Глава 15
Принц и жрец
Зима 1520 г. Койокан – Теночитилан

– Кто ты?

Звучащий во тьме голос казался смутно знакомым.

– Ну, господин наследник, неужто ты меня не узнал?

– Я же не могу видеть в темноте!

– Я – жрец Кецалькоатля… не самый видный. Не так давно мы встречались у тлатоани.

– Шочипильцин?! Вот уж не ожидал тебя здесь встретить. Но позволь…

– Тсс! Кажется, они закончили…

С минуту оба прислушивались, и Куатемок наконец убрал кинжал за пояс. Жрец вроде бы вовсе не собирался немедленно на него наброситься. Жрец… Вот уж поистине, нежданная встреча! Значит, это Шочипильцин опережал его на шаг… Что же, получается, жрец и убил несчастного музыканта? Нет, не очень-то на то похоже…

– Ага, ага, вот уходит… – тихо шепнул служитель Кецалькоатля. – Ну, что? Думаю, пора объявиться и нам.

– Пошли. – Принц согласно кивнул и вступил в залу первым. – Доброй ночи, прекраснейшая Точималь! Надеюсь, это был истинный Аотль? Что и говорить, неплохо развлекаются господа писцы! Только вот неизвестно, на какие такие средства?

– Думаю, что на казенные, – хохотнул жрец. – Знаю я этих писцов – взяточник на взяточнике и вор на воре!

– Хо?! – Девушка удивленно взглянула на принца. – А я думала, ты спрятался во дворе… Однако, я смотрю: вы уже спелись. Кстати, ни один мне еще не заплатил.

– Ах да. – Куатемок смущенно полез за пояс – за косточками с золотым песком.

Шочипильцин же молча снял с запястья массивный золотой браслет. О! Жрец выглядел настоящим щеголем – не жрец, а этакий джентльмен! – сандалии на каблуках, длинный узорчатый передник, тонкая красно-желтая туника на завязках-ленточках, украшенный изящной перьевой мозаикой плащ…

– Надеюсь, этого хватит? – Шочипильцин улыбнулся.

– Да, но вы оба сразу же уберетесь! – ухмыльнулась жрица любви. – Что-то я вас боюсь, господа.

Жрец расхохотался:

– Думаю, ты не тех боишься, душа моя! Мы сейчас спросим тебя кое о чем… и поможем скрыться.

– Скрыться? – Точималь недоуменно моргнула. – С чего это мне скрываться? И кто вам сказал, что я собираюсь отвечать на ваши вопросы?

– Эй, эй, только не надо никуда бежать. – Вскочив на ноги, Куатемок загородил выход. – И прятать под плащом кинжал – тоже ненадобно: обсидиановые клинок, увы, слишком заметен.

– Твой дружок-музыкант убит, девочка! – зябко потерев ладони, просто сказал служитель культа.

– Убит?!

– Да. Вчера ночью, в собственном доме. Бедняга…

– О боги!!! Что вы так смотрите? Мне его действительно жаль… хороший человек, нет, право же, хороший… был…

Куатемок внимательно посмотрел на женщину:

– А тебя ведь не слишком-то удивило известие о его смерти. Нет?

Точималь, похоже, не знала, как себя сейчас вести. Эти странные гости – клиенты, явившиеся под чужим именем один за другим… Они честно заплатили за любовь. Но ведут какие-то странные речи, от которых прямо-таки сквозит смертельной опасностью! Кто они, эти двое? Зачем явились? Правда ли – только спросить? С другой стороны, пока они вели себя очень даже пристойно – даже не повышали голос. Ладно, посмотрим, посмотрим…

– Да, – решительно кивнула женщина. – Мой дружок-музыкант от кого-то прятался. Даже боялся приходить в храм, хотя нужно было зарабатывать на жизнь…

– Он что-нибудь пояснял?

– Нет. – Дернув головой, Точималь обхватила себя за плечи. – Но я ведь не дура – догадалась. Все началось пару месяцев назад… тогда мой друг играл на празднике у какого-то очень важного человека… который потом умер. Я даже не знаю, как его звали… Клянусь всеми богами – не знаю!

– А что был за праздник? – быстро спросил Шочипильцин. – День вступления в должность или, может быть, что-то еще?

– Это был праздник усыновления. Да-да, именно так – мой друг как-то обмолвился…

– Праздник усыновления?! – Принц и жрец переглянулись. – А подробностей твой дружок не рассказывал?

– Нет. Да я и не расспрашивала особо – просто видела, что он боится. Значит, все-таки убили… Жаль, жаль…

– А почему ты уехала? Что-то почувствовала?

– Да нет. – Женщина повела плечом. – Просто уехала подработать, Койокан – мой родной город, и храм Венеры когда-то был и моим храмом. Остались старые связи. Думала дней через пять – семь вернуться.

– И часто ты так наезжала?

– В последнее время – да. Нужно же было на что-то жить.

– Они найдут тебя и здесь, – помолчав, тихо промолвил принц. – Точно так же, как нашли мы. Найдут и убьют без всякой жалости – слишком много поставлено на доску патолли.

– Но кто – они? – Точималь вскрикнула в голос.

Жрец грустно усмехнулся:

– Мы и сами хотим это узнать. Подозревать, душа моя, можно многих… Но подозревать и знать – слишком разные вещи. Мой тебе совет – уходи, и как можно быстрее!

– Да, но куда мне податься? – в отчаянии выкрикнула жрица любви. – Наверное, легче укрыться где-то в столице, чем идти уходить неизвестно куда.

– Нет, не легче. – Жрец сурово качнул головой. – Видишь ли, мы ведь еще точно не знаем, кто они и чего хотят. Кстати, в Тлакопаме у меня есть хороший знакомый – жрец. Я скажу, как его отыскать. Передашь от меня поклон…

– Тлакопам! – Жрица продажной любви в сердцах всплеснула руками. – Это ж деревня деревней! Впрочем, похоже, мне выбирать не из чего.

– Именно так, девочка! Именно так.

А потом была беседа со жрецом. Хорошая, вдумчивая такая беседа. Шочипильцин оказался человеком умнейшим, но не слишком везучим – на свою беду, встал на пути заговорщиков, сам того не желая. Да-да, как давно уже правильно догадался принц – это был именно заговор! Заговор среди высших жрецов и знати. Даже такой относительно спокойный правитель, как Моктекусома Шокойоцин, устраивал далеко не всех, и многие хотели бы видеть на его месте послушного и хорошо управляемого человека. Нет, только не Куатемока – его взрывной и упрямый характер был известен всем! Нужен был кто-то другой, и его, этого другого, заговорщики активно готовили: названый брат тлатоани, усыновление им кого-то, потом, почти сразу, смерть – все это наводило на вполне определенные мысли!

И еще участники заговора, конечно же, решили избавиться от возможного конкурента – Куатемока. Для начала подбросили змею – ядовитую болотную гадину, однако в дело неожиданно вмешались пришельцы из-за океана – вмешались одним своим появлением. Вот тогда-то заговорщики и задумали изменить тактику – воспользоваться испанцами (Посланцами великого Кецалькоатля! Бойтесь, люди, бойтесь!) в деле борьбы за трон: опорочить в глазах всего народа и самого правителя, и его официального наследника. Что ж, следует признать, что это им удалось, особенно в отношении тлатоани.

Однако эти государственные преступники – кто бы они ни были – явно недооценили конкистадоров!

Само существование Теночтитлана становилось все более шатким… и заговорщики еще больше усугубляли ситуацию, внося разброд и шатания внутренней распри в столь неподходящий момент. Впрочем, им этот момент наверняка казался весьма даже подходящим.

– Они чувствуют себя слишком вольготно, – хмуро оценил заговорщиков Шочипильцин. – Тлатоани ими нынче некогда заниматься.

– И это плохо. – Куатемок неожиданно ухмыльнулся и предложил: – А что, если нам немного растревожить это змеиное гнездо? Чтобы им стало не до заговоров? Мы же примерно знаем, кто они… Будем бить по площадям, авось да зацепим!

Жрец с явным уважением посмотрел на молодого принца:

– А ты читаешь мои мысли! Да, нужно использовать против них того, от кого они не ожидают подвоха, – эшпаньотль! Да, могут пострадать и невинные… Зато мы на какое-то время получим свободу рук…

Он сказал – «мы». Это радовало.

Случай подвернулся уже в конце февраля – в начале второго месяца года, в священный и особо почитаемый праздник древнего божества весны и всходов Шипетотека – «грозного воина в ободранной коже». Во всех храмах готовились пышные празднества, и, конечно же, первый из них – в небольшом святилище Шипетотека, куда были приглашены особо важные и почитаемые сановники и жрецы, в том числе и Шочипильцин, который, правда, принимать участия в празднестве вовсе не собирался, заранее придумав достойный и вызывающий доверие повод.

Праздник «Сдирание человеческой кожи» всегда считался одним из самых зрелищных и любимых. И – одним из самых кровавых. Впрочем, кровавыми были все ацтекские праздники, как ни бился в свое время Асотль…

Кожа жертв являлась аллегорическим отображением листьев маиса, кукурузы, – мексиканской кормилицы, без хорошего урожая которой наступал страшный голод. Поэтому Шипетотека нужно было достойно возвеличить, отблагодарить за все то, что он для людей делал, – за весну, за светлое солнышко, за налившиеся початки…

– Клянусь святым Яго, это будет поистине самое отталкивающее и мерзкое зрелище! – в беседе с Берналем Диасом и патером Ольмедо Куатемок не жалел красок – для того и пригласил этих гостей, наплевав на мнение всех. А почему бы не пригласить друзей, пусть даже – испанцев?

– Так-так-так… – Священник задумчиво перебирал четки. – И что же там будет такого особенно мерзкого?

– О! Да все! – Принц вовсе не преувеличивал. – Вы можете судить уже по названию – «Сдирание человеческой кожи» – ну разве не мерзко?

– Очень! – Берналь Диас перекрестился на распятие, по велению Куатемока изготовленное лучшими ювелирами столицы и ныне украшавшее собой гостевую залу. – Какая чудесная вещь!

– Да? – Принц довольно улыбнулся. – А вам, падре, нравится?

– Что? Ах да, конечно. Так что там о мерзости?

Куатемок усмехнулся:

– Хотите услышать? Извольте! Только представьте себе множество несчастных людей, предназначенных в жертву, – красивых девушек, юношей, детей. Жадные окровавленные руки пособников Сатаны хватают их за волосы, невзирая на крики и стенания, тащат по ступенькам пирамиды к жертвеннику… где, мерзко и радостно хохоча, уже поджидают другие дьяволы – да, да, это поистине дьяволы! Жертв по очереди бросают спиной на жертвенный камень, прижимают, и главный жрец – ужасный в своей похотливой кровожадности – рассекает им грудь, вырывая еще живое, еще трепещущее сердце…

– Да, это ужасно, – согласно кивнул патер. – Но все это мы уже знаем.

– Это еще не все! – Рассказчик прищурился. – Дальше представьте себе: жрец ударом ножа отделяет от тела голову, сливает кровь в поставленный сосуд и тело бросает с пирамиды вниз, где его уже ждут мерзкие старики – они-то и сдирают кожу, а тело расчленяют, варят мясо для пира!

– Господи! – снова перекрестился впечатлительный сеньор Диас. – Каннибалы!

– Да. – Принц сурово кивнул. – Именно так и есть – каннибалы. Неужели мы, как христиане, допустим это отвратительное празднество?

– Вообще-то, император уже почти полностью в наших руках, – задумчиво пробормотал священник. – Но еще не совсем. Все же я поставлю в известность капитан-генерала…

– Поставите в известность? – взорвался Берналь. – Всего лишь? Не в известность надо ставить, а действовать! Когда, вы сказали, дон Карлос, состоится вся эта пакость?

– Уже завтра ночью.

– Вот видите, святой отец! Уже завтра! Нам следует поспешить. Я со своей стороны возьму своих солдат… аркебузиров… мало этим дьяволам не покажется, клянусь Святой Девой!

– Да, – подумав, согласился патер. – Наверное, так и следует поступить – нечего терять время!

– Уж не беспокойтесь, мы возьмем их с поличным! – с циничной усмешкой заверил принц. – Самых главных нужно будет арестовать, дабы затем предать справедливейшему суду святой инквизиции!

– Вот, поистине, золотые слова, достойные христианина! – восхитился священник.

– Только прошу, не надо хватать всех подряд… Я сам будут там. Уж подскажу – кого надо.

Берналь Диас ухмыльнулся:

– Уж сделайте одолжение, дон Карлос!

– И еще одно. – Принц оглянулся и понизил голос. – Все должно пройти тайно! Не нужно просить генерал-капитан – это сразу же станет известно. Отдать приказ в самый последний момент, вечером… Вы сможете это сделать, дорогой Берналь?

– Вполне! – решительно кивнул кабальеро. – Вы вполне можете рассчитывать на меня, друг мой.

– Отлично. – Дон Карлос потер руки. – Так я пошлю к вам верного человека… когда все начнется. И уж тогда не медлите, да помогут нам Бог и Святая Дева!

Все «высшее общество» – верховные жрецы, сановники, аристократы-пилли, всего человек около сотни, – собралось ближе к ночи в Городе Храмов, неподалеку от теокалли. Храм Шипетотека был небольшим и не мог вместить всех желающих, а потому все действо предполагалось снаружи, в саду, где уже было заранее приготовлено место.

Тлатоани не было – слишком большим вызовом стало бы для испанцев его участие в этом мерзком деле, правитель не хотел зря дразнить гусей. Зато все жрецы – Кальтенбруннер-Кецалькуэшликатль, тучный служитель Тескатлипоки Куэкатльшочинко, жрец грозного Тлалока Шикиштопильцин, коротышка с лицом плачущей рязанской бабы, человек крайне жестокий и хитрый… И многие-многие прочие, рангом пониже. Среди них Куатемок заметил и Шочипильцина, тот ведь не мог отказаться… как и сам принц, которого, конечно же, пригласили – посмотреть, как среагирует? Продался ли уже до конца пришельцам или еще сохранил остатки совести? Если сохранил – так обязательно приведет с собой раба, а то и нескольких – в жертву великому древнему богу!

Да, каждый взял с собой слуг, верных воинов и рабов, толпившихся с обоих сторон храма. Воины зорко стерегли пленников – специально ради этого многие сановники еще загодя посетили рынок в Тлателолько – тиангис. Купили, выбирая, как уж смогли, самых красивых. Так поступали все, так сделал и принц – в целях конспирации. Лично походил, – а как же, только лично! – купил трех мальчиков. Обращался ласково, сказал, чтобы ничего не боялись. Впрочем, дети все равно не поверили – стояли, дрожали, плакали, со страхом косясь на облаченных в человеческую кожу жрецов!

Детей специально продавали для подобных праздников – принести в жертву богам! – не у всех ведь имелись пленники, да и не хватало пленников – слишком уж частыми и кровавыми были ацтекские праздники. Пакостные – это уж точно!

Приглашенные явились с наступлением темноты – кругом ярко плыли факелы, освещая черных базальтовых идолов, жертвенник, окровавленные фигуры жрецов, не дожидаясь гостей уже успевших причаститься жертвенной кровью.

Уже горели костры – в больших, вылепленных из огнеупорной глины сосудах уже готовились варить человеческое мясо для ритуального пира, на который были приглашены все наиболее значимые лица, в том числе, естественно, и Куатемок.

Подобно диким зверям поедать человечье мясо! Брр!!!

– Великий Шипетотек смотрит на нас!!! – подняв вверх окровавленный жертвенный нож, громко закричал жрец – полуголый, с перекатывавшимися под мокрой от пота кожей мускулами. – Он даст нам весну! Приди, весна, приди!

Ударили барабаны, обтянутые человеческой кожей.

– Приди, весна, приди! – в унисон воскликнула собравшаяся толпа.

– Кончатся дожди, проглянет солнце. Дай нам урожай, великий Шипетотек!!! Мы славим тебя сегодня. Дай нам маис – нашу жизнь!

Снова барабаны…

– Дай нам маис!

– Дай нам жизнь! Дай нам жизнь! Дай маис!

Удары… рокот… дрожащий свет факелов… жар костров… кипящая в священных сосудах вода в ожидании мяса…

– Дай нам жизнь! Смотри, о великий, мы дарим тебе сегодня девушек – самых красивых и нежных! Сильных и крепких юношей! Этих прелестных детей! Плачьте, дети, плачьте… Ничего, очень скоро все ваши несчастья закончатся… О, великий Шипетотек! Прими их скорее, прими…

Верховный жрец, страшный, с мерцающими глазами, взмахнул рукой, и тотчас же служители его выхватили из толпы пленников несчастных детей, за волосы потащили к жертвеннику… вот уже бросили!

Взметнулся к небу обсидиановый нож…

И тут же раздался залп!

Аркебузиры подобрались незаметно, да никто их и не ждал, никто не охранял праздник, никому и в голову не могло прийти…

Выстрелы смели всех жрецов Шипетотека, их кровавые фигуры метнулись прочь… Крик возмущения прорвал собравшуюся толпу… Увидели испанцев!

Закованные в стальные латы, лучшие ратники Берналя Диаса развертывали каре в цепь. Их решительные лица не сулили жрецам ничего хорошего. Аркебузиры позади заряжали свои ружья.

– Спасайтесь! – громко прокричал кто-то. – Боги отвернулись от нас, прислав белых демонов! Спасайтесь! Бегите, люди, бегите!!!

Никакого сопротивления не было, да и не могло быть – никто из собравшихся не мог себе даже представить, что кто-то дерзнет оскорбить божество!

Конкистадоры дерзнули, ни секунды не сомневаясь, ведь для них все ацтекские боги являлись мерзкими демонами, поганые капища которых следовало немедленно разрушить. Что солдаты сейчас и делали, с неподдельным энтузиазмом круша идолов и жертвенные сосуды.

– Берналь! – вглядываясь в темноту, выкрикнул Куатемок.

Кабальеро оглянулся:

– Дон Карлос, друг мой! Мудрено вас узнать в этом наряде!

– Не нужно никого преследовать, – быстро распорядился принц. – Там – пленники. Их нужно освободить… пусть уходят.

– Э, нет, сын мой! – из темноты внезапно возник патер Ольмедо. – Этими несчастными теперь займется Церковь! Самое время утешить их… и привести к святому крещению. Думаю, они вполне созрели принять его, а?

Рассмеявшись, дон Карлос махнул рукой:

– Делайте как знаете. И тут же обернулся к Берналю: – Ваши люди задержали кое-кого… Я видел.

– Это те, кто нужен? – довольно ухмыльнулся сеньор Диас.

– О, да! Но… я должен хорошенько их рассмотреть… Так, чтобы они меня не видели.

– Устроим, друг мой! Всенепременно устроим.

Эта ночная облава оказалась не особо успешной, да и не та была поставлена цель. И все же случившееся вызвало очень большой резонанс, Моктекусома даже официально пожаловался Кортесу на чинимый его воинством произвол, на что генерал-капитан лишь лицемерно развел руками:

– Не могу же я приказать им спокойно взирать на ваши мерзкие и кровавые жертвоприношения? Никакой христианин этого не выдержит – совесть не позволит. Больно жуткая у вас религия, уважаемый сеньор император!

– Ваша религия хороша для вашей страны, – обиделся за жрецов тлатоани. – А наша – для нашей.

Однако все больше людей – индейцев – уже не считали так.

Кортес потребовал – да-да, уже потребовал – от Моктекусомы примерно наказать некоторых «особенно замешанных в сем гнусном деле» сановников и жрецов, началось расследование.

И Куатемоку стало окончательно ясно, что тлатоани уже был, по сути, пленником… Игрушкой в руках испанцев. Увы…

Правда, главную роль во всех следственных действиях играл патер Ольмедо, что, конечно же, было на руку принцу. Кроме всего прочего, Куатемок настоятельно рекомендовал в качестве переводчика «одного умного и сметливого паренька», дабы «не отвлекать от важных дел донью Марину». Этим «умным и сметливым», естественно, оказался Сиуа… в котором многие, конечно, с некоторым удивлением признали сгинувшего в Вера-Крусе Хосинто… Однако Кортесу сейчас было не до этого паренька – он использовал ночной инцидент для того, чтобы еще больше надавить на тлатоани, все более упускавшего власть.

Правильно ли поступил Куатемок? Да, руками испанцев он нанес удар по жрецам… Но, по сути, дал лишний козырь капитан-генералу.

К тому же вскоре пришло известие о нападении каких-то ацтекских воинов на гарнизон крепости Вера-Крус. Несомненно, это были воины смелого Атонака! Но и они, как вскоре оказалось, невольно способствовали тому, что задумали Кортес и его помощница – хитроумная донья Марина.

О, то, что произошло дальше, не укладывалось вообще ни в какие рамки! Свидетелем тому был все тот же Берналь Диас, он же потом и рассказал дону Карлосу – Куатемоку, как было дело.

Узнав о нападении на Вера-Крус, генерал-капитан, по совету доньи Марины прихватив с собой пятерых офицеров, немедленно отправился во дворец тлатоани, где тихо и вежливо попросил Моктекусому перейти на жительство в ту часть покоев, где обитали испанцы. Просьба сия сопровождалась демонстрацией очень даже весомых аргументов в виде шпаг, кинжалов и пары заряженных аркебуз.

Уж конечно, тлатоани вынужден был согласиться… И с тех пор Кортес правил уже от его имени!

Почему Моктекусома не решился принять смерть, бог весть… Может быть, вполне искренне считал, что только он может оградить свою страну от испанских чудовищ?

Патер Ольмедо приблизил к себе спасенных детей, окрестил их, не без основания полагая, что с течением времени получит из этих мальчиков верных Святой католической церкви монахов. Так оно впоследствии и вышло.

Что же касается Куатемока, то его сейчас занимал совсем другой мальчик – тот самый усыновленный наследник. Шочипильцин, пользуясь отсутствием контроля со стороны высшего жречества, которое пока занимали совершенно иные проблемы, немедленно развил самую кипучую деятельность. О покойном Чикояотле очень скоро членам дуумвирата стало известно все или почти все. Сей достойный вельможа, оказывается, был родом из города Шалтокана, что располагался на одном из островов одноименного озера, к северу от озера Тескоко. Оба озера соединялись достаточно широким проливом, так что путешествие из Шалтокана в Теночтитлан не составляло вообще никакого труда – естественно, на лодках. Кстати, именно Шалтокан славился своими мастерами-лодочниками, о чем как-то с удовольствием поведал Сиуа.

Итак, вельможа Чикояотль занимал при дворе тлатоани довольно-таки хлопотливую, почетную, но не особенно важную должность управителя внутреннего двора. В его подчинении находились многочисленные склады, амбары, ювелирные и керамические мастерские и прочее, и прочее, и прочее. За всем этим хозяйством нужно было весьма пристально наблюдать, что сей исполнительный, но, надо признать, не хватавший звезд с неба чиновник и делал со всем старанием.

И был замечен!

Дочери его к тому времени уже вышли замуж за каких-то восточных касиков, там, где-то за горами, и жили, практически не навещая отца, вот тлатоани, разумеется, не лично, а через жрецов и надоумил уважаемого Чикояотля усыновить какого-нибудь мальчика… Мальчика как раз и подобрали жрецы!

– Шалтокан! – как-то уже под вечер, войдя в гостевую залу дворца Куатемока, громко воскликнул Шочипильцин. – Они отыскали его в Шалтокане!

– Кого, кого отыскали? – оторвался от партии патолли принц. – Твой ход, Сиуа… Рад видеть тебя, уважаемый Шочипильцин. Садись, садись же скорее… Выпьешь?

– Да. – Жрец не стал отказываться, и Куатемок кивнул мажордому, немедленно же наполнившему чашу нового гостя.

– В Шалтокане отыскали наследника, – выпив предложенное вино одним махом, пояснил жрец. – Ну, того самого, которого потом усыновил Чикояотль. Занимался всем этим доверенный человек Куэкатлишочинко… ну да, ну да, главного жреца храма Тескатлипоки. Он, кстати, счастливо выкрутился и уже на свободе… Что для нас не очень-то хорошо!

– Кто выкрутился? – недопоняв, переспросил принц. – Жрец Тескатлипоки или его доверенное лицо?

Гость усмехнулся:

– Жрец, конечно же! А его верного клеврета уже нет в городе! Как мне удалось узнать, он недавно исчез, прихватив с собой… одного мальчика из храма Тескатлипоки… Как вы думаете – кого? Ну, что скажешь, парень?

Поправив плащ, Шочипильцин скептически посмотрел на Сиуа, оказавшего общему делу уже довольно много услуг, а потому с недавних пор пользующегося относительным доверием жреца.

– Думаю, речь идет о наследнике, – не отрываясь от фишек патолли, отозвался юноша. – Ну, о том, что усыновили.

– Именно так. – Гость улыбнулся, как всегда, лишь одной половиной лица. – Кстати, этот клеврет – опытный и безжалостный убийца, и помощники его – точно такие же.

– Постой, постой, – перебил Куатемок. – А не эти ли люди причастны к таинственной смерти чиновника… и того музыканта из Ацтакалько?

– Очень может быть, что и так, – согласился жрец. – Очень и очень может быть.

– Ха! Я снова выиграл! – громко засмеялся Сиуа. – Теперь осталось только отыскать этого клеврета… точнее – наследника.

– А вот ты в этом нам и поможешь! – Шочипильцин ухмыльнулся. – То есть не ты, а твой родной отец – он ведь дворцовый архитектор, не так ли?

– Да, и очень хороший! Ходят слухи, сам Кортес хочет заказать ему какой-то новомодный дворец! Если для вас это, конечно, показатель…

– Твой почтенный отец должен быть хорошо знаком со всеми жрецами храма Тескатлипоки. Он же его перестраивал лет пять назад!

– Ну конечно, знаком. А как же!

– Так пусть узнает, были ли в последнее время посланы куда-нибудь и зачем-нибудь младшие жрецы из подсобных служб? Это же ему нетрудно?

– Нетрудно.

– Ну вот. Только пусть спрашивает осторожно, дескать, хотел хоть кого-нибудь попросить осмотреть по пути каменоломни… ну, или что-нибудь типа того.

– Да, понял, понял. – Сиуа со смехом поднялся. – Ну, мне, пожалуй, пора. Постараюсь все разузнать и сразу же явлюсь.

– Бог в помощь! – пожелал уходящему Куатемок.

– Бог? – Шочипильцин пристально посмотрел на принца. – Как-то странно ты выразился.

– Я верю теперь только в Белого Тескатлипоку – благого Кецалькоатля. Да-да, это «белый» бог, бог белых людей, которого они называют Иисус Христос! Именно его эра сейчас наступает.

– Иисус Христос, – старательно выговорил жрец. И тут же напомнил: – Так ведь и я – служитель Кецалькоатля! И мне без особой разницы, как этот бог именуется… пусть даже Иисус Христос!

Куатемок не выдержал, расхохотался:

– О, да я смотрю, ты уже почти епископ!

– Епископ?

– Так белые люди называют своих главных жрецов.

– Да. – Шочипильцин лукаво прищурился. – Я, наверное, был бы хорошим епископом!

– Скажи это патеру! То есть нет – я сам при случае скажу.

Они еще посидели, выпили, потом гость ушел, и в комнату неслышно проскользнула Тескаль. Сбросив одежды, тихо прижалась к принцу:

– Я очень соскучилась…

Погладив девушку по плечу, Куатемок схватил ее в охапку и без лишних слов бросил на ложе… Устал.

Утром, ни свет ни заря, явился Сиуа, сообщил не очень-то радостную весть: его отцу так и не удалось выяснить, кто и куда уезжал из храма Тескатлипоки.

– Младшие жрецы сказали: никто никуда, – вздохнув, пояснил подросток. – Правда, кто-то из них обмолвился, что у храма несколько раз видали одного лодочника, из тех, услугами которых так часто пользуются средней руки торговцы.

– Лодочник, – тихо повторил Куатемок. – Значит, лодочник.

Накинув на плечи простой белый плащ, принц явился в Тлателолько, как обычно в последнее время – инкогнито. Огромный – огромнейший – рынок шумел, словно бескрайнее море.

– Где мне найти господина Шиутека? – молодой человек сразу же обратился к смотрителю – важному и седому, но еще не старому мужчине в цветном плаще, который тут же провел его между рядами торговцев и показал рукой:

– А вот теперь все прямо, прямо, а дальше спросишь.

Принц прошагал прямо, наверное, с километр – а рынок и не думал кончаться. Наконец он очутился на небольшой круглой площади, тоже полной народу, от которой влево и вправо отходили сплошь заставленные различными товарами улицы.

– Эй, уважаемый! – Куатемок ухватил за локоть пробегавшего мимо приказчика. – Где мне найти Шиутека? Того, что торгует с Теуантепеком.

– А, вот ты о ком! Видишь длинный-длинный вал? Ну, там, где перья?

– Ну!

– Там и есть Шиутек.

– А он еще здесь? Никуда не отправился?

– С утра еще был здесь, а сейчас – не знаю.

Куатемок все же разыскал старого друга, тот тоже обрадовался, подмигнул, мол, сейчас выпьем. Да, контроль-то в последнее время ослаб, можно было и выпить, и принц с большим удовольствием опрокинул кружку холодной, щедро сдобренной перцем, бражки! Ах, хорошая штука… зря только они в нее перец кладут, ироды! Впрочем, здесь во все перец добавляют…

– Так ты что-то хотел спросить, дружище! Лодочник? Какой лодочник? Ну да, ну да, знаю.

Куда отправлялись? Так в Шалтокан. Больше в последнее время – никуда, а в Шалтокан – точно. Там довольно большой караван собрался, лодок двадцать, весело плыть!

Шалтокан… Вот, значит, куда… Если, конечно, верить собственным расчетам. Ну, а почему бы им не верить?

Немедленно посоветоваться с Шочипильцином!

А Шочипильцина и след простыл! Не появлялся и день, и второй, и третий. И куда, спрашивается, делся?

Бог надоумил принца обратиться к патеру Ольмедо, как раз заглянувшему в гости.

– Шочипильцин? – повторил святой отец. – Нет, не помню такого… Хотя! Не тот ли это паскудный слуга Сатаны, коего мне третьего дня притащили по показаниям служителя препоганейшего демона Тлалока? Да-да, кажется, именно так его богомерзкое имя – Шо-чи… дальше, прости Господи, и не выговоришь!

– Да где же он?

– Сидит у меня в яме, – довольно сообщил патер. – Арестованные говорят: этот самый упертый! Из самых гнусных – гнуснейший. Я пока с ним и не говорил – держу…

– Так позволь мне поговорить!

– Э, нет, сын мой! При всем к тебе уважении – сначала я! Таковы уж наши правила.

– Ну что ж, правила так правила, – пряча глаза, кивнул принц.

Ну, и как же будет разговаривать со жрецом сей достойный падре? Уж конечно, не через донью Марину. Через Сиуа, через кого же еще-то?

Однако после допроса первым явился патер, а вовсе не сын архитектора. Уселся, очумело вращая глазами, и только попросил:

– Воды… Уф… Этот ваш жрец!

– Что такое? Он что же, не отрекся от своих ложных богов?

– Отрекся, и сразу же! Даже больше того… Изъявил желание стать епископом!