Город Гиппон, Гиппон Регий, будущая Бизерта, вызвал в душе Александра самые противоречивые чувства. Здесь когда-то он, начав с нуля, добился всего: положения в обществе, славы и денег. С тех пор, по местному времени, прошло около тринадцати лет. Срок! Конечно же, срок. Но могли остаться (да и, конечно же, оставались) знакомые, с кем когда-то вел дела, пировал, встречался на улицах и в храмах. Могли узнать? Гм-гм… проблематично, Саша-то не слишком изменился, а – за тринадцать-то лет – должен бы. Было бы ему сейчас чуть за сорок – возраст по здешним временам чрезвычайно солидный, вообще, в средневековье мало кто до таких лет доживал: болезни, голод, нашествия…

Нет, не должны бы узнать, наверняка все уже его здесь позабыли. Все, кроме верных друзей… Бертульф, Эрлоин, Ингульф – конечно же! Верный друг и побратим… сколько сейчас лет этому парню? Где-то под тридцать – самый подходящий возраст для вождя!

Александр про себя усмехнулся: интересно как получается, что же, выходит, они с Ингульфом теперь почти что ровесники? А ведь так и выходит – обоим около тридцати, только Саше – слегка «за», а его дружку-побратиму – немного «до». Ингульф, Ингульф… Жив ли, бродяга? Был бы жив… было бы легче. Впрочем, всегда стоит надеяться только на себя самого! Ну, и на верную дружину. И еще – на Господа. На древних богов, как выражались язычники-«дружинники». Язычники… Саша вдруг подумал, что хорошо бы крестить побыстрей всех своих друзей, обязательно надо крестить, да еще так, как учил когда-то епископ Арий, провозглашенный католиками еретиком. А вот вандалы – как многие готы, аланы и прочие – как раз таки являлись арианами.

Ладно, над крещением своих верных людей нужно будет подумать. Правда, захотят ли они креститься? А почему бы и нет? Чем больше богов – тем лучше, хевдинг не тешил себя пустыми надеждами на то, что его варвары вдруг станут добрыми христианами. Просто соблюсти внешние приличия – чего же еще больше-то?

Опираясь на фальшборт, Александр стоял на корме и смотрел на город. Вон там, чуть дальше, у соседнего пирса когда-то покачивался на волнах верный керкур «Амикус». Судно, на котором потом «ушли», да так и отдали киношникам. Вернее сказать – продали, – а на черта он был нужен? Не везти же с собой из Туниса?

Что ж, «Голубой дельфин» ничем не хуже «Амикуса», хоть и чуть меньше. Добрый корабль, что и говорить, и добрая дружина… которая скоро начнет скучать без настоящего дела. А настоящее дело для варвара – это грабеж и война. Гислольд, правда, чуть пообтесаннее других, да и Оффа – себе на уме, а вот что касается Фредегара с Рутбальдом… О, эти парни хоть сейчас пошли бы махать мечами! Как, впрочем, и Оффа с Гислольдом. Вряд ли, вряд ли удастся их приспособить к какому-нибудь мирному делу – не за тем они сюда явились, вовсе не затем. Затянувшаяся месть «дракону моря» наверняка, уже давно тяготила этих парней, а ничего другого хевдинг им предложить не мог. Пока не мог. И этим очень даже тяготился! Все же совесть-то у Саши была – и он чувствовал всю меру ответственности за этих доверившихся ему людей, без лишних вопросов притащившихся за ним аж в Африку! Не только из-за мести, о нет! Честолюбие, желание славы – все это вело варваров в Вандальское море ничуть не меньше, а, скорее, и больше. Ну, кто не слышал о славном короле Гейзерихе? О его мощном флоте, его воинах, вождях? При таком короле можно жить весело, славно умереть и прославиться на века! Александр очень хорошо понимал все это. Как понимал и то, что своих воинов нужно ободрить.

Вот и сейчас обернулся:

– Что заскучали, парни? Готовьте мечи и секиры! Недолго нам здесь стоять.

– Слава хевдингу!!! – оживившись, в голос вскричали дружинники. – Александру-хевдингу слава! Да здравствует Александр Рус!

– Пойду в город, уплачу портовый взнос и, может быть, увижу кого-то из старых друзей.

– Мы с тобой, вождь!

– Нет, друзья мои. Лучше охраняйте корабль – здесь может найтись немало охотников на такое судно. Оффа, брат, остаешься за старшего. Надеюсь на тебя.

Лошадиная Челюсть горделиво расправил плечи:

– Не беспокойся, хевдинг, ни одна береговая крыса не проберется на этот корабль, клянусь всеми богами! И все же… возьми с собой хотя бы двоих – негоже вождю ходить совсем уж без свиты.

И действительно – негоже.

Пожав плечами, Саша махнул рукой:

– Фредегар, Гислольд… приоденьтесь.

– О, вождь! – парни явно обрадовались, вмиг накинули на плечи плащи. – Мы готовы!

Александр хохотнул:

– Ну, раз готовы – пошли.

Да-а… не зря он взял парней, отнюдь! При виде трех статных молодцов с привешенными к поясам мечами, даже самые бесшабашные портовые гопники молча уступали дорогу, и, лишь когда вся троица оказывалась далеко, обменивались меж собою задумчивыми фразами: кто, мол, такие? Откуда? К кому?

Уплатив портовый взнос в специальной конторе рядом с причалами, Саша и сопровождающие его парни вышли на набережную и резко повернули влево. Именно там, примерно в километре, находился один постоялый двор, некогда принадлежавший Александру. Да, он там и был… только вывеску уже сменили, повесив вместо красно-белой «Кока-колы» какую-то длинную полузмею-полурыбину. Нет, все-таки, это была рыба: харчевня при постоялом дворе называлась «Скользкий угорь». Туда и зашли – Саша особенно не таился – зачем? Вряд ли кто узнал бы.

– Что угодно уважаемым господам? – у стола тут же нарисовался служка – молодой, лет чуть за двадцать, парень, тощий, но с круглым, угодливо улыбающимся лицом. Конечно же, подобные типы вызывали у варваров лишь презрение – есть лишь одно, приличествующее настоящему мужчине дело – война! А все остальное даже не стоит и слов.

– Неси вина! И рыбу. – Полетела на стол серебряха, подпрыгнув, покатилась… ловко подхваченная слугой.

Надо отдать последнему должное – все заказанное появилось тут же, не прошло и пары минут. Жареная рыба с сорусом, плошка маринованных оливок, тушеные дрозды, сыр. Ну и, конечно же, вино в высоком, с тоненьким горлом, кувшине.

– Вам разбавлять?

– Нет, не надо. Хорошая у вас харчевня! Здесь всегда так пусто?

– О, еще ведь очень рано, мой господин. Ближе к обеду подтянутся рыбаки, затем, после полудня – торговцы с рынка, разносчики… Нет, вы не подумайте – важные господа сюда тоже заходят, и очень часто.

– А кому принадлежит эта таверна? Кто хозяин, спрашиваю?

– О, наш хозяин… – парнишка оглянулся и понизил голос: – Наш хозяин… один господин из Карфагена…

– Из Карфагена?

– Да-да, именно так! Из самой столицы… очень важный человек при дворе нашего благочестивого короля Гейзериха!

Слова «король» еще, собственно, не было – служка говорил на римский манер – «рэкс». А «король»… кто говорит – пошло с Карла Мартелла-Молота, кто – вообще с Карла Великого. В общем, пока – рэкс. Или вообще – цезарь, но так называли римских императоров, а не варварских королей, пусть даже и таких могущественных, как Гейзерих.

– Так-та-а-ак… – задумчиво протянул Александр. – Вот так оно, значит. А до этого важного господина кто владел этой таверной и постоялым двором?

– Кто владел? – служка испуганно оглянулся… но вовремя брошенный денарий тут же развязал ему язык.

Парень наклонился почти к самому уху хевдинга и быстро прошептал:

– Прежде всем этим владели мятежники, мой господин.

– Мятежники?

– Ну, те, кто десять… нет, уже двенадцать лет назад подняли мятеж против государя. Низкие и подлые люди, надо сказать! Вот их всех и…

– Имена! Ты помнишь их имена?

– Откуда, господин? – парень с сожалением развел руками. – Я тогда еще был, увы, слишком мал.

– А постарше тебя здесь никого нет?

– Есть… но они не здешние.

– Понятно…

Саша снова задумался: похоже, искать кого-то из старых знакомых было бы сейчас опасным: шутка ли – участвовали в мятеже! Такое и через десятки лет не прощается, тем более таким человеком, как Гейзерих, давно прославившимся своей расчетливой жестокостью.

Они уже собрались уходить, как Гислольд вдруг придержал хевдинга за рукав:

– Посмотри-ка туда, мой вождь!

Александр с удивлением оглянулся… И округлил глаза, увидев на полке с посудой, среди прочих кувшинов – пластиковую бутылочку из-под пепси! С пробкой…

– Эй, служка… А это что у вас?

– Кувшины, мой господин.

– Я вижу, что кувшины… вот это вот, разноцветное – что?

– А, это… просто фляжка. Кто-то из рыбаков вчера притащил. Сказали – нашли на отливе.

Открутив пробочку, Александр понюхал… Свежая.

– А никакой…

Хотел спросить про записку, да осекся – незачем корчемному служке знать.

– Красивая фляжка. И какая необычная… легкая… Я б не отказался от такой? Продашь за два денария?

– Продам за три! Бери, господин. Очень, очень удобная фляжечка. Только ее надобно получше вымыть…

– А знаешь, о чем я еще тебя попрошу, – хитро прищурился Саша. – Я бы купил и еще таких фляжек… вот именно таких или наподобие. Если рыбаки вдруг принесут…

– По три денария, мой господин, – служка алчно осклабился и поклонился. – Сегодня к вечеру придут рыбаки… И ты, уважаемый, тоже можешь зайти… или завтра.

– Зайду завтра.

– Как угодно, мой господин, как угодно! Всегда жду.

Он проводил гостей до самых дверей, этот тощий круглолицый парень, все улыбался, кланялся:

– Если вдруг меня найдешь, мой господин, так попроси позвать Гелевка Умбонца – это я и есть.

– Я запомнил, Гелевк Умбонец!

Прикупив на рынке всякой снеди, они вернулись на корабль: хевдинг, за ними – важные донельзя Фредегар с Гислольдом, а уж за теми – носильщики с плетеными корзинами на плечах. За носильщиками бежали мальчишки-разносчики, вот – обогнали, закричали, запрыгали, предлагая купить лепешек и воду.

– Воду свою сами пейте! – отмахнулся от них Фредегар. – Мы уж, слава богам, как-нибудь и вином обойдемся!

– Вот, поистине, хорошо сказал! – Гислольд весело засмеялся и, нагоняя хевдинга, прибавил шагу. – Куда мы так спешим, вождь? Здесь столько всего интересного! Все эти люди… торговцы, рабы, женщины… Город! Какой огромный город! Да, хевдинг, как мы славно сделали, что пошли за тобой без всяких раздумий!

– Да-да! – согласно закивал Фредегар, серые глаза его горели огнем любопытства и какого-то непонятного азарта. – Здесь славно, поистине это место куда лучше вонючих фризских болот!

– И даже куда лучше Галлии!

Александр громко расхохотался и обнял парней:

– Я рад, что вам понравилось! Все всяких сомнений, вы обрящете здесь все, что пожелаете: бурную, полню схваток и подвигов жизнь, славу и достойную смерть… или даже – богатство. Почему бы и нет? Я так полагаю – куда лучше быть здоровым, но богатым, чем бедным, но больным!

Гислольд довольно моргнул:

– Славно, мой вождь! Поистине, славно сказано.

Осеннее солнце, по-африкански яркое, отражалось в белых стенах домов и базилик, повсюду, на углах улиц, и в садах, росли смоковницы, дубы и пальмы, на бескрайних полях за городом, золотясь, созревал урожай, а синее море казалось белым от парусов рыбачьих лодок.

Житница! Имперская житница. Вне всяких сомнений – за такую богатую землю стоило побороться!

Не то чтобы Александр очень уж надеялся на бутылки. Но все же использовал любую возможность хоть что-то узнать, именно поэтому и явился назавтра в «Скользкий угорь», явился один, рано утром – не хотелось привлекать внимание свитой.

Солнце едва только встало и еще не набрало дневную злобную силу, впрочем, вполне смягчавшуюся морем. Сейчас так и вообще умиротворенное светило казалось ангельским личиком, симпатичным мохнатым одуванчиком, прямо-таки просящимся в венок к какой-нибудь местной деве. Славное выдалось утро – в меру прохладное, в меру теплое, с падающими под ноги каштанами, шепчущей листвой и легким бризом, что гнал по светло-синему небу белые редкие облачка.

Как и всегда, народу на улицах города высыпало уже довольно много, в эту эпоху люди вставали рано. Покрикивая на возчиков, спешили на рынок солидные купцы, их обгоняли мелкие торговцы, тащившие свой нехитрый товарец прямо на плечах, в больших плетеных коробах-корзинах. Не теряя времени даром, продавцы деловито выкрикивали… как бы мы сейчас выразились – рекламные слоганы:

– А вот зелень, зелень – укроп-седьдерей, петрушка-лук-порей!

– Сыр, сыр, сыр – мыши не проели до дыр!

– Спеши-налетай, воду свежую покупай!

– Рыба-рыбка, налетай, покуда дешево!

Проходивший мимо люд – артельщики, портовые рабочие, месильщики глины, каменотесы, носильщики, мальчишки, спешившие на рынок служанки, степенные, сидевшие на высоких возах крестьяне, на рекламу ловились мало, больше подшучивали.

– Эй, Гарпигона! А у тебя рыба-то снулая!

– Сам ты снулый! Глаза б на тебя не смотрели, ну, надо же, такое сказать – тьфу!

– Разносчик! Водоно-ос!

– Ай?

– Водица-то у тебя откуда, парень?

– С горных вершин!

– Ага… А судя по запаху – так точно с болота! Сам такую пей, оборвыш!

Артельщики – с пилами, стамесками, топорами – довольно смеялись. Мальчишка-водонос, ничуть не обидевшись, показал им язык и побежал далеко вперед, нагоняя зеленщика и чернявую служанку с большой корзиной.

– А вот водичка! Угостись-ка, матрона!

– Сам ты матрона! – возмущенная служанка едва не огрела парнишку корзиной. – А я – девушка честная.

– Таких девушек, поди, на том свете заждались! – грубо скалили зубы возчики. – Юбку-то подбери – чего подолом пыль собираешь?

– Ой! – служанка – дебелая, лет тридцати, девица – наклонилась…

К смеющимся возчикам тут же присоединились купцы и все остальные:

– Ай, не ловилась бы ты на их удочку, девка!

– Зеленщик, эй, зеленщик… Да что ты так спешишь-то? Много ли за укроп возьмешь?

– Два денария пучок!

– Нет, ну, вы слышали? Он совсем, что ли, сбрендил?! Креста на тебе нет, хапуга! А вот я тебя сейчас угощу… корзинкой… Ах ты ж, змей!

Змей-зеленщик стыдливо отвернулся и юркнул в ближайшую подворотню.

– Вы только посмотрите на него, люди добрые! Вот так зеленщик!

Он как раз шагал позади Саши, это чертов зеленщик, невольно привлекая внимание к столь важному господину. Хотя, конечно, хевдинг замаскировался, как мог, надев длинную, с капюшоном, пенулу… кстати, точно такую же, как вот у этого рвача-зеленщика.

– Ну, дает, ну дает Гарпигона! – одобрительно восклицали возчики. – Лихо ты этого зеленщика отделала!

– А будет в следующий раз знать, как цены драть! Не наш он – я его раньше не видела.

– Мало ль ты кого раньше не видела, Гарпигона!

– Лихо, лихо отбрила!

Гарпигона – коренастая старуха с темным лицом и горбатым носом – довольно щурилась и, ухмыляясь, приговаривала:

– Не наш этот зеленщик, не наш!

В свежем утреннем воздухе, казалось, еще висели дрожащие звуки не так давно отзвонивших заутреню колоколов, дул легонький, почти невесомый бриз, финиковые пальмы и кипарисы ласково шелестели кронами, на углах уже начинали разводить жаровни, жарили каштаны – их восхитительный запах поплыл уже, казалось, над всем городом. Ну, если и не над всем, то над базарной площадью – точно.

Саша замедлил шаг и, сглотнув слюну, обернулся:

– Каштаны у тебя почем, парень?

– За дюжину медяху дай, господин!

– За дюжину – медяху? Годится!

Довольный, хевдинг прикупил горячих, только что зажаренных каштанов, заботливо завернутых продавцом в лопух, подкинул один на руки… ах, горячо! Очистил…

Поблизости снова мелькнул зеленщик в пенуле… На этот раз он вовсе не кричал свои слоганы, лишь просто опасливо высунул из подворотни нос. Понятно – видать, опасается острой на язык рыбницы Гарпигоны.

Доев каштаны, молодой человек свернул прямо к харчевне, где с порога увидавший его служка уже тащил кувшинчик с вином:

– Выпьешь, мой господин? Отличное вино… Разбавлять, как видно, не надо?

– Не надо, – усевшись за стол, ухмыльнулся Саша. Только отпил…

– А вот укроп-сельдерей, петрушка, лук-порей… Не надобно ли?

Зеленщик! И зачем он сюда приперся? Думает, здесь его товар задорого купят? А вот уж фиг, трактирщики – людишки ушлые да и наверняка все берут оптом.

Вообще, неприятный тип этот торговец – вон, как сверкнули под капюшоном глаза! А лица не видно – в тени.

– А, зеленщик! – однако приказчик Гелевк Умбонец обрадовался зеленщику, как родному. – Заходи, заходи… Что на этот раз принес? Лучок-чесночок? Купим! Давай-ка вот, проходи на летнюю кухню…

Обернувшись, Гелевк сделал виноватое лицо – мол, что уж поделать, уж придется подождать, уважаемый господин, – вот ведь зеленщик этот так некстати приперся…

Саша махнул рукой – мол, ладно уж, подожду.

Парень явился уже минут через пять… с двумя!!! бутылками из под пепси на деревянном подносе. С поклоном поставил поднос на стол:

– Как ты и просил, мой господин. Про цену уговор не забыл?

– Не забыл, не забыл, – Александр полез в висевший на поясе кошель и быстро вытащил деньги. – На вот, возьми.

Первая бутылка оказалось пустой, зато вторая…

Дрожащими от нетерпения руками молодой человек вытащил свернутый в трубочку бумажный листок в мелкую клетку, видать, вырванный из блокнота…

– «Это уже тринадцатое мое письмо, милый…»

Господи! Саше почудилось, что все это ему просто-напросто кажется… Он даже закрыл глаза, посидел немного, словно бы опасаясь, что написанная до боли знакомым почерком записка вдруг растворится, исчезнет… Нет! Не исчезала!

«Брюно (он здесь за главного, на редкость неприятный тип) после Гибралтара разрешил нам с профессором гулять на палубе, правда, под бдительным присмотром охраны. Я кидаю бутылки в море, близ любой гавани… хотя надежды мало, но все же пусть лучше она есть, чем нет. Идем быстро, и днем и ночью, "Тремелус" – так называется судно. Это никакая не баржа – а слегка переделанный траулер. Профессор должен завершить на нем какие-то важные работы, связанные с генератором, но не сейчас, а позже, сейчас же они куда-то очень спешат. Куда – не знаю, но все предвкушают какой-то уж очень жирный куш. До Гибралтара нас держали взаперти, со мной беседовал Брюно, сказал, что я должна повлиять на профессора, что это в моих интересах. Я согласилась для вида. Писать тебе не боюсь – здесь никто не знает русский. Теперь – главное: народ здесь жестокий и готовый на всё. Все местные суда расстреливаются при первом же приближении. Экипаж – человек тридцать, у многих – автоматы Калашникова, гранаты. Еще есть четыре крупнокалиберных пулемета и небольшая скорострельная пушка. Наверное, имеются и базуки или что-нибудь подобное. Кроме Брюно (он обмолвился профессору про Гибралтар), командуют еще Аристид и Эмиль – все трое, судя по выправке, военные, бывшие офицеры. На том заканчиваю, надеюсь, мы скоро увидимся, милый. Верю в тебя, с приветом – Катя»

С приветом – Катя!

Спазмом перехватило дыхание – ну, надо же! Она жива, жива! И намерена прибегнуть к хитрости, если уже не прибегла. Получится, у нее все получится, уж Саша-то свою женушку знал! Если уж чего задумала – туши свет, сливай масло!

Господи… вот так удача! Это ж надо – вдруг получить весточку от самого милого, самого любимого человека…. Впрочем – не такого уж и самого. Есть еще Мишка.

– Господин… – ушлый приказчик вновь возник за спиною. – Один мой знакомый рыбак… У него есть одна такая фляжка… он сегодня не смог принести, сказал – завтра. Уважаемый, ты зайдешь сам? Или мне принести… куда скажешь.

– Я загляну сам! – молодой человек быстро поднялся на ноги. – Этот рыбак явится утром?

– Именно утром, мой господин! Вот, как сейчас, и даже – чуть раньше.

Еще одно письмо!

Хотя, очень может быть – и пустышка. А вдруг в бутылке какие-то новости? Вдруг да злодеи невзначай проболтались о своих конкретных планах? Нет, надо завтра явиться… И искать, искать этот чертов «Тремелус», траулер… Где вот только искать-то? Верная дружина уже скоро осатанеет, ежели срочно не пристроить ее к делу. Вернее – самому надо выйти на дело: набрать людей да отправиться в лихой набег на какое-нибудь селение… Кстати, портовый служитель уже намекнул, что в этом случае надо будет заранее все обговорить именно с ним и потом, по возвращении, поделиться добычей. Ловко у них все поставлено, ничего не скажешь! Настоящая пиратская мафия – все кругом повязаны, все!

Ладно… отправить завтра к служителю Оффу с Гислольдом – пущай договариваются, все – хоть какое-то дело. А самому…

Самому тем временем явиться в харчевню – куда же еще? Может, и на этот раз – не пустышка?

Хевдинг уже чувствовал азарт, азарт охотника и сладостное чувство удачной погони, когда вот-вот, когда осталось совсем чуть-чуть…

Он едва дождался утра, все не спал, ворочался, многократно перечитывая записку в тусклом сиянии светильника.

А утром, набросив пенулу, вновь зашагал в «Скользкий угорь».

Как и вчера, у порога его дожидался приказчик. Стоял, довольно ухмылялся – еще бы, небось, не ждал, не гадал на халяву вот этак вот заработать!

Поклонился угодливо:

– Прошу, господин… Подожди вон за тем столом.

А народу уже набилось много! Все дюжие загорелые мужики с мускулами-буграми. У лавок – аккуратно сложены топоры.

– Это плотники, мой господин, – с улыбкой пояснил Гелевк. – Хозяин нанял их для ремонта. Хотим пристроить открытую залу.

Понятно, тоже хорошо – расширяют дело.

– Сейчас… я сейчас, господин…

Приказчик обернулся на удивленье быстро: снова принес бутылочку на подносе…

Александр нетерпеливо скрутил пробку… Записка!!!

Ну надо же – снова повезло!

Осторожно вытащил свернутый кусочек… пергамента… Латынь! Что за черт!!!

– Сидеть!!! – разорвал тишину чей-то громкий повелительный голос.

Хевдинг резко обернулся: зеленщик! Тот самый, в пенуле… Только сейчас он откинул капюшон. А мускулистые мужики – плотники… Никакие они не плотники! Ишь, ощерились топорами! Того и гляди зарубят… Да-а… это ж надо – попался! Но… пока совсем непонятно – кому и по каким делам?

– Теперь медленно завели руки за спину! – скомандовал от дверей лжезеленщик, за спиной которого угадывались лучник и копьеносец. – Я сказал – медленно! Так… А ну, вяжи его, парни!