Глава 12
На войне, как на войне
Октябрь 1519 г. Чолула
…Вдоль узкой полоски тени, которую отбрасывали здания, он проскользнул бы совсем незаметно…
Франсуа Мориак.
«Поцелуй прокаженному»
В Чолуле от Моктекусомы снова пришло посольство с богатыми дарами. У Куатемока складывалось такое мнение, что тлатоани пытается откупиться от конкистадоров, вместо того чтобы выставить на их пути в столицу многочисленное и надежное войско, – а только так и можно было остановить рвущихся к Теночтитлану испанцев! Что же, все предупреждения принца не достигли цели? Зачем же тогда тлатоани его вообще посылал?
На этот раз посольство возглавлял один тучный и вечно хмурый Куэкатльшочинко, жрец главного храма Тескатлипоки. Он и передал наследнику приказ тлатоани – любыми способами уговорить Кортеса не идти на Теночтитлан.
Куатемок только головой качал, понимая, что это, увы, уже невозможно. Что же Моктекусома – совсем ничего не понимает? Полностью выжил из ума? Или слушает своих тупых советников, вроде тех, что на полном серьезе рекомендовали ему послать Кортесу костюмы Кецалькоатля и Тескатлипоки… мол, какой наденет. Идиоты – по-другому и не назвать.
Однако со своей, первобытно-жреческой точки зрения, сии горе-советчики были абсолютно правы. И в самом деле, все логично, если бы «бородач с белым лицом» надел костюм Тескатлипоки, то было бы ясно: эра этого бога еще не закончилась, а если бы Кортес облачился в одеяния Кецалькоатля, то – совсем другой коленкор… Отсюда уже и можно было выстраивать всю линию поведения… не такую непоследовательную, как сейчас.
Однако, генерал-капитан, как и любой нормальный человек, вообще не стал надевать присланные костюмы, чем полностью запутал тлатоани, человека не то чтобы недалекого и тупого – вовсе нет! – но, увы, первобытного.
Жрец Куэкатльшочинко еще привез помощников – двоих не вызывающих особого доверия субъектов, один из которых – с плоским носом и широким красным лицом – почему-то напоминал Куатемоку пьяного крановщика, а второй… второй вообще был незаметен и неприметен. Идеальный тип для шпиона!
– Это мои верные люди, – с гордостью рекомендовал жрец. – Шикильцин и Топильцин… имена, конечно, вымышленные, да и к чему тебе, господин, знать настоящие – только загружать лишний раз свою память. Эти двое будут помогать тебе и – если понадобится – охранять.
При этих словах Куатемок скривился:
– Охранять пленника? Что может быть нелепее?
– Э! – Служитель Тескатлипоки шутливо погрозил пальцем. – Мы ведь знаем, что эшпаньотль присматривают за тобой, господин, не так уж и строго.
Ха! Знают они… Интересно, от кого? Кто тут доложил, постарался? «Голубые» жрецы? Или… та неуловимая женщина?
– Лучше бы ты дал мне в помощь какую-нибудь красивую женщину, жрец! – с досадой произнес принц. – Нет, в самом деле.
– Женщину… – Куэкатльшочинко хмыкнул. – Нет у нас пока женщин, дорогой наследник.
Ага… нет.
А в городе становилось очень неспокойно, по всему чувствовалось – что-то назревает. По улицам болтались толпы местных подростков и даже вооруженных воинов, какие-то мутные личности экзальтированно призывали кучковавшийся по площадям народ к бунту! В смысле – резать белых пришельцев. Наконец-то сообразили!
Испанцы чувствовали себя неуютно, Кортес ввел усиленные посты, а донью Марину – уж конечно, по ее же совету – сослал на окраину города, поселив в каком-то доме на положении пленницы.
– Ваш император настроен против нас! – жаловался при встрече Берналь Диас. – Увы, это так, мой дорогой друг.
– Но тлатоани же только что в очередной раз прислал вам подарки! – пытался оправдаться Куатемок. – И не самые бедные.
– Все так, – хмуро кивал кабальеро. – Но мы уже обнаружили на улицах несколько десятков утыканных кольями и хорошо замаскированных ям! Несколько десятков, дон Карлос. Одной рукой ваш император шлет нам подарки, другой же – вредит. Ходят упорные слухи, что он послал против нас двадцать тысяч отборных воинов!
Двадцать тысяч воинов!
Принц не знал, что и думать, – сообщение Диаса не очень-то вязались с приказом тлатоани. Но, с другой стороны, быть может, Моктекусома наконец решился дать пришельцам достойный отпор?
Ага… и вот так просто все стало явным! И якобы двадцать тысяч воинов, и замаскированные – совсем плохо замаскированные, раз уж их легко смогли в таком количестве отыскать, – ямы с кольями. Особенно настораживало поведение доньи Марины – пожалуй, одной из главных вдохновительниц всего похода. Ох, неспроста она вдруг прикинулась пленницей… Хочет вызвать жалость жителей Чолулы? Втереться к ним в доверие? Ох, неспроста…
Тут явно пахнет самой жуткой провокацией! Кортесу зачем-то нужно устроить в Чолуле резню? Устрашить? Может быть, может быть… И также очень может быть, что дело тут не в резне… а, скажем, в деньгах! Все в том же золоте. Да, в золоте! А почему бы и нет? Все эти многочисленные носильщики, воины-тлашакаланцы, проводники да и простые конкистадоры… На всех ведь даже таких богатых подарков, что постоянно слал Моктекусома, не хватит! А заплатить хорошо бы… Откуда деньги? А ограбить какой-нибудь богатый город… Чолула – как раз таки весьма подходящий случай.
Тогда становится понятным поведение доньи Марины – действительно, входит в доверие, а быть может, и открыто провоцирует беспорядки. В разумных пределах, конечно.
Эти еще двое… помощнички… Интересно, где их черти носят? Тоже митингуют на площадях? Зовут народ к топору… то есть – под топор. Под топор испанцев! Конкистадорам ведь только того и надобно…
Марина!!!
Все она…
И, кстати, она как раз должна встретиться с какой-то женщиной… той самой…
– Так донья Марина в опале, Берналь?
– Кто это вам сказал? – скривился сеньор Диас.
– Вы! Вот только что.
– Да? А я и не заметил… Знаете, не то чтобы в опале, просто… Просто капитан-генерал немного отдалил ее от себя – для безопасности в столь неспокойное время.
– А она звала меня к себе на обед.
– Так пойдите! С охраной, конечно. Я дам вам солдат.
– А это далеко?
– Не очень. Солдаты знают.
Просторный двор с сильно заросшим садом располагался почти на самой окраине, у развалин какого-то храма. Почтительно проводив принца, солдаты вовсе не спешили уходить. Да! Еще и у самых дверей стояли двое с алебардами. Глупое оказалось положение – не бродить же по саду, нужно, раз уж пришел, зайти.
А почему бы и не зайти?
Велев выглянувшей на зов служанке доложить, Куатемок в ожидании принялся расхаживать по давно не чищенной от пробивавшейся травы дорожке. Впрочем, долго ждать не пришлось.
– Входите, дон Карлос. Вот уж кого не ожидала, так это вас! Что-то случилось?
– Нет, просто шел мимо, дай, думаю, зайду.
– Рада, рада… Хотите выпить?
– Конечно.
– Сейчас принесут вино… Боюсь показаться негостеприимной хозяйкой, но… вечером у меня важная встреча.
Вот оно!
– О, я не задержу вас до вечера, любезнейшая сеньора.
Ни к чему не обязывающий тост. Беседа ни о чем. А время шло, шло. И видно было: хозяйка нервничает.
Когда уже начало темнеть, принц счел, что пришла пора откланяться:
– Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством, дорогая донья.
– О что вы, что вы…
Любезные слова. Улыбка. А в глазах: да поскорей бы ты ушел!
Выйдя из дому, Куатемок простился с охранниками Марины… а те, что были с ним, уже, слава богу, ушли, что значительно облегчало дело.
В небе висела половинка луны, словно бы ее обглодали койоты. Впрочем, ночь была звездной, ясной, и света вполне хватало. Принц укрылся за сейбой. Ждал.
Того – или (он смел надеяться) ту, кого ждала и хозяйка.
Над ухом зудел комар. Вот еще один. Еще… Укусил, гад! Как много здесь этих проклятых москитов!
Чу!
Снаружи, на улице, послышались вдруг торопливые шаги.
Идет… Идет!
Куатемок осторожно выглянул из кустов… И тут же получил по голове увесистой дубиной!
