«Королевский граф» – так можно было перевести должность, которую занимал лжезеленщик. Хотя ничего постоянного при дворе Гейзериха – как и в любом другом «варварском королевстве» – не имелось, даже сам двор был кочующим: сегодня – в Карфагене, завтра – в Гиппоне, послезавтра – еще в каком-нибудь Гадрумете. В силу абсолютной неразвитости средств коммуникаций и традиционного недоверия варваров, власть осуществлялась лишь на местах, непосредственно. Гейзерих – и не только он – вынужден было контролировать всех, даже своих наместников, которых периодически менял, укорачивая на голову – весьма эффективный способ борьбы с коррупцией и криминальными связями. Ничего постоянного не было…

Вот и «зеленщик», «королевский граф», точнее – просто чиновник для особых поручений, всякий раз – разных. Сегодня он – судебный следователь по какому-нибудь важному делу, завтра – член коллегии судей, а послезавтра вполне мог умчаться в самую далекую глушь – контролировать сбор налогов и податей. Представитель президента в федеральном округе – что господин прикажет, то и сделаешь!

Правда последние года три господин Гундмунд Виниций – так звали «графа» – не был особо востребован, перебиваясь с хлеба на квас всякими мелкими порученьицами: строил козни католикам, закручивал гайки старому имперскому населению и все такое прочее, ну, не было громких дел, а без этого, как ни крути – ни славы, ни денег не сделаешь.

О Гундмунде – кстати, он и сам, судя по именам, был наполовину римлянин, и наполовину – варвар – Саше рассказал один разбитной малый уже в узилище – темном, с низеньким потолком, помещении, располагавшемся в подвале одной из базилик, в которой как раз и заседал суд – очень было удобно, подозреваемые всегда под рукой, никуда водить не надо.

– Он вообще-то неплохой человек, этот Гундмунд, – лениво ковыряя в носу, негромко продолжал сиделец, ни лицо, ни фигуру его Александр не мог толком разглядеть из-за почти полного отсутствия света, едва-едва пробивающегося сквозь узенькое оконце – скорее, просто щель – под потолком. Кроме этого парня – звали его, если Саша правильно расслышал, Маргоном, в темнице еще находилось человек пять, но они ни в какие беседы не ввязывались, а большей частью спали.

– Крестьяне, – усмехнулся парень. – Брошены сюда за недоимки.

За что сюда попал сам Маргон, Саша не спрашивал – неудобно, да и вряд ли сей молодой человек скажет правду… впрочем – хоть бы и сказал, все равно.

– Я с этим Гундмундом уже сталкивался, – зевнув, рассказчик – слышно было – с хрустом потянулся. – Тот еще псинище!

Александр почесал затылок:

– Что-то я тебя не пойму: то этот граф – неплохой человек, то – псинище.

– Так одно другому не мешает! – расхохотался парень. – Сам по себе он и мухи не обидит, но вот, если прикажут – так сущий дьявол!

Если прикажут… Саша нахмурился. Интересно, кто ему приказал такую подлянку устроить? И почему именно Александру? Случайное стечение обстоятельств? В принципе, очень может быть – просто для начала трактирщик Гелевк Умбонц (сексот, тут и гадать нечего) дисциплинированно доложил своему куратору о некоем подозрительном человеке, интересующимся какими-то странными фляжками, затем – о том, что человек сей достал из фляжки записку… ну, а дальше – уже осталось немного обмозговать. Судя по тому, что Гундмунд не брезгует самолично заниматься слежкой, дела у него идут не особо. Вот и решил их, гад, поправить… за Сашин счет! А, может, это чисто приказчикова самодеятельность – решил прогнуться… Да нет, вряд ли, слишком уж конкретно тут все замутили. Да, с этой стороны – все более-менее ясно. Неясно другое – что ж теперь дальше будет?

– А ничего не будет, – узнав про подброшенную записку, жизнерадостно расхохотался Маргон. – Распнут тебя на кресте возле городских ворот, и будешь там висеть, словно перезрелая смоква, пока не сгниешь.

– Добрый ты человек, – Александр передернул плечами. – Что, прямо так и прибьют, гвоздями?

– Да нет, с гвоздей-то ты сорвешься. Ремнями привяжут – чтоб дольше мучился. Перво-наперво вороны тебе глаза выклюют, потом – язык, потом и до кишок доберутся, а уж потом…

– Хватит, хватит! Чем пугать, лучше бы подсказал, как выкрутиться?

– Ха! Выкрутиться! Я бы и сам хотел, клянусь святым Амвросием!

– Ну, значит, и тебя распнут, – издевательски хохотнул хевдинг. – Может, даже на соседних крестах, рядом. Представляешь? Висим мы вместе и, вот как здесь, беседуем, а тут – вороны! Посмотрим, кому они первому глаза выклюют!

– А веселый ты человек, я смотрю! – немного помолчав, озадаченно протянул собеседник. – Согласен, согласен рядом с тобою висеть – веселей помирать будет.

– Считай, что договорились.

– Эй, вы там, болтуны, – какой-то крестьянин все же проснулся. – Вы б не с собой, вы б с графом договаривались – кому на каком кресте висеть. Глядишь – и пошел бы вам навстречу.

– Ага, этот аспид пойдет!

– Сам же говорил – человек хороший.

– Человек-то, может, и неплохой… да только должность у него – собачья.

– Не собачья, а государева!

– Ну, так это одно и то же.

– Слышь, Маргон, – вмешался в перепалку хевдинг. – Ты мне лучше про мятеж расскажи. Ну, про тот, давний. Меня ж, похоже, в связях с не пойманными мятежниками обвинить хотят – от них и записку подбросили.

– Про мятеж? – Маргон хмыкнул. – Это ж когда было-то? Больше десятка лет прошло… я и не помню толком, так, мальчишкой еще, видал, как казнили.

– Видал он… – снова буркнул крестьянин. – Бывалого человека лучше б послушали!

– Это ты, что ли, бывалый?

– А, может, и я!

– Так расскажи, что знаешь, – подзадорил Саша.

В ответ послышался приглушенный смешок:

– Ты, я слышу, чужестранец?

– А что, заметно?

– Ну да. Говоришь-то ты не так. Понятно, но… все ж чужой говор чувствуется. Наверное, ничего про мятеж и не знаешь?

– Конечно, нет! Вот и прошу рассказать.

– А что рассказывать-то? – невидимый в темноте собеседник завозился, зашуршал соломой. – Мне тогда двадцать лет было – молодой еще… Как раз тогда все и начиналось…

– Что все-то? – нетерпеливо перебил Маргон.

– А все вот это… что после римлян стало. Нет, мне, крестьянину, конечно, легче дышать, чего там! Однако и жить сейчас куда как страшнее.

– Ты про мятеж, про мятеж говори!

– Так я же и говорю! Экие, вы, молодые, нетерпеливые. Ужо, представится на кресте висеть, так уж там, всяко, натерпитесь…

– Благодарствуем на добром слове!

– Не за что! – хмыкнув, крестьянин снова зашуршал соломой, видать, устраивался поудобнее. – В тот год… не десять лет прошло – дюжина… Я тогда колоном был у одного господина, из старых. Хороший господин был, строгий, но справедливый. К нему как-то ночью варвары ворвались, целым отрядом – самого, правда, не тронули, но все про соседей выспрашивали, тоже варваров, которым Гейзерих-рэкс землицы в поместья дал. Потом умчались, видно было, как зарево вспыхнуло – то варварские усадьбы горели! А потом на всех площадях. Да вдоль дорог, да на пристани – кресты, кресты, кресты… Не пустые кресты – с распятыми! Глаза выклеваны, вместо кишок – смрад… Господи, помилуй, спаси и сохрани! И все казненные – знатные вандалы!

– Да ну! – недоверчиво усмехнулся Маргон. – Откуда ж у них столько знати?

– Не знаю, а только так говорят. И еще слухи ходили – лютовал Гейзерих-рэкс сильно. Брата жену утопил, детей ее, избавился от всех своих родичей. Потом сидел, плакал да жаловался – сирота я, мол, сиротинушка, нету у меня близкого человека… нету? А, может, есть? Если есть, ведите! И, если приводили, казнил.

– Да-а, – Саша зевнул и задумался: тут было, над чем подумать.

О заговоре вандальской знати 442 года он, конечно читал, но так, вскользь – да подробно и не было написано. Мол, сопротивлялись укреплению абсолютной королевской власти. Абсолютизм в те времена?! Даже читать смешно, Гейзерих все же не «король-солнце». Однако мятеж этот, похоже, его любимая мозоль! Как и любой тиран, делавший царство на крови, повелитель вандалов и спать-то спокойно не моет, все «мальчики кровавые в глазах». А пуще того – мстители! Наверняка – за каждым кустом кажутся. Так что прав «плохой хороший человек» Гундмунд Виниций, на этом деле можно хорошую карьеру выстроить. Только аккуратненько все повести, особенно не зарываясь. И Саша тут нужен – для первой жертвы. Его, конечно, будут пытать – для вида! – а потом сразу казнят, предварительно схватив «сообщников», которые либо уже подобраны, либо еще будут. Ай, скверные дела, скверные! Никакого тут «сотрудничества со следствием» не получится, не тот случай. Показательные пытки и скорая казнь – вот все, что ждало сейчас хевдинга.

В темнице вдруг послышался тихий смех.

– Эй, Маргон… это ты, что ли, хохочешь?

– Это крестьянин… Над нами, небось, смеется.

– А чего же – над нами?

– Ты это у него спроси.

Крестьянин – давешний собеседник – уже захохотал в голос. Потом, отсмеявшись, соизволил объяснить:

– Потому и смеюсь – больно уж вы оба любопытные, а такие у нас не живут долго.

– А ты, видать, себе три века намерил?!

– Ну, три, не три… а поживу. Мы, земледельцы, народ смирный… и всякой власти нужный. Вот получим палок за недоимки, подтянем штаны, да пойдем себе. А вы… что и сказать, даже не знаю.

– Не знает он! Спи давай, черт старый.

– Слышь, Маргон, – немного погодя шепотом позвал Саша. – Тебе ведь тоже, как я понимаю, на казнь?

– Верно понимаешь…

– Так, может, не будем ее спокойно ждать? Бежать надобно!

– Бежать?

– Тсс!!! Тихо ты, дурило! Вот прямо сейчас и сбежать, ничего не дожидаясь. Эти обормоты даже руки мне развязали… Ну, как сюда бросили. Зажрались!

– Мы тоже не связаны… Хм… Как ты их назвал?

– Обормоты!

– Слово какое забавное… Так что, – Маргон подполз ближе, понизив голос до совсем уж едва слышного шепота. – Предлагаешь бежать? Честно сказать – страшно.

– Ха! – скривился молодой человек. – А что тебе терять-то? Нечего нам с тобой терять, дорогой товарищ, нечего, кроме своих цепей… которых у нас пока, слава богу, нету. Что здесь за охрана? Ты ж, верно, парень приметливый?

– Днем – двое постоянных стражников, и еще четверо – личная охрана графа. Они только с ним ходят. На ночь выставляют еще двоих.

– Ага… негусто!

– Да куда тут гуще-то? Буйных сюда не бросают!

А ведь верно! Сюда только таких… недоимщики-крестьяне, мелкие мошенники, типа Маргона, и вот, никому не нужные чужестранцы.

Не положено еще господину Гундмунду более шикарные казематы под собой держать! Не по статусу просто. Пока – не по статусу.

Саша с Маргоном шептались до тех пор, пока снаружи, на лестнице, не послышались шаги. Кто-то спускался… Вот скрипнул засов.

Прятавшийся за дверью Саша, выскочив к лестнице, вырубил стражника ударом в ухо! Тот ведь не надел шлем, простофиля… А надо было бы!

Сняв с валявшегося в беспамятстве воина – ополченца из местных – плащ, Александр накинул его себе на плечи и погнал «пленного» Маргона по узенькой темной лестнице вверх, в небольшую каморку, судя по аккуратно составленным в углу копьям, приспособленную под караульное помещение. Ага… на лавке, в углу, лежал шлем – обычная железная каска, выкованная без всяких затей. Нахлобучив его прямо на шевелюру, без подшлемника, хевдинг взял в руку копье и обернулся к сокамернику, на свету оказавшемся смуглым кудрявым парнем лет двадцати пяти, в двух – одна на другой – туниках и в сандалиях, но без штанов.

– Надеюсь, господина графа еще здесь нет. Все-таки четверо стражников… Ты хорошо владеешь копьем, друг мой?

– Честно сказать – вообще не владею, – Маргон опасливо оглянулся назад.

– Напрасно ты туда смотришь, – тихонько засмеялся Саша. – Наш добрый страж вряд ли так уж скоро очнется. Однако где же его сослуживец? Ты ж говорил – их двое.

– Двое, я сам видел, – парень согласно кивнул. – Но второй, верно, ушел обедать… домой или в таверну. Тут, неподалеку есть… Господи! И Гундмунд со своими воинами тоже там обычно обедают! Здесь вот, рядом, почти напротив входа… Если сели на террасе – мы вряд ли уйдем… – Маргон осторожно выглянул в приоткрытую дверь и тут же попятился. – Так и есть! Все на террасе… Господи!

– Да перестань ты Господа по всяким пустякам доставать! – разозлился хевдинг. – Господи да Господи… Слушать уже надоело. Поверь, друг мой, тут ничего такого нет, с чем бы мы не смогли справиться сами… Ну, разве что с совсем уж небольшой божьей помощью. Обедают, говоришь? Удобно устроились – недалеко, базилика под постоянным присмотром. – Александр внимательно смотрел в небольшое оконце. – А что за народ здесь, в портике, трется? И много-то как… человек двадцать!

– А, это просители, – презрительно отмахнулся парень. – Жалобщики всякие, сутяги и прочая шваль. – Видно, на сегодня суд назначен – вот они и ждут. Ой, Господи! Сейчас еще и заседатели явятся… и стражу увеличат, на судебных заседаниях частенько такие драки бывают!

– Ишь ты – заседатели! – неприятно ухмыльнулся Саша. – А вообще, я смотрю – весело тут у вас. Что ж ты мне не сказал про портик? Черт с ней, с таверной… нам бы отсюда выйти! Однако задача… А это кто, с оружием?

– Где?

– Ну, вон там, у колонн ошиваются. По виду – вандалы.

Маргон присмотрелся и побледнел:

– Точно – варвары! Как раз суд охранять явились. Я ж говорю – там постоянно драки. Приходится разнимать, а наши стражники уж такие тюхи… Самих бы кто невзначай не пришиб!

Александр хохотнул:

– Я это уже заметил. Ладно, нечего здесь сидеть… Хватай копья!

– Что-что?

– Что слышал! И давай пока без лишних вопросов, ладно?

– Ладно… Что, все копья брать?

– Все! Вот прямо так – охапкой…

Подав плечами, Маргон наклонился…

– Сальве! – в приоткрытую дверь протиснулся невысокий паренек, тоже без штанов но в тунике, правда, в отличие от Магона, босой. И помладше – наверное, лет шестнадцати. Смуглый… точней – загорелый… со светлыми лохмами и подбитым глазом.

– Сальве! Тебе чего, парень? – осведомился Александр с крайне деловым видом. – Не видишь, мы тут заняты?

– Прошу извинить, мои господа, – парнишка согнулся в поклоне. – Я – Григорий Оллим, свидетель… почти… Господин Виниций сказал, чтоб подошел… вот я и явился.

– А чего сюда сунулся?

– Так доложить! Господина Виниция нету, вот я и подумал…

– Гусь тоже думал, – засмеялся Саша. – Пока ему голову не свернули – на суп. Вот что, господин граф нынче задерживается!

– Да я уж вижу.

– А раз видишь, так пока нам подмогнешь. А мы уж потом, так и быть, замолвим за тебя словечко.

– Все, что угодно, мои господа, – обрадованно поклонился парень. – А что делать-то?

– А… ммм… – Александр быстро осмотрел комнатенку. – Хватайте-ка с моим помощником вот этот стол. Старый он уже, сменить надо. Тут недалеко нести. А я возьму копья… Ну, схватили?

Маргон замялся было, видать, хотел что-то сказать, да, вспомнив уговор, передумал и, махнув рукой, прикрикнул на посетителя:

– Ну, чего стоишь? Бери!

Так они и пошли, через портик, мимо террасы с обедающими стражниками и графом: Маргон с «почти свидетелем» Григорием и тяжелым столом, а за ним – Саша, можно считать, налегке – лишь с охапкой копий на правом плече.

– Постор-ронись! – сдерживая вдруг охвативший его смех, Александр то и дело покрикивал на прохожих. – Посторонитесь, кому говорю? В сторону, в сторону, любезные господа! Вот так вот!

– Стол тащите? – лениво осведомился спустившийся с террасы стражник.

– Тащим, – устало ухмыльнулся Александр. – Тяжелый, гад.

– Знаю. У нас в караулке такой же. Что, переезжает кто-нибудь?

– Да не знаю. Приказали вот – тащим. А что, хочешь купить?

– Ну да! – стражник захохотал. – Нужно мне это старье!

– Вином не угостишь, брат?

– Угощу… у нас еще в кувшине осталось. Правда, вот только кислое… ты я вижу, из новеньких?

– Из новеньких.

– То-то я и смотрю. Ну, подожди… – стражник обернулся к террасе. – Эй, служка! Тащи-ка сюда кружечку!

– А вы что встали, бездельники? – Саша грозно рыкнул на Маргона с Григорием. – Давайте тащите стол во-он туда… – он кивнул на ближайший проулок. – Там и ждите… Ах, благодарю, любезный друг! Ммм… прекрасное вино. Зря ты говоришь, что кислое!

Опростав литровую кружку, хевдинг еще раз со всей искренностью поблагодарил стражника и, подхватив копья, бросился догонять носильщиков. Или – «похитителей казенной мебели» – так уж их, наверное, можно было назвать. Впрочем, Григорий тут и вообще был не при делах – парня использовали втемную.

При Сашином появлении в подворотне присевшие прямо на стол парни вскочили:

– Ну? – заморгал Маргон. – Что теперь-то?

– Теперь? – Саша задумался. – Вот что, Григорий, возвращайся сейчас в базилику – мы уже пришли.

– Что, в этот дом стол-то? – парень кивнул на расположенную рядом ограду с мощными воротами.

– Да, в этот. Теперь уж слуги здешние занесут.

– Ну, я тогда побежал? А то вдруг господин Виниций…

– Беги, беги, парень!

– Напрасно! – с надрывом выкрикнул Маргон, едва только худенькая фигура парнишки скрылась за углом. – Напрасно мы его отпустили. Нужно было оставить здесь, со столом… или лучше – убить. Да, убить – самое лучшее. Он же сейчас…

– Экий ты кровожадный, друг мой! – расхохотался хевдинг. – Лучше подумай, куда нам-то сейчас деваться? Стражи скоро опомнятся… что делать будут?

– В первую очередь – вызовут подкрепление да оцепят квартал.

– Ну, тогда нам следует поторопиться. Знаешь, где здесь лучше пройти?

– Знаю. Я все здесь знаю. Идем, дружище!

Маргон и в самом деле знал в этом городе все ходы-выходы, Саша едва поспевал за этим ушлым парнем, буквально ужом скользившим сквозь загаженные вонючие проулки, подворотни, портики, какие-то «блошиные» рынки и самого подозрительного вида трущобы. Александр не уставал удивляться – его спутник вел себя на удивление честно, совсем не пытаясь сбежать, что было бы в порядке вещей для подобного рода людишек. Однако нет! Иногда убегая на разведку вперед, всегда терпеливо дожидался Сашу.

– Куда мы идем? – улучив момент, наконец, спросил вождь.

Маргон усмехнулся:

– В гавань. Больше нам здесь нигде ловить нечего! А там… там затаимся, правда, только на время… Ты – чужестранец. Наверняка у тебя есть какой-нибудь знакомый кормчий.

– Да есть…

– Вот и славно! Не будем же терять времени! Мне тоже в этом городе не жить. По крайней мере, в ближайшее время. А лет через пять можно будет и вернуться… не раньше.

– Что, все так плохо?

– Мои дружки… Обязательно донесут! А больше мне и податься некуда – ни семьи, ни родичей.

Так вот почему он и не пытался свалить! Имел на Сашу виды.

Гавань встретила беглецов свежим соленым ветром, запахом морской капусты и жарившихся на многочисленных жаровнях каштанов. О, великий Гиппон, Гиппон Регий! Сотня больших кораблей покачивалась у причалов, сотня, а, может, и больше! «Пузатые» торговые суда, юркие актуарии и снеккъи, задравшие кровожадные морды форштевней грозные «драконы моря». Тысячи, тысячи человек… Попробуй здесь отыщи хоть кого-нибудь.

– Вполне можно отыскать, – грустно усмехнулся Маргон. – Если знать нужных людей – очень даже быстро.

– Наш любезнейший друг Гундмунд таких знает?

Парень лишь молча кивнул, и хевдинг ободряюще похлопал его по плечу:

– Ну, тогда пойдем, поищем знакомого кормчего.

– Самое главное – чтоб он нас не предал!

– А в этом уж будь спокоен, о, друг мой!

«Голубой дельфин» стоял на месте. Все там же, где и был – у дальнего края причала. Да и куда он мог бы деться, ведь с момента Сашиного ухода не прошло еще и пяти часов. Да уж! А сколько всего за это время случилось! Записка… все же зря Александр так расслабился, вытащив из бутылки записку на глазах у трактирного служки. Ну, не терпелось. Разволновался – все-таки, весточка…

– У тебя есть знакомые в Карфагене? – Александр внимательно посмотрел на Маргона.

– Да есть один человек, – нехотя признался тот. – Правда, добрыми знакомыми таких уж точно не называют.

– Ладно, – хевдинг снова стукнул своего спутника по плечу. – Может, он нам и не понадобиться, кто знает? Карфаген, Карфаген ждет нас, быть может, на славу… а может быть – на погибель! Так скорей же, друг мой, скорей – вот он, перед тобой, славный корабль, поистине быстрокрылое судно…

– Александр!!! – увидев выскочивших на палубу керкура людей, озабоченно воскликнул Маргон. – Но, там же, похоже, варвары!

– Так, а я-то кто же, дружище? – во весь голос захохотал хевдинг. – А я-то кто же?!