Мэр Хардин жевал кончик своей сигары. Она давно потухла, но он слишком задумался и ничего не замечал. Он не спал предыдущую ночь и ему приходили мысли, что не придется спать и следующую.

Он устало спросил:

— Все готово?

— Думаю, да.

Иоганн Ли подпер рукой подбородок.

— Как вам это нравится?

— Неплохо. Вам следует продолжать еще с большей наглостью, вы понимаете? Не должно быть никаких колебаний, нельзя дать им понять положение вещей. Когда приказывать придется уже нам, делайте это так, как будто вы были для этого рождены и вам подчинятся просто в силу привычки. В этом вся суть переворота.

— Если даже Комитет будет колебаться…

— Комитет? Можете не обращать на него внимания. Послезавтра его значение в делах Терминуса не будет стоить и ломанного гроша.

Ли медленно кивнул головой. — Все-таки странно, что они ничего не сделали, чтобы остановить нас. Вы сами говорили, что они что-то подозревают.

— Один только Фара. Иногда он заставляет меня нервничать. А Пирени подозревал меня с того самого момента, когда я был избран. Но дело в том, что они никогда не обладали способностью понять что к чему в действительности. Они признают только авторитеты. Они уверены, что Император всемогущ. И они уверены, что Комитет, только потому что это Комитет, действующий во имя Императора, не может очутиться в положении, когда он не будет отдавать приказы. Такая неспособность понять возможность заговора — наш лучший союзник.

Он тяжело поднялся с кресла и подошел к умывальнику.

— Они неплохие ребята, Ли, когда они не занимаются ничем, кроме своей Энциклопедии, и мы присмотрим за тем, чтобы в будущем они занимались только ей одной. Они абсолютно беспомощны, когда речь идет об управлении Терминусом. А сейчас идите и давайте делу ход. Я хочу побыть один.

Он уселся на угол стола и уставился на чашку с водой.

Великий космос! Если бы он чувствовал ту уверенность, с которой он говорил! Флот Анакреона должен был прибыть через два дня, а чем располагал он, кроме желания и полудогадок о том, к чему стремился Хари Сэлдон все эти пятьдесят лет. Ведь он не был даже обыкновенным психологом, так, недоучка, пытающийся понять самый великий ум века.

Если Фара был прав, если вся проблема была только в Анакреоне, если Хари Сэлдон действительно заинтересован только в создании Энциклопедии… Тогда какой ценой достанется ему затеянный переворот?

Он пожал плечами и выпил воды.