Фиона, не желая слушать отказы.
Женщинам это явно не понравилось, но Фионе не нужно было их одобрение. Ей надо было чем-то заняться, чтобы скоротать время, иначе она сойдет с ума от непрошеных мыслей.
Фиона села, взяла тугой клубок шерсти и, проткнув его пальцем, нащупала начало нити. Она чувствовала на себе взгляды всех женщин, наблюдавших, как она работает.
— Не делайте нить слишком тонкой, — предупредила ее Джудит. — Иначе она лопнет, как только попадет в прялку.
— Я знаю, — сухо ответила Фиона. Ей очень хотелось добавить, что ей вряд ли нужны инструкции, поскольку многие женщины ее круга умели сучить нитку с самых юных лет.
Доказывать этим колючим шотландкам, что она тоже кое-что умеет, было почти бесполезно, поняла Фиона. Возможно, они не любят англичанок, но в последнее время Фиона заметила, что они презирают и ее титул.
Насколько она знала, титулы не имеют для шотландцев большого значения — хотя к графу относились с уважением и слуги, и его вассалы.
Неожиданно громкий голос графа прервал тишину. Он вернулся! Рука Фионы дрогнула, и она чуть было не уронила клубок. Вот будет о чем посудачить этим кумушкам, подумала она.
Пока граф шел по залу, Фионе удалось справиться с волнением. Она поздоровалась так же спокойно, как остальные женщины, но отчетливо сознавала, что он видит, как она взволнована тем, что он жив и вернулся.
— Были какие-нибудь трудности, пока меня не было? — спросил он.
— Нет, — ответила Фиона. Она скорее прикусила бы до крови язык, чем призналась в том, как ее третируют служанки замка.
— Хорошо. Очень хорошо.
Он посмотрел налево, направо. Потом поднял глаза к потолку. Если бы Фиона не была так наблюдательна, она могла бы поклясться, что он ищет, куда бы ему сбежать. Граф подошел к камину и жестом показал Фионе следовать за ним.
Он снял кожаные перчатки. От его рук исходил запах кожи и лошадей. Странно — от Генри тоже иногда пахло лошадьми, грязью и кожей, но как-то по-другому.
Интересно, почему?
— Поскольку снаружи не было слышно восторженных приветствий, полагаю, что Гилрою удалось сбежать? — спросила Фиона.
— Да.
Этот краткий ответ подсказал Фионе, что не следовало обсуждать неудачу графа. Мужчины относятся к таким вещам до смешного серьезно. Но кого они хотят обмануть? Было ясно, что Гилроя не поймали. Неужели все должны притвориться, что разбойник пойман, чтобы не ранить гордость лэрда?
— Попытаетесь еще раз?
— Только когда у нас появится достоверная информация. Не стоит рисковать жизнями людей без веских оснований.
Все-таки он заботится об участи своих воинов, подумала Фиона. Благодаря этому Киркленд значительно вырос во мнении Фионы.
— Вы голодны? — спросила она.
— Да, и очень хочу пить.
— У меня все готово, милорд, — подоспела Джудит. — Поешьте, чтобы восстановить силы.
Гэвин не сел на свое обычное место на помосте, а опустился на стул рядом со своими солдатами. Джудит и другие женщины засуетились: ставили на столы блюда с едой, наливали в кружки сидр и эль и выспрашивали у солдат подробности погони.
Фиона почувствовала себя лишней. Она села у камина и взяла в руки клубок шерсти, но сосредоточиться было невозможно. Граф был слишком близко.
Мужчины говорили вполголоса, так что было сложно следить за ходом беседы. Ее внимание привлек молодой сквайр, который нес на коромысле два явно тяжелых деревянных ведра.
— Что это? — спросила Фиона, когда он проходил мимо нее.
— Несу горячую воду для ванны графа.
Ванна. Ну, конечно! После того как он поест, граф захочет смыть с себя грязь. И здесь она может быть полезной. Она помогала мыть многих гостей в своем замке и знала, что и как должно быть сделано.
Когда она поднялась в комнату графа, кое-какие приготовления уже были сделаны. Деревянная бадья с высокими бортами стояла рядом с очагом, в котором горели дрова, чтобы согреть комнату. Кожаные ставни были плотно закрыты во избежание малейшего сквозняка.
Фиона тщательно уложила на дно бадьи толстую полотняную простыню, перекинув ее края через борта. По ее знаку сквайр вылил горячую воду. Вода едва прикрыла дно, так что понадобилось принести еще пять пар ведер, прежде чем воды оказалось достаточно. К этому времени бедный сквайр вспотел и тяжело дышал.
Фиона засучила рукава, пожалев, что у нее нет передника. Она взяла с собой не так уж много вещей, а платье, что на ней надето, было лучшим.
— А я-то думал, где вы.
При звуке голоса графа сердце Фионы екнуло.
— Я помогаю приготовить вам ванну, — пояснила она.
Фиона ожидала возражений, но их не последовало. Тогда она подошла к Киркленду, намереваясь стянуть через голову его тартан. Она почувствовала, как он напрягся и задержал дыхание.
— Вы предпочли бы, чтобы вам помог ваш камердинер, милорд?
— Гэвин, — выдавил он.
— Простите?
— Вы должны называть меня по имени. Мы ведь договорились.
— Конечно. Извините. Гэвин. — Последнее слово Фиона произнесла тихо, дабы показать, что она повинуется. Маклендон усмехнулся, показывая, что ей не удалось его обмануть.
Нисколько не смущаясь, Фиона приступила к своим обязанностям. Когда она начала развязывать флеши шерстяных хосов, Гэвин замер, а когда она начала их стягивать, он вздрогнул.
Фиона подняла голову:
— Вы уверены, что не хотите позвать вашего камердинера?
— Нет. Я хочу, чтобы все делали вы.
Маклендон взял ее за подбородок. В этом жесте чувствовалась грубая сила, но Гэвин явно сдерживался. А если он не сможет себя контролировать, что тогда? Лучше этого не знать! — подумала Фиона.
В коридоре раздались шаги. Фиона взглянула поверх плеча Гэвина на открытую дверь. На пороге стоял его камердинер. Во взгляде мужчины читались удивление и любопытство.
— Я принес вам еще горячей воды, — неуверенно сказал он.
— Вылей ее в ванну, — сказал Гэвин, не спуская глаз с Фионы. — И уходи.
Камердинер выполнил указание и, по-видимому, вышел. Фиона сделала вид, что ворошит дрова в очаге. Она обернулась, только когда услышала плеск воды.
Киркленд залез в ванну, подумала Фиона, не зная, чувствовать облегчение или разочарование. «Боюсь, что скорее разочарование. Я пропустила возможность увидеть его тело во всей его великолепной наготе!»
Глубоко вздохнув, Фиона обернулась.
Гэвин действительно уже сидел в воде, положив голову и руки на простыню, края которой она постелила именно с этой целью. Завороженная, она смотрела на его загорелые, сильные плечи.
Все эти дни Фиона часто прислушивалась к тому, как слуги замка судачат о своем хозяине и его доблестях. О том, что он дольше всех может сидеть в седле и скакать быстрее и дальше, что может поразить мельчайшую цель с первого раза, что владеет мечом с силой десяти человек.
Фиона начала намыливать мочалку мылом, пахнувшим эвкалиптовым маслом и лавандой, намереваясь начать мытье со спины, но Маклендон схватил ее за руку.
— Нет, Фиона, не прячься позади. Я хочу тебя видеть. Если ты собираешься мыть меня, как маленького мальчика, это будет только приятно.
Фиона заставила себя покориться. Она любовница лэрда и должна делать то, что он требует.
Она подошла ближе и увидела волосы у него на груди, которые темной полосой спускались от пупка вниз, под воду. Что-то сжалось у нее в паху. Это нормально, решила Фиона. Она ведь не каменная, чтобы ничего не чувствовать, когда смотрит на мужскую наготу.
Маклендон подался вперед, чтобы Фиона могла дотянуться до его плеч, затем поднял голову и посмотрел на нее. И она увидела в глубине его голубых глаз неприкрытое желание. Неожиданное удовольствие охватило Фиону, тепло разлилось по всему ее телу.
Она начала энергично тереть мочалкой его плечи, стараясь унять волнение. Она уже решила, что не будет мыть те части тела Киркленда, которые скрыты под водой. Он вполне способен сделать это сам.
В комнате стало тихо. Гэвин провел пальцем по горлу Фионы и дальше — к подбородку. Фиона замерла. Мочалка выскользнула у нее из рук.
— Ты уже закончила, дорогая?
Она моргнула, очнувшись от транса. Схватив мыло, она начала мыть волосы лэрда, потом окатила его голову теплой водой, залюбовавшись мокрым блеском темных прядей. Волнистые волосы доходили у него до плеч.
— Хотите, я возьму ножницы и немного подстригу ваши волосы? — спросила она, поставив на пол пустое ведро.
Маклендон открыл один глаз и лениво произнес:
— Я давно понял, что не стоит подставлять свое горло женщине, у которой в руке что-то острое.
— Вы мне не доверяете?
Он пожал плечами, так что вода перелилась через край ванны на пол. Фиона не растерялась и, повернувшись к нему спиной, стала полотенцем вытирать лужу.
— Не смотрите на меня так, — сказала она, чувствуя на себе его взгляд.
— Ничего не могу с собой поделать, уж очень аппетитный вид.
Фиона хихикнула. Вообще-то в купании в ванне никогда не было ничего сексуального. Во всяком случае, когда она мылась сама. И все же Гэвину каким-то образом удалось придать этому действию эротический оттенок.
Фиона подняла голову и вопросительно посмотрела на лэрда. Он оглядел ее медленным, оценивающим взглядом, так что ей пришлось отвернуться от смущения.
— Залезай ко мне, девочка.
— Там нет места, — прошептала она, шокированная таким оборотом дела.
— Есть, и достаточно.
— А где я сяду?
— Ко мне на колени.
«Господи помилуй!» Фиону окатило жаром. Гэвин продолжал смотреть на любовницу таким завораживающим взглядом, что у нее подкосились колени.
Потом он улыбнулся по-мальчишески хитро. «Да он со мной флиртует!»
Фиона потеряла дар речи. Никто раньше так не поступал с ней. В характере Генри не было игривости. Он был добрым, милым, временами весьма снисходительным, но никогда — легкомысленным. А оказалось, что легкомыслие очень даже импонирует!
Избегая взгляда Маклендона, Фиона поправила прядь волос, упавшую ей на лицо.
— Ванна предназначена для вас, милорд, не для меня.
— Что ж, если это моя ванна, значит, я волен делить ее с кем хочу, не так ли? И я решил. Я хочу делить ее с тобой.
