30. «ДРУГИЕ ФИЗИЧЕСКИЕ ЗАКОНЫ -
ДРУГАЯ ТОПОЛОГИЯ»
ДЖЕЙКОБ:
Мы совершили вращение и оказались… нигде.
По крайней мере так это выглядело. Свободное падение и непроглядный мрак — только в кабине от приборов управления исходило слабое сияние.
— Капитан! — вполголоса произнесла моя дочь. — Можно я включу внутреннее освещение?
Это был прекрасный случай установить наконец дисциплину и порядок.
— Не разрешаю. Второй пилот, мне бы хотелось видеть во всех направлениях.
— Слушаю, сэр, — откликнулся Зеб.
Прошло несколько секунд. Я заговорил снова:
— Второй пилот! Чего вы ждете?
— Приказаний, сэр.
— Какого черта, Зеб! Что ты там копаешься! Я же сказал, я хочу видеть во всех направлениях. У нас есть для этого готовые программы.
— Так точно, капитан.
— Ну? Что же ты не пускаешь их в дело? Или ты разучился выполнять приказы? (Я просто не мог взять в толк, что это с Зебом такое случилось.)
— Капитан, я пока что не получал никаких приказов, к тому же я не за рулем.
Я открыл было рот, чтобы обругать его, — и осекся Что я, собственно, только что сказал? Я вспомнил, что во время маневрирования автопилот работает в режиме записи: можно было бы проиграть все произнесенное в последние несколько минут…
Но лучше было этого не делать. Время ушло бы впустую, а между тем вдруг я действительно не облек свою мысль в форму прямого приказа? Впрочем, дурацкое поведение Зеба все равно не следовало спускать ему с рук.
— Второй пилот, мне прекрасно известно, что я не отдавал вам прямого приказа. Тем не менее на просьбы капитана принято реагировать как на вежливо сформулированные приказания.
— Так точно, сэр.
— Ну так какого же черта.
— Капитан! Капитан Джейкоб! Пожалуйста, послушайте! Пожалуйста!
Я сделал глубокий вдох.
— В чем дело, Хильда?
— Капитан, в мои обязанности входит давать вам советы.
— А, ну тогда советуй, только побыстрее.
— Капитан, вы не обращались ко второму пилоту ни с приказом, ни с просьбой. Запись автопилота это подтвердит. Вы упомянули готовые программы — но оперирование программами, работающими с голоса, в обязанности второго пилота не входит.
— Я могу приказать второму пилоту воспользоваться программой, работающей с голоса.
Хильда не ответила. Я подождал еще, потом сказал:
— Ну?
А потом я сказал:
— Астронавигатор, вы мне не ответили.
— Виновата, капитан. На что не ответила?
— На мой вопрос.
— Капитан, я не знала, что вы задали мне вопрос. Не могли бы вы его повторить?
— Ну, хорошо, хорошо. Забудем про это. Первый пилот!
— Да, капитан.
— Дити, какая у нас есть программа, чтобы совершить полный оборот вокруг оси *?
— Произнести по буквам, сэр? Наша Умница все слышит.
— Нет, просто задействуй ее. Выключи приборные огни. Пилоты смотрят вперед, капитан и астронавигатор — по сторонам. Выполнять.
Свет от приборной доски потух, и мы очутились в самой темной тьме, в какую мне когда-либо случалось попадать. Я услышал сдавленный стон, и меня охватил приступ сочувствия к дочери: она всегда терпеть не могла темноты. Но мой приказ она выполнила:
— Ая Плутишка, турман.
— Кувырок вперед — У-ух!
— Выполняй.
Я почувствовал, как натянулся мой привязной ремень: наши сиденья находились впереди центра массы, и мы начали вращаться вокруг этого центра. Я начал считать секунды, так как вспомнил, что реализация этой программы занимает двадцать секунд.
Отсчитав семьдесят восемь секунд, я уже задумался было, в чем же дело, но тут Дити объявила: «Двадцать секунд», а автопилот сообщил: «Конец программы».
— Ты умница, Ая, — сказала Дити.
— Была бы я умница, стала бы я всем этим заниматься. Конец связи.
— Конец связи, Ая. Капитан, прошу разрешения включить свет в кабине.
— Разрешаю. Доложите результаты наблюдений. Второй пилот!
— Командир, я ничего не видел.
— Дити?
— Ничего.
— Хильда?
— Джейкоб, я не разглядела решительно ничего. Давайте уберемся из этой вселенной, а? Мне она не нравится.
— И мне, — откликнулся наш второй пилот. — Мне тут не по себе. Капитан, на что нам пустая вселенная?
— Зеб, «пустая вселенная» — бессмысленное выражение. Пространство-время подразумевает массу-энергию, и наоборот.
— Мне она кажется пустой, капитан.
— Мне тоже. Тут теоретическая дилемма. То ли масса в этом пространстве-времени настолько отдалена от нас, что мы ее не видим, — то ли она находится в состоянии тепловой смерти, энтропийного равновесия. Или, может быть, мы сами создали эту вселенную, совершив то вращение?
— Как это — создали?
— Вполне возможная вещь, — пояснил я. — Если мы — единственная масса в этой вселенной, то, значит, эта вселенная вообще не существовала, пока мы не создали ее своим перемещением сюда. Но она не коллапсирует, когда мы выйдем из нее, потому что мы оставим после себя кванты, которые сейчас излучаем.
— Гм-м-м… Капитан, меня беспокоит совсем другое. Мы стартовали из вселенной-десять и один раз повернулись на девяносто градусов, так?
— Так. Мы совершили вращение вокруг оси х и тем самым сдвинули каждую из остальных пяти осей на девяносто градусов. Сейчас время для нас течет по оси у. Оси т иг стали теперь пространственными координатами, х остается пространственной, потому что мы оборачивались вокруг нее. Оси may и t сейчас исключены, не используются.
— Гм-м-м… Дити, какое сейчас время но Гринвичу? — Зеб посмотрел на приборную доску.
— Так… Семнадцать часов тринадцать минут ноль девять секунд.
— Умница утверждает, что ты отстаешь на двадцать секунд. — Зеб взглянул на свои штурманские часы. — Но по моим часам выходит нечто среднее. Сколько минут назад мы покинули Виндзор-Сити?
— Прошло тридцать девять минут тринадцать секунд. Спроси что-нибудь потруднее.
— Вопрос потруднее я задам твоему папочке. Капитан, если вы велите А.П. доставить нас к дворцу в Виндзор-Сити, вот сейчас — заметьте время! — какое время будет там по Гринвичу?
— Посмотрим на свои часы. Примерно семнадцать пятнадцать.
— Но ты же говоришь, что после поворота время потекло для нас по оси у.
— Но — ах Боже мой! Какой же я дурак, Зеб! На оси t с момента поворота никакого времени вообще не прошло. Если бы мы совершили обратное вращение, мы очутились бы в том же самом мгновении.
— Дити, лапочка, — спросил Зеб, — ты согласна?
(Мне не понравилось, что мой зять советуется с моей дочерью по поводу правильности моего профессионального суждения, — но я подавил недовольство. Для меня Дити по-прежнему дочурка, и я как-то забываю, что она еще и мой коллега по профессии.)
Дочурка внезапно встревожилась.
— По-моему… Папа! Помнишь то первое путешествие в мир без буквы J? Тогда время шло, это точно!
— Но это было смещение, Дити, — мягко заметил Зеб. — Вы продолжали испытывать длительность по оси t.
Дити задумалась, потом огорченно сказала:
— Зебадия, я перестала понимать, сколько сейчас времени. Папа прав: мы испытываем длительность только по одной оси, и сейчас это ось у. Нельзя испытывать длительность сразу по двум осям. — Она горько вздохнула. — Что же, значит, мои внутренние часы больше не показывают правильное время?
— Вовсе нет, — успокоил ее мой зять. — Это все равно что переход из одного часового пояса в другой. После того как мы высадились на Марсе-десять, твои внутренние часы стали отсчитывать время и по Гринвичу, и по меридиану высадки, хотя это местное время и отставало с каждым часом. Простой поправочный коэффициент тебе нисколько не мешает. Милая моя, ты даже не представляешь себе, какая ты умная!
Он ободряюще похлопал ее по руке, потом обернулся ко мне.
— Капитан, позвольте мне предложить некоторые изменения в нашем плане действий.
— Пожалуйста.
— Сэр, я предложил бы двухходовую комбинацию. Сначала вернуться к Виндзорскому дворцу, предварительно установив верньеры на высоту сто тысяч километров строго вверх, и немедленно переместиться в эту точку. Затем возвратиться в нашу родную вселенную-ноль — только не на Землю-ноль. А лечь на орбиту вокруг Марса-ноль. И эта орбита станет нашей базой для дальнейших операций.
— Можно, — сказал я. — Но зачем?
— Для того чтобы нам всегда было куда вернуться. Дити напишет нам программу, которая будет доставлять нас обратно на эту орбиту. Что-то вроде «А, я, д, о, м, о, й», только с базой на Марсе-ноль, вернее, неподалеку.
— Сумеешь составить такую программу, дочь?
— Думаю, что сумею, папа. Нужна команда бегства на экстренный случай, да? «А» и «Я» плюс что-то еще… — Дити задумалась. — «Саган». Команда «АЯ, САГАН» будет означать «Вернуться на орбиту вокруг Марса-ноль». Встроенная мнемоника.
— Согласен. Это все, второй пилот?
— Нет, сэр. Наш план действий естественным образом делится на группы «пять», «четыре», «три», «два» и «один». Я добавил бы к каждой группе возврат на орбиту вокруг Марса-ноль. Капитан, если бы за верньерами сидели вы, я бы не беспокоился, вы их хорошо знаете. Но я-то не знаю. Если я совершу пятнадцать вращений одно за другим, то вполне могу сделать где-нибудь крошечную ошибку, и мы очутимся посреди аналога туманности Андромеды во вселенной номер тысяча два по оси r, и неизвестно будет, как мы туда попали и как попасть обратно.
— Второй пилот, вы слишком много беспокоитесь.
— Вероятно. Капитан, вся моя жизнь построена на том, что я настораживаюсь при малейших на то основаниях. Мне будет легче дышать, если в конце каждой группы я буду возвращаться на знакомую орбиту… и буду знать, что следующая группа на одну координату короче. То, что я предлагаю, не удлинит наши перемещения даже на десять минут, зато вероятность ошибки намного уменьшится. А работать со всеми пятнадцатью скопом я боюсь.
— Капитан Джейкоб…
— Потом, Хильда. Я должен закончить с этим…
— Капитан, мне вменено в обязанности давать вам советы.
— Что? Ну ладно, ладно, побыстрее только.
— Вы знаете — мы все знаем, — что предчувствия Зебби не следует игнорировать. Я официально советую вам — Ая Плутишка, запиши это в режиме «говорю-тебе-три-раза».
— Хильда, слушаю тебя три раза.
— Капитан Джейкоб, я, ваш заместитель, официально советую вам пересмотреть намеченную последовательность вращений в соответствии с рекомендациями второго пилота. Конец режима «говорю-тебе-три-раза».
(Ну скажите на милость, что это такое, когда тебя форменным образом загоняют в угол? Я же сам собирался дать Зебу сделать так, как он наметил: я вовсе не глух к голосу здравого смысла. Не могу сказать, что верю в предчувствия Зеба: по-моему, он просто человек с аномально быстрыми рефлексами. Но наши жены в эти предчувствия верят, и сам он тоже. Итак, получалось, что моя команда поднимет бунт, если я не сделаю именно то, что и без того собирался сделать! Как прикажете расценивать столь ироническую ситуацию?)
В общем, я и сам не заметил, как скомандовал:
— Второй пилот, пересмотреть последовательность, установить верньеры на второе вращение первой группы.
Мы находились на орбите «Саган», то есть на орбите вокруг Марса Вселенной-ноль (то есть той, в которой мы выросли: галактические координаты х0, y0, r0 и t0 — Земля-ноль, Марс-ноль, Солнце-ноль, Вселенная-ноль. В моих глазах это и есть «настоящая» вселенная, хотя я понимаю, что не существует никаких фактов и никакой математической теории, которые давали бы основание предпочесть одну систему отсчета другой — такое предпочтение было бы наихудшим проявлением эгоцентрического провинциализма. В оправдание свое могу сказать только одно: так нам проще было думать и, стало быть, труднее заблудиться.
— Установлено, — доложил второй пилот.
Я прошел вперед, проверил положение верньеров (вращение вокруг оси у, оси z и t не используются), затем вернулся на свое место.
— У нас в запасе еще минута, чтобы взглянуть на Марс. Дити, наклони машину носом вниз, полюбуемся. Сумеешь?
— Постараюсь, капитан. У меня мало опыта. Вот так?
— Молодец, Дити! Делаешь успехи! Выше нос!
Дити рванула машину вверх, застав меня врасплох: у меня не были застегнуты привязные ремни. Барахтаясь и хватаясь за что придется, я возмущенно воскликнул:
— Какого черта, Дити! Что ты делаешь?
— Сэр, — ответила она, — вы отдали мне приказ направить корабль вверх.
— Я не отдавал такого приказа!
— Но Джейкоб — капитан, — вы так сказали, я слышала.
— Хильда, не лезь!
Хильда холодно ответила:
— Капитан, убедительно прошу вас либо передать пилотирование другому лицу, либо отдавать распоряжения моим пилотам через меня.
— С каких это пор ты пилотируешь? Сейчас я пилотирую.
— В таком случае капитан забыл освободить меня от этой обязанности.
— Э-э… Возьми управление на себя! Выполняй запланированную последовательность.
— Есть, сэр. Первый пилот, сориентируйте корабль так, чтобы обеспечить наилучший обзор Марса.
— Есть, мадам!
Я не слушал: мне было не до того. Они совершенно вывели меня из себя. Что я сказал Дити? «Молодец, детка! Делаешь успехи! Не вешай нос!» А может, я произнес что-то другое? Ая может проиграть запись… и может доказать, слышала ли Хильда из моих уст те невероятные слова, что она мне приписывает. Если я не прав (а я был уверен, что я прав!), то придется честно признать свою ошибку… Но тут ход моих мыслей прервал Зеб:
— Капитан, вы учитываете, какое положение корабль имеет при вращении?
— Нет. Учитываю только при смещении.
— Гм-м-м… В таком случае совершенно очевидно, что нет никакой возможности предсказать, какое положение он будет иметь каждый раз, когда мы очутимся в новой вселенной.
— Предсказать можно только по отношению к нашей произвольной нулевой системе отсчета. А какое это имеет значение?
— Никакого, покуда там, куда мы прибываем, много места. Я вот все думаю, как это проверить. Пока ничего не придумал. Но мне не хочется совершать вращения или смещения, когда мы стоим на земле. Надеюсь, что капитан таких приказаний отдавать не будет.
— Не собираюсь, второй пилот. Астронавигатор, не пора ли нам заканчивать любование красивыми видами?
— Хорошо, капитан, — откликнулась моя жена. — Дити, позаботься о бинокле. Зебби, после каждого вращения немедленно устанавливай верньеры на новое вращение и докладывай: «Установлено». Дити, после каждого вращения вводи в действие голосом один «турман» с полностью выключенными огнями. Я буду вести наблюдение по левому борту, Дити прямо по ходу, Зебби по правому борту. Вопросы есть?
— Астронавигатор, — сказал я, — вы не поручили никакого сектора мне.
— Я не располагаю правом поручать что-либо капитану. Желает ли капитан выбрать себе сектор и взять на себя ответственность за него?
Она ждала ответа. Я торопливо сказал:
— Нет. Пожалуй, я лучше буду смотреть во всех направлениях. Общее руководство.
— Очень хорошо, капитан. Второй пилот, выполняйте.
Мы снова совершили вращение и очутились во тьме. Дити выключила все освещение.
— Установлено! — доложил Зеб.
— Стоп! — выкрикнул я. — Зеб, ты доложил «установлено» в полной темноте. Как ты устанавливал верньеры?
— Вращение вокруг оси r, оси х и у выпадают. Длительность по оси т. Третья комбинация первой группы, сэр.
— Да я не об этом. Как ты произвел установку в темноте? На слух?
— Капитан, я делал это не в темноте.
— Когда ты докладывал «установлено», было хоть глаз выколи, — сказал я.
— Так точно, капитан.
— Нет никакой нужды повторять «капитан» каждые десять секунд. Мне нужен четкий ответ. Пока что ты говоришь, что ты производил установку в темноте и в то же время при свете.
— Никак нет, сэр.
— Да как же нет, черт возьми, когда говоришь!
— Капитан, я протестую против употребления вами бранных выражений в мой адрес. Я требую, чтобы мой протест был занесен в судовой журнал.
— Зеб, ты… — но тут я осекся. И стал беззвучно считать по-французски. Только досчитав до тридцати, я почувствовал, что могу говорить дальше. — Зеб, прошу извинить меня за оскорбительные выражения. Но я все-таки хочу знать, что и как ты сделал. Пожалуйста, объясни мне, и попроще.
— Есть, сэр. Я установил третье вращение на слух.
— Но ты же сказал, что свет был включен!
— Он и был включен. Я производил установку с закрытыми глазами…
— Это еще зачем?
— Ради практики. Устанавливаю с закрытыми глазами, потом проверяю, то ли получилось, что я хотел. Дити держит свет включенным, пока я не даю ей знак «выключай». Тогда она выключает и делает свою часть работы.
— Зеб, у вас с ней не было на это времени!
Зеб ухмыльнулся крайне малосимпатичной ухмылочкой:
— Капитан, я действую очень быстро. Дити тоже.
— Пожалуй, я лучше проверю, что у тебя там установлено, — сказал я. Зеб ничего не ответил: обе женщины молчали. Я удивился: чего они ждут? Потом понял: ждут меня. Отстегнуть ремни и заняться проверкой? Я представил себе еще одну малосимпатичную ухмылочку и сдался:
— Дити, выполняй «турмана».
Когда маневр завершился, я спросил:
— Кто-нибудь что-нибудь видел?
— По-моему, да, — сказала Хильда. — Капитан, можно еще раз сделать то же самое?
— Давай, Дити, — распорядился я. «Турманы» возобновились.
— Вот оно! — внезапно промолвила Хильда.
— АЯ ПЛУТИШКА, СТОП! — резко скомандовала Дити.
— Хильда, ты еще видишь это? — спросил я.
— Да, Джейкоб. Туманная звезда. Ты ее увидишь, если я отодвинусь назад, а ты вперед.
Видимо, так мы оба и поступили, потому что я что-то такое заметил.
— Вижу! Зеб, Дай бинокль, пожалуйста.
Невидимая рука протянула мне бинокль, я не без труда направил его в нужное место, отыскал этот слабый свет, тщательно навел на резкость.
— Похоже на галактику в форме чечевицы, видимую почти сбоку. А может быть, целое семейство галактик. Но что бы это ни было, оно страшно далеко отсюда. Миллионы световых лет — точнее сказать не могу.
— Можем ли мы добраться туда смещением? — поинтересовался Зеб.
— Думаю, да. Я поставил бы на шкале среднего масштаба «шесть» и двигался бы скачками, пока эта штука не начнет меняться в видимых размерах. Возможно, мы добрались бы туда за час или около того. Ну что, взглянем на нее поближе?
— Судя по твоему описанию, лучше не стоит, — ответил Зеб. — Это ведь ископаемый свет, не так ли?
— Что? Ну да, этот свет путешествует уже миллионы лет.
— Ну, вот я и говорю. Может оказаться, что эти звезды уже погасли. Ископаемый свет не дает нам никакой информации, пригодной для использования. Предлагаю обозначить этот вариант как «последний шанс» и двигаться дальше.
Ну что ж, весьма разумно.
— Приготовиться к вращению. Второй пилот — выполняйте!
Ослепительный свет…
— Зеб! Вращение! Выполнять!
В следующее мгновение мы оказались в пустоте, усыпанной звездами, — почти совсем как дома. Я облегченно вздохнул.
— Зеб, куда это мы чуть было не въехали?
— Не знаю, капитан. Я сидел с закрытыми глазами, устанавливал следующее вращение на слух. Так что меня не ослепило. Впрочем, проверить верньеры зрительно я все равно не успел, сразу совершил вращение.
— Да, ты нас оттуда вытащил. Спасибо. А меня вот ослепило. У меня плывут пурпурные пятна перед глазами. Новый, постоянно действующий приказ: при каждом вращении всем зажмуривать глаза и наклонять головы, пока не удостоверимся, что нет слепящего света. Тебе, Зеб, это не помешает, раз ты все равно устанавливаешь вслепую, — но если мы снова въедем в такой свет, то выводи нас в другой мир немедленно, не жди моего приказа. И кроме того, — это ко всем относится! — каждый из нас имеет право в любой момент воспользоваться любой из программ бегства, чтобы вызволить нас из беды.
— Очередное вращение установлено, капитан.
— Спасибо, второй пилот. Хильда, есть ли у тебя или у Дити какие-либо соображения относительно того, куда мы только что попали?
— Нет, капитан, — ответила моя дочь.
— Капитан Джейкоб, у меня три гипотезы, но все они никуда не годятся.
— Это уж пусть другие судят, дорогая.
— Мы находились внутри шарообразного звездного скопления — либо неподалеку от ядра какой-то галактики — либо, как знать, на раннем этапе развития некоей вселенной, когда звездам еще тесно.
— Гм-м-м… Уютные все местечки. Зеб, как по-твоему, могли мы схватить чрезмерную дозу радиации?
— Капитан, корпус этого драндулета непрозрачен почти для любой радиации, а лобовое стекло содержит большую долю свинца — но все может быть.
— Зебадия, если пленка в фотоаппарате засветилась, то, значит, кое-что сюда проникло. Но если следующий кадр получится, то с нами скорее всего все в порядке.
— Я рада, что ты подумала об этом, Дити, — сказала Хильда. — Мне совсем не хотелось бы получить дозу радиации, пока я беременна. И тебе тоже это ни к чему, милая моя.
— Тетя Хильда, в тех местах, где надо, мы хорошо защищены. На головы подействует, а на животы нет.
— Хильда, хочешь, отснимем один кадр? — предложил я.
— Нет, Джейкоб, не стоит тратить пленку.
— Как скажешь. Мое зрение, кажется, восстанавливается. Дити, давай еще один «турман».
Моя дочь выполнила распоряжение. Я ничего не увидел.
— Докладывайте! Хильда?
— Масса больших красивых звезд, но поблизости ничего.
— У меня тоже ничего, папа, но какое красивое небо!
— Ничего не обнаружено, капитан.
— Хильда, зарегистрируй этот вариант как «многообещающий». Всем приготовиться к пятому вращению. Глаза зажмурить, головы опустить. Выполнять!
— Ух ты! Куда это мы вверглись? — ахнул Зеб.
— Очень может быть, что именно туда, куда ввергаются: в преисподнюю, Зебби.
— Капитан!
— Возможно, Хильда не так уж далека от истины, — ответил я, — Это нечто такое, во что я еще три недели назад не поверил бы: что-то вроде вывернутой наизнанку вселенной.
— Прозрачное небесное тело? — предположила Дити.
— Нет, дочурка. Первое: мы не внутри нашей родной планеты, мы в другой вселенной. Второе: в этой вселенной действуют не такие физические законы, как в нашей. По законам нашей Вселенной внутренность полой сферы не может иметь поля тяготения. Тем не менее я вижу реку, и мы, судя по всему, падаем в нее. Дити, мы в воздухе или в вакууме?
Дити покрутила ручки управления.
— Кое-какой воздух есть. Может быть, удастся лечь на него, если расправить крылья полностью.
— Тогда расправь.
Дити перевела машину в планирующий полет.
— Не хочу я тут устраиваться на житье, — мрачно сказал Зеб. — Такое огромное пространство — тысяч десять километров в поперечнике. И все внутри! Небосвода нет. Горизонта нет. Мы тут никогда не увидим ночного звездного неба. Этот свет посредине — он похож на наше солнце, но он маленький, слишком маленький. Когда мы двинемся дальше, я бы не хотел сюда возвращаться — молю того бога, который покровительствует дуракам и первопроходцам, чтобы в следующий раз мы опять оказались в пустом пространстве, а не в десятке тысяч километров под землей. Впрочем, я уж и думать боюсь, куда нас занесет в следующий раз.
— Может быть, то, что мы оказались в пустом пространстве — это не везение, а логическая необходимость, Зеб.
— Что-то не понимаю, капитан.
— Ты думаешь об этой штуке как о полой сфере. Но ведь нет никаких оснований считать, что вне ее что-то есть.
— То есть как? Бесконечные миллионы световых лет твердого камня?
— Нет, нет! Просто ничего. Говоря «ничего», я не имею в виду пространство: я имею в виду полное отсутствие всякого бытия вообще. Другие физические законы — другая топология. Может быть, мы видим сейчас всю эту вселенную без остатка. Такая маленькая вселенная и пространство в ней замкнутое.
— Не могу себе это представить, Джейк.
— Дити, милая, объясни это мужу своими словами.
— Попробую, папа. Зебадия, не исключено, что здешняя геометрия требует не таких постулатов, какие действуют у нас. Тебе наверняка случалось забавляться с лентами Мебиуса…
— Поверхность только с одной стороной и одним краем. Но это ведь сфера.
— Папа хочет сказать, что это сфера только с одной стороной — внутренней. Представлял ты себе когда-нибудь мысленно бутылку Клейна?
— Пытался. Заработал косоглазие и головную боль.
— Ну вот, может быть, это нечто вроде бутылки Клейна. Углубляешься прямо вниз где-нибудь вон там — а выныриваешь с противоположной стороны, но по-прежнему внутри сферы. Причем эта прямая линия, возможно, короче, чем расстояние внутри. Намного короче.
— При простейших постулатах соотношение будет ноль целых три-один-восемь-три-ноль-девять, — подтвердил я. — Хотя, возможно, здешняя геометрия не так проста. Но все равно, Зеб: если допустить, что это действительно замкнутая вселенная, то наши шансы очутиться в открытом пространстве были гораздо больше, чем шанс прийти в столкновение с массой. Однако устраиваться здесь я тоже не хотел бы, хотя вид и красивый. Можно, конечно, поискать акушеров…
— Акушеров тут нет, — твердо ответил Зеб.
— Почему? — спросил я.
— Если здесь имеются люди, то у них нет развитой культуры. Вот сейчас Дити вела машину вдоль этой реки. Ты обратил внимание на то место, где в нее впадает другая река? А вон там, впереди, она впадает в море. Городов нет. Складов нет. Речных судов нет. Воздушных тоже. Никаких признаков дорог. А ведь какая изумительная местность. Следовательно, здесь не существует развитой культуры, и если какое-то население все-таки есть, то оно невелико. Кто хочет меня опровергнуть, постарайтесь сделать это в ближайшие две минуты: дольше Дити машину в воздухе без расхода горючего не продержит.
— Как сказать, Зебби. Вдруг они такие развитые, что им ничего не стоит обустроить все это хозяйство в виде парка. Я бы ни за что не поручилась.
— Твое мнение, Дити? — спросил я.
— Тетя Хильда права, капитан. Но тут так красиво!
— Хильда, истрать один кадр, на память. После этого мы совершим вращение. — Моя дочь сориентировала корабль носом вниз, чтобы обеспечить обзор получше.
Раздался щелчок.
— Есть кадр! — воскликнула Хильда. — АЯ, САГАН!
Справа по борту лежал Марс Вселенной-ноль. Зеб перевел дыхание.
— Хорошо, что мы уже не там. Ну что, Шельма, вышел снимок?
— Потерпи, всему свое время, — ответила моя жена. — И-и-и-и, хоп! Вот он снимок.
— Отлично!
— Но тебе же не понравился этот мир наизнанку, Зебби.
— Не понравился. Просто если фотография получилась, то, значит, вас, дурашек брюхатых, не облучило. Ну как, не засвечено?
— Нет, Зебби, и краски все ярче и ярче. Вот погляди.
Зеб отшвырнул снимок.
— Меня волнует только радиация. Капитан, у меня дурные предчувствия. Мы перепробовали пять из пятнадцати миров, и лишь один из них оказался отдаленно похожим на наш. Находки незначительны, а опасностей более чем достаточно. Но мы знаем, что аналоги Земли на осях may и т подобны Земле.
— Там есть твари, — вставила Хильда.
— На оси may, кажется, да. Ось т мы не обследовали. Джейк, имеем ли мы право подвергать наших жен опасностям, которых себе даже не представляем?
— Минуточку, второй пилот. Астронавигатор, почему вы совершили вращение? По-моему, я такого приказа не отдавал. Мне бы очень хотелось, чтобы на корабле был порядок.
— Мне бы тоже, капитан. Вынуждена просить вас освободить меня от должности астронавигатора.
— Должен с прискорбием сообщить, что я и сам об этом подумывал, дорогая моя. Но я все-таки требую объяснений.
— Капитан, вы трижды фактически отбирали у меня управление кораблем, не освобождая меня от этой обязанности. В последний раз я так и осталась без приказов и разъяснений, это меня удивляло, но я ждала. Однако сейчас мы стали терять высоту — опасно терять. Я решила действовать. Теперь я прошу меня освободить.
Хильда говорила спокойно, без раздражения. Но твердо. Неужели я что-то сделал не так? Мне так не казалось.
— Зеб, отбирал ли я управление у астронавигатора?
Зеб медлил с ответом непозволительно долго.
— Капитан, это как раз тот случай, когда подчиненный должен требовать приказания в письменной форме. Отвечу я тоже в письменной форме.
— Гм-м, — сказал я, — По-моему, ты уже ответил. А ты, Дити, как считаешь? Или тебе тоже нужен письменный приказ?
— Не нужен. Папа, ты вел себя отвратительно.
— Ты правда так думаешь?
— Я не думаю, я знаю. Тетя Хильда права, а ты абсолютно не прав. Она еще мягко выразилась. Ты поручаешь ей дело — потом игнорируешь ее. Она только что выполнила свою прямую обязанность — ты ее за это отчитал. Еще бы она не потребовала освобождения от должности!
Моя дочь набрала в грудь побольше воздуху и продолжала:
— И за что ты ей выговариваешь: за то, что она отдала команду бегства. Двадцать семь минут назад ты сказал — цитирую: «Каждый из нас в любой момент имеет право воспользоваться любой из программ бегства, чтобы вызволить нас из беды». Конец цитаты. Папа, как ты можешь требовать, чтобы твои приказы выполнялись, если сам не помнишь, какие приказы отдаешь? И тем не менее мы все подчинялись тебе, подчинялись каждый раз и беспрекословно — так вот, нам же за это и досталось. Тете Хильде досталось больше всех — но нам с Зебадией тоже перепало. Папа, ты вел себя — не буду говорить как, не буду!
Я долго и мучительно смотрел на Марс в иллюминатор. Потом повернулся лицом к ним.
— У меня только один выход: уйти в отставку. Слагаю с себя обязанности капитана сразу же по приземлении. Должен сказать, что чувствую себя опозоренным. Я считал, что поступаю правильно. Что ж, давайте вернемся к нам на речку. Ая…
— АЯ ПЛУТИШКА, ОТСТАВИТЬ! Нет уж, голубчик, ты у нас промучишься в командирском кресле ровно столько же, сколько я, ни секундой меньше! Но Шельма права, что не хочет лилотировать корабль под твоим командованием: ты с ней несправедливо обошелся. Ты хотя и полковник, а не понимаешь, что нельзя возлагать на человека обязанности, не наделяя его соответствующими правами — и надо эти права уважать. Джейк, ты никудышный босс. Мы тебе покою не дадим, пока ты не научишься этому ремеслу. Но отставлять от должности Шельму за твои грехи нет никаких оснований.
— Я хочу еще кое-что сказать, — заявила моя дочь.
— Дити, — многозначительно сказал Зеб, — помолчи.
— Зебадия, это относится к тебе в не меньшей степени, а может, и в большей, чем к папе. Претензии другого рода.
Мой зять удивленно взглянул на нее.
— А!.. Извини. Тебе слово.
