Не такой уж он и оказался большой, этот «Тремелус». Это просто мальчишке так показалось. Обычный рыбацкий траулер, с черным корпусом и белыми нарядными надстройками на корме. Конечно, не маленький, но и не огромный. Средних, так скажем, размеров. Однако кое-что на борту переделано – это было хорошо видно со скалы, куда и поднялся ведомый Эльмундом Саша. Круча оказалась той еще – оба в любой момент рисковали сорваться, да так и случилось бы, если б не кое-какие каскадерские навыки Александра да не природная ловкость Эльки. Более приличные тропы строго охранялись стражей.

Как Саша и предполагал, бухта оказалась небольшой – траулер туда едва поместился, и надо было отдать должное искусству его штурмана и капитана. Со стороны моря корабль вовсе не был виден, а недалеко от скалы виднелся вытащенный на узкий песочек пляжа корабль – быстроходная разбойничья снеккья, вероятно, служившая для отпугивания случайно заглядывавших в бухточку рыбацких суденышек… с более крупными силами «Тремелус», несомненно, справлялся сам, лично, о чем красноречиво свидетельствовали укрепленные вдоль бортов крупнокалиберные пулеметы и шесть небольших пушек, именно шесть – хевдинг подсчитал точно.

Палуба казалась пустой… впрочем, нет, присмотревшись, Александр увидал часового… или – вахтенного, так, наверное, лучше сказать. Лица за дальностью было не разглядеть, но, судя по походке и общей подтянутости – сильный молодой парень, да других и не взяли бы в столь опасное и чреватое самыми непредсказуемыми последствиями предприятие. Три десятка головорезов! Исключение, пожалуй, составляли профессор и Катя.

А вдруг она выйдет на палубу?! Вот сейчас… вот, покажется… Господи! Вот если б бинокль. Погода, правда, не очень – дождик, но ведь может выйти, может… хотя, может, ее взаперти держат? Почему бы нет? Может быть, раскусили фокус с записками в выброшенных за борт бутылках?

Чу! А ведь он зевает… явно зевает, видно даже отсюда… вот облокотился на поручень, потянулся, посмотрел в небо. Часовой называется! Не слишком-то бдительно он несет свою службу. Вполне можно попробовать проникнуть на траулер! Скажем, под покровом ночи – вплавь, не такая уж вода и холодная, да и плыть недалеко. Да… только вот как потом забраться на борт? Закинуть кошку с канатом – значит, нужна лодка. Ну, с лодкой проблем не будет, даже сейчас ее можно украсть, купить, в общем, раздобыть как-нибудь… Вот только стоит ли торопиться? Допустим, проберется он ночью на борт – и что дальше? Какого-то конкретного плана, увы, у молодого человека пока не имелось, да и не могло иметься – сначала нужно было все осмотреть, прикинуть… чем сейчас Саша и занимался, обнаружив еще нескольких вахтенных, а конкретно – троих – и целый ряд прожекторов, укрепленных на рубке. Включают ли их? Или не считают нужным привлекать излишнее внимание?

– Эльмунд, ты вчера здесь никакого сияния не заметил?

– Чего, мой вождь?

– Ну, сияния… такого нестерпимого, вроде бы как солнце.

– Не, ничего такого не заметил.

Ага, значит, все-таки не включают. Или…

– А темно было?

– Да не очень.

Значит, ночью очень даже можно… вполне.

А если у них камеры? Приборы ночного видения? Это тоже не нужно сбрасывать со счетов, права на слишком большой и неоправданный риск молодой человек не имел – ведь, кроме него, никто не сможет спасти пленников. Рисковать, конечно, было нужно, но только в меру. Хотя, а что такое вообще – риск «в меру»? Кто эту меру знает? И какой же это в таком случае риск?

Саша поежился. В голове почему-то бродили всякие посторонние мысли, цепляясь друг за друга, словно репейник за собачью шерсть. При всем своем самоуважении молодой человек вовсе не считал себя Рембо, совершенно справедливо полагая, что не справится с тремя десятками вооруженных головорезов. Слишком уж их много! И слишком мало для того, чтобы проникнуть на судно и прикинуться шлангом – дескать, я новый повар, здрасьте! Нет, тут такие штуки не пройдут – чужак будет замечен. А передвигаться по траулеру незаметно под силу только придуманным Голливудом ниндзя.

Саша даже не выдержал, засмеялся – вот был бы он «человек-паук» или «бэтмен». Нельзя, никак нельзя было рисковать – ни собой, ни тем более Катей. Ни профессором. Господи, да как же все-таки быть-то? Затесаться в лупанарий под видом девочки, пробиться «в шатры», придушить клиента, переодеться, и… Да… Мечты, мечты. Беспочвенные фантазии!

– Хевдинг, смотри-ка, лодка!

Александр повернул голову, увидев только что отваливший от берега шестивесельный челн, в котором, кроме гребцов, еще виднелось человек пять, судя по одежде – местных. Похоже, особо доверенные… Ага, вот приткнулись к борту. Смех! Им сбросили лестницу – обычный морской трап. Двое залезли на борт! Поднимают какие-то амфоры, кувшины – вино привезли? Очень на то похоже, во-он уже сколько на палубе народу скопилось. Хлопают местных по плечам… хохочут…

Черт!!!

А это кто еще? Худенькая фигурка. Босиком, в шикарном вечернем платье… правда, уже несколько пооборвавшемся – даже отсюда видно.

Катя!!! Господи, Катя!!! Жива…

А вот кто-то притащил поднос… стаканы… Тут же и разлили вино, прямо на палубе… Катерину тоже угостили… А где же профессор? Может быть, расхворался? Застарелый ревматизм, артрозы-артриты…

Выпили… Вышел какой-то высокий бородач – раскричался, прогнал всех. Так, видно, для порядку. Тоже выпил с местными. Ага… распрощались. Лодка отвалила от судна, поплыла обратно…

– Челнок какой интересный, – негромко произнес Эльмунд.

– Что-что?

– Говорю – лодка не совсем обычная – зачем, к примеру, синяя полоса по всему борту?

– Для красоты…

Сказав так, хевдинг и сам тут же сообразил, что сморозил явную глупость – понятие красоты в эту эпоху имелось в виду далеко не в первую очередь. Зачем, к примеру, украшать вышивкой подолы и воротники туник, рукава? Для красоты? А вот и нет! Для оберега от враждебных потусторонних сил. Вышитый рисунок – он вполне определенный, не просто так. Оберег! И на ладьях именно для этого ставили на форштевнях резные – нередко устрашающие – фигуры, снимая их, когда приставали к незнакомому берегу – чтобы не беспокоить своей наглостью чужих богов. Ничего в этом мире не было просто так, всего лишь для красоты! Вот и эта синяя полоса…

– Эль, ты на других ладьях такую полосу видел?

– Нет, не видал. Хотя… Вон, на снеккье – точно такая же! Только ее плохо видно.

Понятно!

Никакая это не «красота» и не метка для того, чтоб не украли – знак: «свои»!

Ай, славно-то как, ай, славно… Уж теперь-то можно и рискнуть!

Итак… нужна хорошая большая лодка… скажем, через три дня… вполне можно достать. А еще – верные люди (с ним не будет проблем, в конце концов, хватит и троих, плюс нанятые гребцы), и – четверть амфоры синей краски. А вот это загвоздка! Надо хорошенько подумать, где взять… Ммм… Купол! Купол базилики Святого Феофилакта! Его ведь должны бы подновлять, обязательно должны бы.

Они вернулись домой к вечеру, грязные, усталые, но вполне довольные. Александр хотел было посетить термы, но потом раздумал – и выкупался прямо в атриуме (дом-то ведь был в римском стиле), в бассейне, куда попадал через квадратную дыру в крыше холодный дождь. А водичка была замечательной, бодрящей.

– Эх, хорошо! – выбравшись на облицованный узорчатой мраморной плиткой пол, молодой человек с удовольствием растерся поданным Эльмундом покрывалом. Оделся, скосил глаза на мальчишку:

– Ну? А ты так и будешь грязным?

И, не слушая никаких возражений, просто столкнул парнишку в бассейн:

– Купайся!

– Но, мой вождь… у меня даже нет запасной туники.

– Дам тебе свой плащ, а одежку твою высушишь у жаровни… или на кухне, я скажу Гавриилу.

Старик управляющий лишь посмеивался и качал головой – что поделать – варвары, они варвары и есть! Правда, к Эльмунду он относился очень хорошо, прямо как к собственному внуку. Еще бы – ведь парень-то был католик, как и сам Гавриил.

– Давай, давай свою одежонку, юноша, – управитель подошел к бассейну и поклонился Саше. – Уж высушу. А тунику могу дать и свою… почти новую, чистую.

– Ничего, ничего, любезнейший, он и так обсохнет. Маргон, мой слуга, еще не появился?

– Нет, господин. А что, он должен скоро прийти?

– Да должен бы.

– Тогда я пока не буду запирать ворота на засов.

Маргон сразу же был послан хевдингом в гавань – договариваться насчет лодки и гребцов, и вот, вскоре должен был возвратиться.

В ожидании этого, Саша с Эльмундом сели «чаевничать», то есть это Александр так называл – «чаевничать», на самом-то деле, конечно, оба пили вино, только подогретое и разбавленное. Мальчишка расслабился, раскраснелся, потом, словно бы невзначай, похвастал – сказал, что может запросто перестрелять из лука всех злодеев, что осмелятся показаться на палубе «черного судна».

– Вот прямо с той скалы и перестреляю, ну, там, где мы прятались.

Молодой человек усмехнулся – а что, может, и не такая уж и плохая идея? – и тут же спросил, где это Эльмунд научился так хорошо управляться со стрелами.

– Да уж, научился… были учителя… – парнишка поник плечами, но тут же встряхнулся. – Помнишь, мой вождь, ты спрашивал меня, где я жил после смерти матери? Так вот, у нас, у нашей семьи был один хороший знакомый, некто Умман, он помогал доставать оружие, если надо было – прятал повстанцев, особенно когда их искали – говорят, тогда многие выступили против Гейзериха-рэкса, многие… особенно – кафолики. А ведь моя матушка и я… И вот этот человек, оказавшийся на поверку разбойником, избавил от казни меня, а вот матушку – не сумел. А уж в его шайке я делал все, что скажут… бывало всякое.

– Постой, постой, – насторожился Саша. – Ты сказал – Умман? Такой темнолицый, сутулый?

– Ну да – сутулый, – Эльмунд махнул рукой. – Его так все и зовут – Умман Сутулый.

– Ах, вот как? Ясненько…

Что-то громыхнуло за чуть приоткрытой дверью – то ли ее хотели закрыть, то ли повернулись неловко, то ли – просто сквозняк.

Хевдинг потянулся к мечу:

– Кто здесь?

Дверь скрипнула:

– Это я, господин Александр. Пришел доложить насчет краски.

– А, Маргон! Так заходи, что там трешься? Ну? Как наши дела?

– Договорился, – парень устало уселся на пол, скрестив под собой ноги, и Саша сунул ему в руки кружку с горячим вином. – Отец Гермонт, причетник, согласен ссудить нам немножко оставшейся после ремонта краски. Я ему сказал – хватит и четверти амфоры.

Александр кивнул:

– Уж точно, хватит. Теперь всего хватит, всего.

Говоря «всего», хевдинг имел в виду лодку с гребцами, которую думал раздобыть уже в самые ближайшие дни с помощью старого портового знакомца Марка Сеговия – тот ведь был ему должен по жизни! Так что оставалось лишь нарисовать на ней полосу… и, может быть, как-то изменить лицо? Может быть, подвести глаза грязью, или надеть какую-нибудь шапку, или… Впрочем, зачем? Борода и так уже изменила Сашу, вряд ли его б сразу узнал хоть кто-нибудь из старых знакомых. Да и зачем маскироваться? Ведь никто из бандитов «Тремелуса» его раньше не видел.

На следующий день «королевский граф» явился во в дворец наследника, как и положено – сразу после восхода солнца. Манций и Эвдальд уже прохаживались в саду напротив парадного портика, наслаждаясь синим искристым небом, солнышком и теплым ветром – вестником близкой весны.

Конечно же, оба полюбопытствовали, куда это носило коллегу – Саша отвечал, что по ближним селениям (тут он не лгал), по делам, связанным с королевским судопроизводством (что тоже, можно сказать, было чистой воды правдой).

– Живут же люди! – подмигнув своему приятелю, с оттенком наигранной зависти воскликнул Манций. – Ездят по деревням, наслаждаются сельскими видами… А мы тут – гнием в сырых и холодных стенах. Кстати, наш господин думает направить тебя мне в помощь по старым делам о заговоре. Знаешь, выяснилось кое-что – мне удалось отыскать верного человечка, который раньше служил заговорщикам, затем – предал их, а сейчас… сейчас, похоже, все про него давно забыли – чему этот прощелыга и рад – ведет себе достойную и размеренную жизнь… не вполне, правда, законопослушную. Но я то его заставил вспомнить кое-что!

– А как на него вышел? – так, от нечего делать, поинтересовался молодой человек.

– Через архив. Представляешь, я думал, при нашем рэксе все архивариусы давно уже разбежались, ан нет! И вовсе даже наоборот.

– Так-так-так!

А вот это уже в корне меняло дело! Выходит, остались архивы: копии допросов, донесений, расписок о сотрудничестве… интересно! Быть может, удастся выйти на след Ингульфа? Хотя б узнать, где его могила.

– Да ты только глянь на него, дружище Эвдальд! – Манций расхохотался в голос. – Любезнейший Александр, ты, я вижу, уже чуешь запах награды! А она может случиться, в том случае, конечно, если мы хоть кого-нибудь выловим. Из тех, кому тогда удалось уйти, затаиться… Тот человек, с кем я беседовал, сказал, что искать нужно в Гиппоне.

– В Гиппоне?

– Да. Именно ты туда и отправишься, друг мой! И в самые ближайшие дни.

Гиппон…

Вообще-то куда-то ехать, тем более – так далеко, Александр ну никак не планировал – было сейчас дело и поважней! Однако, зная характер Гуннериха, молодой человек хорошо представлял, что отказаться будет невозможно. Придется отправиться – и без долгих проволочек.

– Слава Гуннериху!!! Слава нашему господину! Слава наследнику престола!

Завидев подъезжавшего верхом на белом коне наследника, ошивавшиеся в саду лизоблюды тут же подняли хвалебный гам, к которому – хочешь не хочешь – вынужден был присоединиться и Саша.

– Слава блистательному Гуннериху!

Наследник спешился, как всегда, он приехал в окружении воинов, оттуда – черт его знает, скорее всего – из церкви, после заутрени. Спешившись, поднялся по мраморным ступенькам наверх, обернулся, милостиво кивнув. Завидев Александра, поманил пальцем:

– Манций тебе уже сказал?

– Да, господин, – молодой человек поклонился с видом опытнейшей канцелярской крысы, в своекорыстных целях изображающей образцового служащего.

– Отправляйся сегодня же! Коней и стражу я тебе дам.

– Господин, я бы хотел плыть морем, – выпрямившись, твердо промолвил граф. – Лодку и охранников подберу… Мне кажется, так будет гораздо быстрее. Тем более – погода, кажется, наладилась.

– Ну, морем так морем, – наследник махнул рукой. – В конце концов, это твое дело, как добираться. Тем более – у тебя ведь в порту есть хороший знакомый – Марк Сеговий…

Тут Гуннерих соизволил улыбнуться, и вся его свита с готовностью принялась хохотать – ну, как же, господин так удачно пошутил!

Впрочем, наследник тут же нахмурился – веселость и жизнерадостность вовсе не входили в число его добродетелей. Смех свиты оборвался так же резко, как и начался. Все снова поклонились. Сопровождаемый воинами Гуннерих исчез под гулкими сводами дворца, куда, чуть выждав, потянулись и остальные.

– Манций, друг мой, – Саша ухватил едва не ускользнувшего чиновника за рукав туники. – Надеюсь, ты все же введешь меня в курс дела.

– А что тут вводить-то? Наследник выпишет тебе грамоту – с нею и поплывешь. В Гиппоне отыщешь таверну, называется – «Скользкий угорь», спросишь одного человека – то ли его владельца, то ли компаньона, то ли просто прислужника, зовут его Гелевк, Гелевк Умбонец.

Гелевк Умбонец! Знакомое имя. Да и таверна – знакомая…

Кстати, в Гиппоне как раз сейчас находился королевский двор Гейзериха, о чем не преминул напомнить Манций, добавив, что правитель устраивает там смотр всему своему флоту.

– Думаю, красивое зрелище, можешь сходить, посмотреть.

– Всенепременнейше!

– И кто тут говорит о флоте? – ага, ну, конечно же, Эвдальд-Корабельщик уж никак не мог пройти мимо. Флот – точнее, снабжение оного – это была его тема!

Современные люди часто представляют себе варварский флот как нечто стихийное, вроде урагана или снежной бури: этакая казацкая вольница, где, кто смел – тот и съел, и каждый – сам себе хевдинг. А вот и нет! Прежде всего, любому флоту нужна гавань, порт – даже в те времена сложное техническое сооружение с молами, волноломами, пирсами, подъемными механизмами, доками, системой складов и отвода воды – за всем этим хозяйством нужно тщательно следить, обслуживать, ремонтировать, строить… Чем и занимался Гейзерих, который контролировал и содержал множество гаваней, и именно поэтому – а не только благодаря мощному флоту и его разбойничьим рейдам – Средиземное море тогда и прозвали морем Вандалов.

– Почти весь наш флот зимует в Карфагене, друзья мои, – важно усмехнулся Эвдальд. – А в Гиппоне – лишь корабли, вернувшиеся недавно с зимовки у испанских берегов. Впрочем, скоро туда отправится еще один корабль… всем кораблям корабль… О, настоящий Левиафан, о котором сказано в Библии! Но, тсс!!! Это страшная тайна!

– Да что за корабль такой? – все же не удержался, спросил Александр.

– Говорю ж тебе – тайна! – раздраженно (видимо, обозлился на себя же за болтливость) отозвался Эвдальд. – И никому, слышите – никому! – не советую совать туда свой нос. Иначе с ним будет то же, что и с носом опальной супружницы нашего славного Гуннериха!

Саша поморщился: все во дворце хорошо знали, что нос умнющей жене наследника был отрезан по личному указанию Гейзериха – чтоб не совала его, куда не следовало!

Сразу после обедни официально нанятая Александром небольшая ладья-галея – пять пар весел и косой парус, – зарегистрировавшись на таможне, вышла из Карфагенской гавани и взяла курс в открытое море. А там повернула не на запад, в Гиппон, а совсем в противоположную сторону, на восток, в… гм… одно место. По пути быстро провели по краю борта синюю полосу, приготовили несколько специально прихваченных амфор с вином.

Ветер оказался попутным, и плыли недолго – уже часа через три забравшийся на мачту Элька закричал, указывая на близкий берег рукой:

– Вон она, вон! Та самая скала, хевдинг.

– Сворачиваем!

Словно уж, узкое суденышко проскользнуло в небольшую бухту… ту самую. Ну, точно в ту самую. Все было – и узкая полоска пляжа, и остовы шатров, и дубрава… Вот только «Тремелуса» не было! Не было «большого черного корабля»!

– Вот те на! – разочарованно свистнул подросток. – Да куда же он, черт побери, делся?!