Глава 15
Новый поворот
Возвращение вновь, в который уже раз, оказалось неожиданным и произошло в самое неподходящее время. «Кронос», словно издеваясь надо мной как исследователем, снова прервал путешествие на самом интересном месте. Но сегодня было обидно вдвойне. Мало того, что я не смог испытать себя в настоящем деле, но даже не успел закончить весьма заинтересовавший меня разговор.
Тело понемногу обретало способность чувствовать, и я вновь понял, что распят в кольце своего терминала и пора выбираться из этой ситуации. Забрало с очками, щелкнув, поднялось вверх, и я увидел свою каморку, в которой плавно зажигался мягкий рассеянный свет.
Так, теперь надо дотянуться пальцем до желтого рычажка напротив правой руки. Хорошо! Обруч повернулся вертикально, и я смог ослабить ремешки на запястьях. Теперь большим пальцем тяну оранжевый язычок-чеку на правой руке и освобождаю ее. Ну а имея правую руку свободной, выбраться из терминала, равно как и из костюма, – уже раз плюнуть.
Итак, подведем итог. Сегодняшнее путешествие показало, что аккуратное обнуление выбранных мной временных наборов приводит всех участников к состоянию дежавю, нарушаются некоторые причинно-следственные связи, но что самое главное – мы имеем дело уже с некоторой своеобразной условной точкой бифуркации. Можно сказать, что первый результат налицо. Правда, не совсем понятно, хорошо ли это? А главное, что со всем этим делать? Нам ведь важно, чтобы этот процесс был управляемым.
Я уже одевался в своей келье, когда ожило только что водворенное на привычное место «ухо»: «Лейбниц Йохан вызывает Максима!»
– Да, слушаю!
– Максим Андреевич! Мне есть что спешно рассказать вам, но… приватно!
– Вы предлагаете встретиться прямо сейчас?
– Почему би и нет? Приезжайте на Крестьянскую Заставу, я буду ждат вас в свой кабинете.
– Хорошо, я приеду через полтора часа!
– Я буду ждат!
Так! Что-то случилось, раз господин Лейбниц не пожелал доверить информацию даже своему закрытому каналу связи. Ну что же, поглядим…
Я уже почти закончил с сегодняшним экспериментом и на всякий случай записал состояние всех переменных в «свалку» – выделенное для меня дисковое пространство, управлять которым мог только я, а руководство могло лишь просматривать его содержимое, потом закрыл свою каморку и оповестил местный контрол-центр, что покидаю пределы дома в Угловом.
Теперь вниз в подземный гараж и запустить «Селесту», а пока ее топливники прогреваются, быстренько глянуть: что творится в мире?
Кризис – в своем амплуа. Стоимость продуктов питания поднялась еще на двенадцать процентов. В июле – августе ожидается подорожание газа почти на четверть. На Волховской ГЭС аварийно вышел из строя генератор. Стало быть, опять жди повышения тарифов на электроэнергию. Опять будет увеличение смертности среди малоимущих слоев населения. В Восточно-Сибирской автономии начались волнения молодежи и стычки с китайским населением. Какого хрена? Куда катимся? Хоть лично меня все это пока не затрагивает, но все равно за державу обидно. Обидно на все сто, мать их! Вскоре машина мелодично пропела об оптимальной температуре прогрева топливных элементов, и я стартовал.
Дорога не принесла неожиданностей, и спустя пятьдесят пять минут глаза высматривали место парковки на Воронцовке. Там стояло с пяток автомобилей различной марки, в крайнем из которых, черном «Меркури», на месте водителя дремал необычайно мускулистый человек в оранжевой футболке.
Оставив машину, я по привычке сверился с часами. Приду минуты на две-три позже оговоренного срока. В пределах нормы.
Покинув кабину авто, вынырнул на душную улицу, и тотчас нос просигналил о наличии в воздухе некой пахучей субстанции, каковая обычно присутствует в отхожих местах. Да, что-то дерьмецом сегодня тянет. Не иначе опять канализация не справляется с возложенными на нее обязанностями. Обычно сие случается в августе, когда стоки заливаются летними дождями. Сейчас еще несколько рановато, но факт все равно имеет место…
Охранник в тамбуре вновь сосканировал мой идентификатор в водительской карте, сверил фото с мордой лица и открыл дверь.
– Вас ждут в офисе 1-08, – почти слово в слово повторил он свою давешнюю фразу, пропуская меня в проход.
– Спасибо, – отвечаю ему, хоть и не нуждаюсь в этой подсказке, и ныряю в хитросплетение коридоров. И вновь, в который уже раз, меня спасла зрительная память. Открываю нужную мне дверь, каким-то неведомым чутьем угадав ее среди трех близнецов, и вновь попадаю в «бабский зал», где и сегодня торчат длинноногие короткостриженые особы, правда, числом примерно вдвое меньше, чем в прошлый раз.
Не обращая на них никакого внимания, прохожу в длинный темный коридор, в конце которого вхожу в маленький тамбур, почти налетев при этом на «коломенскую версту» с ногами от зубов и бюстом не менее шестого номера.
– Максим Андреевич, вы очень точны. – Девица расплылась в дежурной улыбке и тут же кивнула в сторону двери, приглашая зайти: – Прошу вас!
– Здравствуйте, господин Матвееф, – вновь услышал я голос господина Лейбница, раздавшийся из темноты, тогда как лампа ослепила из сумрака. – Спасибо, вы снова точны. Прошу вас, садитес.
Я шагнул в направлении голоса и наткнулся на спинку стула. Лишь угнездившись на отведенном месте, я смог разглядеть своего визави. Его лицо, частично скрытое клубами витавшего в воздухе ароматного дыма, выглядело озабоченным.
– Пожалуйста, курите. – Он пододвинул ко мне деревянную коробку с сигарами и сигаретами. Я не заставил себя долго ждать и щелкнул зажигалкой. – Скажите, ви сегодня случайно не видели за собой «хвоста»? – Лейбниц внимательно рассматривал меня, поблескивая стеклами очков.
– Сегодня все – слава богу, правда, я особо не присматривался.
– А никто из ваших знакомых не знает, на кого ви сейчас работаете и чем занимаетес?
– Вообще-то я обычно четко выполняю свои обязательства. Вы же просили не распространяться. Да мне особо и говорить-то некому. Дочь живет своей жизнью, мы видимся редко. Женщина, с которой встречаюсь, даже не пыталась вникнуть в мои дела. А в чем дело? Неужели тот след, что я дал вам, привел к чему-то серьезному?
– Гм. Не просто серьезному. Но очен серьезному. – Господин Лейбниц пустил очередное облачко дыма и откинулся на спинку кресла.
– Я в нетерпении…
– Фамилия владельца автомобиля, который преследовал вас, ни о чем нам не говорит. Думаю, что вам – тоже. Это некто Ложеницкий Алексей Исаевич… А вот фотографии того, кто сидел за рулем, которые вы прислали мне три недели назад, очен даже интересны. Очен!
Я молчал, ожидая продолжения.
– Сегодня ми не сомневаемся, что на этих фото Евген Левин, один из наиболее продвинутых промишленных шпионов, известных в Москве. Да, он в гриме, в очках, что затрудняет опознание, но это он. Ми проследили его связи и по его активности в определенних кругах поняли, что сейчас он работает на «Клиффорд-Деск» – дочерную компанию «Нанософт». А «Клиффорд-Деск» занимается сегодня вещами, которые по ряду параметров несколко пересекаются с нашими разработками.
Я присвистнул.
– Да, и мне очен интересно, почему и зачем они избрали именно вас объектом своей слежки? Тут ест два предположения…
Он опять сделал глубокую паузу и раскурил потухшую сигару.
– Или они вишли на вас, и надо искать утечку среди вашего окружения, или они «зацепили» вас, установив слежку за какими-то другими участниками встречи, что била тогда.
– В таком случае меня интересует, что в этой ситуации должен делать я?
– Насколко я понимаю, у вас уже ест некоторые резултаты решения поставленной вам задачи?
– Да, итоги последних опытов я вам послал в среду. Они обнадеживают. А сегодня уже есть и определенные конкретные достижения и предложения. Похоже, что система уже немного поддалась. Но есть еще ряд непонятных моментов…
– Это радует, но про это ми с вами поговорим позднее, – перебил меня господин Лейбниц. – Сегодня меня очен и очен волнует Левин, болше известный среди своих одномишленников под кличками Ойген, или Картавый. Понимаете, это не его привичка – самому следить за кем-то. Для того лучше всего вибирать разные профессионалные сыскные агентства. То, что он поспешил за вами, говорит о каком-то неординарном случае.
– Может быть, вы и правы… Мне сказать трудно, все-таки я не полицейский, хоть вел некоторое время колонку криминальных новостей по областному каналу…
– Но ви точно с тех пор не видели ничего подобного? Никакой слежки не било?
– Абсолютно. – Я решительно тряхнул головой.
– И у вас уже ест резултат, который ви готовы продемонстрироват руководителям нашей компании?
– Да, несомненно! Может быть, этот результат – и не панацея, но хочу повторить, что тот мир понемногу поддается! Это точно!
– В таком случае вам неплохо било би скрится на две-три неделки, пока ми не оборудуем вам надежное убежище с системой безопасности и организуем там постоянно действующий пост…
– Вы считаете, что положение так серьезно?
– Пока я знаю, что за вами хвостом на чужой машине преследовал сам Евген Левин – гроза многих даже силних мира сего. Значит, ви его чем-то интересуете, очен интересуете, но ви интересуете и нас тоже… И нас ви сегодня интересуете болше… Гораздо болше. Я должен вас сохранить…
Да! Вот тебе и геморрой. Причем которого не ждали! Думай теперь, куда спрятаться на пару недель…
Если этот их Левин – профи или если он передал меня с рук на руки профессионалам сыска, то место, куда я спрячусь, должно быть мудреным. Желательно, чтобы биография моя никак не была зацеплена за это место. И где же мне найти такое?
Был бы сейчас Сан Саныч, он бы с его связями точно помог, а я… Что я могу сделать, не обладая всей полнотой информации? Куда скрыться? Что в голову ни приходит – всюду элементарно вычисляюсь. Стоп, а что, если в самом деле еще разик пнуть Саныча? Но как его пнешь? У меня только один его номер и остался, который, судя по всему, сейчас временно не используется. Ведь я звонил ему уже недели три-четыре как, а он так и не перезвонил. Значит, или сам он «в творческой командировке», или где-нибудь в гостях у бывших близких друзей, ставших теперь закордонными корешками. Что по сути – одно и то же.
Ладно. Давай все же попробуем спрятаться. Будем мыслить логически. Какого хрена этот Картавый Ойген цапанулся за меня? Чем я привлек его? Что бы ни говорил и думал геноссе Лейбниц, я не мог привезти этого господина на Воронцовку. Никак не мог. Скорее наоборот. Он приехал туда сам и срисовал меня, выходящего первым после того памятного курултая с участием цвета «Фри-Джи». А поскольку сам я ему знаком не был, то он решил прощупать: кто же я такой и каковы мои акции во всей этой истории? В этом раскладе все логично, и вполне понятно его внезапное желание проследить меня самому, а не нанимать профессиональных следаков. У него для этого просто не было времени. Вот. А приехал он, наверное, за «сушеным мальком». Эта фигура, скорее всего, больше интересует проходимцев калибра Картавого. А тут он увидел, как я прошел к этим зубрам, а потом первым вышел от них. Кто такой? И – амба. Он зацепился…
А теперь мне нужно обязательно выбраться из «Селесты», немного пожевать и еще раз крепко подумать…
Повинуясь скорее инстинктам, чем разуму, я выкатился с проезжей части на паркинг у кафе «Таганка» и лихо затормозил прямо у входа. Тотчас у дверцы вырос тридцатилетний бой с меню в руках и дежурной улыбкой на холеном, но глуповатом лице.
– Желаете поужинать?
– Разумеется. Зачем бы я в противном случае въезжал на ваш платный паркинг?
– О, причины могут быть разные. Может быть, вы просто хотите попутешествовать в Паутине, посмотреть премьерный показ какого-то фильма, заказать девочек или что-нибудь еще?
– Вы правы. Я об этом не подумал, но я в самом деле очень хочу есть. С утра маковой росинки во рту не было.
– О, в таком случае вы позволите, чтобы я припарковал вашу машину на безопасном месте или сделаете это сами?
– Думаю, что вы это сделаете гораздо лучше меня. Держите. – Я отдал ему в руки свой кожаный чехол, в котором болтались ключи от машины.
– Прошу вас. – Бой жестом пригласил меня пройти в кафе и вручил меню и круглый жетон, на котором значилось: «15s».
Угадав, что на жетоне значится номер столика, я прошел в левый проход, над которым значилось: «Сектор S». Столик номер пятнадцать находился в самом дальнем углу помещения, в котором господствовал ненавязчивый интим со свечами на столах. Рекламный буклет заведения уже лежал на столе вместе с накопительной карточкой заведения, которая обещала кучу разных скидок, когда сумма моих трат здесь превысит 50 червонцев. Ладно, поглядим, чем они собираются меня кормить? Я пролистал предложенное боем меню, пытаясь вникнуть в содержание.
Ни хрена не понимаю. Глазами пробегаю по разноцветным надписям, а смысл изложенного, словно по волшебству, ускользает от меня. Неожиданно слева вырос давешний бой и протянул мне связку ключей.
– Благодарю. Что посоветуете голодному человеку из кавказской кухни?
– Кавказская кухня у нас по выходным. В будни можем предложить русскую кухню, европейскую, китайскую, ну, или островную экзотику.
– Экзотику, говорите? Нет, для экзотики нужно соответствующее настроение. Давайте ограничимся русской и китайской. Кстати, у вас окрошка есть?
– Рекомендую вам нашу окрошку с хреном. Она на натуральном квасе и не с дешевым фаршем, а с кусочками настоящего куриного мяса. Товар отменный!
– Идет! А на второе – солянку. Не суп-солянку, а тушенную со свининой. И в качестве дополнения – пару китайских салатов с их белыми грибами, морской коктейль и что-нибудь еще рыбное.
– Могу порекомендовать вам нашу форель на углях. Исключительно удачное блюдо.
– А, давайте! А пить буду «Очаковский» медовый, а еще с собой дайте две бутылки зеленого чая с химхолодом. Кстати, отнесите их в мою машину сразу.
«Орлова Ольга вызывает Максима», – ожило мое «ухо».
– Да! Я слушаю!
– Привет, старый, – услышал я в ответ воркующий Олин голос.
– Привет, конфетка! Как твое ничего?
– Ничавее не бывает. Все хорошо! Ты что вечером делаешь?
– Да не знаю пока, а что, есть какие-то предложения?
– Хам! Обычно кавалеры делают предложения дамам, а не наоборот!
– Разве ты забыла, что я слишком стар, чтобы быть кавалером, тем более хамоватым?
– Да ты, скорее, не слишком стар, а даже суперстар в своем отношении к окружающим девушкам. Эдакий самовлюбленный божок-богдыхан.
– Суперстар, говоришь? Мне нравится ход твоих мыслей. Пусть я буду суперстаром в твоих глазах. А ты где, на работе?
– Где же я могу быть в шесть вечера? На работе. Собираюсь через полчаса смениться и ехать туда, куда ты мне скажешь.
– Прямо-таки именно туда, куда скажу?
– Туда, туда, противный!
– Тогда двигай прямо на Таганку. Лучше всего подземкой. Тут тебе без пересадок, так что минут за пятнадцать-двадцать от своего «Пятого года» и доберешься. Я в тутошнем одноименном кафе в секторе «эс». Что тебе заказать?
– Я голодная. Во всех отношениях. Хочу кислых щей и жареной картошки. Остальное – на твое усмотрение.
– Хоккей, все будет, я тебя жду.
Ну вот. Женский вопрос сгубит нас. Только решил подумать, куда бы скрыться, и на тебе – Оленька тут как тут. Либо скрываться вместе, но это невозможно, у нее работа. Либо скрываться и от нее тоже? Кстати, недели две без нее, после того что между нами было, будет трудновато. Надо как следует продумать легенду необходимости исчезновения.
Взмахом руки подозвал давешнего боя и сделал ему дополнительный заказ, чем поверг его в радостное изумление. Итак, куда бы это зашхериться? Место не должно связываться с моим именем, что очевидно. То есть это не должны быть места, связанные с моими родственниками и близкими друзьями. Это должно быть как прыжок в яму. Кстати, «ухо» тоже придется обрубить или поменять, так как они могут расколоть его номер и пытаться отслеживать меня независимо от симки, что поставлена внутри. Впрочем, «уши», как и коммуникаторы разных калибров, по цене вполне доступны, а у меня есть достаточное количество средств его нейтрализации.
Стоп! Средства-то все у меня на карточке. Так что стоит мне только ею светануть где-то, как мое инкогнито летит козе под хвост! Стало быть, надобно принять меры. Новая карточка? Опять светить имя. Фальшивое имя? При желании раскрывается на раз. Виртуальные бабки? Хреновина! Легко проследить, от кого они прибыли, и опять мат в три хода! Наличные? Рискованно, не вполне удобно, хотя в виде пластик-кэша это, пожалуй, выход. Других-то приемлемых вариантов все равно нет. Лады, надо будет потрясти окрестные банкоматы, чтобы некоторую часть моих денежных средств превратить в пластиковые карточки на предъявителя.
Сверкая жетоном на рубашке, бой принес дополнительный прибор, завернутый в салфетку. Потом на столе появились салаты и большая кружка «Очаковского». И наконец, пожелав мне приятного аппетита, бой удалился, плавно скользя по полу, как фигурист, что выписывает коньками кренделя на ледяном поле.
Так. Денежный вопрос, пожалуй, решен. Теперь все-таки – место. Куда можно поехать и исчезнуть? Например, в лес! Отпадает. О надежной связи с Лейбницем и компанией можно будет забыть. На дальнейшей работе в течение всего срока можно будет поставить крест.
Что остается? Остается какая-то гостиница, где я мог бы остановиться без регистрации или под чужим именем. Сложно. Думай, думай, садовая голова!
– Привет, суперстар!
Ольга выплыла внезапно из какой-то темной неопределенности и, сияя улыбкой, прильнула ко мне.
– Что мы ужинаем сегодня?
– Как ваше величество просили. Кислые щи, картошка-фри с печенной на углях форелью. И прочая, прочая. Сейчас тебе все принесут!
Я махнул давешнему бою, показав два пальца. Он понимающе кивнул и вскоре уже скользил к нам, неся на руке поднос с двумя блюдами.
– Ты, как всегда, неотразим. – Ольга широко улыбнулась и вдруг как-то загадочно сказала: – Кстати, я тут приобрела кое-какую обновку, хотела бы показать ее тебе. Мы после ужина поедем в твой Посад?
– Хм! Сегодня, я думаю, нам с тобой будет полезнее посетить какой-нибудь тихий уголок на окраинах старой Москвы.
Ее глаза загорелись:
– Правильно! Не хочу, чтобы наши отношения ограничивались только твоей спальней!
Она активно заработала ложкой, методично перекачивая щи из тарелки к себе в рот.
– Кстати, а почему ты никогда не приглашаешь меня в свою спальню?
Ольга затормозила, словно налетев с разбегу на толстое дерево.
– Это… Это не совсем удобно… Сегодня… Нет! Лучше как-нибудь потом. Понимаешь, мои условия жизни не такие свободные, как у тебя.
– Ты ешь, я ведь не про сегодня говорил, а вообще. Мы ведь с тобой уже сколько встречаемся… А я про тебя почти ничего толком не знаю. И гнездышко твое еще не видел.
– Еще увидишь, не спеши!
Она опять улыбалась, хоть чувствовалось, что мой вопрос обеспокоил ее всерьез.
Итак, я уже решил, что сегодня домой не вернусь. Прямо сейчас мы рванем в мотель «На Варшавке». Там мы немного, гм, пообщаемся с Оленькой. Там же на стоянке я припаркую свою «Селесту» на недельку, и там же завтра к полудню исчезнет мой след. Только вот куда он направится после исчезновения? Надо думать.
Перефразируя классиков, можно сказать, что в прежнее время я проводил за рулем если не большую, то наверняка лучшую часть своего времени. Еще в годы учебы в МегаТуре, у меня появились «права», и по настоянию деда (и с его морально-финансовой помощью) я стал счастливым обладателем «хюндая» преклонного возраста, и с тех пор началась жизнь за рулем.
Лишь в годы саперной службы в миссии мне доводилось кряду по нескольку дней и даже недель не садиться за руль. В остальное же время, и особенно после прекращения контракта, я выбегал из дома в шесть-семь утра, возвращался после полуночи и не меньше четырех часов каждый день насиловал баранку рулевого управления, выгадывая секунды на дорогах.
Впрочем, и в годы работы в миссии порулить порой приходилось не мало. Только уже не рулем легковухи, а баранкой КБМ, полубаранкой БМТ, рычагами ИМР, а дважды – даже боевым танком. Хоть стареньким, но настоящим. Но все равно этот период можно считать каникулами в моих тесных отношениях с автомобилями. Что вполне логично.
Решение стать сапером было продиктовано желанием продолжить дело деда, который боролся с минами в Афганистане, потом в Приднестровье, первых чеченских. Деда, которого даже в восьмидесятилетнем возрасте большие авторитеты из МЧС приглашали консультировать сложную ситуацию с бомбами, подброшенными в торговый центр «Китай-город» во время обострения двенадцать лет назад.
Я надеялся, что дед обрадуется моему выбору, и было обидно, когда он, узнав о том, разразился гневной тирадой в мой адрес. Он пытался отговорить меня целых дня три, а поняв, что толку от этого нет, начал гонять по матчасти, активно используя свою богатую коллекцию. Правда, он, похоже, до смерти своей так и не узнал, что я самовольно не раз влезал в эту коллекцию еще задолго до того, как он позволил… Да…
И все-таки – об автомобилях. Их было много в моей жизни. Личных, служебных, прокатных, автомобилей друзей и родственников, автомобилей – подарков и собранных из хлама. Все они прослужили мне разные сроки, но о каждом у меня остались добрые воспоминания.
Все личные авто были для меня как любовницы. Я давал им женские имена и ласковые прозвища. Первым был черный «Дайнемик», который повадками напомнил мне одну подружку, от которой позаимствовал свое женское имя «Лека», он прослужил мне три года и пал смертью героя от наезда большегрузной «Скании». Потом была «Нова» от «Мицубиси», которая прослужила дольше всего – семь лет. Но ни одна из машин не вызывала такой гаммы положительных эмоций, как последняя «Ласточка» – «Селеста» от «тойоты». Я не просто полюбил эту машину, но сжился с ней, и временами боготворил ее за массу достоинств, несмотря на несомненно имевшиеся недостатки. И вот теперь с ней нужно будет расстаться. Не знаю, как я смогу прожить без нее даже несколько дней.
Впрочем, скоро расстаться мне придется не только с «Селестой». Эта маленькая, но без сомнения прекрасная женщина, что сидит сейчас напротив меня и улыбается, тоже вскоре уйдет из моей жизни. Пусть ненадолго, но уйдет, исчезнет. Точнее – это я исчезну из ее жизни. Вот ведь какая гримаса судьбы. Только что нашел, обрел ее, и не хочу терять, но должен пропасть для всех, и для нее тоже. Пропасть… Как пережить эту разлуку? А она? Поймет ли она такое мое «коварство»? Или, может быть, рассказать обо всем? Нет, не могу. А почему не могу? Господин Лейбниц сказал, что я должен исчезнуть от всех, пока они не оборудуют мне надежного убежища. Связь мы должны поддерживать только по спецканалу компании, и никто из моих знакомых и родственников не должен знать места моего расположения и планов. Но ведь я могу кого-то предупредить, что исчезну, не так ли? Не скажу, куда и насколько исчезаю, а только предупрежу ее, что должен уехать, и связи со мной какое-то время не будет. И все! Хм! А это, пожалуй, выход. Вот только как сказать ей об этом?
Мы уже парковались возле мотеля, когда в зеркальце заднего обзора я увидел черный «Меркури» с кем-то рыжим за лобовым стеклом, удивительно напомнивший мне машину, стоявшую надысь на Воронцовке.
Опа! Неужто «хвост» за мной все-таки есть и сейчас или у меня глюки? Зачем же они водят меня? Неужто трудно было поставить на «Селесту» какой-нибудь маячок или следить за мной по сигналам из «уха»? Сообщить господину Лейбницу о «Меркури» или ну его на фиг? Пожалуй, пока обождем!
В мотеле я оплатил место на стоянке за два дня вперед и снял неплохой номер на втором этаже, заказав в него ужин на двоих. Потом подумал и присовокупил к заказу две бутылки «Аацы» – хорошего абхазского вина, после чего, сопровождаемый щебечущей Ольгой, проследовал в зарезервированные апартаменты.
Номер был хоть и однокомнатный, но просторный и довольно уютный. Посреди почти квадратной комнаты между окон находилась большая двуспальная кровать, пред которой, ближе к входной двери, возвышался обеденный стол с двумя креслами. Всю правую стену занимала кухня с газовой плитой и высоким холодильником, а по левой располагался большой тиви-экран и масса иных электронных устройств на полочках. Тут же отыскалась махонькая дверь в довольно тесную душевую, правда, никаких признаков туалета я не обнаружил. Типовой проект конца прошлого века. Удобства в конце коридора.
Ничего! Чай, не графья, обойдемся имеющимся. Нам тут не жить, а только провести какое-то время вместе. Вдвоем. А для этого душевая важнее.
Словно прочитав мои мысли, Ольга тут же подарила мне многообещающую улыбку и сразу скрылась со своей сумочкой в эту каморку, откуда почти тотчас донеслись звуки льющейся воды.
В номер вежливо постучали. Это был стюард, катящий перед собой сервировочный столик со стоящими на нем угощениями, которые он ловко перенес на наш стол, после чего пожелал удачного отдыха и удалился, тихо прикрыв за собой входную дверь.
Я выглянул в коридор и, повесив на дверь табличку «Не беспокоить», хотел было расслабиться, как вдруг ожило мое «ухо»: «Александр Коновалов вызывает Максима!».
– Санька! Привет, пропащая душа! Я уж отчаялся тебя услышать!
Я в самом деле был очень рад этому внезапному звонку Саныча.
– Салют, дед! Что искал меня с собаками?
– Да соскучился по твоей противной морде!
– Да ладно врать-то! Тебе что-то нужно по моей части или где? – Саныч привычно брал быка за рога.
– Да нет, в самом деле соскучился. – Я громко хмыкнул, вспомнив наш с ним условный сигнал по прежним делам.
– Соскучился? А ты где сейчас-то?
Он закашлялся в ответ, давая понять, что включился в предложенную игру.
– В мотеле «На Варшавке», в двадцать третьем. Если хочешь, приезжай, но завтра. Я хочу сегодня с любимой женщиной расслабиться.
– Понял. Ты там долго будешь?
– Да пару дней хочу побыть. Так что никуда срочно уезжать не собираюсь.
– Ладно, подумаю. Может быть, и заскочу завтра ненадолго. Хотя что я вам там мешаться буду?
– Да я тебя в любое время видеть рад. Заодно познакомлю вас с Олей. Она тебе понравится. Да и ты ей, мне кажется, тоже.
– Лады. Если освобожусь, на… гм… один часик, пожалуй, заеду. Правда, не обещаю, живот что-то прихватило. Кхе. Боюсь, сегодня, на толчке сидя, отчет писать придется. Так что не обижайся, если что не так. Я тебе позже позвоню.
Понял. Он будет в час ночи. Назначил мне рандеву в общественном туалете. Интересно, в каком? Хотя наверное, в том, что на нашем этаже. Где же еще-то? И там будем общаться записками.
– Ну ладно! Приезжай, если сможешь!
– Там видно будет.
Саныч опять кашлянул и разъединился, а у меня словно камень с души свалился.
Значит, есть порядка четырех часов для общения с моей девочкой…
Шум воды в душевой стих, и в комнату впорхнула Оленька. На ней было какое-то сногсшибательное платье. Хотя, может, это был халатик, боди или комбидресс – не знаю, как назвать этот наряд, который подчеркивал ее почти идеальную фигуру, и скорее подчеркивал ее сексуальность, чем прикрывал наготу.
– Ну, как тебе?
Она задала свой вопрос скорее для того, чтобы просто вывести меня из ступора, так как мой язык просто прилип к небу.
– Оленька, – только и смог вымолвить я и потянулся к ней…
А потом мы ужинали, не покидая кровати. Вернее, мы пили легкое вино, закусывая тем, что под руку подвернется, и вновь и вновь примагничивались друг к другу.
Ну, как же сказать ей о предстоящей разлуке? Главное, как самому смочь уйти от нее?
– Господи, как же долго я искала тебя? Неужели так бывает? – Она откинулась на подушке и закрыла глаза с мечтательной улыбкой на лице.
– Всяко бывает, в том числе и так.
– Знаешь, я все время думаю, что все это сон. Что однажды проснусь, а тебя нет.
– Ну ведь бывает, что ты просыпаешься и не видишь меня рядом, не так ли? Бывает, что мы не видимся несколько дней кряду.
– Ну я-то знаю, что ты есть, что в любой момент могу набрать номер телефона, и если не увидеть, то хотя бы услышать тебя. А если и этого не будет?
– Гм. Знаешь, а ведь нас с тобой скоро ждет расставание не на день-два, а на целую неделю или даже немножко больше, – неожиданно вырвалось у меня. И хоть я постарался облечь свои слова в самый шутливый тон, она вздрогнула, резко поднялась и обернулась ко мне, пристально глядя прямо в глаза.
– Когда?
– Завтра… Точнее, уже сегодня!
Она несколько секунд сверлила меня пронзительным взглядом, после чего вдруг зарылась лицом в подушку, рассыпав по ней свои волосы.
– Оленька. – Я мягко дотронулся до ее плеча и почувствовал, как оно вздрагивает. Она беззвучно плакала. – Перестань, милая моя! Это всего неделя. Одна неделя, всего семь дней. – Я продолжал уговаривать ее, хотя сам вряд ли верил в справедливость произносимого мной. Ну как можно убедить ее в том, что разлука в самом деле не насовсем?
– Ну не надо! Ведь я с тобой!
– Ты что, специально выбрал тот самый момент, когда мне хорошо, чтобы сразу мордой в грязь?
– Какая грязь? Просто я узнал о предстоящей разлуке только что, а говорить тебе о ней, когда ты показывала мне свою обновку, было бы нелепо и больно.
– Значит, и ты тоже так. Боишься сказать правду и прячешься за необходимостью ненадолго уехать, чтобы я не портила тебе настроение своей назойливостью. Ну скажи просто, что даешь мне отставку и вали на все четыре стороны. Я не буду мешать тебе. Слово даю. Только скажи мне правду, не будь таким, как все. Не поселяй надежду.
– Глупая ты. Мне еще горше, чем тебе. Я на полтора десятка лет старше и одинок, как перст. А тут ты! Такая молодая и красивая. Неужели ты веришь, что я готов променять тебя на свое одиночество?
Она вдруг бросилась мне на грудь и обхватила руками:
– Господи! Как я хочу верить тебе и как боюсь, что и ты тоже меня обманешь!
Я молчал, нежно гладя ее по бархатной коже на вздрагивающей спине, а она все крепче сжимала меня своими маленькими руками.
– Понимаешь, Оленька! Мне необходимо скрыться, спрятаться на время. Спрятаться от всех так, чтобы никто не смог найти меня.
– Для чего?
– Трудно объяснить. За мной кто-то следит, а я сейчас занимаюсь очень серьезной работой, результаты которой нельзя разглашать.
– За тобой следят? Кто? Зачем?
– Понятия не имею. На всякий случай мне приказано спрятаться.
– Приказано? Кем?
– Работодателем.
Оля посмотрела мне в глаза, и я вдруг понял, как мне ее будет не хватать.
– А где гарантия, что через неделю все кончится?
– За неделю мне обещали оборудовать надежное убежище, в котором я смогу жить и работать.
– Понятно. Ты будешь работать под колпаком?
– Не знаю.
Ольга поднялась с постели и решительно взяла сигарету из моей пачки.
– Если ты все врешь мне, то лучше никогда больше не попадайся на моем пути.
– Если я больше не встречу тебя, то лучше мне умереть прямо сейчас.
– И когда же ты… исчезнешь?
– Думаю, что завтра или даже сегодня ночью.
А потом мы опять обнимали друг друга, шепча ласковые слова, которые, впрочем, оба не воспринимали, после чего Ольга снова умывала меня своими слезами, а я опять неуклюже утешал ее…
