39. СЛУЧАЙНЫЕ ЧИСЛА
ХИЛЬДА:
Джейкоб встал и поднял бокал:
— За долгожданное Гнездышко!
Зебби поддержал его:
— Слушайте, слушайте!
Мы с Дити сидели тихо. Зебби сказал:
— Веселее, девочки!
Я сделала вид, что не слышала. Джейк озабоченно взглянул на меня:
— В чем дело, дорогая? Зеб, может, они себя плохо чувствуют?
— Нет, Джейкоб. Мы с Дити здоровы, как коровы. Дело в этом вашем тосте. Мы его слышим вот уже десять дней, с тех пор как подписана купчая на землю. А раньше у нас был другой — «Смерть Черным Шляпам!»
— Но, дорогая моя, я же обещал вам новое Гнездышко. Ведь вы собираетесь рожать, и сейчас это важнее всего. Тут самое лучшее место, ты сама говорила.
— Джейкоб, — возразила я, — это место я никогда не называла Гнездышком. Я доложила, что обнаружила цивилизацию с хорошо налаженной акушерской помощью и что обычаи здесь такие, при которых Черные Шляпы не могут остаться незамеченными. Меня никто не спрашивал, что я о ней думаю.
— Ты же подписала купчую!
— У меня не было выбора. Мой вклад — одна меховая накидка и кое-какие драгоценности. Дити вложила больше — но тоже, по существу, никакого золота. У нее были ее акции, ценные бумаги, немного денег — бумажных — и несколько монет. Я отыскала у себя две двадцатипятиньюдолларовые бумажки. И Дити и я, покинув Землю, стали нищими. Обе мы, женщины — не «девочки», Джейкоб! — были когда-то богаты. Но когда мы покупали это место, решали вы, платили за него вы, а нам оставалось только поставить свою подпись. Выбора у нас не было.
— «Вручаю тебе все, что имею»… — тихо сказал Зебби, взглянув на Дити, и взял ее за руку.
— Спасибо, Зеб. Я тоже, — поддержал его Джейкоб. — Хильда, если уж ты в это не веришь, то не веришь и в остальное — «на счастье и несчастье, на болезнь и здоровье…» Но я верил и верю. — Он поднял глаза. — Зеб, что мы сделали не так?
— Убей меня, если я знаю, Джейк. Дити, в чем дело? Выкладывай.
— Попробую, Зебадия. Может быть, нам с самого начала следовало понять, что нас ждет только мытье посуды, утирание носов и смена пеленок. Но нам казалось, что этого немного маловато после того, как мы столько скитались по разным вселенным… и сторожили мужей, пока они мылись в горном ручье, и… а, к черту все это! Здесь хорошо, чисто, уютно — и невыносимо скучно! Еще немного — и я начну ходить в церковь, чтобы иметь хоть какую-то компанию, а там, глядишь, стану спать со священником, чтобы хоть немного избавиться от этой скуки!
— Дити, Дити!
— Извини, Зебадия. Это страна здесь такая скучная, а не ты. Как только мы с тобой познакомились, ты спас мне жизнь; не прошло и часа, как мы поженились, еще до полуночи я от тебя зачала, всего несколько дней спустя ты сражался и убивал ради меня, в тот же день еще дважды спас меня от смерти и в тот же самый день увез меня на другую планету, в другую вселенную… а через несколько часов опять дважды сражался, защищая меня. Ты мой доблестный рыцарь без страха и упрека. За шесть недель, что я тебя знаю, ты принес в мою жизнь больше любви и замечательных приключений, чем я видела за все двадцать два года до этого. Но за последние двенадцать дней — особенно за последние десять — я поняла, чего нам теперь следует ожидать.
Дити умолкла и тяжело вздохнула. Я тихо сказала:
— Все, что говорит Дити, — и от моего имени тоже.
— Вы оба готовы отдать за нас жизнь, — продолжала Дити, — И несколько раз до этого чуть-чуть не дошло. Но куда делись ваши грандиозные планы перестроить Солнечную систему? Перебить до последней всех этих тварей? Ая Плутишка тихо стоит себе в темном старом сарае, а вы — я сегодня слышала — заняты тем, как обеспечить хороший сбыт консервному ножу. Там, по ту сторону небосвода, невероятные вселенные Числа Зверя, — а вы тут собираетесь торговать консервными ножами, нам же с Хильдой остается только быть чем-то вроде племенных кобыл. Мы не побывали даже на Проксиме Центавра! Зебадия, папа, давайте сегодня же вечером поищем какую-нибудь планету типа Земли поблизости от альфы Центавра, — если понадобится, перебьем хоть миллион тварей, чтобы ее очистить! Подумаем, какие планеты перенести в точки Лагранжа на земной орбите. Я напишу все программы, какие будут нужны, чтобы выполнить самые смелые планы! Ну давайте же!
Мой муж сидел с понурым видом. Зебби, не отпуская Руку Дити, сказал:
— Дити, мы не так уж стремимся торговать консервными ножами. Но вы беременны, и мы не без труда сумели подыскать вам такое место, где вы и ваши детишки будут в безопасности. Может, тут и скучновато… но это ваш долг. Забудьте об охоте на тварей.
— Вот так взять и забыть? Зебадия, а почему Ая Плутишка загружена и готова к старту? Энергопакеты заряжены, баки для воды полны и все такое? Вы с папой что-то задумали? А нам с Хильдой предстоит сидеть дома и присматривать за детишками?
— Дити, если бы мы что-то задумали, то сначала не мешало бы продать сколько-нибудь консервных ножей. Что бы там ни было, мы должны обеспечить и вас, и детишек.
— Опять эта вдовья доля, Шельма. Но дело в том, муж мой, что вы не с того начинаете. Да, вы, мужчины, хотите защитить и обеспечить Хильду, меня и наших детишек любой ценой — и мы вас за это глубоко уважаем. Но одно поколение ничем не лучше другого, а мужчины ничем не лучше женщин. При современном оружии от программиста на войне больше пользы, чем от снайпера. Или даже — ты уж меня прости — от космического пилота-истребителя. Я программист. И стрелять я тоже умею! Я не желаю оставаться позади, не желаю!
Я сделала Дити наш тайный знак прекратить. Не надо прижимать мужчину к стене — от этого он только становится упрямее. Не стоит ожидать от самцов логических рассуждений: они думают яйцами и действуют под влиянием эмоций. И не надо слишком на них давить. Мы выложили пять пунктов, над которыми им придется задуматься; шестой — самый главный — оставим на потом.
Я ждала три дня — и потом нанесла удар с фланга. Мы с Дити снова все отрепетировали: мы заспорим между собой и призовем на помощь мужчин.
— Джейкоб, что такое «случайная величина»? Правильно будет сказать, что это означает «не знаю»?
— Не попадись на эту удочку, папа, — презрительно сказала Дити. — Она путает второе начало термодинамики со вторым законом роботехники — и не понимает ни того ни другого. (Эту фразу придумала я и настояла на ней: Дити не хотела ее произносить. Она добрая, не такая мерзавка, как я.)
— «Случайная величина» — понятие многозначное, любовь моя, но обычно это означает множество, члены которого имеют одинаковую вероятность стать объектом какого-нибудь воздействия — например, быть выбранным из всего множества.
— Но если их кто-то «выбирает», то как они могут быть «случайными»?
Дити усмехнулась. Зебби сказал:
— Не давай ему пудрить тебе мозги, Шельма. «Случайная величина» означает «не знаю», ты правильно сказала.
— Тетя Хильда, не слушай Зебадию. «Случайность» — это то, что получается, когда энтропия достигает максимума.
— Ну, дочка, это не совсем математическая формулировка…
— Папа, если я переведу ее на язык математики, тетя Хильда упадет в обморок.
— Дити, не обижай Шельму, — строго сказал Зебби.
— Я ее не обижаю. Тетя Хильда почему-то думает, что нам не удавалось обнаружить тварей, потому что мы делали это, придерживаясь определенной системы, — но всякий раз, когда мы поручали Ае руководствоваться случайными числами, все получалось.
— А разве нет? — вмешалась я, нарочно повысив голос. — У нас действительно ничего не выходило. Но всякий раз, когда мы разрешали Ае действовать по собственному усмотрению — «руководствоваться случайными числами», как сказала Дити, — мы ни разу не промахивались. «Случайность» и «вероятность» никак не связаны.
— Тетя, дорогая, ты спятила. Не волнуйся, папа, беременные женщины часто болтают невесть что.
Я в возмущении начала перечислять события, которые не могли быть случайностью, — и тут «вспомнила», что нам с Дити пора готовить обед. Мы оставили их препираться и ушли, хихикая, но так, чтобы они не услышали.
После обеда, вместо того надоевшего тоста, Джейкоб сказал:
— Хильда, не объяснишь ли ты нам, как ты представляешь себе «случайность»? Мы с Зебом поговорили об этом и пришли к выводу, что в наших приключениях есть какой-то фактор, не поддающийся анализу.
— Джейк, это твои слова. Я просто сказал «не знаю» и подобрал слюни. Ну, рассказывай, Шельма.
— Да ведь Джейкоб говорил об этом месяц назад. Никакой «случайности» не существует. Это лишь способ признать свое незнание. Мне кажется, я начала это понимать, когда мы стали попадать во вселенные, взятые из книг. Лилипутия. Страна Оз. Мир доктора Смита. Страна Чудес. Я была в этом так убеждена… Помните, как три недели назад, после нашего второго посещения Страны Оз, я приказала устроить день отдыха, и мы провели его на оси may вместо оси т?
— Самый скучный день в моей жизни, — сказал Зебби, — Ты вывела нас на орбиту вокруг Марса. Не одного Марса, а десятков. Сотен. И единственный, который хоть чего-то стоил, был тот, куда мы не собирались возвращаться. Я попросил разрешения смениться с вахты и вздремнуть.
— Ты был не на вахте, Зебби. Вы трое спали, читали или играли в карты. А я занималась поисками Барсума. Не сотни, Зебби, — тысячи. И я его не нашла.
— Шельма, ты мне ничего не рассказала!
— Дея Торис, стоило ли рассказывать, если я гонялась за химерой? Я как могла справилась с разочарованием, на следующий день мы стали обследовать ось т… и в конце концов оказались здесь. Но не могла бы я найти Барсум, если бы велела вести поиск Ае? Определила бы граничные условия — как сделал Зебби на Марсе-десять, — но, определив их, приказала бы использовать случайные числа и найти его? На Марсе-десять это получилось; мы нанесли на карту всю планету за несколько часов. На оси т это получилось. Почему бы это не могло получиться и еще раз?
Джейкоб ответил:
— Дорогая, Зеб сообщил Ае конкретное задание. А как это можно сделать при таком… ну, произвольном поиске?
— Джейкоб, Зебби говорил нам, что в Ае сидит весь «Аэрокосмический альманах». Там есть все подробности о Солнечной системе, верно?
— Куда больше, чем мне надо, — ответил Зебби.
— Значит, Ая знает Солнечную систему, — продолжала я — Я собиралась прочитать ей все книги про Барсум, велела бы ей считать это описанием условий на поверхности четвертой планеты — а потом использовать случайные числа и найти ее.
— Дорогая моя, — мягко возразил Джейкоб, — автопилот не понимает по-английски.
— Понимает — в Стране Оз!
Мой муж озадаченно взглянул на меня. У Джейкоба могучее воображение, но оно работает только в одном направлении. Если только не получит какую-нибудь встряску. До Зебби дошло раньше.
— Шельма, ты загрузила бы в нее тысячи байт лишней информации. Дити, если на здешней Земле существуют эти книги — я выясню! — то что тебе потребуется из них извлечь, чтобы ввести в память Аи точное описание Барсума, по которому она могла бы его опознать — и обойтись без «походки пьяницы»?
— Не надо никаких книг, — ответила моя приемная дочь, — Они все у меня вот где, — она дотронулась до своих очаровательных кудряшек цвета соломки. — Хм-м-м… Я лягу спать и буду об этом думать, а утром все скажу Ае, пока никто не проснется. Минимум байт, без всяких ошибок. Нет, аперитива не надо.
— Какая жертва ради науки!
— Неужели тебя не волнует перспектива встретить настоящую Дею Торис — красивейшую женщину двух планет, одетую в одни драгоценности?
— Я еще слишком молод. И к тому же не собираюсь клюнуть на эту удочку и сделать какие-нибудь разоблачающие меня признания. — Зебби поцеловал Дити в курносый носик и добавил:
— Шельма, Ае не справиться со всем Числом Зверя, и к тому же Джейк заблокировал большую его часть. Сколько там осталось, Джейк?
— Шесть в шестой, — мгновенно отозвалась Дити. — Сорок шесть тысяч шестьсот пятьдесят шесть.
Зебби покачал головой:
— Все равно слишком много.
— Давай поспорим? — сладким голоском сказала Дити.
— Девчонка, ты лазила в Аю?
— Зебадия, ты поручил мне заниматься программированием. Я не трогала ее схем. Но я узнала, что у нее сеть четыре списка случайных чисел, к которым она получает доступ по очереди.
— Это моя собственная выдумка, Дити. Чтобы как можно больше увеличить энтропию.
Дити ничего не ответила. На лице ее появилось отсутствующее выражение, соски опали. Я молчала. Зебби тоже это заметил — он реагирует на нее, как барометр, он сам мне говорил. Когда молчание стало неловким, он спросил:
— Дити, я дал маху?
— Так точно, сэр.
— Ты можешь это исправить?
— А ты хочешь, чтобы я это сделала, Зебадия?
— Если знаешь как, то чем скорее, тем лучше. Если тебе понадобится микроэлектронщик, у меня тут есть лупа и микропаяльник.
— Это необязательно, Зебадия. — Моя приемная дочь протянула руку и взяла портативную рацию, которую мы держим в доме: имея шесть гектаров земли, удобно брать рацию с собой на прогулки.
— Ая Плутишка!
— Привет, Дити, — послышался тонкий голосок из наушника, который Дити не сунула в ухо, а держала в руке.
— Привет, Ая. Увеличь усиление… еще… вот так хорошо. Загрузи программу Тьюринга «Моднар». Выполняй.
— Выполнено.
— Спокойной ночи, Ая. Конец связи.
— Приятных снов, Дити. Конец связи.
— Джентльмены, посуду можно будет помыть и завтра, — вмешалась я. — Я за то, чтобы прогуляться по разным вселенным, скажем, часа два, а потом пораньше лечь спать. Иначе остается только смотреть по первому каналу, по-моему, государственный хор или же по второму библейские чтения — «Стены Иерихона». Обе передачи усиленно рекомендуют… их спонсоры.
Было очень приятно снова облачиться в комбинезон. Я погасила свет, проверила, закрыты ли окна, забрала рацию, и тут в заднюю дверь кухни просунулась голова Зебби.
— Капитан?
— Что? Зебби, это ты мне?
— Ты у нас одна капитан, Шельма. Я хотел доложить — капитан, машина подана.
— Спасибо, старший помощник.
Он подождал, пока я убирала масло в холодильник, потом запер за мной заднюю дверь и открыл дверь сарая — ворота его, как я заметила, были по-прежнему закрыты. Я протиснулась мимо Дити и уселась на давно знакомое сиденье сзади по правому борту, а внутри у меня все так и пело.
Вскоре Дити сказала:
— Правая дверца загерметизирована, старший помощник.
— Понял вас. Капитан, все готово к старту.
— Спасибо. Никто не забыл ничего, что может понадобиться?
— Нет, капитан. Одежду я заменил на новую. И добавил инструментов, каких только мог здесь купить.
— Зебби, похоже, ты готовился к тому, чтобы стартовать в любой момент.
— Привычка, капитан. Я всегда держал все самое нужное в своей — нашей — машине, а не у себя в квартире. Кое-что было в двух экземплярах. Зубная щетка, йод, кое-какая одежда. — И Зебби добавил: — Джейк тоже держит тут все самое важное. «Будь готов!» — девиз девяносто седьмого кливлендского полка.
— Джейкоб, тебе ничего не нужно?
— Нет, капитан. Давай отправляться!
— Сейчас, дорогой. Дити, ты передала Зебби график?
— Тот, что ты сочинила. Не Барсум, просто увеселительная прогулка. На два часа.
— Астронавигатор, примите командование. Работаем по графику.
— Есть, мадам. Ая Плутишка!
— Привет, Зеб. Вот здорово! Какого черта ты устроил мне лоботомию?
— Потому что я осел. Прогулка наугад, Ая, — смещения, вращения, векторы — с соблюдением всех предосторожностей. Два часа. По команде любого иа нас «Подожди» — остановка на пять секунд.
— А я тоже могу дать команду «Подожди»?
— Капитан?
Я решила отделаться софизмом.
— Астронавигатор, вы сказали «любого из нас». Это относится и к Ае.
— Ая, перескажи своими словами.
— Буду производить произвольные прогулки с пятисекундными остановками в каждой точке плюс остановки по команде «Подожди» плюс соблюдение всех предосторожностей, продолжительность два часа, потом возвращаемся сюда. Оговорка: программа может подлежать изменению по команде капитана или его заместителя. Подтверждается?
Я была поражена, Дити говорила мне, что Ая могла бы вести себя совсем как живой человек, если бы Зебби использовал все ее возможности, — но сейчас она вела себя еще более по-человечески, чем даже в Стране Оз.
— Подтверждается, — ответил Зебби. — Выполняй!
На протяжении десяти минут — ста тринадцати кадров — мы смотрели слайдфильм из жизни разнообразных вселенных, от самых заурядных до невообразимо причудливых. Вдруг Ая приказала сама себе: «Подожди» и произнесла: «Эй, на судне!»
— Яхта «Дора», — прозвучало в ответ. — Это ты, Ая? Почему ты так задержалась?
— Астронавигатор, принимаю командование, — сказала я. Мне было очень не по себе — я растерялась и испугалась. Но капитан обязан командовать — или же признать, что это ему не по зубам, и прыгнуть за борт. Капитан не имеет права ошибаться — и проявлять неуверенность тоже.
Ая быстро заговорила:
— Капитан, я прекратила передачу. Предлагаю вызвать капитана «Доры». Я передала: «Да, «Дора», это Ая. Я не задержалась, мы просто выбрали самую живописную дорогу. Помолчи, девочка, и соедини меня с капитаном». Капитан, вот микрофон; ни меня, ни того, что мы говорим между собой, они не слышат.
— Спасибо, Ая. Это капитан Хильда, командир «Аи Плутишки», вызываю яхту «Дора». Капитан «Доры», прошу ответить.
На нашем центральном экране появилось лицо. Телевизора у нас здесь нет, картинка была плоская, а не объемная и не цветная — просто зеленоватый экран радиолокатора. Тем не менее это было лицо, и движения его губ соответствовали словам.
— Я капитан Лонг, капитан Хильда. Мы вас ждали. Не подниметесь ли к нам на борт?
(«Подняться на борт»? Вот чем кончаются эти прогулки по вселенным в усовершенствованном автомобиле и даже без скафандров!)
— Благодарю вас, капитан Лонг, но я не могу принять ваше приглашение. У нас нет воздушных шлюзов.
— Мы это предвидели, капитан. Трюм девять-ноль «Доры» приспособлен, чтобы вместить «Аю Плутишку». Если вы окажете нам честь, мы примем вас на борт. Ваши крылья в заднем положении, да? В сверхзвуковом?
— Да.
— Я медленно подойду, остановлюсь относительно вас, потом развернусь и приму вас нежно, как поцелуй.
— Позвольте, капитан… Я обязан предупредить вас, если вижу возможность ошибки.
— Зебби, ты против? — шепнула я почти беззвучно.
— Чего ради, конечно, нет, — ответил он громко, зная, что снаружи его голос слышен не будет. — Валяй! Чем мы рискуем?
Если не считать собственной жизни. А к этому мы вроде как уже привыкли.
— Капитан Лонг, — ответила я, — можете принять нас на борт.
— Благодарю вас, капитан. «Дора» подойдет к вам через… какими единицами времени вы пользуетесь?
— Ая, передавай наружу мой голос, — вмешалась Дити. — Капитан Лонг…
— Да. Вы не капитан Хильда?
— Я Дити. Наши единицы времени называются «секунды». Вот такие: раз… два… три., четыре… пять… шесть… семь… восемь…
— Синхронизировано! Наши называются «галактические секунды», или просто «секунды», они примерно на три процента длиннее ваших. «Дора» будет готова к стыковке с вами через… пятьдесят семь ваших секунд.
Странное ощущение! Что-то черное закрыло звезды, подплыло к нам, становясь все больше и больше. Когда оно обволокло нас, Джейкоб включил передние посадочные фары. Мы понемногу входили в какой-то туннель, внедрялись в него — очень аккуратно и, казалось, без всякой посторонней помощи. Скоро стало ясно, что этот огромный футляр в точности соответствует очертаниям Аи, вплоть до ниш напротив ее дверец. Скоро мы поравнялись с ними и с радостью заметили, что они освещены. Как ни странно, мы как будто чувствовали тяготение — примерно среднее между силой тяжести на Земле-ноль и на Марсе-десять.
— Загрузочный люк закрывается, — услышали мы голос капитана Лонга. — Закрыт, загерметизирован. Давление выравнивается. Капитан, мы подаем азот и кислород, четыре к одному, плюс немного углекислого газа, чтобы поддерживать дыхательный рефлекс. Если состав и давление вас не устроят, прошу сообщить.
— Такая смесь для нас годится, капитан.
— Не стесняйтесь высказывать свои пожелания. Давление выровнено. Высаживайтесь с любого борта, но я у вас справа, и моя сестра тоже.
Я протиснулась мимо Дити, чтобы представить свою семью. И очень кстати — благодаря этому я увидела их первой. Никого из нас нагота не шокирует, но может удивить. Я же научилась скрывать свое удивление еще в начальной школе — это лучший способ самозащиты.
Передо мной стояли две стройные молодые женщины, у одной на плечах были четыре нашивки (наклейки? или просто нарисованы?), у другой три, — и больше ничего, кроме дружелюбных улыбок.
— Я капитан Лонг, — сказала та, у кого было четыре нашивки.
— А я ее непокорная команда, — отозвалась другая.
— Командор Лори, моя сестра-двойняшка.
— Только мы на самом деле не двойняшки, потому что…
— …Потому что тройняшки.
— Для мятежей у нас отведена дневная вахта…
— …Чтобы не беспокоить пассажиров…
— …Которых еще двое. Кончай, Лори, и…
— …И проводи их по каютам. Есть, капитан.
— Эй, а меня вы представить не собираетесь? — голос, который первым нас окликнул, прозвучал, казалось, со всех сторон одновременно.
— Извини, — сказала капитан Лонг. — Это наша сестра — не двойняшка, ее зовут Дора Она в основном управляет кораблем.
— Я всем управляю, — заявила Дора. — Лаз и Лор тут только для красоты. Кто это из вас, остряков, отключил Аю?
— Дора!
— Беру назад слово «остряков».
— Они будут рады поболтать, — сказала мне капитан Лонг. — У нас мыслительные процессы идут настолько медленнее, чем у них, что поболтать с другим компьютером для нее — большое удовольствие.
— Дити? — сказала я.
— Сейчас разбужу ее, капитан. Ая никуда не улетит и нас не бросит.
На губах у капитана Лонг мелькнула усмешка.
— Она не сможет. Этот наружный люк — бронированный.
Я решила сделать вид, что не слышала, и сказала:
— Капитан, у вас замечательное судно.
— Спасибо. Позвольте провести вас в ваши каюты.
— Мы собирались отсутствовать всего два часа.
— Думаю, что это не проблема. Дора?
— Время несоизмеримо. Они покинули свой дом четыре-минус стандартных секунды назад; их планета лежит на другой временной оси. Простенькая задачка, а? С точки зрения их белков они вернутся домой в тот же момент, когда и отбыли, мне даже не придется рассчитывать промежуток времени и их возвращать. Через неделю-другую или через год-другой — все равно это будет четыре-минус секунды. Лаз-Лор, нам опять повезло!
Голос Аи (он тоже доносился со всех сторон сразу) подтвердил:
— Капитан Хильда, Дора права. Я обучаю ее шестимерной геометрии, это ей в новинку. Когда они окажутся дома — а не просто в несоизмеримом времени, — они будут двигаться по временной оси may вместе с Землей-прим на оси t — той, которую мы еще не обследовали.
Джейкоб встрепенулся:
— Но это совершенная нелепость…
— Джейкоб! — перебила я.
— А? Что, Хильда?
— Давай покончим с представлениями и пройдем в каюты, которые отвел нам капитан.
— Можно считать, что с представлениями покончено, капитан Хильда. «Дити» — это, видимо, доктор Д. Т. Берроуз-Картер, а тот джентльмен, которого вы называете «Джейкоб», — скорее всего, ваш муж доктор Джейкоб Дж. Берроуз. Значит, этот высокий симпатичный мужчина — доктор Зебадия Дж. Картер, муж доктора Д. Т. Вы и есть те, за кем нас послали.
Я спорить не стала.
Мы пошли по изгибавшемуся дугой коридору — впереди я с капитаном, за нами ее сестра с остальным семейством.
— Один вопрос, капитан, — сказала я. — У вас на судне нагота обязательна? На мне нет даже капитанских знаков различия.
— Дать вам пару наклеек?
— А нужно?
— Как хотите. Я нацепила свои только на время встречи с вами. У нас каждый носит, что хочет, а Дора следит за тем, чтобы условия были комфортными. Она хорошая хозяйка.
— А что носят ваши пассажиры?
— Когда я в последний раз была в салоне, на одном был только аромат духов, а другая была в простыне, которую накинула на манер тоги. А на вашей планете есть какие-нибудь запреты, касающиеся одежды? Если сеть, скажите, мы постараемся, чтобы вы чувствовали себя как дома. Вот ваши каюты, — добавила она, — Если что-то вам не понравится, скажите Доре. Она передвинет переборки или превратит двуспальные кровати в одну большую, или в четыре односпальные, или во что угодно. Мы хотим, чтобы вам было здесь удобно. Когда захотите выйти, Дора покажет вам, куда идти.
Когда дверь за нами закрылась, Джейкоб сказал:
— Ты доказала свою теорию, Хильда. Мы угодили в очередную книгу.
