Глава 19. Скользкий угорь
Тут воин гаутский
стрелой из лука
пресек…
жизнь…
«Беовульф»
Весна 455 г. Гиппон
Гиппон! «Тремелус» точно ушел в Гиппон, может быть, еще вчера или сегодня утром, даже – сейчас. Траулер, конечно же, взял мористее, ему совсем ни к чему притираться к берегу, как какой-нибудь утлой лодчонке.
Саша вспомнил слова Эвдальда-Корабельщика – точнее не скажешь. Что ж, осталось лишь ухмыльнуться – в конце концов, именно в Гиппон, Гиппон Регий, и нужно было плыть «господину королевскому графу».
– Суши весла! Разворачиваемся. Курс – на Гиппон!
До Гиппона добирались три дня, погода стояла не слишком благоприятная – то ветер дул не туда, то волны казались слишком большими, большую часть времени шли на веслах, измотались, и как же все были рады, когда взобравшийся на мачту Эльмунд закричал, наконец:
– Гиппон! Гиппон!
Да Александр и сам уже видел величественные, еще римские стены, белоснежные портики и красные крыши домов, мощные желтовато-серые базилики и рвущиеся к небу древние храмы. Гиппон, Гиппон Регий, родина великого Августина… сколько воспоминаний связано с этим городом! Именно здесь Саша впервые почувствовал себя человеком, осознав, что может все изменить, именно здесь он встретил Катю – Арнику из терм. А во-он они, термы, там, на холме, за соснами-пиниями…
Эх, Катя, Катерина… Но куда же, интересно, злодеи смогли спрятать «Тремелус»? Куда ушли?
Да куда угодно! Встали чуть дальше, вот так же, в какой-нибудь маленькой уютной бухточке, и теперь дожидались подхода основных сил королевского флота.
– Смотрите, смотрите! – восторженно воскликнул Эльмунд. – Сколько кораблей в бухте!
Действительно, много, сотни две, целый лес мачт, куда больше, чем обычно, что и понятно – сезон мореплавания вот-вот должен был начаться, а зиму многие моряки коротали именно здесь, оставляя алчным портовым кабатчикам всю звонкую монету и долги.
Осторожно лавируя меж судами, галлея пробиралась к главному пирсу, сплошь заставленному узкими снеккьями – «драконами моря». Эти хищные корабли с изящными обводами и гордо задранными носами, ничтоже сумняшеся, презрительно оттеснили в сторону «круглые» купеческие суда, даже самые большие четырехмачтовые скафы, обиженно жмущиеся друг к другу. Да, судя по всему – значительная часть пиратского флота зимовала именно здесь.
Хевдинг привстал и, держась рукою за борт, вытянул шею – а вдруг? А вдруг «Голубой дельфин» тоже здесь? Может быть, во-он там, за той юркой актуарией? Или – за той крутобокой корбитой? Во-он, торчит мачта… Керкур! Точно – керкур, быстроходный торговый парусник и разведчик… Керкур, да, но не «Голубой дельфин», да разве и разглядишь здесь, в таком множестве, где в корабельных мачтах запросто можно заплутать, словно в дремучем лесу!
Ладно… строиться, затем послать на причалы Эльку. Сказать, какое судно искать – пусть глянет. Да и самому пройтись по тавернам… кстати, в таверну-то как раз и надобно – в «Скользкий угорь». Вот туда как раз и пойти, зачем откладывать? Или все же сначала отыскать постоялый двор? Ну да, немного отдохнуть, переодеться.
Галлея мягко притерлась бортом к причалу, один из гребцов тут же выпрыгнул, принял конец, завязав на кнехте мудреным узлом. Хевдинг расправил плащ и улыбнулся: ну, наконец-то приплыли.
Первым делом он направился в старую имперскую таможню, где располагалась портовая стража – угрюмое приемистое здание, сложенное из желто-серого кирпича. Оставив Маргона и Эльку дожидаться на улице, толкнул низкую дверь, вытаскивая из-за пазухи грамоту Гуннериха… при виде которой начальник стражи – добродушного вида толстяк в дорогом зеленом плаще – вмиг сделался сама любезность.
– Нужна ли тебе помощь, господин? Если что – мои воины почтут за честь…
Александр милостиво махнул рукой:
– Пока не нужно. Подскажи-ка лучше какой-нибудь постоялый двор, где не стыдно будет остановиться.
– «Черный носорог», – подумав, посоветовал страж. – Это рядом с рынком, бывшим невольничьим, на котором сейчас что только не продают. Я пошлю с вами слугу, показать дорогу.
– Не надо, я знаю, где рынок.
Попрощавшись, Александр вышел, едва не столкнувшись в дверях с молодым человеком лет двадцати, чуть худощавым и приятным на вид, одетым в изящный римский доспех лорика-сегментата, начищенный почти до зеркального блеска. Висевший на поясе меч и весь общий облик свидетельствовали о том, что сей юноша – не просто стражник, а, скорее, помощник толстяка. Впрочем, черт с ними, с обоими…
Саша махнул рукой своим:
– Пошли, парни.
А молодой человек так и стоял у дверей таможни, провожая хевдинга долгим испуганно-удивленным взглядом, словно бы вдруг увидал привидение.
Начальник стражи не выдержал, позвал:
– Эй, что ты там встал, Авл Нумиций?
– А?
Это был выросший сын того самого рабовладельца, у которого когда-то Саша был поваром, рабом… еще тогда… Узнал ли он хевдинга? Скорее всего – да. Ну, и что же? Были здесь, в Гиппоне, люди, встречаться с которыми Александру и вовсе не хотелось бы. Вот хоть тот же Гундмунд… тоже – королевский граф.
«Черный носорог» отыскали быстро, заняли покои на втором этаже, куда Александр сразу же распорядился принести еду и вино, немного отдохнули и уже через час были готовы к дальнейшим действиям.
– Ты, Эльмунд – в гавань, будешь искать одномачтовый керкур с нарисованным голубой краской дельфином на корме. Парусник так и называется – «Голубой дельфин», запомнил?
– Конечно, запомнил, – парнишка кивнул и вскинул глаза. – А когда найду, что потом делать?
– Ничего не делать, просто явишься сюда и доложишь. Если меня не будет, так подождешь.
– Сделаю, как скажешь, мой вождь. Так я пошел?
– Давай! Что стоишь?
– Хочу купить лук. И стрелы.
– Зачем тебе лук? Хотя…
Махнув рукой, Александр отсчитал несколько солидов из выданной по велению Гуннериха суммы.
Маргона же Саша счел целесообразным прихватить с собой, в конце концов, этот ушлый парень был местным и очень даже мог пригодиться во всех поисках. Хотя, с другой стороны… его, наверное, искали люди местного графа. Так и Сашу тоже искали! Но… он и сам теперь – граф.
– Если кто тебя узнает, и… в общем, если возникнут проблемы – скажи сразу же.
– Понял, – слабо улыбнулся Маргон. – Только, не думаю, чтоб они возникли – вряд ли нас еще кто-то ищет, времени-то сколько прошло.
– И все же… У тебя здесь остались хорошие знакомые?
– Ну, конечно же!
– Они могут вполне пригодиться сейчас.
Расположившись в «Скользком угре» – не на террасе, а внутри самой таверны, – Саша с Маргоном заказали вина и маринованные оливки с сыром.
– О господин мой! Коянусь, это не я! Это все Гундмунд, он меня заставил… – тут же подскочил тот самый круглолицый служка, Гелевк Умбонец, узнавший посетителей сразу. – Его, кстати, самого схватили, Гундмунда! Что-то там такое нечисто… А вас… вас что-то давненько не было видно.
Вас… Ага – значит, он знал и Маргона.
– Были дела, – усмехнулся Саша. – Сыр подавай любой. И сам присядь – есть разговор. Раз уж ты говоришь, что ни при чем – так уж мне поможешь.
Понятливо кивнув, Гелевк исчез на кухне, явившись уже с серебряным подносом – вино, кружки, сыр, миска с оливками:
– Прошу, мои господа!
Без лишних слов хевдинг бросил на стол грамоту:
– Ты умеешь читать?
– Нет… – Умбонец испуганно хлопнул ресницами. – Но я вижу печать. Это…
– Это печать наследника Гуннериха. А я – его граф.
– О, господин! – парень попытался вскочить, но Саша быстро схватил его за руку: – Сиди! Я же сказал – никто тебя никуда не потащит. Гундмунд – так Гундмунд. Ну, заставил, бывает… Теперь же – просто спокойно отвечай на вопросы. Готов?
– Да, господин.
Александр ухмыльнулся и, понизив голос, вкрадчиво сообщил:
– Я знаю, что ты знаешь кое-что о тех людях, что когда-то давно были связаны с заговорщиками…
– О, господин! Я ведь тогда был несмышленым ребенком и…
– Ты знаешь тех, кто знает… Назови мне их! Ну!
– Но… – круглое лицо парня исказила гримаса ужаса.
– Кое-кого я уже знаю и сам, – с угрозой прошептал королевский граф. – И, если ты будешь молчать… Поверь, у меня хватит полномочий разнести ко всем чертям эту таверну и приказать содрать с тебя кожу. Ну! Дела прошлые… кому сейчас какое дело до них? Говори!
– Я не знаю… но может знать старик Селевдр, банщик. Его термы…
– Я бывал в его термах. Что, старик еще жив?
– Да вот, уцелел как-то…
– Господин! – зловещим шепотом вдруг вмешался в беседу Маргон. – Вон тот бородач… он уже три раз заглянул в дверь. Следит? Подслушал?
– Хм… – Саша с сомнением покачал головой. – Следит, говоришь?
– Все ж я пойду, проверю?
– Давай.
Старик Селевдр, Селевдр-банщик. Именно в его термах когда-то служила Арника… Катя-Катерина…
Воспоминания внезапно нахлынули на Сашу, словно огромная горячая волна. Катя… сын Мишка… Господи, скорей бы выбраться отсюда, скорей!
– Так что Селевдр? Что ты о нем знаешь?
– Ничего особенного, господин. Он вдовец, банщик. В его термы ходил мой старый хозяин, впоследствии… Господи! – парень размашисто перекрестился. – Оказывается, в тех термах как раз заговорщики и собирались! Тогда всех взяли… всех слуг из таверны, кроме меня вот – по малолетству и худородности я уж никак на заговорщика не тянул.
– Селевдр… – тихо промолвил хевдинг. – Что ж его самого-то не взяли?
– Так он, может, и ни при чем – просто банщик. Или… – Умбонец вдруг ухмыльнулся. – Или очень даже при чем – просто вовремя сообщил, куда надо, сейчас уж никто ничего не знает, верно? Ведь тех, кто особо рьяно травил заговорщиков, потом тоже… того… Излишняя резвость не может не быть подозрительной.
А он умный парень! – неожиданно подумал молодой человек. Ишь, как рассуждает… и, между прочим – совершенно правильно.
– Что ж, – Александр вытащил из кошеля солид, поставил на ребро, щелкнул пальцем. Золотой кружочек закружился, Саша прихлопнул его ладонью и рассмеялся. – Он твой! Надеюсь, ты больше ни про кого не забыл?
– Так я больше ни про кого и не знал, господин, – Умбонец и не пытался скрыть радость.
– Смотри! – вставая из-за стола, предупредил хевдинг. – У нас есть возможности многое о тебе узнать, многое.
– А я – что? Я – ничего. Я всегда согласен… рад услужить…
Парень с поклонами проводил грозного посетителя до самой двери… И вдруг схватил за рукав:
– Господин! Еще забыл сказать. Есть одна старуха, Гарпигона, торговка рыбой – она когда-то служила у Селевдра в термах.
– Старуха-рыбница?!
Гелевк ухмыльнулся:
– Уж, конечно, она не ублажала гостей – прибиралась, помогала покойной хозяйке готовить. В общем – прислуживала.
Гарпигона-рыбница…
Выйдя их таверны, Александр в задумчивости остановился под старым вязом, росшим недалеко, на углу, и стал высматривать Маргона. Который что-то никак не находился – усвистал за тем подозрительным бородачом? Ну и черт с ним, с Маргоном, не особо-то он сейчас и нужен. Тем более, ему было велено разузнать через своих старых криминальных знакомцев хоть что-нибудь о «Тремелусе» – большом черном корабле.
– Не хотите ли воды, господин? – подбежав, мальчишка-водонос поклонился, протягивая уже наполненный холодной водицей сияющий медный стакан.
– Воды? Что ж, давай, – Саша бросил продавцу медяху, выпил и тут же спросил про старуху.
– Гарпигона-рыбница? – забрав стакан, водонос шмыгнул носом. – Так вон она, на углу! Торгует.
Торговка стояла на углу, у небольшой площади, рыба в большой плетеной корзине уже заканчивалась, как видно, торговлишка нынче шла довольно бойко – как раз перед Сашей чей-то слуга купил последнюю рыбину.
– Эх, – завидев молодого человека, старуха с сожалением покачала головой. – Не досталось тебе рыбки-то, а? Ничего, приходи завтра пораньше. А, хочешь – так я тебе домой занесу, только скажи – куда?
– Я живу недалеко от терм Селевдра.
– Термы Селевдра?
– Да… там когда-то служила моя супруга.
– Супруга? – старуха оживилась. – А как ее звали… зовут?
– Арника… с таким голубым дельфинчиком на спине.
– Арника?! Арника… Господи, да я ж ее знала! И давно, очень давно уже не видела… наверное, скоро пятнадцать лет… Что с ней?
– Мы нынче живем в Карфагене.
– Ах, вон оно что! Ну, тогда понятно. Значит, жива она? Слава Богу, – старуха перекрестилась. – И супруг, я смотрю, ей достался видный. По делам у нас?
– По торговым. Я купец, видишь ли. Как тебя зовут, уважаемая?
– Гарпигона.
– Уважаемая Гарпигона, позволишь ли ты угостить тебя вином в какой-нибудь уютной таверне? Это очень бы понравилось моей жене… она ведь тоже тебя помнит.
– И-и-и-и… хорошая была девушка Арника, мой господин, повезло тебе с супругой! И не слушай, что там говорят про девчонок из терм. Таких еще поискать… Ой, она, как появилась, такая была вся смурная, не разговаривала ни с кем, все молчала… мы даже думали – умом тронулась девка. А потом – ничего, мало-помалу оттаяла. Я ведь ее и нашей речи учила… Значит, жива она…
– Жива и счастлива!
– Господи, вот радость-то!
Они сели тут же, в «Скользком угре» – Гарпигона сама выбрала место. Выпили неразбавленного вина – старуха давно уже пила по варварской моде – и беседа пошла куда как быстрее. Видно было, что этой одинокой пожилой женщине давно хотелось выговориться, вспомнить прежние года, прежних знакомцев… но – боялась, по старой памяти. Помнила ряд распятых тел!
Но… этот молодой человек казался таким милым. Тем более – законный супруг Арники, девочки из терм. Не каждый бы решился взять в жены такую. В любовницы – еще куда ни шло, но – в законные венчаные супруги?!
– А вы где венчались?
– Да здесь же, в Гиппоне! Было, правда, не так уж много гостей… и самый близкий – Ингульф сын Гилдуина.
– Ингульф, сын Гилдуина… постой-постой… такой красивый юноша, варвар. Да я ведь его знаю! Вернее – знала… И даже… тсс… – старуха пьяно ухмыльнулась и погрозила пальцем. – И даже знаю, где он сейчас!
– Вот как? – Саша едва не выронил кружку. – Разве ж его не казнили?
– Тсс! – Гарпигона оглянулась вокруг и, заговорщически подмигнув, продолжала: – Говорят, его видели в Риме!
– В Риме?! А кто говорит?
– Сейчас уж и не упомню – кто-то из купцов. Он его как-то случайно встретил, узнал… Ингульф. Важный морской начальник! Его все там знают, и зовется он теперь как-то на римский манер.
– Ингульф перешел на римскую службу?! Да не может такого быть!
– Очень даже может! – усмехнулась старуха. – Его же здесь предали! Некий гнусный тип выдал тогда всех… не-ет, это был не Селевдр-банщик… один черт. Говорят, он потом сбежал в Карфаген… чтоб не отомстили, слишком уж многих погубил.
– А как его звали, бабушка, не припомнишь?
– Чего ж тут помнить, я ж из ума-то еще не выжила. Умман его звали. Умман Сутулый. На его, на его совести смерть красавицы Эрмендрады, супруги Ингульфа, и смерть их маленького сына. Господи – не пожалели ребенка! Я думала – и Ингульф тоже казнен… или, скорее, убит – он ведь так просто не сдался бы. Ан нет – в Риме! Конечно, уж не здесь же ему быть, не с убийцами собственной жены и сына!
Потрясенный услышанным, хевдинг возвращался на постоялый двор. Дул теплый ветер, раскачивая ветви деревьев, солнце нестерпимо сияло, и небо над головой, казалось, плевалось синью. Пахло весной, морем и дымом жаровен – на всех углах разносчики жарили рыбу.
Саша не обращал сейчас внимание ни на что – ни на поспешно шагавших куда-то воинов городской стражи, ни на торговцев, ни на мальчишек, кидавшихся друг в друга кусочками глины. Один такой кусочек угодил хевдингу в плащ, рассыпался в пыль от удара. И вот – еще один…
Молодой человек даже не заметил!
Поднявшись к себе на второй этаж, скинул плащ, распахнул настежь ставни и в задумчивости завалился на ложе. Рим! Ингульф – в Риме! Если, конечно, старуха не врет. Впрочем, а зачем ей врать-то? Что слышала, то и сказала. Если так, то… Вот, радость-то будет для Эльмунда! Хотя… нет! Не стоит ему сейчас говорить – может, и неправда это. Сведения-то не проверенные, нельзя наверняка утверждать. Или – все же сказать? Дескать, пока только слухи…
Ладно, это – с Ингульфом. Но ведь не только за этим Саша сюда явился, вовсе даже и нет. «Тремелус»! Большой черный корабль – вот что нудно найти. Снова найти… снова… Господи, и когда ж только кончится вся эта погоня? Нет, надо просто штурмовать этот чертов корабль, все равно ничего другого больше не остается. Эх, если б еще отыскался «Голубой дельфин» с верной дружиной.
И, кстати, куда это запропастился Маргон? Побежал за бородачом? Или… или что-то смог узнать о «Тремелусе»? Хорошо бы.
Внизу, на лестнице послышались шаги… в дверь постучали.
– Маргон, ты?
– Я, господин.
Александр потянулся:
– Так входи, что же ты жмешься?
Парень вошел, поклонился… зашарил глазами по всем углам. Углядев брошенные в угол ножны с мечом, улыбнулся:
– Господин, не дашь ли свой кинжал… Что-то попало в руку… Заноза. А собственный нож я, видно, оставил в таверне.
– На! – Саша кинул кинжал. – Ну, что с бородатым?
– Пустышка! Просто высматривал, у кого бы выпросить стаканчик вина. Но я узнал кое-что другое…
– «Тремелус»? Большой черный корабль?
– Именно, мой господин.
– Ну, так говори, говори, не тяни! – хевдинг уселся на ложе.
– Он стоит здесь недалеко, в маленькой гавани. Рядом – рыбацкая деревня.
– Славно! Вот, поистине, славно! Ты не зря ешь свой хлеб, дружище Маргон.
Парень скривил тонкие губы в улыбке:
– А еще я отыскал местных рыбаков, ну, оттуда, из той деревни. Они согласны помочь… за определенную плату, о которой хотят говорить с тобой лично.
– Ну, так поговорим.
– Рыбаки уже здесь. Позвать?
– Давай…
Они набросились на него сразу, едва только вошли – четверо дюжих стражников… за ними – еще трое. О, хитрый Маргон не зря выпросил кинжал, оставив своего хозяина безоружным – до меча никак не успеть было дотянуться, да Саша и не ждал нападения, не ожидал такой вот змеиной подлости… И когда вязали, лишь скрежетал зубами, взглянул на торжествующего Маргона:
– Зачем?
– Я просто хочу много денег, – усмехнулся тот. – Извини, Александр, но твое жалованье это – тьфу! К тому же – я всегда на стороне сильного, а ты сейчас проиграл.
– Авл Виниций, портовый страж, узнал тебя, заговорщик! – произнес кто-то из воинов, по всей видимости – старший.
– Да, и нас еще очень интересует некий Эльмунд… сын Ингульфа… Ведь именно так звали отца твоего юного слуги, не правда ли?
– Сын подлого заговорщика Ингульфа!
– Мы его здесь и подождем, надеюсь, ты не против, господин Александр? – издевательски ухмыляясь, Маргон подошел к окну, вдохнул полной грудью… и упал, хрипя и захлебываясь собственной кровью! Черная злая стрела пробила ему горло.
– Во двор! – дико закричал стражник. – Вы, двое – живо во двор. Стреляли во-он с той крыши.
Связанный хевдинг усмехнулся: ну, вот – опять с крыши! Фиг вам, а не Эльмунд!
Ждите!
Ждать стражи не стали – просто выставили в апартаментах засаду, да ушли, прихватив с собой пленника и убитого.
Эх, Маргон, Маргон… прельстился деньгами, взалкал – как говорится, ничего личного, только бизнес. Вот и получил стрелу в горло!
Эльмунд… мальчишка оказался непрост! Ему сразу не пришелся по нраву Маргон и, выходит, не зря.
Погода резко изменилась, налетевший ветер принес серые тучи и дождь, редкие прохожие, кутаясь в плащи, опасливо поглядывали на пленника и вооруженных стражей. Накрытого темным покрывалом убитого несли на носилках служки из «Скользкого угря». Умбонца среди них не было, видать, остался в таверне за старшего.
А мальчишки все так же играли, носились, крича и сверкая босыми пятками, не обращая никакого внимания на дождь, все так же кидались грязью… Попали в главного стража – тот обернулся, погрозил кулаком… И тут же прилетевший комок ударил прямо в голову хевдингу!
Вот гады…
Александр прищурил глаза… И узнал среди играющих Эльмунда!
И поспешно опустил глаза – не выдать бы.
– У храма!!! – вдруг громко закричал подросток. – Я буду ждать вас у старого храма, парни! В портике, у колонн. Там здорово будет играть!
У храма… Да, был здесь неподалеку такой. Бывший храм Юпитера, ныне – базилика какого-то святого.
Саша напрягся – что еще задумал мальчишка? Как бы не попался, как кур во щи… или – выскользнет, словно скользкий угорь?
Во всяком случае, нужно быть готовым.
– Ну, давай, давай, быстрей шагай, – недовольно оглядываясь, подогнал пленника начальник стражи, угрюмый рыжий детина, обликом чем-то схожий с побратимом Оффой. – Неохота тут из-за тебя мокнуть.
Понурив голову, Саша пошел быстрее, точнее сказать – потащился: весь такой сгорбленный, несуразный, убитый навалившимся горем.
Ага… ну, вот и храм. Портик.
– Уважаемый, как пройти к термам?
Стражник раздраженно махнул рукою:
– Туда!
Спрашивающий перехватил его руку вмиг… и проворно ударил кинжалом в шею!
Господи, не может быть!
Хевдинг узнал Гислольда!
Впрочем, а почему не может? Выходит, Эльмунд отыскал-таки «Голубой дельфин», отыскал!
Резко, с разворота, Саша ударил головой в живот ближайшего стража… А из-за колонны, размахивая секирой, уже выскакивал Оффа Лошадиная Челюсть… а за ним – Фредегар!
Фредедар крутил над головою палицу… А довольный Эльмунд уже прямо с лестницы посылал стрелы!
Все было кончено в три минуты, разленившаяся городская стража – наследница римских времен – просто не могла долго сопротивляться неукротимой ярости варваров, спасавших своего вождя!
Удар! Удар! Удар!
И только стоны… И только трупы… и раненые… и уносящие кровь потоки дождя.
– Скорей с нами, брат! «Голубой дельфин» ждет.
– Там Рутбальд?
– Он погиб, погиб с честью и славой! Но мы уже набрали дружину… и моряков.
Ворвавшись на причал, варвары понеслись, опрокидывая тюки и расталкивая грузчиков – быстрее, быстрее… Хотя, наверное, сейчас уже можно было и не спешить – пока еще узнают, пока еще дойдут слухи. Впрочем, люди Гейзериха соображали хорошо – из гавани нужно было выйти как можно быстрее.
Вот и керкур! Родное, можно сказать, судно. Господи, как же его потрепало.
– Ты сам будешь командовать, хевдинг?
– Ну да! – Саша быстро встал к румпелю. – Отдать швартовы. Понять артемон! Долон на мачту.
Долон – так именовался главный парус…
– Гитовые крепить… Оставить парус рифленым…
Покачиваясь на волнах, «Голубой дельфин» вышел из гавани и, убрав рифы, быстрокрылой птицей понесся в открытое море.
Никто даже не спрашивал хевдинга – куда?
Но он все же сообщил:
– Мы идем в Рим, друзья! Есть там одно славное дело.
– В Рим?! – Гислольд похлопал ресницами. – Так и Гейзерих-кениг тоже задумал поход.
– Вот и славненько! Мы будем там раньше других… и много чего успеем.
Попутный ветер дул в паруса, наклоняя мачту, и пенные брызги с шумом обрушивались на палубу. Александр не менял курс, шел на север. И даже не пытался искать «Тремелус». Потому что хорошо знал, где тот скоро объявится – там же, куда сейчас и направлялся «Голубой дельфин». У берегов Италии, рядом с Остией – морскими воротами некогда великого Рима.
