Глава 14
Так много знакомых имен и лиц
Просторный отсек стал вдруг тесным, наполнившись вещами и машинным лязгом. Помещение загромождали горы ящиков, мешков и тюков. Кое-как пробравшись к иллюминатору, Роман увидел обширное морское пространство, но впереди, прямо по курсу, темнели очертания берега.
– Будем надеяться, что мы не ошиблись и пароход приближается к Артуру, – оптимистично прокомментировал Георгий, смотревший в соседний иллюминатор.
– Согласен, получится неудачно, если мы идем в Сан-Франциско. – Рома нервно рассмеялся. – Кстати, ты не в курсе, кого полагается называть вашим благородием, а кого – вашим превосходительством?
– Сейчас посмотрим, я записывал эти файлы… – Георгий быстро нашел нужные сведения в памяти мультифункционала. – В общем, так: офицеры до штабс-капитана – это «ваше благородие», капитаны, подполковники и соответственные морские чины – «ваше высокоблагородие», генерал-майор и вице-адмирал – «ваше превосходительство», а полный генерал, адмирал и генерал-фельдмаршал – «ваше высокопревосходительство».
– Другими словами, адмирал Алексеев и генерал от инфантерии Куропаткин – это высокопревосходительства, но Макаров и Стессель – просто превосходительства. – Рома хихикнул. – Постараюсь не перепутать.
Подождав с четверть часа, когда берег стал отчетливо виден, хронокорректоры выбрались на палубу, стараясь не попадаться на глаза команде. Впрочем, занятые авральными работами матросы не обращали внимания на бесцельно слонявшихся пассажиров.
Две высокие трубы выбрасывали густой дым, однако с корабельного носа открывался отличный обзор. Пароход приближался к унылому скалистому полуострову, прорезанные ущельями горы круто спускались к морю, лишенный растительности берег покрывали многочисленные постройки.
Безусловно, это был Порт-Артур: на внешнем рейде плавно покачивались на волнах знакомые силуэты броненосцев и крейсеров, по воде неторопливо курсировали малые корабли – катера и миноносцы. «Шантара» вошла в узкий проход между двумя сближавшимися, как челюсти хищного зверя, мысами, оказавшись в гавани. Здесь тоже стояло – на бочках и возле причалов – множество военных и гражданских кораблей. Пароход малым ходом подработал к пирсу и начал швартоваться.
Под удивленными взглядами корабельной команды два солидных господина первыми сбежали по трапу и нырнули в толпу докеров, готовых приступить к разгрузке «Шантары». Пристроившись на соседнем причале, они занялись изучением местности.
– Хреново, – сказал Гога с озабоченным видом. – Через таможню без скандала не пройдем. Попробуем просочиться через склады.
– Погоди-ка… кто там копошится? – Роман всматривался в окуляры бинокля. – Военные моряки.
– Ну да, и у них что-то вроде парового катера.
– Самое то, что нужно.
Покинув укрытие, они с деловым видом зашагали в сторону катера. Рома подумал вслух: дескать, хорошо бы братишки оказались из экипажа «Петропавловска», на котором держит флаг командующий эскадрой. Однако им повезло даже чуть больше простого везения. На ленточках бескозырок было написано «Ретвизан».
Будем импровизировать, решил Рома, направившись к стоявшему на пирсе молодому худощавому офицеру. Тот равнодушно ответил на приветствие, не прекращая выкрикивать приказания матросам, грузившим на катер какие-то ящики.
– Простите, мичман, как я понимаю, вы с «Ретвизана», – начал Роман.
– Так точно. Чем могу служить?
– Видите ли, мы с князем Георгием давние друзья капитана первого ранга Щенсновича…
Гога торопливо добавил:
– Короче говоря, Эдуард Николаевич будет неслыханно рад лицезреть нас. Прошу, генацвале, отвези нас на «Ретвизан».
Смущенный мичман без очевидного желания разрешил незнакомым господам сесть на катер.
Неподалеку от «Ретвизана» стоял броненосный крейсер нового типа, и Рома разглядел на его борту название: «Иван Калита». Он показал на крейсер Георгию, и тот, кивнув, негромко сказал:
– Этот здесь, «Игорь» на внешнем рейде, а «Баяна» я не видел.
Услыхавший его мичман хмуро сообщил:
– «Баян» оставлен во Владивостоке.
– Иессену повезло, – сболтнул Рома. – Хоть один нормальный крейсер во Владивостоке.
Удивленно посмотрев на него, мичман переспросил:
– Иессен? Адмирал Иессен – младший флагман эскадры, держит флаг на «Севастополе». Владивостокским отрядом крейсеров командует капитан первого ранга Рейценштейн.
Поперхнувшись, Роман пробормотал:
– Виноват, оговорился. Я имел в виду, что разумнее было бы держать всю тройку в кулаке.
– Разумнее было бы минные сети спускать, – откликнулся Гога. – И вообще, разумностью здесь не пахнет.
– Что вы имеете в виду? – обиделся мичман.
– Например, то, что вы везете на боевой корабль неизвестных вам людей, даже не удосужившись проверить наши документы.
Возмущенный до глубины души офицер объявил, что он моряк, а не жандарм. На этом разговор прервался, потому как сверху сбросили концы, матросы закрепили их на крюки, и катер был поднят на палубу броненосца. Два молодых офицера встретили их у трапа, безразлично посмотрели на спускавшихся штатских, и бородатый лейтенант обратился к мичману, который командовал катером:
– Колесников, что говорят на берегу?
– Ничего хорошего, – буркнул мичман. – Японцы спешно продают свои лавочки и готовятся уезжать. Все товары по дешевки распродали. На борделе в Старом городе висит объявление: «Покупай быстро, я испугался».
– А как другие бордели? – осведомился лейтенант.
– Я в город не выходил, но знакомые офицеры говорят, что все заведения, где хозяева были япошки, закрыты или проданы.
Перечисление признаков скорой войны прервалось чьим-то предупредительным криком:
– Господа офицеры! Командир.
Офицеры прекратили болтовню и подтянулись. Со стороны носовой надстройки быстрым шагом приближался хорошо знакомый хронокорректорам капитан 1-го ранга. Не посмотрев на штатских, он обратился к Колесникову:
– Мичман, распорядитесь начинать выгрузку провианта и подготовьте трап. Вскоре подойдет катер с «Цесаревича».
– Слушаюсь! Господин капитан первого ранга, разрешите доложить – с берега доставлены двое, назвавшие себя вашими знакомыми.
– Кто такие? – Щенснович раздраженно повернулся к непрошеным гостям и вдруг заулыбался. – Действительно, знакомые. Какими судьбами, господа? Что интересного в этот раз поведаете?
– Ничего приятного, Эдуард Николаевич, – печально сообщил Роман. – Остается меньше суток до японской атаки. Помогите нам предупредить адмирала Старка.
– Сведения точные, как и в прошлый раз? – Командир броненосца задумался. – Поедете со мной. Сами расскажете наместнику.
Буквально через минуту к «Ретвизану», пыхтя мотором, подвалил небольшой катер. На спасательном круге, висевшем на леерах, было написано «Цесаревич», а на палубе стоял еще один давний знакомый – капитан 1-го ранга Григорович.
Григорович узнал их не сразу, долго присматривался, затем воскликнул, обрадовавшись:
– Какие люди! Милостивые государи, вы простите, что забыл имена ваши, но вы, кажется, в тех же заморских костюмах, что и пять лет назад.
– Больше пяти, Иван Константинович, – уточнил Гога и добавил, подгоняя реальность под старую легенду: – Мы в путешествиях другой одеждой пользуемся, а эти костюмы как-то по случаю давно в Алабаме купили.
– Алабама, какая экзотика, – вздохнул Григорович.
Во избежание расспросов о жизни в Америке Рома поспешил напомнить морякам забытые имена. В свою очередь Григорович представил им находившихся на катере командира «Ивана Грозного» капитана 1-го ранга Иванова и командира легкого крейсера «Новик» капитана 2-го ранга фон Эссена. Последний не был приглашен во дворец наместника, но ехал на берег по личным делам.
По настоянию Щенсновича хронокорректоры повторили рассказ о скором нападении японцев.
– Не уверен, что господа путешественники могут знать точную дату начала боевых действий, но война не за горами, – мрачно прокомментировал Эссен. – Уговорить бы верховных командиров отсылать крейсерскую разведку хотя бы на полсотни миль от Артура.
– Зря вы, Николай Оттович, столь пренебрежительны, – укоризненно заметил Григорович. – Мы с Эдуардом Николаевичем свидетели, как эти господа сумели предугадать очень важные факты. Я бы к их предупреждениям отнесся с доверием.
В порту они сели в открытый экипаж, и две лошадки бодро погнали по городу. Щенснович поведал гостям, что население Порт-Артура составляет около сорока пяти тысяч, из них тысяч пятнадцать – русские граждане, примерно по пять-шесть сотен европейцев и японцев, остальные же – китайцы. Еще он рассказал, как десять лет назад вторгшиеся в Китай японцы взяли штурмом эту крепость и перебили несколько тысяч жителей, сложили трупы огромной горой, облили нефтью и подожгли. Позже европейские эскадры заставили японцев уйти, а Порт-Артур стал русской крепостью.
Резиденция царского наместника, выстроенная в Старом городе, была красивым двухэтажным зданием с длинным балконом в половину второго этажа. Отдав камердинеру пальто и шапки, хронокорректоры демонстративно переложили оружие из карманов в саквояжи и сдали ручную кладь в гардероб.
– Отменно вы, господа, экипированы, – восхитился Григорович.
– Работа у нас опасная, – совершенно искренне вырвалось у Романа. – Приходится быть готовыми к неожиданностям.
Командиры броненосцев покачали головами, пытаясь представить подобную работу. Затем они поднялись по лестнице, оставили гостей в прихожей, пообещав сообщить о них его высокопревосходительству. Ожидание не пожелало затягиваться надолго. Буквально через считаные минуты Щенснович выглянул из роскошной двери, пригласив гостей принять участие в совещании.
Следом за ними зашел невысокий адмирал с бумагами в руке.
В кабинете наместника сидели за столом шесть адмиралов и пять генералов. Все носили бороды разной длины. У стены стояли два офицера в аксельбантах – вероятно, адъютанты. С десяток полковников и капитанов 1-го ранга сидели на стульях в сторонке, рядом с ними Щенснович усадил и путешественников, принесших недобрую весть. Роман весьма смутно представлял себе распределение обязанностей между собравшимися, а в лицо смог опознать лишь длиннобородого старца – командующего 1-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала Старка, командира пехотной дивизии генерал-майора Кондратенко и Витгефта – толстяка в адмиральском мундире, похожего на первобытного человека или профессора Челленджера. Последний был начальником то ли штаба эскадры, то ли морского штаба наместника. Вообще система управления воинскими силами выглядела сложной и запутанной.
Не вставая с места во главе стола, заговорил наместник Маньчжурии:
– Господа… – Казалось, он скажет, что собрал их ради пренеприятнейшего известия. – Как знают многие из вас, из Санкт-Петербурга поступила шифрованная телеграмма. Япония отозвала своего посла и разорвала отношения с Россией. Нам давно известно, что японцы сосредоточили в своих портах десятки транспортных судов – вероятно, для быстрой перевозки больших воинских сил. Я уже предупредил о возможности скорого начала войны начальника Владивостокского отряда крейсеров и командиров наших стационеров в Чемульпо и Шанхае. Вчера мною отдан приказ начать мобилизацию запасных в Приамурье и формирование Третьего Сибирского корпуса. – Алексеев свирепо провел взглядом по рядам внимательных слушателей. – Государь гневался уже много недель и не раз говорил возмущенно: дескать, надо решить, что замышляют японцы. Подобное же положение, когда не ясно, будем ли мы воевать или нет, совершенно невыносимо. При этом нам не позволяли предпринимать решительные действия, но лишь повысить готовность эскадры и береговых войск. Господа, вы все должны отчетливо понимать, что в случае наихудшего развития событий помощь придет не скоро. Более всего следует нам уповать на стойкость наших офицеров, солдат, казаков и матросов, которым выпадает печальная, но славная доля показать миру, что русский дух и русская отвага равно сильны как в самом сердце России, так и на далеких азиатских окраинах империи.
Переведя дыхание, наместник посмотрел на Старка, вероятно намереваясь задать командующему эскадрой какой-то вопрос или отдать распоряжение. Однако затем Алексеев обратил взгляд на Григоровича и потребовал представить таинственных путешественников, имеющих особо важные сведения для доклада.
– Так точно, – отрапортовал командир «Цесаревича». – Князь Лобханидзе-Шадури и его спутник господин Кагебеев хорошо знакомы мне и капитану первого ранга Щенсновичу. Мы рассказывали вашему высокопревосходительству про встречу с ними пять с половиной лет назад на квартире профессора Крылова. Именно по их настоятельному совету была изменена программа строительства броненосцев, и сегодня мы имеем весьма сильный флот на Тихом океане.
– Помню, – буркнул Алексеев, с интересом посматривая на штатских участников военного совета. – Значит, это те самые любознательные советчики. Степан Осипович Макаров тоже много восторгов по их поводу высказывал… Слушаю вас, господа.
У князя Георгия немедленно прорезался грузинский акцент, и его светлость скромно посетовал на плохое знание русского языка. Не без труда сдержав богохульное проклятие, Роман был вынужден отдуваться в одиночку.
– Позвольте избавить ваше высокопревосходительство от подробностей шпионского ремесла, – начал он с легким поклоном.
– Безусловно, – кивнул Алексеев, отмахиваясь. – Не желаю ничего знать об этом.
Освободившись от необходимости выдавать источники собственной осведомленности, Роман изложил основные предостережения: через пять-шесть часов главные силы японского флота сосредоточатся возле островка Раунд, проведут разведку подступов к Артуру, и около полуночи от десятка до дюжины миноносных истребителей внезапно выпустят самодвижущиеся мины по кораблям, стоящим на внешнем рейде с поднятыми противоминными сетями.
– А в полдень атакуют «Варяга» в Чемульпо, – добавил князь Георгий. – Одновременно весь флот адмирала Того подойдет к Порт-Артуру, будет бомбардировать крепость.
– Да-да, Чемульпо, чуть не забыл, – спохватился Роман. – Вечером эскадра Уриу запрет наших в бухте и начнет высадку десанта. Нужно немедленно телеграфировать Рудневу, чтобы полным ходом бежал в Артур. «Кореец», «Сивуч» и «Маньчжур» пусть затеряются в океане – может быть, смогут ночью проскользнуть в крепость.
Изредка забывая про акцент, Гога скороговоркой дополнил его рекомендации:
– Отвести броненосцы с внешнего рейда, оставить снаружи только легкие корабли, поставить противоминную защиту, быть наготове к отражению внезапной атаки, береговым батареям также следить за морем. Кроме Чемульпо, Инкоу и Шанхая, два крейсера остались в Талиенване, их тоже вернуть надо.
Скептически прищурившись, Алексеев осведомился:
– Почему я должен вам поверить?
– Не надо верить. – Роман равнодушно пожал плечами. – Отправьте пару крейсеров на разведку. Через два часа «Новик» или «Аскольд» окажутся возле Раунда и смогут передать сообщение по беспроволочному телеграфу. Заодно встретят «Аргунь» и приконвоируют в Артур.
Толстый лысый генерал с длинными пушистыми усами высокомерно произнес:
– Самурайский кодекс чести не позволит японцам совершить нападение без объявления войны.
– Да, не верится в такое коварство, – согласился кто-то из адмиралов.
Они словно состязались в поисках отговорок, пытаясь убедить себя и друг друга в невозможности войны. Этим людям не хотелось воевать, и за долгие годы мирной жизни они привыкли, что могут управлять событиями, просто подписав приказ. Власть, потерявшая инстинкт самосохранения, обречена и тянет в могилу всю страну…
Стараясь выглядеть почтительным, Рома сказал вальяжно:
– Азия-с. Напасть исподтишка, воткнуть кинжал в спину – и тикать. Как горцы на Кавказе. Кишка тонка супротив равного противника открыто сражаться.
Георгий поддержал его:
– Да-да, азиатская натура. И при чем тут «буси-до»? Война – не состязание в благородстве. Самурайский кодекс не помешал им вырезать двадцать тысяч китайских жителей Порт-Артура.
Лысый генерал проговорил неуверенно:
– С другой стороны, ваше высокопревосходительство, общеизвестно, что желтопузые бегут из города. Полицмейстер докладывал, будто японский консул из Чифу наведался в Порт-Артур, арендовал английский пароход и второй день ездит по всему полуострову, собирая соплеменников. Сегодня вечером вроде бы уйдут в море.
Наместник энергично встал из-за стола, шагнул в сторону неизвестных ему гражданских, сурово глядя прямо в глаза. По сосредоточенному лицу легко читалась напряженная деятельность адмиральских извилин. Приняв решение, Алексеев проворчал, обратившись к Витгефту:
– Вильгельм Карлович, отдайте приказ «Варягу» и «Корейцу» покинуть бухту и провести учения в проливе. Завтра к полудню, если не появится японский флот, могут возвращаться в Чемульпо. Также следует оповестить «Джигита», «Разбойника», «Маньчжура», «Сивуча». Кораблям на внешнем рейде находиться в полной боевой готовности и спустить противоминные сети. Немедленно вернуть с берега всех офицеров и нижних чинов.
– Ваше высокопревосходительство, – снова подал голос Роман. – Дозвольте совет дать. Противоминные сети лучше ставить не раньше наступления темноты. Чтобы японские шпионы не заметили.
Покосившись на него, наместник кивнул и продолжил раздавать указания, обратившись уже к адмиралу Старку:
– Оскар Викторович, немедленно посылайте крейсера и миноносцы на разведку. Надо засветло обследовать подступы к Артуру. С наступлением темноты пусть ведут наблюдение, по возможности не показывая своего присутствия. А пароход английский задержать в порту.
– Будет исполнено. – Командующий эскадрой кивнул. – Может быть, выйдем в океан всей эскадрой и первыми ударим по японцам?
– Самому хочется, да нельзя, – со вздохом ответил Алексеев. – Государь не раз говорил, что не годится великой России начинать войну против маленькой страны. Пускай враг первый выстрел сделает, а там уж мы, перекрестившись, в бой ринемся.
Затем он разрешил младшим по званию быть свободными. Полковники и каперанги дружно поднялись. Еще раз посмотрев на гражданских, Алексеев осведомился, чем они намерены заниматься до полуночи.
– Мы бы, ваше высокопревосходительство, поискали себе жилье, – ответил Георгий. – Хотели бы по городу походить, осмотреться. А вечером, если будет на то ваше соблаговоление, желательно быть поближе к военному порту.
Алексеев машинально погладил бороду и приказал адъютанту приставить к дорогим гостям сопровождающего. Нетрудно было догадаться, что сопровождающему поручат присматривать за сомнительными путешественниками.
Назначенный сопровождать их штабс-капитан Антон Дымов оказался не жандармским, а пехотным офицером. Однако в шпионаже и борьбе с оным явно разбирался и старался навести разговор на тайную службу князя Георгия и господина Кагебеева. Хронокорректоры деликатно отмалчивались, жаловались на мигрень и задавали встречные вопросы про порт-артурскую жизнь и бордели.
Проблема военно-полевого секса вставала перед ними все отчетливей. В три предшествующих месяца скудный революционный паек полностью подавил мысли о женщинах, но теперь, откормившись в московских и питерских трактирах, молодые организмы требовали своего. К их радости, Дымов подтвердил, что в китайской части города много заведений подобного рода, и даже вызвался проводить гостей.
– Прекрасно! – провозгласил Гога. – Можете не сомневаться, добрая половина шлюх работает на японскую разведку. Мы будем распространять через них дезинформацию.
– Так японцы же в порту сидят, на пароходе, ждут отправления, – напомнил штабс-капитан. – Кончился шпионаж.
– Обрубить концы шпионажа не так уж легко, – возразил ему Роман. – Среди жриц древнейшей профессии могли быть оставлены японки, выдающие себя за китаянок. Да и настоящие китаянки, не исключено, завербованы японцами. Так что у нас обширное поле для работы!
Дымов устроил их в доходном доме на Бульварной улице. Добротное старое здание в самом центре Нового, или Европейского, города оказалось почти пустым – хозяин объяснил, что большинство жителей составляли японцы, сдавшие квартиры вчера или сегодня.
Двухкомнатные апартаменты, освобожденные для хронокорректоров семейством японского купца, были пока не готовы. Прислуга продолжала убираться, менять постельное белье. Достав из саквояжа пистолеты, Роман и Георгий деловито простучали рукоятками стены и обнаружили тайник, в котором лежали какие-то документы на японском языке. Обгорелые обрывки покрытых иероглифами бумаг нашлись и в печке.
– Жгли второпях, кое-что забыли забрать, – констатировал Рома. – Или побоялись брать с собой. Полиция могла устроить обыск в порту…
Как выяснилось, Дымов немного разбирался в японской письменности. С натугой прочитав несколько страниц, он побледнел и объявил, что в печке были сожжены списки агентов, но некоторые имена сохранились.
– Вот таким манером надо все японские квартиры обыскать, – назидательно сказал Гога.
Уважительно поблагодарив за помощь, штабс-капитан отвез их в азиатский город, показал хороший китайский ресторан «Белый лотос» и уехал, пообещав вернуться через полчаса. Когда он выбежал из ресторана, Рома жизнерадостно и громко – чтобы слышали работники заведения – потребовал:
– Ну-с, полковник, угощайте меня знаменитой дальневосточной кухней.
За долгие месяцы скитаний по давним временам он успел наслушаться рассказов Георгия о замечательных японских и китайских ресторанах в Москве будущего. Встреча с реальностью, как водится, разочаровала Романа. Было, конечно, вкусно и сытно, хотя больше всего понравился старый добрый шашлык из баранины. Безусловно, китайцы напрасно сдобрили мясо пряностями, но, в общем, Роман остался доволен. Всевозможные супы и салаты из мелко наструганных продуктов, равно как пельмени, особых чувств не вызвали.
Попутно хронокорректоры занимались дезинформацией. Притворившись опьяневшими от небольшой порции слабенькой рисовой водки, они громко рассказывая друг другу и окружающим: дескать, флот стоит на внешнем рейде, освещает себя прожекторами, но противоминные сети не поставлены. На интересный разговор откуда-то подтянулось несколько монголоидов, некоторые даже исподтишка записывали что-то в маленькие блокнотики.
Развивая успех, Гога долго пытался объяснить японскому шпиону, принимавшему заказ, что хочет утку по-пекински, однако тот не понимал настырного клиента. Даже когда Рома предложил произнести «Пекин» как «Бэйпин», его все равно не поняли. Сидевший за соседним столом европеец пришел на помощь, подсказав, что требуемое блюдо называется «бэйцзин каоя». Утку принесли, деликатес оказался вкусным, сосед подсел к ним и непринужденно представился:
– Рейли. Сидней Рейли. Британский журналист.
– Скоро вы увидите гибель русского флота и сможете написать сенсационный репортаж, – посулил ему Рома.
– Вы преувеличиваете, сэр. Я точно знаю, что крепость готова к отражению атаки.
Отмахнувшись, Гога заверил англичанина:
– Ни черта не готова, генацвале. Мы только что приехали на пароходе и видели эскадру в полной неготовности. Японцы будут идиотами, если не нападут сегодня или завтра.
– Князь, вы безусловно выиграете пари, – льстиво промурлыкал Рома.
Англичанин очень профессионально задавал уточняющие вопросы. Однако хронокорректоры, хлебнув слабенького саке, интересовались только публичными домами, где можно позабавиться с хорошенькими азиатками. Рейли посоветовал заведение бурятской княжны и колдуньи Изольды Курицыной. Внезапно появившийся Дымов устроил скандал, обвинил их в разглашении военных тайн и заставил уйти из ресторана. Затаившись в уличной темноте, они видели, как Рейли и два китайца покинули «Белый лотос» вслед за ними. Англичанин велел рикше гнать на почту, а китайцы юркнули в лабиринт переулков.
– Журналист спешит телеграфировать сенсацию в свою редакцию, – понимающе усмехнулся штабс-капитан. – А китайцы, вероятно, работают на японскую разведку.
– Либо они не китайцы, но японцы, – зевнув, предположил Рома. – Наверняка у них есть способ сообщить новость своему командованию. Кстати, британец – тоже шпион.
Дымов не поверил, но хронокорректоры не стали его переубеждать, потому как буквально падали с ног от усталости. Поход по девочкам решено было перенести на более позднее время. В шесть вечера они добрались на свою квартиру, штабс-капитан пообещал заехать за ними за два часа до полуночи.
В доме шли повальные обыски. Офицеры в жандармских, армейских и полицейских мундирах тщательно шмонали освобожденные квартиры, и время от времени удивленные крики извещали о новых интересных находках.
Однако никакой шум не помешал двум гостям из иного времени крепко заснуть. Ночью Дымову пришлось изрядно потрудиться, чтобы растолкать обоих.
