Глава 12
Прильнувшая к широкой спине Арлекина Вера сильно проголодалась. Она сунула руку в карман платья и достала оттуда небольшое яблоко. Ноздри Арлекина затрепетали, когда она вонзила зубы в сладкую мякоть. Вера смутилась.
«Не хотите немного?»
«Я не ел человеческую пишу целую вечность», — прохрипел Арлекин.
«Что ж, — произнесла Вера, — пришло время вспомнить ее вкус». Она откусила яблоко, вынула кусок изо рта и протянула его Арлекину…
«Легенда об Арлекине»
Мэггс замерла от этих слов.
Ярость пульсировала в венах Годрика — горячая и ядовитая. Она разливалась по его телу и росла, угрожая разорвать изнутри, если он сию же минуту не уберется из этой спальни. Годрик осторожно выскользнул из шелковистых глубин, чтобы не причинить Мэггс боли.
Еще никогда в жизни он не боялся того, что сможет причинить женщине боль в порыве ярости.
Одеяло всколыхнулось, распространив по комнате терпкий аромат женского тела. Но Годрик не мог думать ни о чем. Его переполняли эмоции.
— Я не… — начала было Мэггс. Глупая.
Как могла она это отрицать?
— Замолчи! — рявкнул Годрик, вставая с постели.
— Годрик…
— Ты замолчишь или нет? — прошипел он, поворачиваясь к жене в темноте. Ему необходимо уйти отсюда, пока он не сказал или не сделал того, о чем впоследствии сильно пожалеет.
Но Мэггс не захотела смириться. Годрик почувствовал, как ее сильные женские пальцы сжали его запястье.
Он замер.
— Что ты делаешь? — шепотом спросила Мэггс.
Годрик до сих пор ощущал исходящий от нее аромат и с ужасом подумал о том, что он, должно быть, впитался в его кожу.
— Ухожу.
— Куда?
Годрик презрительно усмехнулся, хотя Мэггс не могла видеть его в темноте.
— А ты как думаешь? В Сент-Джайлз. Чтобы найти убийцу твоего любовника и сделать свою работу.
— Но… — Голос Мэггс звучал совсем тихо в темноте. — Но я не хочу, чтобы ты ушел, Годрик. Мне кажется, ты теряешь частичку своей души каждый раз, когда надеваешь костюм Призрака и отправляешься в Сент-Джайлз.
— Тебе стоило подумать об этом, прежде чем заключать сделку. — Рука Годрика напряглась под пальцами Мэггс, однако он не сделал попытки высвободиться. — Ты хотела, чтобы я провел расследование. Что ж, я сделаю это. Только в качестве Призрака. Ты передумала? Хочешь, чтобы я прекратил охотиться за убийцей Фрейзер-Бернсби?
Годрик услышал, как Мэггс судорожно вздохнула. Он даже представил, будто чувствует, как ее волосы касаются его руки. Мэггс медлила, и Годрику показалось, что его сердце вот-вот остановится. Он ждал, надеялся… Только вот чего он ждал? И на что надеялся?
Наконец Мэггс разжала пальцы, и Годрику показалось, что вместе с ними тепло покинуло его тело.
— Нет.
— В таком случае я отправлюсь выполнять свою часть сделки.
Годрик не стал ждать, скажет ли она что-нибудь еще, и выбежал из спальни.
Внизу он надел костюм Призрака, выбросил из головы все мысли и вышел в ночь.
Двадцать минут спустя он уже шагал по Сент-Джайлзу. Таверна «Единорог» давно заработала себе дурную славу. Уже один тот факт, что лакей Роджера попросил прислать свои вещи именно туда, должен был насторожить виконта д'Арка.
Только вот виконт вряд ли знал этот район так же хорошо, как Годрик.
Таверна находилась на первом этаже покосившегося деревянного здания с кирпичным фундаментом. Единорог, изображенный на потемневшей деревянной вывеске, болтавшейся на углу дома, вообще не имел рогов. На голове. А рог, упоминающийся в названии заведения, виднелся совсем в другом месте. В таверне велась оживленная торговля всем незаконным, что только можно было отыскать в Сент-Джайлзе: джином, дешевыми шлюхами, крадеными вещами. Не один разбойник с большой дороги использовал таверну в качестве перевалочного пункта.
Годрик притаился в тени и ждал до тех пор, пока на улицу не вышел парень, работавший в таверне, чтобы вылить помои в сточную канаву.
— Эй, приятель!
Парень был истинным обитателем этой улицы. Его глаза заметно округлились, однако он даже не попытался бежать, когда Годрик вышел из укрытия. Ближе он тоже не подошел.
Годрик бросил ему монету.
— Передай Арчеру, что я хочу с ним поговорить. И не забудь предупредить, что если он не выйдет ко мне через две минуты, я сам его найду.
Мальчишка сунул монету в карман и, не говоря ни слова, бросился назад в таверну.
Годрику не пришлось долго ждать. Пригнувшись, чтобы не удариться головой о косяк, из двери высунулся высокий худощавый мужчина.
Он выпрямился и огляделся по сторонам в поисках Годрика. На его лице застыло покорное выражение.
— Что тебе от меня нужно, Призрак?
— Расскажи-ка о человеке по имени Харрис.
— Не знаю я никакого Харриса. — Арчер хитро скосил глаза, однако это ещё ни о чем не говорило, ибо его взгляд всегда бегал по сторонам. Его кожа отливала нездоровой бледностью, так что он напоминал морское животное, проводящее всю жизнь вдали от света. Выпученные глаза были совершенно бесцветными, а жидкие сальные волосы плотно облепляли череп.
Годрик вскинул бровь, сложил руки на груди и облокотился о стену дома.
— Я говорю о лакее, который видел, как убили Роджера Фрейзер-Бернсби здесь, на Сент-Джайлз.
— Здесь частенько убивают, — пожал плечами Арчер.
— Ты мне лжешь. — Годрик понизил голос до шепота. — Фрейзер-Бернсби был благородным джентльменом. После его смерти здесь проводилось расследование. Вся улица это помнит.
— И что с того? — угрюмо спросил Арчер. — Я-то тут при чем?
— Вещи этого лакея прислали к тебе в таверну спустя несколько недель после убийства.
— И что?
— Кто их забрал?
Из горла хозяина таверны вырвался какой-то странный свистящий звук. Очевидно, он заменял ему смех.
— И ты хочешь, чтоб я что-нибудь вспомнил? Это ж когда было!
Годрик выпрямился, и Арчер тут же перестал усмехаться.
— Ей-богу, Призрак! Клянусь могилой матери! Не помню я, кто забрал вещи этого Харриса.
Годрик сделал шаг вперед.
Хозяин таверны взвизгнул и попятился.
— Подожди! Подожди! Я знаю кое-что.
Годрик выжидательно посмотрел на Арчера.
— И что же это?
Арчер нервно облизал губы.
— Я слыхал, будто Харриса убили.
— Когда?
Арчер покачал головой:
— Не знаю. Давно. Кажись, еще до того, как сюда прислали его пожитки.
Годрик с минуту смотрел на хозяина таверны. Арчер был прирожденным лжецом, но сейчас он, похоже, говорил правду. Годрик мог запугать его еще больше, но только зря потратил бы время.
Дверь таверны со скрипом отворилась, и на улицу вывалились три в стельку пьяных солдата.
— Если узнаешь еще что-нибудь, дай знать. — Годрик бросил Арчеру монету и развернулся, чтобы раствориться в тени.
Насмешливый овал луны проливал на землю бледный свет. До слуха Годрика доносился смех и стук бочек, но он не оборачивался. Он чувствовал, что его кто-то преследует, и сердце пело от радости. Внезапно вся его радость улетучилась, уступив место гневу.
Как она посмела?
Он отдал ей свой дом, свое уединение, спокойствие и, черт возьми, себя. И она так отплатила ему за это? Представив на его месте другого мужчину? Он заподозрил неладное еще в первую ночь, но прогнал прочь дурные мысли. Но сегодня поведение Мэггс, ее нежелание смотреть ему в глаза и то обстоятельство, что она не позволяла ему заниматься с ней любовью по-настоящему, лишь укрепили его подозрения. А потом Годрика как громом поразило: не с ним она сейчас себя представляет. Он не знал, о ком мечтала его жена: о Фрейзер-Бернсби или о виконте д'Арке. Да и какая разница?
Годрик не мог допустить, чтобы его использовали подобным образом.
Они выехали из-за угла. А Годрик настолько погрузился в свои мысли, что заметил преследователей, лишь едва не столкнувшись с ними.
Годрик не знал, кто удивился больше: он или драгуны.
Тот, что ехал справа, пришел в себя первым. Он обнажил саблю и пришпорил коня. Годрик не смог бы обогнать скачущее галопом животное, да еще на такой узенькой улочке. Поэтому крепко прижался к грязной кирпичной стене. Первый драгун промчался мимо, едва задев плащ Годрика, а вот второй оказался умнее. Он понукал коня до тех пор, пока тот не поскакал прямо на Годрика, угрожая вдавить в каменную стену. Возможности избежать столкновения с огромным фыркающим животным не было. Годрик поднял голову и увидел над собой ветхий балкон. Он мог и не выдержать его веса, по иного выхода просто не нашлось.
Годрик поднял руки вверх и подпрыгнул, ухватившись за одну из опор балкона. Он подогнул ноги, и в то же самое мгновение его левое плечо обожгло огнем, когда швы на ране начали расходиться один за другим. Ноги Годрика оказались прямо над головой коня, и животное испугалось. Драгун что есть силы натянул поводья, стараясь успокоить его, но конь встал на дыбы. Годрик раскачался, прыгнул на спину коня, упал на булыжную мостовую, а потом откатился в сторону и вскочил на ноги, выхватывая из ножен меч.
Однако первый драгун развернул коня, и теперь Годрик оказался зажатым между двумя всадниками. Радовало лишь, то, что эти драгуны патрулировали улицу вдвоем, а не в составе отряда.
— Сдавайся! — крикнул один из всадников и потянулся за пистолетом, спрятанным в седельной сумке.
Дьявол! Годрик прыгнул на всадника и схватил его за руку. Драгун едва не вывалился из седла. Конь попятился, принялся перебирать ногами, и всадник рухнул на землю.
Годрик же развернулся, чтобы отразить удар сабли второго драгуна. У всадника было преимущество, но Годрик не собирался отступать. Он сделал выпад, промахнулся и в это самое мгновение заметил решительный блеск в глазах другого драгуна.
Но было поздно.
Сильный удар заставил Годрика упасть на колени. В глазах помутнело, а в ушах зашумело, и все же он вывернулся, схватил противника за ноги, повалил на землю и оседлал.
Черт побери!
Зря драгун ударил его коленом между ног.
Годрик судорожно втянул носом воздух от ужасной боли и что есть силы ударил лежащего под ним солдата кулаком по лицу. Он наносил удар за ударом, второй драгун что-то кричал, но Годрик уже не мог остановиться.
Лишь цокот копыт большого количества лошадей заставил его замереть с поднятой рукой. Он посмотрел на распростертого на земле драгуна. Его глаза заплыли, из разбитых губ сочилась кровь, но он был все еще жив и пытался сопротивляться.
Слава богу.
Годрик вскочил на ноги и побежал. Бочка, стоявшая на углу дома, помогла ему взобраться по стене на крышу.
Раздались крики, но Годрик не стал оборачиваться. Он бежал. Черепица скользила у него под ногами, падала с крыши и разбивалась о мостовую. Сердце Годрика бешено колотилось, но он продолжал бежать и остановился, лишь оказавшись в полумиле от таверны.
Только теперь, облокотившись о дымоход, чтобы перевести дух, он понял, что его все еще кто-то преследует.
Годрик вытащил из ножен короткий меч и теперь наблюдал за тем, как худощавая фигура осторожно подобралась к краю крыши и начала проворно спускаться вниз. В этот самый момент Годрик схватил преследователя за ворот, развернул лицом к себе и приставил к его шее острие меча.
— Почему ты меня преследуешь?
Умные глаза парня сверкнули в темноте, однако их обладатель не сделал попытки высвободиться.
— Землерой Джек сказал, что тебе нужна информация о похитителях девочек.
— И?
Губы парня растянулись в невеселой усмешке.
— Я — один из них.
Спустя двадцать минут Годрик наблюдал за тем, как парень набивает рот щедро намазанным маслом хлебом и запивает все это ароматным чаем. Теперь Годрик изменил свое мнение относительно возраста бывшего похитителя. На крыше он принял его за молодого человека из-за довольно высокого роста. Но теперь на освещенной кухне Дома призрения несчастных младенцев и сирот Годрик разглядел нежные щеки парня, его тоненькую шею и изящные линии подбородка. Теперь он дал бы ему не больше пятнадцати лет.
Каштановые волосы мальчишки были собраны в хвост грязной бечевкой, лишь несколько прядей упали на лицо. На нем были засаленный жилет, слишком большое для него пальто и бесформенная шляпа, натянутая на самые глаза, которую он не потрудился снять, даже войдя в помещение. Из широких рукавов выглядывали изящные запястья, а ногти окаймляла въевшаяся грязь.
Мальчик поймал на себе взгляд Годрика и дерзко вздернул подбородок.
— Чего глядите?
Уинтер Мейкпис, сидящий рядом с Годриком, прервал молчание:
— Как тебя зовут?
Мальчик пожал плечами и, очевидно, не усмотрев никакой опасности в вопросе, вновь сосредоточил внимание на тарелке.
— Элф.
Он зачерпнул щедрую порцию земляничного джема из глиняного горшочка, намазал его поверх масла, согнул кусок хлеба пополам и сунул его в рот.
Уинтер с Годриком переглянулись. Последнему потребовался весь его дар убеждения и даже несколько угроз, чтобы привести Элфа в приют. Годрик не хотел оставаться на переполненной драгунами улице и, уж конечно, не собирался вести этого странного парня к себе домой. Особенно после того, как он признался в причастности к похищениям девочек.
— Как долго ты работал на похитителей? — тихо и спокойно спросил Уинтер.
Элф проглотил еду, а потом запил ее доброй порцией чая.
— Около месяца. Только я больше не работаю с этими мерзавцами.
Уинтер вновь наполнил чашку мальчика чаем, но Годрик не мог терпеливо ждать, пока тот наестся.
— По твоим словам я понял, что ты и сейчас один из них.
Элф перестал жевать, поднял на Годрика глаза и прищурился.
— Тебе крупно повезло, что у тебя есть я. Никто из этих людей пока не согласился с тобой поговорить. Так что не зли меня.
Уинтер многозначительно посмотрел на Годрика и еле заметно покачал головой.
Годрик вздохнул. Ему было сложно расспрашивать юнца и при этом оставаться спокойным и говорить тихо, чтобы мальчишка впоследствии не узнал его. Кроме того, Уинтер имел больше опыта в общении с детьми. Даже с такими трудными.
— Как ты стал похитителем девочек? — спросил Уинтер, беря краюшку хлеба и отрезая еще два куска.
Годрик удивленно вскинул брови. Элф съел уже половину краюшки.
— Слыхал про эту шайку, — ответил Элф, принимаясь размазывать по хлебу масло. — Слыхал, что они любят работать по нескольку человек. Однажды узнал, что одного из парней переехала телега. Размозжила голову, вот он и помер. Меня взяли на его место. Хорошо платили. — Он замолчал, чтобы громко отхлебнуть чаю и вновь намазать хлеб джемом. — Работа мне нравилась.
— Тогда почему ты решил уйти от них? — бесстрастно спросил Уинтер.
Джем уже начал стекать с хлеба, а Элф просто смотрел на него.
— Была одна девочка по имени Ханна. С рыжими волосами. Пять лет ей всего. Такая болтушка. Совсем меня не боялась и ничего не боялась, хотя нам ее продала родная тетка. Мы с Сэмом отвели ее в мастерскую. Ей там, вроде, было неплохо…
— Неплохо? — прорычал Годрик. — Этих девочек заставляли работать день и ночь, били и почти не давали есть.
— Бывает и хуже, — с вызовом произнес Элф, хотя и не поднял на Годрика взгляда. — Ее могли продать в публичный дом или нищему, который выколол бы ей глаза и заставил просить милостыню.
Уинтер снова посмотрел на Годрика, призывая его к спокойствию.
— Что случилось с Ханной, Элф?
Мальчик вонзил пальцы в хлеб с такой силой, что из него полился смешавшийся с маслом джем.
— Ее не было в мастерской, когда я пришел туда в следующий раз. Мне не сказали, что с ней сталось. Она просто… пропала. — Элф поднял голову, и в его застланных слезами глазах сверкнул гнев. — Тогда я и решил уйти. Не захотел больше поступать дурно с маленькими девочками.
— Ты поступил смело, — мягко произнес Уинтер. — Только думаю, твоих хозяев твое дезертирство не обрадовало.
Элф фыркнул и взял со стола хлеб.
— Не знаю, что такое дезертирство, но меня точно закопают, ежели отыщут.
— Расскажи, кто они такие, где скрываются, и мы постараемся тебе помочь, — проворчал Годрик.
— Не в одном месте, — серьезно произнес Элф. — Я бывал в трех мастерских. А может, их и больше.
— Три? — выдохнул Уинтер. — И мы об этом не знали?
— Уж очень они хитрые. — Элф сунул хлеб в рот и некоторое время молчал, пережевывая сладкую массу. — Лучше отправиться к ним ночью. У них есть охрана. Но по ночам-то всем охота спать. Я покажу.
— Медлить нельзя. — Годрик посмотрел на Уинтера, и тот одобрительно кивнул. — Сможешь показать мне их мастерские завтра?
— Ага. — Элф взял еще один кусок хлеба и сунул его в карман. — А теперь пойду-ка я, пожалуй, а не то рассветет.
— Ты можешь остаться здесь, — предложил Уинтер.
Элф покачал головой:
— Благодарствую, конечно. Только не по душе мне такие большие дома.
Годрик нахмурился:
— С тобой ничего не случится?
Элф вскинул голову и цинично усмехнулся:
— Боишься, завтра не ворочусь? Не, никто меня не изловит, коли я сам того не захочу. Благодарствую за чай.
С этими словами Элф скрылся за дверью.
— Дьявол. Надо бы пойти за ним, — пробормотал Годрик.
Но Уинтер покачал головой:
— Мы же не хотим его напугать. Кроме того, я видел недалеко отсюда драгунов.
Годрик тихо выругался.
— Они следят за мной. — Так что попасть домой будет сложнее, чем обычно. Он посмотрел на Уинтера. — Думаете, с мальчишкой до утра ничего не случится?
Уинтер пожал плечами и убрал оставшийся хлеб.
— Теперь мы уже ничего не сможем сделать.
Годрик понял, что ему придется ждать до следующей ночи.
Мужские голоса под окнами пробудили Мэггс от беспокойного забытья. Она сонно заморгала и огляделась. Уже рассвело, но Даньелз еще не пришла, чтобы помочь ей одеться.
Мэггс встала с постели, подошла к окну, отдернула шторы и выглянула во двор. Закутанный в плащ Годрик разговаривал с мужчиной в треуголке. Мэггс ошеломленно смотрела на происходящее. Что-то в этом незнакомце и в фигуре Годрика заставляло Мэггс беспокоиться.
А потом мужчина в треуголке поднял голову, и Мэггс охнула. Это был капитан Тревельон.
Пока она наблюдала, он резко сдернул с Годрика плащ.
Мэггс не стала смотреть, что будет дальше, она схватила пеньюар, поспешно надела его и побежала во двор с бешено бьющимся сердцем. Неужели капитан драгунов арестует ее мужа?
Однако когда Мэггс спустилась в холл, Годрик уже закрывал за собой дверь с таким спокойствием, словно только что вернулся с аудиенции у короля.
— Годрик! — прошипела Мэггс.
Годрик поднял голову, и Мэггс замерла. Изменения были почти незаметными, но Мэггс их распознала: поджатые губы и прищуренные глаза. Он не был спокоен. Ее муж очень устал и дрожал от гнева.
Мэггс не помнила, как спустилась по лестнице. Она вскинула руки, чтобы коснуться его лица, успокоить. Но Годрик не дал ей этого сделать.
Мэггс ошеломленно заморгала, а потом увидела совершенно пустые глаза мужа.
Стало быть, он не простил ее.
— Что случилось в Сент-Джайлзе? — робко спросила Мэггс. Ей так хотелось дотронуться до Годрика, убедиться, что он цел и невредим. — Почему капитан Тревельон тебя отпустил?
— Годрик, — раздался удивленный голос миссис Сент-Джон. Мэггс обернулась и увидела, что мачеха мужа и три его сестры стоят на ступенях.
Откуда-то появился Моулдер.
— Сэр?
— Почему все поднялись так рано? — пробормотал Годрик.
— Тебя не было дома ночью? — тихо спросила Сара.
— Не твое дело, — бросил Годрик и направился в дальнюю часть дома.
— Но… — начала было мачеха.
— Ничего не спрашивайте! — прорычал он, не повернув головы, и исчез за дверью.
Миссис Сент-Джон беспомощно посмотрела на Мэггс, и на ее глазах блеснули слезы.
— Я поговорю с ним, — произнесла Мэггс со всей уверенностью, на какую только была способна, и поспешила следом за Годриком.
Если бы не его приемная мать и ее слезы, Мэггс ни за что не решилась бы заговорить с мужем снова после того, что случилось прошлой ночью. Она сильно его обидела, и он ясно дал понять, что не желает ее видеть.
И все же ему придется ее потерпеть.
Мэггс распахнула дверь его кабинета, даже не удосужившись постучаться.
Годрик как раз наливал себе бренди, разговаривая с Моулдером.
— Как обычно. Только остерегайтесь слежки.
— Да, сэр. — На лице Моулдера, спешащего прочь из кабинета, читалось облегчение.
Мэггс прикрыла за ним дверь и откашлялась.
— Уходи! — прорычал Годрик, опрокидывая бренди в рот.
Мэггс поморщилась. Сейчас он напоминал ей медведя в берлоге.
Она набрала полную грудь воздуха.
— Не уйду. Потому что я твоя жена.
Годрик вскинул голову, и его красивые губы изогнулись в усмешке.
— В самом деле?
Мэггс покраснела.
— Да.
Годрик отвернулся, словно потерял к ней всякий интерес. Он неловко скинул с себя плащ.
Мэггс ошеломленно наблюдала за его действиями. Под плащом на Годрике был надет строгий коричневый костюм. И никакого намека на наряд Призрака. Годрик легонько нажал на панель в стене рядом с камином, и она отскочила в сторону, явив взору Мэггс потайной шкаф. Годрик вытащил из-под сюртука короткий меч и убрал его в шкаф.
Мэггс подошла чуть ближе.
— Капитан Тревельон следил за тобой?
— Да, — прошипел Годрик в ответ, а потом осторожно стянул через голову рубашку и судорожно втянул носом воздух. Рана открылась, и теперь по его широкой спине медленно стекали струйки крови. — От Сент-Джайлз. Он профессионал. Несколько раз мне даже казалось, будто он потерял мой след.
Мэггс подняла с пола рубашку и принялась рвать на лоскуты, ибо она все равно была испорчена кровью.
— Я так рада, что ты не надел свой костюм Призрака.
— Вообще-то я его надевал.
Руки Мэггс застыли в воздухе, и она посмотрела в серые глаза мужа.
— Что ты хочешь этим сказать?
Годрик пожал плечами, а потом поморщился.
— Я знал, что Тревельон меня преследует и попытается взять, если я приведу его домой. Поэтому много лет назад принял предосторожности как раз на такой вот случай. Я оставил сменную одежду у одной старой вдовы. Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы забежать к ней и переодеться. Вообще-то, — Годрик задумчиво посмотрел в стакан, — просто чудо, что он не сбился со следа уже тогда. Но я уже сказал: он настоящий знаток своего дела.
— Я рада, что ты им восхищаешься. — Мэггс порывисто оторвала от рубашки мужа лоскут. Она сложила ткань в несколько слоев и бесцеремонно обмакнула в стакан с бренди.
— Это же превосходный французский коньяк, — заметил Годрик.
— А твоя спина — превосходная английская плоть, — не осталась в долгу Мэггс и приложила импровизированный тампон к ране.
Годрик заскрежетал зубами.
— О, Годрик. — Мэггс, пальцы которой заметно дрожали, принялась осторожно промакивать разгоряченную кожу мужа. — Что случилось?
Годрик посмотрел на нее через плечо, и Мэггс на мгновение показалось, будто он сейчас скажет то, о чем оба потом пожалеют.
— Расспрашивал владельца таверны на интересующую тебя тему.
— И?
На подбородке Годрика заиграли желваки.
— К сожалению, я узнал не слишком много. Лакей, сообщивший о смерти Фрейзер-Бернсби, тоже мертв.
Руки Мэггс замерли.
— Убит?
Годрик покачал головой:
— Может быть. Я не знаю наверняка. Но мне кажется очень подозрительным тот факт, что единственный свидетель убийства Фрейзер-Бернсби вскоре и сам был убит.
Рана перестала кровоточить, и Мэггс смыла со спины мужа всю кровь. Но тем не менее она продолжала прижимать к его коже пропитанную бренди ткань, не желая прерывать телесного контакта.
— И что теперь делать?
— У лакея наверняка была семья или друзья. — Годрик нахмурился. — Если ничего другого не придумаю, придется расспросить о Фрейзер-Бернсби его приятеля д'Арка.
— Это могла бы сделать я…
— Нет. — Годрик отошел от жены.
Она испуганно заморгала, а ее рука так и замерла в воздухе.
Годрик поморщился, а потом отвернулся от Мэггс и схватил халат, висящий на спинке кресла.
— Если лакея убили намеренно, Мэггс, есть по крайней мере один человек, который ни перед чем не остановится, чтобы скрыть свое преступление. Поэтому я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это дело.
— Годрик…
— Мы заключили сделку. — Годрик надел халат и принялся застегивать пуговицы. — Я свою часть выполняю исправно.
Мэггс еще некоторое время смотрела мужу в глаза, а потом бросила окровавленную ткань на пол. Нужно будет сжечь ее, чтобы не увидели слуги.
— Хорошо.
Годрик заметно расслабился.
Мэггс сжала руки.
— Ты мне сказал, что у тебя есть дела на Сент-Джайлз. Могу я спросить, что это за дела?
Годрик прищурился, и Мэггс показалось, что он ей не ответит.
— Я пытаюсь разыскать шайку, похищающую девочек и заставляющую их работать до изнеможения. Они изготавливают шелковые чулки и тому подобные вещи. Они называют себя похитителями девочек.
От ужаса Мэггс не могла найти слов. Она подумала о маленьких служанках, которых они недавно наняли на работу. При мысли о том, что кто-то обижает таких же девочек, как они, к горлу Мэггс подступила тошнота.
— О… — только и смогла вымолвить она.
Годрик коротко кивнул.
— А теперь, если ты удовлетворила свое любопытство…
Он прогонял Мэггс, хотя ее любопытство не было удовлетворено.
— Как быть с твоей спиной? Швы разошлись.
— Не беспокойся. Моулдер потом перевяжет, — ответил Годрик. — Зашивать смысла нет, потому что они снова разойдутся, когда… — Годрик посмотрел на жену и замолчал.
Сердце Мэггс сжалось от дурного предчувствия.
— Когда — что, Годрик?
Уголки его красивых губ опустились.
— Когда я вернусь на Сент-Джайлз сегодня ночью.
