Вторые сутки мой отряд скакал вдоль берега, реки громя встречные караваны и подавляя любые намеки на сопротивление. Мои приказы выполнялись беспрекословно, а Улухай стал моей тенью. Время от времени мы брали пленных, от которых узнавали, что происходит на нашем пути, чтобы не нарваться на крупные силы имперцев или на засаду. Известия, об уничтожении магической академии и смерти Агрипы, сюда еще не дошли, а о караване с пленными дроу никто ничего не знал. К поселку, где пленники должны были дожидаться прибытия кораблей, мы добрались только к ночи второго дня. Головной дозор наткнулся на удобное место для стоянки, и я приказал устроить привал до утра, предварительно выслав разведку к поселку. Улухай с двумя воинами растворился в лесу, а я, сдав лошадь на руки коноводам, пошел искать место для подзарядки.

За мною уже второй день повсюду таскались два здоровенных тарга личной охраны, которым даже я, при своем внушительном телосложении, был немного выше плеча. Однако охранники, запуганные моей жестокостью во время резни на дороге и рассказами Улухая, боялись меня до ужаса и старались держаться на отдалении. Толку от такой охраны не было никакого, но статус требовал наличия этого атрибута власти. Пока готовился ужин, я искупался в реке и прополоскал одежду. После дневной жары купание и вечерняя прохлада быстро привели разгоряченное тело в рабочее состояние, и звериный голод засосал под ложечкой. Я приказал охране принести еду прямо на берег, а сам вошел в транс и начал сканировать округу. Поселок, который был целью нашего похода, находился за холмом и сканированию не поддавался, ничего опасного по близости мне обнаружить не удалось, и я просто стал наслаждаться тишиной и покоем, так редко выпадавшим на мою долю за последнее время. Охранник принес котелок с кашей и миску с жареным мясом, и мне впервые удалось наесться до отвала. Сон почему-то не шел и я, лежа на спине, смотрел в звездное небо, раскинувшееся над головой. Мне до зубной боли хотелось представить себе лицо жены, но сознание никак не могло зацепиться за воспоминания, и образ любимой ускользал от меня, словно прячась в тумане. Мысли в голове сложились в неспешный разговор с самим собою, и сознание устремилось к звездам, сбросив груз повседневных забот.

— Господи, как прекрасен мир созданный тобой, а мы вместо того чтобы радоваться выпавшему нам счастью и мирно жить под этим небом, рвем друг другу глотки! Взять хотя бы меня, я ведь сам все понимаю, а жду момента, когда вернется разведка, и снова пойду резать незнакомых людей, о существовании которых даже не подозреваю. Где-то далеко, за сотни верст от этого берега, в кроне «Нордрассила» меня ждет Викана, которой подходит срок рожать. Как у нее обстоят дела? Долетел ли Акаир до бункера и донес весть о моей гибели до Виканы или он тоже погиб по дороге, как и Тузик? Это уравнение со многими неизвестными, решить которое сейчас невозможно и поэтому нужно делать, что должно и будет, что будет. Эта истинна, стара как мир, но каждый приходит к ее осознанию своим путем, — неспешно бродили в голове отстраненные мысли, словно это происходит не со мной.

Я не рвал себе душу сомнениями, а просто констатировал факты бытия, наслаждаясь выпавшими минутами покоя. Пока я лежал на траве с закинутыми за голову руками, сладкая истома охватила уставшее тело и я начал проваливаться в сон, но голос охранника вернул меня к действительности.

— Князь, вернулась разведка, Улухай просится к Вам с докладом.

— Пропусти его, — приказал я, надевая на себя почти высохшую одежду.

Вокруг стояла темень хоть глаз выколи, оказывается, пока я летал в облаках и мечтал о встрече с любимой, время перевалило за полночь.

Улухай прихрамывая, вынырнул из кустов и с убитым видом начал доклад:

— Князь мы разведали поселок. Пленные дроу сидят за частоколом в старом легионерском лагере. Мы захватили пацана, который с девкой на лугу развлекался. Так вот он рассказал, что в лагере полсотни легионеров и сотни полторы пленных мужчин дроу. У имперцев два мага с метателем, но есть ли у них заряды к нему, неизвестно. Когда мы допрашивали пленников, то нарвались на засаду. Обоих моих бойцов убили, а я чудом вырвался со стрелою в ноге.

— Ты тревогу объявил?

— Да, князь! Как только вернулся, сразу приказал занимать круговую оборону. Только засада странная какая-то была. Похоже, только один человек стрелял, да еще в полной темноте. Я оперение стрелы обломал, чтобы не мешало, когда в кусты бросился, а наконечник остался в ноге торчать. Странный наконечник какой-то, мне такие до сих пор не попадались. Я не большой искусник из лука стрелять, но имперский или гвельфийский наконечники даже на ощупь опознаю.

— Давай, показывай свой наконечник, — сказал я, — есть у меня одна мыслишка по этому поводу, но если я прав, то наши дела плохи.

Улухай быстро размотал тряпку на раненой ноге, и я увидел торчащее из нее металлическое жало. Это оказался наконечник стрелы дроу с желобком для стока яда. Такие наконечники я видел у «приносящих смерть» во время боя в убежище на болоте и моя догадка стала находить материальное подтверждение. Мозг мгновенно начал анализ сложившейся ситуации, делая очевидные выводы:

— Значит, по округе бегает одинокий «темный эльф», у которого еще остались стрелы своего народа. У дроу которых я освободил, все оружие было трофейное и собственных стрел быть не могло. Бойцы покойного Амрилора тоже расстреляли практически весь боезапас, поэтому стрела выглядит еще более подозрительно. Этот одинокий мститель, похоже, тоже крутится вокруг лагеря с пленниками и может запросто испоганить нам всю операцию. Ночь для дроу лучшее время для боя и если не отловить этого снайпера, то он до утра перестреляет всех моих бойцов, двое из которых уже беседуют с предками на том свете.

— Улухай, как ты думаешь, за тобою была погоня?

— Не знаю, по мне еще один раз стреляли, но уже в лесу. Стрела попала мне в спину на излете и не пробила кольчугу. Я думаю, что стрелял все тот же лучник.

В голове, словно что-то щелкнуло и мозг, закончив свою работу, выдал окончательный план действий:

— В создавшейся обстановке нельзя уходить в глухую оборону и отдавать инициативу противнику. Если эльф станет навязывать нам свои условия боя, то мы в однозначном проигрыше. Поэтому нужно действовать на опережение.

Обдумав еще раз слова Улухая, я убедился, что выбора у меня нет, и озвучил свое решение:

— Улухай, остаешься за старшего, а я пойду ловить этого лучника в одиночку. Если его не прикончить, то он нас к утру всех перещелкает как на тренировке.

— Но князь… — начал Улухай.

— Никаких «но», помощники мне будут только мешать. Вы свои шкуры уберегите, а то мне снова в одиночку воевать придется, — отрезал я и направился вдоль берега в сторону поселка.

Отойдя метров на триста, я погрузился в транс и задавил отметку своей ауры на фоне ауры леса, затем минут десять пытался обнаружить дроу с помощью магии, но все попытки закончились безрезультатно. Молотить языком оказалось намного легче, чем выполнить обещанное. В душе как обычно закипела злоба на себя любимого, явившаяся результатом собственной беспомощности. Мозг, после подкачки адреналином, заработал с удвоенной скоростью, и решение проблемы было найдено за секунды. Дроу, чтобы растворить свою ауру среди ауры леса, пользовались защитным амулетом скрывающим ее. То есть там, где должна быть аура эльфа образовывалось темное пятно, прячущее энергетическую засветку от нее. Если сменить в мозгу энергетическую картинку мира с позитива на негатив, то засветка защитного амулета должна стать видна на темном фоне.

На эксперименты с изменением картинки энергетического мира мне потребовалось еще минут пятнадцать, после чего я легко обнаружил огонек защитного амулета в трехстах метрах от своего убежища. Дроу сидел на верхушке дерева и следил за лагерем таргов, выискивая удобную цель. Я не мог позволить эльфу спокойно расстреливать своих воинов, но лука у меня с собой не было. Тарги в моем отряде были все как на подбор под два метра ростом и луки у них имелись под стать их габаритам, а бегать по ночному лесу с двухметровой дубиной было проблематично.

Я от безысходности подобрал с земли увесистый булыжник и со всей дури запулил его в сторону дерева, на котором сидел дроу. В лучника я, конечно же не попал, но разогнанный магией камень, пролетев сквозь крону дерева, наделал много шума и эльф словно кошка начал спускаться вниз, поняв что его обнаружили.

Магический взгляд отлично видел беглеца петлявшего среди деревьев и почему-то направляющегося в мою сторону. Я не стал мешать эльфу в выборе следующей позиции и дожидался, когда он снова залезет на дерево. Наконец беглец успокоился и спрятался в кроне лесного патриарха в ста метрах от меня. Подождав, когда дроу заимеет место на верхушке, я снова бросил камень в крону дерева и опрометью бросился на перехват, включив защиту кольчуги. На этот раз эльф не стал праздновать труса и не сразу спустился вниз, а выпустил в меня три стрелы подряд, ориентируясь по шуму, который я создавал, ломясь через кусты как танк.

Эльф промахнулся только первой стрелой, а две другие ушли в сторону рикошетом от магической защиты кольчуги. Поняв, что стрелой меня не достать, дроу шустро начал спускаться вниз, но торопливость его подвела, и он сорвался, наступив на сухую ветку. Сук с треском обломился, и эльф, пересчитав ребрами все ветки, грохнулся спиной на землю. Падение было явно неудачным и тело дроу лежало под деревом, словно изломанная кукла.

— Мать твою! Еще не хватало, чтобы этот придурок убился! — выругался я, и в три прыжка оказался под деревом.

Однако эльф уже начал приходить в себя и попытался лягнуть меня в промежность. Такие трюки могли пройти у знакомой женщины, которой я безоговорочно доверял, а в реальном бою, с этими приемчиками не ко мне. Я быстро заломал противника, которым оказался хрупкий мальчишка и связал ему руки за спиной, поясом от его собственных штанов.

Пока продолжались мои ночные гонки за эльфом, по окутанному кромешной тьмой лесу, из-за гор взошла луна и осветила округу мертвенным светом. Я рывком перевернул свою добычу на спину и разинул рот от удивления. На меня смотрело искривленное болью лицо Эланриль, по которому текли слезы бессильной злобы. Это зрелище на мгновение вогнало меня в ступор, и девушка попыталась ударить меня головой в лицо, но я успел подставить лоб, под этот удар отчаянья. Голова «Великого Ингара» оказалась значительно крепче лба хрупкой эльфийки, и она потеряла сознание, оглушив саму себя.

— Час от часу не легче, красотка совсем охренела! — выругался я. — Так Эланриль себя убьет или искалечит, нужно быть с ней настороже. Девчонка с характером, а дури в женской головке бывает подчас даже больше, чем в моей собственной.

Я аккуратно положил девушку на траву и засунул под ее голову колчан, в котором сиротливо лежали всего три стрелы.

— Это надо же, дойти до такой степени отчаянья, что с шестью стелами кинуться на отряд таргов в двадцать рыл. Хотя женщины живут на эмоциях, и кошка даже на волкодава бросается, защищая котят, — удивлялся я, поступку эльфийки.

Пока в голове крутились мысли о таинствах женской души, на моем лбу выросла нехилая шишка, после чего мне пришлось кардинально изменить свое мнение о необдуманных действиях Эланриль. Это у «могучего Ингара» башка чугунная, по которой тарги даже дубиной лупили, но если бы я не подставил лоб под удар, то Эланриль запросто могла сломать мне нос, а менее дубоголового противника и вообще отправить на тот свет. Придя к этому здравому выводу, я не стал развязывать руки эльфийке, а приступил к лечению пострадавшей, не подвергая себя опасности.

К счастью, падение с дерева не нанесло тяжелых травм Эланриль. Если не считать десятка синяков и выбитой в плече руки, то можно считать, что эльфийка легко отделалась. Чтобы не мучить болью девушку, я не стал приводить ее в чувство и вправил выбитое плечо, пока она находилась в забытьи. От этой процедуры Эланриль мгновенно очнулась и начала извиваться как змея на сковородке. Мне с трудом удавалось удерживать в руках это брыкающееся чудо природы, стараясь при этом не отломать ему что-нибудь нужное. В конце концов, мне до чертиков это надоело и я, придавив девушку коленом к земле, сунул свой увесистый кулак ей под нос. Лучше бы я этого не делал, Эланриль мгновенно вцепилась в мою руку своими вампирскими клыками. Я взвыл от боли и снова отвесил оплеуху эльфийке. От этой затрещины девушка поплыла, и ее огромные бездонные глаза собрались в кучку.

— Эланриль, ты совсем сдурела!!! Это я Ингар, немедленно прекрати брыкаться! — зарычал я, подтащив к себе лицо девушки за ворот куртки.

— Ингар? — удивленно произнесла оглушенная эльфийка, и потихоньку начала адекватно воспринимать окружающий мир.

— Разуй глаза и посмотри на меня внимательно! Перед тобой князь Ингар, собственной персоной, которого ты в очередной раз пытаешься убить!

— Ы, ы, ы…! Ингар! — вдруг завыла Эланриль и забилась в припадке дикой истерики.

Чтобы хоть как-то успокоить девушку, мне понадобилось более получаса. Чего больше пролилось на мою грудь за это время, слез или соплей, осталось тайной. Стоило мне разрезать ремни на запястьях эльфийки, как мое лицо мгновенно стало мокрым, как будто я попал под тропический ливень. Эланриль набросилась на меня как ураган, завалила на спину и начала облизывать, как сексуальный маньяк малолетку. При этом она заливалась горючими слезами и бормотала какие-то слова.

— Ну и темперамент, у «принцессы ночи»! Викана в гневе, запросто порвет на куски кого угодно, но Эланриль вообще какой-то караул! — думал я, стараясь не захлебнуться в потоках эмоций захлестнувших эльфийку.

Однако всему приходит конец, и темпераментная принцесса успокоилась, сдувшись, словно воздушный шарик.

— С тобой все в порядке? — спросил я, с надеждой вглядываясь в заплаканные глаза девушки.

— Да, — ответила Эланриль, хлюпая носом.

— Тогда рассказывай, что произошло со времени моего отлета, и как ты здесь оказалась.

Принцесса дроу глубоко вздохнула, утерла слезы и начала свой рассказ:

— Когда вы с Акаиром улетели на «драконах». Мы переправились на другой берег реки и ушли за болото вглубь леса. Мой брат нашел удобное место для лагеря, где можно было вылечить раненых и спокойно дождаться вашего возвращения. Пока мы устраивались на новом месте, прибежал дозорный и доложил, что вернулся «дракон» Акаира, у которого сильно поранены крылья. Он так же рассказал, что имперцы убили твоего «дракона» и вы с Тузиком погибли, после того как взорвалось сердце твоего летающего зверя. Мы с братом сразу побежали на берег, чтобы узнать подробности из первых рук.

Однако, Акаир был в невменяемом состоянии, и нам толком ничего добиться от него не удалось. Он только требовал от нас помощи в лечении своего «дракона», и ни на какие вопросы не отвечал. Всю ночь Акаир вместе со мной зашивал раны на крыльях «дракона» и только под утро рассказал мне, что не знает, почему твой летающий зверь упал на землю. Он так же рассказал, что видел как после падения, твой «дракон» перевернулся и имперцы начали стрелять в него из метателей. Акаир не успел развернуться, чтобы прийти тебе на помощь и твой «дракон» взорвался. Затем он рассказал, что решил отомстить за твою смерть и стал расстреливать имперцев из метателя, пока не кончились заряды. После обстрела, на земле начался сильный пожар, и все заволокло дымом. Акаир хотел снизиться над местом твоей гибели, но тут раздался еще один сильный взрыв и осколки посекли крылья «дракона», а его самого ранило в ногу. Как ему удалось долететь до реки и удачно сесть на воду, Акаир кажется и сам толком не понял. К счастью рана на ноге оказалась не опасной, и утром твой друг улетел в халифат к Саадину. До «Дерева Жизни» «дракон» долететь не мог, потому что у него кончался заряд магической «Силы», поэтому Акаир намеревался долететь до Кераны, а оттуда добраться на корабле до какого-то бункера. Это все, что мне известно об Акаире.

После того, как «дракон» улетел, мы собрали совет гвельфов и дроу, чтобы решить, как быть дальше. После освобождения из плена, среди эльфов практически не осталось здоровых воинов, многие были ранены или сильно избиты. Я уже не говорю о том, что женщины и дети находились на грани морального и физического истощения. Реальных бойцов мы насчитали едва полтора десятка, а оборона лагеря требовала более значительных сил. Оружия тоже не хватало, а стрел к лукам осталось всего около сотни. На совете было решено отправить разведку в сторону Латра, чтобы прояснить обстановку и узнать о судьбе наших соплеменников. В разведку послали принцев Дэмиэна и Барлота. Я тоже хотела пойти вместе сними, но мне не разрешили, тогда я дождалась темноты и убежала из лагеря. Следующим утром мне удалось догнать разведчиков и возвращать меня в лагерь стало уже поздно.

Мы почти двое суток крутились вокруг Латра, когда в лагерь легионеров, который стоит возле ворот города, стали возвращаться остатки разбитых вами с Акаиром легионов. Имперцам сильно досталось от огня «драконов» и мы очень радовались, глядя на этих недожаренных вояк. Вечером Дэмиэн наконец сумел захватить «языка», от которого мы узнали, где содержат женщин и детей моего народа. Ночью ему удалось пробраться к стене загона для скота, в котором держали пленников и даже поговорить с одной из женщин. Она рассказала, что «драконы» сожгли порт Латра и поэтому их погонят в магическую академию пешком, а не повезут на кораблях. Всех мужчин дроу угнали еще утром, а женщин и детей собирались отправить через пару дней. Времени, чтобы бежать за подмогой в лесной лагерь, у нас не было, и поэтому мы решили догнать караван с мужчинами и отбить хотя бы тех, у кого нет магических ошейников, а затем попытаться спасти женщин и детей. Конечно, это был практически невыполнимый план, но времени на разработку другого у нас просто не было и нам оставалось действовать по обстановке. Мы несколько дней шли попятам за караваном и выбирали удобный момент для атаки, но планы постоянно срывались. Нападать на охрану из пятидесяти легионеров без тщательной подготовки был безумием, и мы старались найти место для засады, которое давало хотя бы призрачные шансы на успех.

Позавчера вечером ситуация сложилась так, что медлить стало нельзя, и мы решили атаковать караван, пока он не пришел в поселок. Барлот разведал возле моста через ручей очень удобную позицию для засады, но там нас уже поджидали «Зеленые призраки». Я думаю, что имперцы давно обнаружили нашу группу и ждали только удобного случая, чтобы разделаться с нами. Дэмиэна убили сразу, а нам с Барлотом удалось оторваться от погони. «Зеленые призраки» гоняли нас по лесу почти всю ночь, но нам удалось подстрелить пятерых преследователей, а остальные решили больше с нами не связываться. Я уже подумала, что все закончилось, но Барлот, решив проследить за имперцами, поймал с грудь стрелу и истек кровью у меня на руках. Так я осталась одна, и мне ничего не оставалось, как в одиночку попытаться отбить пленников.

Чтобы не идти в бой с завязанными глазами, мне нужны были сведения об охране лагеря легионеров, в который загнали наших мужчин. Недалеко от поселка мне на глаза попалась, парочка влюбленных идеально подходящая в качестве «языков», но меня опередили тарги. Зеленорожие скрутили паренька и девушку, а затем утащили в лес. Поначалу я не хотела вмешиваться, но тарги убив парня, стали насиловать девушку. Я не выдержала и застрелила двоих уродов, а третий удрал с простреленной ногой. Чтобы снова не попасть в засаду, мне пришлось идти по следам недобитого тарга, но меня заметили и обстреляли из пращи. Я сменила позицию но, похоже, наделала много шума и снова попала под обстрел. На этом мое везение закончилось, и я три раза подряд промазала в тарга, который ломился через лес, словно бешенный зорг. В довесок ко всем несчастьям, подо мной обломилась ветка, и я сорвалась с дерева. Ингар, какое счастье, что ты нашел меня и спас от этих «зеленорожих чудовищ»! Как представлю себе, что меня насилует безобразный тарг, так мороз по коже. Кстати, а куда он подевался? Ты убил его?

Закончив свой монолог, Эланриль вылупила на меня свои бездонные глаза, и до нее понемногу стало доходить, что «зеленорожее чудовище» это я.

— Чего уставилась? Ты угадала, это я ломился как зорг через лес. К тому же ты промахнулась только первой стрелой, а две других отвела в сторону магическая защита. Господи, навязалась ты на мою голову! Тарги, которых ты убила, разведчики из моего отряда. Я послал их разведать поселок и подходы к легионерскому лагерю, а тут ты со своей женской солидарностью!

— А зачем они девчонку насиловали?

— Эланриль, идет война, а у нее свои законы! Кстати, что твоя девчонка делала ночью в кустах возле поселка?

— Она со своим парнем любовью занималась, — смущенно ответила эльфийка.

— Значит, не такая уж она и девочка! Ты сама, что собиралась делать с пленниками после допроса?

— Я бы их убила, но насиловать не стала! — огрызнулась девушка.

— Представляю себе эту сцену! Богоподобная принцесса Эланриль насилует в извращенной форме деревенского мальчишку! С ума сойти! — разъяснил я свою точку зрения принцессе.

— О боги, только в похотливую мужскую башку могут прийти такие мысли! — задохнулась от возмущения девушка.

— Не нравится? Тогда нечего ерунду городить, и искать среди других сволочей и извращенцев. Война дело мужское и женщинам на ней не место. Ты только что о своем благородстве заикнулась, словно мне неизвестно, как дроу с пленниками обходятся. От одних только рассказов, про ваши «шалости», волосы по всему телу дыбом становятся!

— Да как ты смеешь так говорить? Мы «перворожденные» и человек не имеет права даже подумать, чтобы поднять руку на эльфа и такая наглость никогда не останется без наказания!

— Надо же, наконец-то пробило «перворожденную» на правду. Я кстати, тоже человек или почти человек. Если предками мерятся, то эльфы для меня грязь под ногтями, а не властители мира! Так что закрой рот девочка и слушай, что тебе старшие приказывают! Я должен спасти народ дроу, потому что без него «Нордрассилу» не жить. Мы сейчас пойдем в лагерь моего отряда, и ты будешь всем ласково улыбаться, а врать за тебя буду я. Если Тарги узнают, что ты убила их братьев, то они порвут тебя на лоскуты или мне придется вырезать весь отряд. Ты поняла меня?

— Да, — испугано прошептала Эланриль.

— Тогда иди за мной и помалкивай.

Самомнение «перворожденной» задело меня за живое и разозлило до крайности. Спесь ушастой красавицы сидела у меня уже в печенках, так что романтическая встреча спасителя и спасенной принцессы закончилась полным фиаско. Меня буквально трясло от негодования, и я реально готов был отшлепать Эланриль по попке, но воспитание не позволяло. Злоба плохой командир и мы едва не получили по башке от часового, которого я благополучно прозевал, находясь в разобранном состоянии. К счастью воин узнал князя Ингара и окликнул, прежде чем начать орудовать своей увесистой дубиной, а то моя больная голова могла и не выдержать очередного удара судьбы по затылку.

Поблагодарив часового за службу, я направился к центру лагеря, где надеялся найти Улухая. Когда мы проходили мимо, часовой разинул рот от удивления, увидав за моей спиной невинное личико Эланриль, которая вела себя тихо как мышка. Улухай сладко спал под деревом в центре лагеря, завернувшись в лошадиную попону, но жестокая длань судьбы, вытащила его из этого блаженного состояния. Мне с трудом удалось втолковать заспанному таргу, кто такая Эланриль и что я вырвал эту хрупкое создание из рук кровожадных «Зеленых призраков», убивших, кстати, и его воинов. Закончив сыпать лапшу на уши Улухая, я вкратце разъяснил ему диспозицию на завтра и завалился спать, закрыв своим телом от плотоядных взглядов подчиненных, трясущуюся от страха принцессу.