Глава 6
Пират
Сергей решил пройти с табуном одну неделю, а потом оторваться вперед с небольшим отрядом. Придется готовить для лошадей корм. Перегон тысячи лошадей – это не выпас. В местах стоянок для отдыха лошадей надо кормить. Хорошая организация позволит ускорить перегон, и животные достигнут конечного пункта здоровыми и не переутомленными.
За неделю определились со средней скоростью движения табуна, составили график и маршрут движения. Появились первые хутора, скоро будут дворянские имения. Сергей обогнал табун и начал договариваться в имениях о вывозе корма навстречу табуну. Он не удивлялся, когда его встречали с уже готовым кормом. Никто не высылал гонцов для оповещения соседей, но в округе все знали о перегоне с окраины в Тамбов тысячного табуна лошадей. И как только новости распространяются быстрее любого носителя информации?
На своих землях увидел радостных крестьян и готовые конюшни. Двоюродный брат Павел радостно обнял и похвастался:
– Как только получил депешу, сразу начали строить конюшни и завозить корм. Тимофей и Аграфена Фоминична обещали помочь. Можешь быть уверен, табун перезимует без проблем.
– Спасибо тебе, Павел, поехали по деревням, показывай свои достижения.
На тамбовских землях Сергея было уже пять тысяч крестьян. Они с Павлом объезжали деревни одну за другой. В присутствии толпы крестьян запустили пресс по отжиму масла из подсолнечника. Теперь есть и постное масло, и жмых для скота. Смысл новшества дошел до крестьян только на второй день. Делегация просила барина остановить пресс, а то семян на новый посев всем не хватит. Два года назад Сергей делал ставку на выпуск подсолнечного масла. Сегодня он мог себе позволить придержать производство еще на год.
Имение его удивило. Архитектор сохранил только общую идею и построил двухэтажный кирпичный дом с крыльями. Вместо копии дачи Дашковой он получил маленькую копию Царского Села.
– Ты зачем такой дом построил? – спросил он Павла.
– Это твой проект, во всяком случае мне так сказал архитектор.
– Здесь губернский бал проводить можно, а живешь ты один.
– Не всегда буду один, настанет время и ты с женой и детьми здесь жить будешь.
– В любом случае размеры земель требуют еще одного имения, как можно ближе к конезаводу.
Через пять дней после приезда пришли старосты деревень и просили барина рассказать, как он казаков на Крым водил. Лучший способ остановить небылицы – это рассказать все самому. Скоро табун пригонят, тогда лавину вымысла уже не остановить.
– Завтра вечером накрываем столы с самоварами и пряниками. Прошу кроме старост по пять семей от каждой деревни с детьми.
Назавтра приехали и соседи, которых Сергей, к своему стыду, так и не знал. Рассказ получился долгий и красочный. Провокатором был Михаил. Бесстыдно перебивая барина, рассказывал об ужасах сражений и о богатстве добычи. Когда Сергей описал захват корабля, Михаил подпрыгнул со слезами на глазах:
– Не верьте ему, корабль был огромный, больше крепости. Аж тридцать пушек на корабле, а Сергей Николаевич сам в плен взял двести двадцать турецких солдат.
Михаил обвел горящим взглядом гостей:
– И еще толпу офицеров, и все с ружьями и саблями, а он один против врага не побоялся.
Так постепенно монолог Сергея превратился в монолог Михаила. В самом конце Сергея робко спросили:
– А принцессу, что ты выкрал из ханского гарема, почему в жены не взял?
– Она сосватана была арабскому принцу, вот я их вместе и увез.
Он понял, что народную молву не переспоришь. Если ты герой, то герой, если ты злодей, то злодей.
Наконец пригнали последних лошадей из крымского приза. Сергей эти дни жил при конезаводе, сам осматривал всех прибывающих животных. Его знания о лошадях повысились не намного, но внешний вид и общее состояние лошади он уже мог оценить. Сергей был удовлетворен: лошади устали, но и только. Перегонщики табуна отлично справились с заданием, каждый получил по рублю премиальных. Перегонщики долго благодарили и дружно пожелали остаться.
Сергей дал указание своему отряду в конце марта ждать его на сясьской верфи, а сам поехал смотреть Волго-Донской канал. Точнее канал Цна – Ворона и шлюз. Смещение интересов на юг, в Малороссию, становилось очевидным. Строительство шахт и завода, соединенных железной дорогой, потребует доставки продукции на Оку и Волгу. Цна впадает в Оку. В общем, необходимо все посмотреть самому. Он видел шлюз и канал в XX веке. Тогда по рекам ходили речные гиганты, не способные заходить в малые реки. Эта гидросистема была законсервирована.
Тщательно осмотрел весь канал и, удовлетворенный результатом, поехал в Тамбов. Надо посмотреть, как развиваются его заводы. Как устроены бывшие пленники на новом месте.
Дети, засунув пальцы в рот, жались к ногам матери. Глаза Аграфены сияли счастьем. Он обнял Аграфену и повел ее в спальню. Ближе к вечеру пришел посыльный от Воронцова. Ему и Аграфене обязательно быть сегодня у губернатора, соберутся все знатные люди города. Поцеловал и пощекотал языком сосок Аграфены, через двадцать минут начали собираться.
Причина вызова к губернатору была очевидна, поэтому собирались тщательно: оба будут там в центре внимания. Сергей усмехнулся: в свой первый раз в доме Воронцова он в своих рассказах все смешивал правду с вымыслом. Ему не очень-то верили, просто хотелось услышать что-то необычное. Расскажи он сегодня хоть правду, хоть вымысел, поверят в любом варианте. Люди хотят услышать любимую сказку: пришел и легко побил врагов. Взял принцессу и кучу денег, сделал всех счастливыми. Надо будет аккуратно разузнать, почему такой резонанс вокруг в общем-то обычного налета казаков на татар.
Вечер начался с официоза. Сергей стал почетным жителем города, ему были дарованы некоторые особые права. Потом были официальные поздравления от дворянского собрания, городского духовенства, купечества и просто от жителей города. Надо было соответствовать, и он старался, улыбался, кланялся, говорил ответные речи и приятные слова. Последовал стол с шампанским и здравицами – придется проставляться в ответ. Сергей не был жаден, нет, просто не любил пустопорожних застолий. Посидеть за столом среди по-настоящему близких людей или ради дела он всегда готов. Тратить же время за столом без толку он не любил, но, видимо, придется. После шумного и щедрого на тосты застолья перешли в зал, и начались расспросы. Вечер затянулся допоздна и закончился ответным приглашением Сергея в его городской дом.
Первоочередной заботой сейчас была школа для Михаила, и Сергей не стал этот вопрос откладывать. Усадил Михаила и спросил:
– Кем ты хочешь быть, когда станешь взрослым?
– Хочу стать таким, как ты.
– Хорошее желание, оно мне нравится. Я нанимаю учителей, и они тебя готовят к вступительным экзаменам в гимназию.
– Я не хочу учиться в гимназии, я хочу быть рядом с тобой.
– Это тоже хорошее желание, и оно мне тоже нравится. Но если ты хочешь быть таким, как я, ты должен учиться. Если ты хочешь быть рядом со мной, тебе учиться не надо, но таким, как я, тебе не стать.
– Почему ты сам не хочешь меня учить? Ты много знаешь, знаешь больше всех учителей гимназии… Ты академик, – выдал мальчик последний аргумент.
– Со временем я передам тебе все свои знания, включая академические, но сначала ты должен получить базовое образование.
– Зачем мне это образование? Передавай сразу главные знания.
Сергей засмеялся и нарисовал на листе бумаги реактивный самолет:
– Смотри, Михаил, это самолет, он летает сам, быстрее любой птицы.
– Как это летает?
– А вот так.
Сергей сложил из этого листочка самолетик и запустил его. Самолетик ударился о стену и упал.
– Разница между бумажным самолетиком и тем, который я нарисовал, в том, что в настоящем самолете есть двигатель и человек, который управляет эти самолетом. Как я смогу тебе объяснить основные принципы этого самолета, если у тебя нет базовых знаний?
– Тогда сначала научи меня этим базовым знаниям.
– Для обучения нужно четыре часа в день. Ты со мной уже третий год. Скажи честно: есть у меня возможность выделить столько времени?
Михаил по-взрослому посмотрел в глаза Сергею и ответил:
– Ты прав, я пойду учиться в гимназию.
– У меня к тебе просьба: прилагай все силы для учебы. Нет нужных и ненужных знаний. Есть те, пользу которых ты понимаешь, и те, об отсутствии которых ты будешь жалеть потом.
Хорошо, что мальчик ему доверяет и будет учиться со всем своим старанием. Сергей видел в жизни примеры, когда капризы в первом классе приводили к тому, что школу заканчивал бестолковый дебил с интеллектом совковой лопаты…
Сергей написал приглашения своим родственникам. Если он решил устроить в доме прием, то их надо обязательно пригласить. Посмотрел на Михаила, задумчиво рассматривающего рисунок, и подозвал к столу. Нарисовал разрез реактивной турбины и объяснил принцип работы. Затем рассказал о принципе работы крыла самолета и написал формулу работы воздушного потока. Эта формула одинакова что для паруса, что для крыла, только была получена в век авиации, во времена изучения основ аэродинамики. Затем нарисовал рули управления, разрез кабины пилота и после всех объяснений отдал рисунки Михаилу.
Мальчик сложил листочки и пошел в свою комнату. «Вот так и рождаются легенды», – подумал Сергей. Станет знаменитым татарским ученым, и потомки при изучении архивов найдут эти листочки. Ведь как долго пытались разгадать гений Леонардо да Винчи, пока не поняли, что на его листочках переписаны разрозненные фрагменты из уничтоженной римской библиотеки! Работы ученого не могут быть записаны фрагментарно. Должно быть и начало исследования, и его завершение. Удивительно, конечно, откуда это было известно в Древнем Риме, но Сергей в своей жизни видел и не такое. Загадки Азии, арабского мира и Индии были вычеркнуты из туристических справочников в семидесятые годы XX века. Однажды, будучи в одной из арабских стран, Сергей зашел в ресторан выпить чашечку кофе. Родина кофе – Йемен, и лучше арабов кофе никто не делает. В ресторане разговорился с арабом с соседнего столика и запомнил его фразу:
– Европа открыла арабский мир несколько столетий назад. Но это европейцы открыли нас для себя. А наши исследователи изучали европейцев, когда те еще жили в пещерах. И все записи хранятся в наших библиотеках.
Ради интереса Сергей решил проверить эти слова. К своему удивлению, нашел описание обряда погребения у славянского народа руссов в городе Озерске на берегу Ладожского озера. Обряд наблюдал и описал арабский исследователь аль-Фасих в 918 году, то есть при жизни первого Рюрика.
Сергею посчастливилось видеть реликвии в Индии, в арабских странах и в Азии. Местные жители к ним относятся привычно, почитая божественное происхождение. Ученые Европы безрезультатно потратили на изучение реликвий сотни лет. Нет объяснений тому, что противоречит не только законам физики, но и элементарной логике человека. Если найти объяснения этим реликвиям невозможно, о них надо забыть – нет их. Местные власти европейских ученых уже не допускают. Особенно после попытки расстрелять одну реликвию из пушки. Чего, спрашивается, стрелять в реликвию из пушки? Видно же, что ей тысячи лет, она и не такое видела. Не зря все же китайцы отгородились стеной…
Осмотр Сергей решил начать с института. По дороге заехал к учительнице женской гимназии Анастасии Никитиной и договорился о судьбе Михаила. Хоть у мальчика и есть родители, но жить он будет на обеспечении Сергея в доме Никитиных. Дверь перед родителями мальчика никто закрывать не собирался.
В свободное время Сергей продолжал чертить проекты для Тулы и писать послание потомкам. Подготовил эскиз пружины и амортизатора. Установку для перегона нефти в керосин и асфальт дополнил промежуточной фракцией смазочного масла. Вообще-то до конца XIX века человечество будет успешно обходиться дегтем и жиром. Но традиционная для ХХ века смазка надежнее.
Неделя до ответного приема пролетела как один день. Сам прием прошел без официоза, под музыку и веселые рассказы Сергея. Он постарался преподнести крымский набег как череду веселых событий и анекдотичных ситуаций. Вполне искренне говорил:
– Сам не понимаю, как смог почти месяц безнаказанно грабить Крым?
В Тулу собирался почти неделю: согласование перспективных вопросов на его предприятиях требовало времени. Из первого похода в Африку он планировал вернуться через полтора года. Собиралась в дорогу и Аграфена, ее дом в Петербурге был готов. Она решила ехать в расчете встретить Рождество в новом доме. Сергей поехал только с Николаем. В дороге не спешил и останавливался на ночь в каждом имении. Буяна и Бурана оставил на конезаводе производителями – уже взрослые и с заданием справятся. Приехал в Тулу в начале декабря. Ажиотаж его крымского набега спал, но официальных приемов избежать не удалось. Михаил Михайлович потребовал полного отчета о боевых действиях и хвалил по поводу и без повода.
Иосиф Аврумович бросился обнимать хозяина: наконец-то будут решены самые важные вопросы. К первому из них – о деньгах с крымского похода – он приступил сразу:
– Хозяин, что с турецкими деньгами делать? Если везти в Польшу, на обмене пятнадцать процентов потеряем.
– Моисей Мертель обещал из турецких денег только реалы и пиастры брать, а куруши казакам оставить.
– Так и есть, только золото и серебро, но много.
– С нашими ювелирами говорил?
– Они уже взяли все, что могут! Делают колечки и цепочки. Больше не берут.
– Вели ювелирам делать из золота корпусы для часов и браслеты и пошли умного человека к епископу заключить договор на поставку для церкви серебряных крестиков и цепочек.
– Сергей Николаевич! Благодетель ты наш! Мы с серебра тогда триста процентов прибыли поимеем!
– Я переговорю с Варфоломеем Сидоровичем, он специальную машину для позолоты сделает.
– А позолота долго держаться будет?
– Годы простоит. Будем часы и браслеты позолотой покрывать, многие с позолотой покупать будут да хвалиться, как золотом.
Ну хозяин, ну молодец! Зачем он куда-то ездит? Сидел бы в банке… Хотя вот он на окраину съездил и сколько привез! Одних русских денег шестьдесят шесть тысяч рублей серебром.
– Хозяин, среди пленных был еще Леви Картер с женой и детьми, я его тоже к себе забрал.
– Как они устроились?
– У Тимофея загодя построенные дома есть. И Моисей, и Леви вселились и уже работают, тебя благодарят. Ты их из грязи в сытую жизнь вытащил.
Иосиф Аврумович не выпустил хозяина, пока не уяснил для себя все тонкости новых дел. Повезло ему с хозяином, ох, повезло.
На другой день Тимофей с Варфоломеем Сидоровичем учинили хозяину перекрестный допрос. Слишком много новых или неясных распоряжений они получили, требовались разъяснения. Вдобавок и свои производственные вопросы появляются, которые хозяин обычно решает на раз. Новых людей разместили в Туле, Москве и Тамбове. Заводы стали просто огромными, у ворот сбыта готовой продукции очередь из сотен телег. Телеги с углем и уральским чугуном непрерывным потоком идут в литейный цех… Но хозяин начал первым:
– Тимофей, пора строить новые заводы в Нижнем Новгороде.
И Тимофей, и Варфоломей Сидорович ожидали разговора про планы в Малороссии, а тут на тебе, Нижний Новгород!
– Почему Нижний Новгород? – наконец опомнился Тимофей.
– Место удобное.
– Чем оно тебе удобное? – почти хором спросили оба, посмотрели друг на друга и засмеялись.
– Господа, вы сами хорошо видите проблему с поставками сырья и вывозом продукции наших тульских заводов.
– Уральские заводы не согласны поставлять товар на условиях оплаты неустойки за опоздание, – перебил Тимофей, – они предлагают закупать больше и держать запас на складе.
– Запас на складе – мертвые деньги. Пусть поставщики держат запас на наших складах. Мы за хранение денег с них брать не будем.
– Невыгодно бесплатно чужое добро на своем складе держать.
– Еще невыгоднее свои деньги на складе держать. Чем вам Нижний Новгород не нравится?
– Там железом никто и никогда не занимался, – сказал Варфоломей Сидорович.
– Город далеко, производство безнадзорным будет, – сказал Тимофей.
– Тульской руды не хватает, у нас больше половины производства на уральских чугунах. Каменный уголь с Дона легче везти в Нижний Новгород, а чугун с Урала – по Волге.
– Здесь ты прав. Когда начинаем строить заводы в Нижнем Новгороде?
– Не надо спешить, для начала Тимофей закончит там кирпичные заводы.
– Все кирпичные заводы по весне начнут работать. Хорошее место для заводов вдоль берега уже выкупил.
– Молодец! А говоришь «зачем заводы?».
– Что будет после кирпичного завода? – спросил Тимофей.
– Строим два завода, часовой и швейных машинок, потом литейно-прокатный и котельно-механический. Последним строим нефтеперегонный завод.
– Спрос на паровые машины очень большой, из твоего крымского плена три тысячи человек на паровые машины поставили.
– Наши заводы в Туле вышли на предел. Если мы увеличим производство, купцы не смогут вообще ничего вывезти, телеги на дорогах встанут.
– Ты прав, хозяин. Год назад летом по реке все вывозили и привозили, а сейчас река не справляется.
– Каменный уголь с окраины очень хорош, – сказал Варфоломей Сидорович, – а когда его выжгли в кокс, такую температуру дал, что металл сразу потек.
– Проблема – не копать уголь, а везти его с Дона: река до Воронежа опасна, разбойников много.
Интенсивное обсуждение вопросов продолжалось две недели. Варфоломей Сидорович сначала обиделся, узнав, что хозяин велел передать управление заводами Лазарю Прудникову. Но когда увидел план своих работ, то понял: заводы и этот план одновременно не потянуть. Построить паровой двигатель тройного расширения – удивительно, как хозяин до такого додумался. Соединить поршни через коленчатый вал. Коленчатый вал сначала ковать, потом протачивать на станке. Мощность в триста лошадиных сил, при восьмидесяти оборотах в минуту – это фантастика! Смазка маслом после перегонки нефти. Это сумеем, даже асфальтом территорию завода и Алексеевскую улицу залили. Губернатор упрашивал перед его домом залить асфальт. Так Тимофей губернатора чуть голым не оставил. Потом, правда, оформил как дар городу от дворянина Алексеева.
Тимофей похвастался, как выгодно продал шерсть с овец. Казаки не обманули, хороших овец привезли. Первая стрижка за раз все расходы покрыла, и даже прибыль вышла. Хозяин быстро нарисовал чертеж машинки для стрижки овец. Протянул чертеж Варфоломею Сидоровичу и сказал Тимофею:
– Можно делать потоньше и продавать цирюльникам, но не забудьте про патент.
– Патенты мы посылаем на все, асфальт не хотели регистрировать, но губернатор свое письмо послал в Петербург, после этого патент прислали.
В один из дней Тимофей спросил о наболевшем:
– Сергей Николаевич, зачем тебе мост через Днепр?
– Мост через Днепр нужен тебе, а не мне.
– Мне этот мост совсем не нужен, тем более такой дорогой.
– Во-первых, посчитай, сколько стоит перевоз угля через реку на лодках за один год. Во-вторых, вот тебе план моста со стальными пролетами, – хозяин быстро нарисовал проект.
Тимофей и Варфоломей Сидорович потеряли дар речи. Это же очень большой мост, а тут проект готов за полминуты. И даже полная деталировка, как строить опоры и ледорезы. Тимофей быстро сделал расчеты расходов на переправу угля только для Тулы. Вынужден был согласиться: мост нужен, и чем раньше, тем лучше.
– Ищите строителя для моста, к окончанию строительства опор в Кривом Роге должно быть готово литейное и прокатное производство.
– Ты хочешь балки на строительство моста брать прямо с криворожского завода?
– Да, но рельсы должны уже прокатываться. К окончанию строительства моста обе части железной дороги должны быть готовы.
– Дорого нам завод с железной дорогой обойдутся.
– Наберем кацапов на строительство дороги, и им, и нам выгодно будет.
– Ты в курсе, что с этого года царица налог изменила? Все будут платить с прибыли.
– Это хорошо. Посмотри, Варфоломей Сидорович. Это чертеж электрогенератора, надо гальваническую ванну делать для позолоты часов и браслетов.
– Еще одну новинку придумал?
– После не забудь позвать ученых из Тульского и Московского университетов.
Перешли к обсуждению бумагоделательных и ткацких машин. Здесь у Сергея нужных знаний не было. Став европейским лидером конструкторских идей, он справедливо рассчитывал получить талантливых добровольцев из разных стран. Надо только дать знать, что ищешь эти таланты.
Варфоломей Сидорович с Тимофеем старались узнать, где предел знаниям и идеям хозяина. Но опять были ошарашены:
– До начала апреля привезите на сясьскую верфь шестьдесят нарезных пушек. На каждый корабль оружие, боеприпасы и бронежилеты согласно со списком.
Сергей передал бумаги Тимофею.
– Ты никак в путешествие собрался! – воскликнул Тимофей.
– Да куда тебя несет из дома? – закричал Варфоломей Сидорович.
– Тихо, тихо, господа. Собрался я к африканским берегам, золотые недра пограбить. Вы оба грозите мне безденежьем от строительства железной дороги. Вот и пойду за деньгами.
– Так эти паровые самоходы тебе сейчас нужны?
– Нет, Варфоломей Сидорович, еще есть у тебя время, работай и думай.
– Сколько месяцев тебя не будет?
– Ждите к весне 1769 года.
– Целый год! Нет, хозяин, погоди! Дай нам припомнить все вопросы. Год без твоих советов трудно будет.
– Дабы легче ждалось и не скучалось без меня, тебе, Варфоломей Сидорович, надо сделать двухсотдвадцатимиллиметровую пушку с поршневым затвором.
Сергей протянул чертеж пушки:
– Не смотри на меня грустно, похвастай новыми сплавами.
– Когда уедешь?
– Если сясьская верфь раньше не позовет, то по последнему снегу.
Оба облегченно вздохнули: время есть, можно решить еще много вопросов и получить дельные советы.
На Рождество Аграфена прислала письмо, в котором сообщила, что беременна третьим ребенком. Она звала Сергея в Петербург, но он в Петербург совсем не хотел. Прекрасно понимал, что спокойной жизни у него там не будет. Убивать время в салонах и театрах претило его натуре. Он человек действия, и пустопорожнее прожигание жизни для него утомительно. Кроме этого, он боялся сделать неверный шаг или сказать неверное слово. Совсем маленький город заполнен именитыми людьми со сложившимися взаимоотношениями. Они с рождения в этой среде, а он чужой. Незаметно приехать в Петербург и отсидеться в доме Аграфены не получится. Его уже знают, и он просто обязан нанести визиты. Эти визиты повлекут следующие, и так далее. Сидеть незаметной мышкой в обществе он не сможет в силу своего характера. Сам себя он знал и был уверен, что поездка в Петербург принесет только неприятности. Написал Аграфене полное нежности и любви письмо. Писать о невозможности приехать в Петербург он не мог: сам же советовал построить дом в столице. Пришлось оправдываться делами заводов и новыми проектами. Обещал приехать в конце февраля по дороге на сясьскую верфь.
Переход на новую налоговую систему потребовал от дворян денежных выплат в пользу казны. Купцам не хватало денег на скупку возросшего количества зерна. Цены на зерно и другие сельские товары упали. Сообразительным купцам Иосиф Аврумович выдал кредиты. Но деньги остались и в Туле, и в Петербурге, и в Москве. Сергей приказал банку скупить зерно через все филиалы. Если будет необходимость, то свести оборотные средства под ноль. По этому поводу собрали большой совет в московском филиале банка, тщательно рассчитали суточные поступления и расходы на оплаты поставщикам. Пришли к заключению о несомненной выгоде скупки зерна даже под вексель с оплатой под проценты.
Управляющий московским филиалом Савва Борисович даже вспотел, когда посчитали минимальную прибыль от продажи зерна с открытием навигации. Активы банка удваивались. Если зерно везти на склады Амстердама и продавать там, то сумма прибыли будет просто немыслимой. Общее количество товаров на экспорт не изменилось. Продажные цены за границу останутся прежними.
– Надо строить порт в Мурманске, – сказал Сергей.
Тимофей вздрогнул и оглянулся на своих помощников. Сергей заметил нервную реакцию Тимофея и продолжил:
– Мурманск – хорошее место для порта, зимой не замерзает, да дороги туда нет. Дорогой заниматься нет у нас сил. Не волнуйся, Тимофей, это пока всего лишь мысли вслух.
По последнему снегу Сергей поехал на сясьскую верфь. Его надежды набрать экипажи из турецких моряков не оправдались. С ним кроме Николая ехал Хауф, артиллерист турецкого корабля. Согласились продолжить службу и еще двое, матрос-рулевой и десятник абордажной партии. Остальные моряки выбрали спокойную жизнь на берегу. Хауф в Туле детально изучил пушку и боеприпасы. Его друзья сразу уехали на сясьскую верфь. Придется сделать ставку на татар. Сначала он наберет моряков со своих торговых судов, потом возьмет добровольцев вокруг верфи и пошлет гонца в Тамбов и Москву набирать татар. Последний этап набор людей от Дании до Испании. В Швеции искать бесполезно, там половина мужчин под ружьем. Принудительно набирать крепостных Сергей не хотел.
Решение набирать татар на свои корабли было вполне обоснованным. Сергей помнил советскую статистику по латвийскому пароходству. Среди моряков сорок процентов украинцы, двадцать – белорусы, столько же татар, десять процентов русских, и еще десять составляли представители прочих национальностей. По статистике Ленинграда, доля моряков-татар была сорок процентов, а русских – десять. Русские не хотели идти в море при Екатерине II, не захотели и при советской власти. Сейчас у него было только пятнадцать человек, если согласится Николай Кочеряко, будет шестнадцать. А требовалось сто шестьдесят человек, из них шестьдесят моряков и сто человек для десанта на континент и закладки крепости. Выходить из Ладожского озера без экипажей Сергей не собирался. Можно попасться пиратам уже на Балтике. Ведь в океане следует ожидать нападения с любого корабля. Смешанный национальный состав не смущал. Понятие национального самосознания появилось лишь в ХХ веке. До этого были только религиозные конфликты, и то провоцируемые Римом. Других воинствующих религиозных конфессий не было.
На стапеле сясьской верфи два корпуса резко отличались от других своим хищным видом. Острые носовые и кормовые обводы говорили о явно военном назначении этих кораблей. Всего одиннадцать судов было готово к спуску. Все они ждали ледохода, после которого их спустят на воду и поставят мачты. Семьдесят три моряка работали на верфи в ожидании спуска своих кораблей. Надо присмотреться и выбрать себе в экипажи лучших моряков. Евстафий Петрович гордо показывал верфь. Корабли разной степени готовности стояли рядами на стапелях. По мере готовности строительного этапа паровая лебедка передвигала корабли из цеха в цех.
– В этом году спустим еще двадцать—двадцать пять кораблей. Идем в цех закладки килей, покажу наш пятидесятиметровый первенец.
– Уже решился на корабль в две тысячи тонн?
– Как услышал от тебя про комбинированную сборку киля, спать не мог, пока не придумал.
– Размерами кораблей не увлекайся, надо набрать опыт поведения кораблей на волнении. Ты книгу Эйлера по теории прочности корпуса читал?
– Трудно осилить, не все понятно. Но все юноши согласно твоему приказу учатся в новгородской гимназии.
– Какие сложности встретились при сборке моих баркентин?
– Клепка непривычна, но молодежь на твоих заводах училась и справилась в сроки.
– Настанет время, и все корабли с клепаным корпусом будут.
– Будут течь клепаные швы, лист на лист плотно приложить невозможно.
– Ты прав, клепаный корпус требует совсем другой технологии, стальной лист на стапеле не приложить, как доску.
– Ты куда собрался на своих кораблях? Или все в секрете держишь?
– Какой секрет, если скоро экипаж собирать начну? В Африку, золото добывать.
– Тогда понятно. Но пушек маловато, давай я еще орудийные портики прорежу на шесть пушек. Времени достаточно, и задержки со спуском не будет.
– Мне линейный корабль не нужен, лучше покажи десантные шлюпки.
– Как скажешь, хозяин, пошли смотреть приготовленное на складе имущество и снабжение. Затем опытный бассейн с новыми моделями.
Сергей постепенно познакомился со всеми моряками. Слухи о походе в Африку, привезенные двумя турецкими моряками, теперь подтвердил сам хозяин. Моряки быстро разделились на три части. Одним было интересно посмотреть и послушать, но сами туда не собирались. Другие, с авантюрной жилкой, хотели все узнать и, возможно, присоединиться. Искателям приключений было важно само приключение, и они старались привлечь к себе внимание хозяина. Сергей присматривался ко всем морякам. Достойного кандидата можно привлечь достойными деньгами. Набирать экипажи из преданных лично ему людей он не собирался. Преданные и бестолковые сами погибнут и его за собой утянут. Умные и несогласные сами думают и его заставят хорошо подумать.
Ледоход начался, когда он осматривал засыпанные зерном склады. Река Сясь вскрылась, скоро вскроются Ладога и Нева. Первыми спустили баркентины и подвели к достроечной стенке для установки мачт и такелажа. Через полтора месяца корабли будут готовы и начнутся ходовые испытания. Отдав все необходимые указания, в том числе, каких моряков придержать на верфи, он решил съездить в Петербург и уделить несколько недель Аграфене. Занятость на верфи давала возможность ограничиться минимальным количеством обязательных визитов.
Встретила его Аграфена сдержанно, обиделась на отказ приехать в декабре. Но Сергей нежно поцеловал ее, потом детей – и сразу повел женщину в спальню. Лед растаял быстро.
Утром решил нанести визит генералу Сумарокову, где был встречен радушно. Разговор с генералом ошарашил Сергея новостью. Король Польши Станислав Понятовский захотел повторить шаги герцога Бирона. Недавно Бирон ради спасения Курляндии от прусской оккупации упал перед Екатериной II на колени и просил взять его корону. Он умолял императрицу спасти его народ. Станислав Понятовский также упал перед Екатериной II на колени с предложением своей короны. Но императрица не хотела неизбежной войны. Она согласилась взять Восточную Польшу от Пруссии до Карпат в обмен на поставки русского оружия. Россия, в принципе, вернула свои территории – Литву, Белоруссию и Бесарабию. Территории, захваченные Польшей в период борьбы России с татарскими ордами. Но Турция считала это достаточным поводом для объявления войны России.
От Сумарокова Сергей поехал к портному, где заказал одежду для визита к Екатерине. Некий коктейль гвардейского и морского мундиров, с золотым шитьем под форму ХХ века. Любой человек с первого взгляда определит как скромно выглядящую, но дорогую и элегантную одежду. Портной заикнулся про сроки, но Сергей сразу пресек:
– Если будет готово завтра утром, в обед получишь швейную машинку с оплатой в рассрочку.
– Господин Алексеев, если сегодня в полдень я получу швейную машинку с оплатой в рассрочку, завтра утром вы получите свой заказ бесплатно.
Сергей написал записку Исааку Иосифовичу и дал портному. Остаток дня провел с Аграфеной и детьми.
Утром Сергей пришел в Зимний дворец и попросил аудиенции у царицы. К удивлению, его сразу впустили в кабинет, и он понял почему. Императрица ругала высокого почтового чиновника с применением «солдатского лексикона». Желая максимально унизить человека, приказала впускать всех. В кабинете присутствовало более десяти просителей. Екатерина размахивала перед лицом чиновника пачкой бумаг и как бы нечаянно била несчастного по носу. Слушая императрицу и тихо расспрашивая свидетелей, Сергей узнал суть происходящего.
Дворянка Ярославской губернии Анна Матвеевна Дворянинова любила писать письма своим подругам. Однажды заподозрила своего слугу в утаивании денег за почтовые услуги. Провела следствие, результат следствия ее разгневал, и она отправила жалобу императрице. Ее письма относили разные слуги, и все платили разные деньги. Но хуже того, в книге регистраций были записаны совсем другие суммы. Конечно, меньшие, хотя и разные. Екатерина приказала провести в нескольких губерниях негласную проверку. Везде был обнаружен обман и произвол в назначении цены.
Дождавшись паузы в гневной речи Екатерины, Сергей сказал:
– Ваше императорское величество, разрешите обратиться.
– Чего тебе?
– Проблема произвола и воровства почтовых чиновников легко устранима.
Императрица удивленно повернулась:
– Это как?
– Почтовое ведомство издает единую тарифную сетку.
Сергей подошел к столу Екатерины и быстро набросал на двух листочках бумаги образец тарифной сетки, которая в советское время лежала на столе в каждом почтовом отделении. Екатерина с одного взгляда поняла смысл:
– Что предлагаешь против воровства?
– Монетный двор печатает почтовые марки с портретом Екатерины Великой, – он показал рукой на императрицу, – но различной номинации.
Сергей набросал образец почтовых марок.
– Каждая номинация имеет свой цвет, цена указана в углу марки.
– Не понимаю смысла.
– Я прихожу на почту, мне определяют тариф в один рубль, я плачу один рубль, а служащий наклеивает на письмо марку в один рубль.
– Будет учет марками вместо денег?
– Нет. На почтовой станции марок меньше на рубль, а в кассе денег больше на рубль, украсть невозможно.
Екатерина внимательно посмотрела на Сергея и сказала, обращаясь к почтовому чиновнику:
– Может, тебя на рудники отправить – думать учиться? Иди, и через месяц жду все бумаги на подпись.
– Зачем пришел? – Екатерина повернулась к Сергею.
– Прошу каперский патент против Турции на условиях половины приза.
Императрицу было трудно удивить, но здесь ей понадобилось время. Она прошла вдоль кабинета, потом вернулась к столу и села:
– На сегодня прием закончен, – сказала она слугам. Потом Сергею: – Ты садись, Алексеев.
Слуги выпроводили просителей из кабинета и закрыли дверь.
Этот юноша снова ее удивил. Когда он совершенно просто сказал, что есть серебро на землях Демидова, она ожидала просьб дать участок на демидовских землях. Но он ничего не просил. Демидов через две недели прибежал с радостной вестью о найденном на его землях серебре. Она уже смирилась с тем, что воруют все, и Демидова не наказала, притворилась доверчивой дурой. Когда этот юноша предложил изменить систему налогов, она была уверена, что казна соберет меньше. Железо, зерно и прочее продавалось за границу, значит, по максимальной цене. Дворяне продадут зерно купцам внутри страны. Денег получат меньше, и ей заплатят меньше. Просто она устала месяцами считать и торговаться за копейки. Пусть получит на несколько тысяч меньше, но больше будет времени на отдых и развлечения. Когда в феврале получила отчет о собранных налогах, не могла поверить в цифры. Казна получила вдвое больше при равном урожае. Екатерина специально велела узнать про урожай.
Она посмеялась, когда он попросил земли на окраине. И вот война, генералы уверены во взятии Крыма. Этот юноша становится самым богатым дворянином России. Она велела за ним присматривать, и ничего. Бегает с места на место, занимается своим имением, заводами, банком и институтами для бывших гимназистов. Общества не чурается, женщин не избегает. Желанный гость в любом доме. И вдруг каперское свидетельство против Турции. Да его там, как червя, размажут и не заметят. Или она что-то не понимает, как в этом случае с почтовыми дуралеями, где решение оказалось проще простого.
Вон та шкатулка приготовлена для него. В шкатулку сложены грамоты всех университетов и академий Европы. Все как один избрали его почетным академиком или профессором. Все просят приехать и прочитать курс лекций. В каждом письме из Европы ее спрашивают о нем. Восхищаются его талантами, ее поздравляют за мудрость, позволившую вырастить гениального ученого и талантливого изобретателя.
Этот юноша за год в Петербург ни ногой. Месяц просидел на Ладоге, в сторону столицы даже не посмотрел. Как узнал про войну, сразу примчался во дворец за каперским патентом.
– Где разбойничать собираешься?
– На Средиземном море.
– А ты знаешь, что на Средиземном море только турецкие и алжирские корабли? Франция дань платит Турции за право вдоль своего берега плавать.
– Этим Средиземное море и хорошо, не ждут там кораблей из Европы.
– За последние тридцать лет объединенные эскадры Англии, Испании и Франции дважды пытались дать бой алжирскому адмиралу, да оба раза биты были.
Екатерина переложила бумаги на столе.
– Мне донесли, у тебя на верфи одиннадцать кораблей, надеешься одиннадцатью кораблями алжирского адмирала побить.
– Я пойду в Средиземное море каперством заниматься на двух кораблях. Алжирских адмиралов пусть боевые корабли бьют.
– Вот как?
– Я не за воинской славой иду, а за деньгами для русской империи.
– И много денег думаешь привезти? Как бы голову свою там не оставил.
– Что сейчас грудь выпячивать? Вы ведь знаете, цыплят по осени считают.
– Почему бы тебе на Черном море не разбойничать? Два корабля в Александровске стоят.
– Черное море маленькое, меня быстро найдут и к берегу прижмут, получите потом мою голову в мешке.
– Я в морских науках не сильна, приходи вечером на ужин. Награды получишь и каперское свидетельство. Что еще просишь?
– Для снаряжения кораблей сто моряков с восемью офицерами и сто солдат с двумя офицерами и порох.
– Солдаты тебе зачем?
– Абордажная команда нужна. Как приз захватить без абордажного боя?
– По возвращении дом в Петербурге построишь.
Из Зимнего дворца Сергей поехал в банк к Исааку Иосифовичу. После рождения детей он построил типографию на Яузе рядом с бумажным заводом. Решил издавать детские сказки с картинками. Можно легко получить подряд на почтовые марки, если сейчас ловко развернуться и угодить почтовым чинам. В банке до вечера диктовал письма. Освободился, только когда уже надо было ехать в Зимний дворец. Все сказанное Екатериной касательно Средиземного моря было истинной правдой. Там могли плавать только подданные турецкого султана. Линейные корабли Турции достигали пяти тысяч тонн и были вооружены четырехсотмиллиметровыми пушками.
Корабли построены специально для Средиземного моря, в океане они могли переломиться. Через Босфор их было трудно, почти невозможно тащить на буксире. Но Черное море было турецким озером. Корабли были устрашением для всех государств Европы средиземноморского побережья. Если турецкая эскадра выстроится в линию, то только самоубийца подойдет к этой эскадре. В своих лекциях по тактике морского боя в морском корпусе Сергей подробно описывал достоинства и недостатки линейного боя. По этой причине турецкие моряки, как впоследствии и английские, не имели опыта морских боев. Их интересовало только устрашение и перевозка сухопутных войск.
Алжирские военные корабли – самбуки были идеально приспособлены к условиям Средиземного моря. Алжир входил в состав Оттоманской империи, но ввиду отсутствия какой-либо внешней угрозы обходился без военного «допинга» со стороны Стамбула. Самбуки были легкими и быстроходными кораблями с вооружением от шести до двадцати пушек. Арабы – прекрасные моряки, многому научившие в свое время португальцев и голландцев. Алжирские моряки умело использовали преимущества своих кораблей в боях против европейцев. Арабы не лезли на своих самбуках под пушки линейных кораблей. Их корабли, как стая собак, рвали линию на куски. За что обиженные европейцы называли алжирских моряков пиратами. Ну не хотят они воевать по европейским правилам! Тем не менее самбуки патрулировали западную часть Средиземного моря. Регулярно отлавливали отчаянных купцов, рисковавших ради прибыли прорваться к итальянским берегам. В итальянских княжествах можно было купить контрабандные турецкие и арабские товары.
Сергей не собирался воевать с турецкими линкорами и не боялся алжирских самбук. От линкоров его баркентины легко уйдут, а алжирцев он отгонит артиллерией. У него была задача получить от Екатерины моряков и солдат и, не заходя за линию Тунис – Мальта – Сицилия, отловить несколько торговых кораблей. Он не помнил, какой должна быть продолжительность русско-турецкой войны. Помнил только, что в результате будут взяты Крым и Измаил. После перехода русской армии через Дунай турки будут просить мира, Великобритания слегка ограничит Екатерину, пригрозив сократить покупки зерна и железа…
И моряки, и солдаты были нужны Сергею. В русском флоте не было морской пехоты по причине другой тактики морского боя, исключающей абордаж. Морской гвардейский экипаж после Гангута перешел в ранг «парадных» частей. Обычные солдаты лучше всего подходили как крепостной гарнизон. Всего планировалось поэтапно построить три крепости. Первую – на побережье у Львиной горы. По расчетам, задержка с десантом в Африке будет не более восьми месяцев. Но задержка вполне оправдана получением реальной и обученной военной силы.
Он приехал в Зимний дворец к назначенному времени. Слуги без промедления провели его в знакомый «зал ожидания». Здесь он оказался в центре внимания – не то что в свой первый визит во дворец. Но ожидаемых вопросов о крымском походе не последовало. Его усадили на диван рядом с Зиновием Петровичем Щепотевым, и начался светский разговор ни о чем. Через некоторое время Сергей понял: с ним просто знакомятся. Хотят составить мнение о достоинствах и недостатках этого замеченного императрицей провинциала. Подобного положения необходимо избежать. В его планы не входило сближение с придворными Екатерины, неизбежное участие в их возне и интригах. Лучше всего находиться вне придворной суеты и поддерживать со всеми ровные, доброжелательные отношения. Сергей начал уводить разговоры от персоналий на обобщение. Стал больше шутить и сбивать направление разговора к моде, архитектуре и театру. В разговор вступило больше женщин, посыпались комплименты и сетования на малочисленность театральных трупп. Сергей заговорил о необходимости построить еще театры. Ведь развлечений было мало: или иди на спектакль, или сиди дома.
Наконец позвали к столу. Величественно вошла Екатерина, все поклонились и начали рассаживаться.
– Алексеев, садись сюда.
Сергей вздрогнул. За что? Не нужно ему этого! Но, счастливо улыбаясь, подошел к указанному месту и с поклоном благодарности сел по левую руку царицы. Следует быть настороже и не повторить ошибок переводчиков русского языка при Черчилле. Премьер-министр выгнал одного переводчика во время обеда в Тегеране за то, что бедолага ел мясо, когда Черчилль обратился к Сталину. Несчастный был вынужден выплюнуть мясо в ладонь, но с переводом задержался. И хотя переводчик Сталина прошептал на ухо вождю фразу по-русски, Сталин продолжал ждать перевода от переводчика Черчилля… Другой переводчик лишился карьеры в Крыму. Он увлекся созерцанием красот дворца Воронцова и упустил фразу премьер-министра. На что Черчилль зло сказал: «Вы сюда приехали любоваться красотами или переводить?»…
Ужин проходил спокойно, все насыщались блюдами от поваров Екатерины. Сергей вел легкую беседу с фрейлиной императрицы Марией Ильиничной Путовой. Сидящий рядом с царицей Григорий Орлов хныкал и сюсюкал по поводу ее приказа выехать летом в действующую армию. В самом конце ужина, когда Сергей подносил к губам бокал смешанного с водой вина, он услышал:
– Алексеев!
Сергей по военной привычке автоматически встал. Екатерина, не ожидавшая такой реакции на свои слова, вздрогнула и озадаченно на него посмотрела. Затем продолжила:
– Своими научными трудами ты прославил Россию во всей Европе. Каждый университет и академия наук желает видеть тебя и услышать твои лекции.
Екатерина протянула руку, слуга подал рулончик бумаги.
– За прославление России перед всей Европой жалую тебе титул графа! По праву обширных земель и больших владений сей титул будет наследным.
Екатерина протянула Сергею титульную грамоту. Придворные озадаченно умолкли и смотрели на Екатерину. Сергей поднял свой бокал:
– Слава Екатерине Великой! Служу России! – и выпил.
Придворные последовали его примеру и, нестройно повторяя тост, выпили следом. Екатерина встала из-за стола и пошла в зал.
– Алексеев, – снова позвала императрица, – желаю видеть тебя в Петербурге. Посему велела Муравьеву отмерить тебе участок под дом у канала рядом с Казанским собором.
Сергей со словами благодарности низко поклонился, мысленно отчаянно матерясь.
– Я закажу у архитектора Растрелли трехэтажный дом, достойный твоего посещения.
Строить дом на берегу Екатерининского канала будет очень дорого. Поможет только Растрелли, «портфель заказов» которого переполнен, а это надолго задержит строительство.
– Ну-ну, – Екатерина с прищуром на него посмотрела, – слуги передадут тебе все бумаги, когда будешь уходить. Расскажи все самое интересное о своем крымском походе.
– Это был не поход, а цирк шапито.
Екатерина весело засмеялась.
– Говори, – велела она.
Сергей начал рассказывать о важных с военной точки зрения деталях своего похода. Обратил внимание на отношение казаков к земледелию. Казаки совершенно равнодушны к земле, на которой живут, их интересует только грабеж. Если добычи нет, уходят к другому атаману.
– Похожие слова пишет генерал Нащокин, – задумчиво сказала Екатерина, – в любом случае после взятия Крыма казаки с крепостями на этих землях больше не нужны.
– Казачью вольницу надо гнать, казаков с атаманами посадить на пограничную землю, чтоб и себя кормили, и свои земли защищали.
– Мои генералы советуют после взятия Азова дать казакам земли на реке Кубань.
– Здесь я не советчик.
– Я хочу в этом году подписать указ о Земельном банке и воле для казенных крестьян, это твоя идея, что присоветуешь?
– Указ надо подписывать после окончания сева, многие горячие головы захотят сразу бежать на плодородные земли, а так будут вынуждены ждать урожая.
– Ты грозил бегством рабочих с уральских казенных заводов.
– Треть убежит, но сейчас железа много выплавляют, и ущерб будет маленький.
Сергей был безразличен к данному этапу своего плана. Земель в России много, и добровольное переселение свободных крестьян приведет только к увеличению сбора зерна. Мгновенного толчка к развитию промышленности реформа не даст. Это в Европе крестьяне получили свободу, но лишились земли. Вынуждены были соглашаться на любую работу за кусок хлеба.
– Непонятный ты, граф Алексеев, знаний у тебя много не по годам.
– Можно мне поговорить с Павлом?
Екатерина снова с прищуром на него посмотрела.
– Поговори, он давно просил встречи с тобой, думаю, вреда не будет ни тебе, ни ему.
Сергей давно приметил мальчика и рассчитывал с его помощью уйти из дворца. Он знал, что здесь давно по неписаным правилам царят законы матриархата. Совсем не хотел, чтобы одна из приближенных фрейлин выбрала его на ночь. Сергей подошел к Павлу и низко поклонился:
– Добрый вечер, ваше императорское высочество.
– Ты новый фаворит матери?
– Я надеюсь через неделю покинуть Петербург.
– Почему не хочешь жить в Петербурге?
– Служить России и короне можно везде. Петербург маленький, а Россия огромная, значит, и пользы вне Петербурга можно принести больше.
– Странные слова. Все дворяне стремятся в Петербург, а не из Петербурга.
– Простая причина. В столице деньги можно получить, за ее пределами деньги надо заработать.
– Ты хочешь сказать, что в Петербурге все дворяне получают деньги безосновательно?
– Этого я не знаю, но цены в городе в десять раз выше, чем в Москве.
– Интересно, я про это никогда не слышал! Ты будешь служить мне?
– Каждый дворянин будет тебе служить, когда ты взойдешь на престол.
– Я спрашиваю про службу лично мне. На престол я взойду через четыре года, когда мне исполнится восемнадцать лет.
– Я сделаю все для твоей пользы. Кто тебе сказал про коронование в восемнадцать лет?
– Все говорят о моем праве на корону в восемнадцать лет, сейчас она просто регент.
– Я этого ни от кого не слышал, и в первую очередь не слышал от императрицы.
– Она должна отдать мне корону отца, корона моя по праву наследия.
– Борьба за корону только во вред России. Возможно, корона твоя по праву наследия, но в России слово императора выше закона.
– Ты защищаешь мать и убийцу отца!
– Уйди от эмоций к холодному разуму. Твоего отца убили не по воле матери. Он пошел один против дворян и свергнут дворянами. Свергнутый император не может быть живым.
– Если у меня будет много сторонников, я могу занять трон и править Россией!
– Это плохая мысль, учись у своей матери Екатерины Великой. Она не стремилась к власти, но, став императрицей, умело правит, защищая интересы даже тех, кого не любит.
– Ты меня убеждаешь в том, что император не должен принимать решений, не угодных подданным. Даже если подданные потом поймут пользу решений императора.
– Сначала твои подданные должны понять пользу, а уж потом надо издавать указ. Окружающие тебя люди в первую очередь говорят то, что выгодно лично им.
– Отсюда один вывод: все подходят ко мне ради своей выгоды. В чем твоя выгода?
– Ваше императорское высочество, выведи меня из дворца.
– Так ты за этим подошел?
– Да, не место мне здесь. Я человек провинции и оружия, во дворце меня затопчут и не заметят.
– Ты меня удивляешь, тысячи дворян мечтают войти в двери Зимнего дворца, а ты просишь помощи, чтобы уйти. Следуй за мной. – Последние слова Павел сказал очень громко и пошел к боковой двери.
Они пошли внутренними коридорами дворца, Павел остановился у двери и сказал:
– За этой дверью выход на гостевую лестницу, не забудь взять дарованные документы. И все же я не согласен править в угоду всем!
– Не надо забывать, что Петр Третий свергнут на глазах твоей матери. Она напугана на всю жизнь. Дворяне легко могли убрать и ее. Затем посадить регентом другого человека.
– И как избежать дворянского бунта?
– Выход простой, и ты его знаешь. Выборный сенат, пусть дворяне дерутся друг с другом и приносят на подпись решение, за которое проголосовало семьдесят процентов сената.
– И будет бардак, как в Польше.
– Или порядок, как в Швеции или Англии. Разница в финансовой независимости правителя от дворян.
Павел посмотрел Сергею в глаза.
– Если в казне есть деньги, ты от дворян независим, они не смогут склонить императора к одной или другой группировке.
– Мои учителя много о тебе говорят, они были на всех твоих лекциях и переписываются с преподавателями твоих университетов.
Для Сергея это было новостью.
– Только ты содержишь школы и университеты. Другие дворяне на науку и рубля не тратят.
– Рубль, затраченный на науку сегодня, через десять лет даст сто рублей.
– С тобой интересно говорить, приходи завтра.
– Спасибо, ваше высочество, но я не смогу. Завтра начинаю отбирать экипаж на свои корабли и через неделю еду на сясьскую верфь.
– Когда в плавание?
– Минимальный срок тренировок – один месяц.
– Я приеду на сясьскую верфь. Много разных разговоров о твоих делах, хочу увидеть сам.
На том и расстались. Сергей поехал к Аграфене. С утра надо начать отбор будущих соратников.
Слуга увидел знак Екатерины и подошел:
– Он убеждал Павла не настаивать на праве престолонаследия по достижении восемнадцати лет. Учиться у матери управлению государством.
– Что еще?
– Называл тебя Екатериной Великой и призывал Павла учитывать интересы дворян.
– Дальше.
– Предлагал сделать сенат выборным, чтобы дворяне ругались там и не досаждали тебе.
– Дальше.
– Жалел тебя, говорил, трудно тебе.
– Что Павел?
– Сначала назвал его защитником убийц, потом обещал приехать на сясьскую верфь.
– Он уехал к старой купчихе?
– Да, ваше величество, у них общие дети, но деньги они не смешивают.
Екатерина назвала Аграфену «старой купчихой», хотя сама была старше Аграфены прочти на десять лет. Этот избегающий дворцовых залов юноша чем-то заинтересовал ее, возможно, как раз тем, что избегал дворца.
В семь часов утра Сергей вместе с Николаем были в казармах резервного полка. Он хотел выбрать сотню физически наиболее развитых солдат. Но посмотрел на утреннее построение и отказался от ненужной затеи. Сутулых, с впалой грудью, дохляков призывного пункта XXI века в строю он не увидел. Начал наблюдать рутинные мероприятия воинской части. Старался подметить индивидуальные качества, которые потом помогут сформироваться в дружный коллектив. В девять утра пришел командир полка. Сергей представился и показал бумагу из Зимнего дворца. Командир полка был безразличен, на то и резервный полк. Он готовит новобранцев и передает их в регулярные части.
Солдат построили, Сергей неторопливо прошел вдоль строя, отмечая взглядом приглянувшихся. Затем встал рядом с полковником и сказал:
– Мне нужно сто солдат для службы в Африке, но сначала повоюем с турками на моих кораблях в абордажной команде.
Он сделал паузу, давая возможность обдумать услышанные слова, и добавил:
– Добровольцы, два шага вперед!
Из строя вышли три человека. Оно и правильно. Одно дело служить в столичном гвардейском полку, другое дело – неведомая Африка. Сергей снова пошел вдоль строя, показывая пальцем на выбранные жертвы.
– На сборы тридцать минут, через тридцать минут он отведет вас на корабль, – и показал на Николая.
– А ты, граф, воинскую службу знаешь, – сказал полковник, – выбрал лучших.
После плаца пошли в офицерскую казарму, где ждали вакансий два десятка молодых дворян. Прошедшие домашнее обучение юноши умели хорошо маршировать, стрелять и махать саблей. Знали выездку и умели гарцевать в седле. Все кандидаты были на вид здоровыми и физически крепкими. Сергей поговорил на общие темы сначала со всеми офицерами, затем с каждым отдельно. Откуда они родом, кто родители, каково имение, кто из родственников служит и где. Пообщавшись до обеда, в заключение указал на двоих. Дал каждому по десять рублей вместе с приказом:
– Господа, жду вас на сясьской верфи. Можете с собой ничего не брать, обратно вернетесь через год. Если будете живы и если захотите.
С тем и откланялся. Он специально не сказал, где находится верфь, как и когда туда добраться, устроив тем самым своеобразный экзамен.
При желании узнать все просто. В Петербурге уже много разговоров и о его графстве, и о каперском свидетельстве. Следующий визит – в экипаж. Балтийский флот был еще на зимовке, и он без труда набрал артиллеристов, сигнальщиков, рулевых и двух старших боцманов. Старшим боцманам приказал набрать еще шесть боцманов мачт. Затем совместно добрать матросов и камбузный персонал с вестовыми. По готовности идти к Неве, где их ждет на якоре торговый парусник «Голубая волна».
Остался последний и самый важный вопрос. Надо подобрать морских профессионалов. Сергей знал еще со времен своей учебы в ВВМУ им. М. В. Фрунзе, что в русском флоте русских командиров кораблей не было. Все командиры кораблей и большинство офицеров были набраны от Шотландии до Португалии. Хотя это были худшие из моряков, пожелавшие сменить свою бесперспективную службу дома на спокойное плавание в Финском заливе. Но других вариантов у него нет. В данном случае военный офицер предпочтительнее любого шкипера. В маленьком зале Адмиралтейства его ждало около тридцати молодых офицеров. Все остальные офицеры Балтийского флота заболели. Из этих тридцати офицеров семеро желали пойти с Сергеем в Средиземное море. У остальных были веские обстоятельства отказаться. Из семерых добровольцев пятеро мичманов – прибалтийских немцев и два лейтенанта. Последними были братья-близнецы Илларион Афанасьевич и Семен Афанасьевич Писаревы.
– И зачем вы пришли, господа? – обратился Сергей к остальным. – Могли больными сказаться, как и другие офицеры.
Оказывается, они пришли ради интереса. Узнать детали похода и поговорить о море. В прошлом году все слушали его лекции в морском корпусе. Молодежь хотела что-то уточнить или узнать детальнее.
– Илларион Афанасьевич, назначаетесь командиром корвета «Афина», Семен Афанасьевич, назначаетесь командиром корвета «Афродита».
Назначенные командиры встали и поблагодарили за должности.
– Господа командиры, завтра в десять утра жду вас с офицерами на причале Адмиралтейской набережной. Отправимся сразу на верфь и вернемся через год. – Сергей встал: – Для комплекта возьмите вон того светловолосого мичмана. Всем до свидания, клуб веселых и любознательных закрыт на год.
Ситуацию можно было смело назвать провальной. Морские офицеры просто разбежались, как гимназисты от учителя. Сергей вместо профессионалов моря получил двух лейтенантов с пятилетним стажем, двух мичманов с трехлетним стажем и четырех мичманов прошлогоднего выпуска. Какие из них командиры кораблей, какие старпомы, как они будут командовать артиллерийской палубой и работой с парусами? Это равноценно клубу юных натуралистов, посланному в Индию охотится на тигров. Учиться, учиться, учиться и еще раз учиться, как говорил товарищ Ленин. А чему можно научить за два – два с половиной месяца? Он планировал начать патрулирование первого июля. До этой даты можно пройти только программу выживания на море.
У причала Адмиралтейства стояла яхта, построенная по прототипу Л-4 с водоизмещением две тонны. Еще в курсантские времена Сергей увлекался яхтами в клубе училища. На крейсерской яхте Л-4 много раз выходил в Финский залив. Яхта вполне подходит для любой погоды Балтийского моря. В прошлом году Сергей по памяти нарисовал эскиз для Евстафия Петровича. Указал водоизмещение в две тонны. Корабел с нескрываемым удивлением разглядывал эскиз килевой яхты с высокой тонкой мачтой.
– Зачем она тебе? – наконец спросил он.
– Всепогодное почтово-посыльное судно, будет бегать между верфью и Петербургом или верфью и Великим Новгородом. Один человек легко управится, но на всякий случай делай шестнадцать спальных мест.
Яхту прошлой осенью отогнали в Петербург для ходовых испытаний на Балтике. Сейчас она неожиданно пригодилась. Утром Сергей с борта яхты наблюдал, как собираются офицеры. Разговаривая между собой, они непрерывно оглядывались в ожидании нового командира. Их взгляд равнодушно скользил по яхте и по человеку в свитере и простой куртке. Сергей позвал:
– Прошу на борт, господа.
Офицеры узнали голос и закрутили головами, потом посмотрели на яхту и нерешительно затоптались.
– Смелее, смелее, господа. – И он начал поднимать паруса.
Офицеры спрыгнули с причала на палубу яхты.
– Отдать концы, – скомандовал сам себе Сергей и сбросил конец с носовой утки, затем кормовой.
Береговой вахтенный матрос отдал швартовы. Сергей подобрал шкоты, паруса взяли ветер, яхта накренилась и резво побежала по Неве. Офицеры закрыли рты и спустились с палубы в кокпит. Гик мачты был на высоте тридцать сантиметров над палубой. При повороте их просто сбросит в воду.
Яхта ходко шла по Неве. Офицеры начали осваиваться в каюте. Нанятый для охраны яхты матрос-пенсионер показал господам офицерам рундуки с одеждой. После этого занялся приготовлением второго завтрака. Офицеры стали приходить в себя. Послышалась членораздельная речь, первыми в кокпит вышли братья Писаревы:
– Что это за тип? Не лодка, не корабль, маленькая и удобная, а скорость невероятная, паруса совсем чудные.
– Чудные паруса вы, господа лейтенанты, еще увидите. Это прогулочная яхта. Спроектирована специально для морских офицеров, дабы они могли своих дам катать в море.
– Действительно, удобно. Вдвоем, без посторонних людей, или маленькой компанией друзей. Вы ее построили себе для амурных утех?
– Первой целью были почтовые перевозки, дамы – вторичная цель.
– Но яхта слишком мала для почтово-посыльной службы.
– Это только на первый взгляд. Яхта способна выдержать любой шторм и не примет в трюм воды, если не пробить корпус.
Сергей заметил недоверчивые взгляды офицеров и добавил:
– Вы убедитесь сами, когда изучите корпус и устройство яхты.
Яхта подходила к повороту реки, после которого можно было поднять спинакер. Сергей объяснил офицерам, что делать, и они начали готовить к постановке еще один парус. Хотя в их понятии и так над узкой полоской палубы были только паруса. После поворота Сергей дал команду выбрать фал, и впереди вспух еще один парус. Яхта ощутимо вздрогнула и буквально понеслась. Офицеры сели в ряд и недоверчиво смотрели то на паруса, то по сторонам. Дав им возможность прийти в себя, Сергей начал объяснять принцип управления парусами и яхтой. Обратил внимание на бакштаги: забывчивость или пренебрежение к бакштагам приведет к поломке мачты. Когда убедился в правильном восприятии информации, приказал Иллариону Афанасьевичу разделить всех на вахты и ушел в каюту. С таким ветром до полуночи должны прийти на сясьскую верфь.
Мимо Шлиссельбурга прошли до обеда. Возбужденные офицеры громко делились впечатлениями. Восхищались простотой и функциональностью управления парусами и яхтой. Сергей составлял план-график обучения и тренировок, иногда отвлекался на особо громкие возгласы. Он помнил, что крейсерские яхты серии «Ленинградская» в трех типах – Л-2, Л-4 и Л-6 – были отличными проектами. Их выпускали на верфи спортивного судостроения. В конце ХХ века в рамках СЭВ судостроение крейсерских яхт передали в Польшу…
Начало смеркаться, и Сергей вышел на палубу с биноклем. Оба торговых судна с солдатами и матросами они давно обогнали. На палубе судна с солдатами он увидел своих офицеров. Молодцы ребята, быстро и правильно сориентировались.
– Господа офицеры, прошу уделить мне внимание.
Офицеры собрались вокруг.
– На наших кораблях будет два молодых пехотных офицера, сто солдат абордажной команды и двадцать вольных добровольцев. Одной из ваших задач будет помочь им всем адаптироваться в новых условиях.
Посыпались шутки и обычные морские анекдоты.
– Боеспособность абордажной команды – главное условие предстоящего похода. Догнать и лишить хода турецкий корабль – только малая часть дела.
Молодые морские офицеры внимательно слушали.
– Абордажная команда должна захватить корабль, и тогда он станет призом.
– Расскажите о своих планах на предстоящий поход.
– Мы пойдем в Средиземное море и будем патрулировать линию Сицилия – Мальта – Тунис, перехватывая торговые корабли тунисского и алжирского направлений.
– Как мы с двумя кораблями сможем отбиться от алжирских пиратов?
– Алжирских пиратов нет, есть военный флот Алжира, который воюет на море по своей традиционной тактике.
– Но они не поднимают флаг.
– У арабов нет такого символа.
Для офицеров это оказалось новостью. Флаг на корабле не только показывал принадлежность к стране, он являлся одним из важных морских сигналов.
– Прошу соблюдать на кораблях религиозную терпимость к мусульманам, как к будущим пленным, так и к членам экипажа.
– В экипажах будут мусульмане?
– У нас три мусульманина: рулевой, артиллерист и десятник абордажной команды.
Ислам уже был распространен в Нижнем Поволжье, и офицеры отнеслись к информации с пониманием.
– Алжирские корабли будут серьезной опасностью и, возможно, единственной. Я вижу выход только в маневренном артиллерийском бою.
– Сколько пушек на корабле?
– Тридцать. По моим расчетам, наши корабли более быстроходны и артиллерия способна отогнать самбуки.
– Какие корабли ты построил для похода?
– На верфи снаряжают такелаж на двух корветах. Первоначально я хотел снарядить их как фрегаты, но решил не перегружать оружием.
– Чем больше пушек, тем лучше.
– Мы будем вести бои удачи, наша тактика – догнать и захватить вражеский корабль. Или используя свою скорость, убежать, если враг сильнее.
– Какое парусное вооружение на корветах?
– Трехмачтовые баркентины с триселями.
– А что такое баркентины и что такое триселя?
– Господа, завтра утром все увидите, а сейчас справа десять створный огонь сясьской верфи.
На входе в порт Сергей сам встал у руля. Рейд и причалы забиты торговыми судами, пришедшими за зерном и железом. Он решил ошвартоваться по яхтенным традициям. Объяснил офицерам, что делать, и яхта с отдачей якоря встала кормой к причалу верфи. Офицеры молча показали друг другу большой палец. Они оценили маневр и удобство подобной постановки к причалу.
– Подобная постановка к причалу называется средиземноморской, – пояснил заметивший их жесты Сергей Николаевич. – Корабль с солдатами придет завтра вечером, корабль с матросами – послезавтра утром. У вас есть время освоиться.
– Когда можно приступить к осмотру кораблей?
– В любое время дня и ночи, главного корабела зовут Евстафий Петрович Боголюбов. Эти люди проводят вас по квартирам. Спокойной ночи, господа.
Следующий день был посвящен письмам Тимофею и разговорам с его человеком, продающим зерно с сясьских складов. Обещанная Екатериной свобода казенным крестьянам открывала новые возможности для заселения земель. В первую очередь между Доном и Днепром, вдоль планируемой железной дороги. Надо отправить шустрых ребят сманивать крестьян с неплодородных земель. Обещать новоселам выгодную арендную плату за землю и готовый дом. Иосиф Аврумович должен разработать специальный кредит на покупку скота и инвентаря. Возможен вариант аренды с правом выкупа. Спонтанное переселение будет в любом случае. Но зачем ожидать естественного заселения, если есть возможность взять это дело в свои руки? Тем более что земель у него очень много.
Переход налогообложения со сборов натурой на денежную основу неожиданно ударил по Англии. Британия ежегодно покупала у Екатерины шесть с половиной – семь миллионов пудов хлеба и полтора-два миллиона пудов железа. Раньше английский посол заключал с Екатериной договор на покупку, из Англии привозили слитки серебра и золота, обратно вывозили купленный товар. В этом году Екатерине было нечего продавать. Купцы не собирались торговать миллионами пудов, да и не было у них этих миллионов. У Сергея зерна было не меньше и не больше, чем у остальных торговцев. Продажа зерна и железа превратилась в обычную торговлю. Русские купцы продавали зерно для возвращения кредитов и набора денег для новой закупки. Они совсем не стремились продать все сразу. Тимофей, как понял Сергей, состоял в коллективном сговоре с купцами и продал незначительную часть зерна. Он, опираясь на свой флот, готовился все вывезти в свои амстердамские склады, тем самым освобождая место для нового урожая. Продавать зерно со складов в Амстердаме выгоднее. От причалов Амстердама до Лондона один день пути, и реагировать на изменения цен лондонской биржи будет легко.
Хлебная торговля заинтересовала Сергея, и он плотно пообщался с «хлебным эмиссаром» Тимофея. Внутренний хлебный рынок России был полностью занят ограниченным кругом купцов. Ежегодные колебания объемов закупок были незначительны и зависели только от погоды. Зная, сколько зерна они должны купить, купцы продавали свое зерно для выручки необходимой суммы денег. Остальное продавали только по хорошей цене. Купцы скорее соглашались оставить зерно еще на год, чем сбить цену. Теперь, в связи с налоговыми изменениями, они набрали зерна по максимуму. Некоторые даже заложили свои дома, но скупить все не смогли. Тогда с помощью банка старых связей в дело вошел Тимофей.
Сейчас, в конце весны, купцы готовили свои финансы к осенним закупкам. Они уже оговорили между собой объемы, и вопросы внешней политики им были безразличны. Вот возможности Тимофея хранить зерно на складах Амстердама и то, что у Тимофея в Амстердаме есть свой банк, было важно. Тимофей приказал Петру покупать в Амстердаме землю и строить новые склады. Флоту приказано вывозить зерно со складов порта Сясь в Амстердам. Оптовые цены на зерно росли, но биржа на стрелке Васильевского острова в редкие дни предлагала к продаже тысячу тонн зерна. Сергей надиктовал «хлебному эмиссару» срочное письмо для Тимофея. Цены на зерно сильно завышать нельзя.
Плодородные земли Нью-Джерси, Мериленд и Коннектикут сейчас заняты под хлопок, сою и кукурузу. Чрезмерное завышение цен в конечном итоге может привести к резкому падению спроса. Тем более что за океаном урожай собирают два раза в году. Приказал «хлебному эмиссару» держать на бирже ежесуточно тысячу тонн зерна (примерно один процент потребности Англии), но цену не снижать. Необходимо срочно оповестить всех участников «хлебной мафии». Купцы в новых условиях должны иметь своих людей в Англии. Они должны контролировать ситуацию изнутри. Продвигать хлебную экспансию в другие страны Европы.
Сергей переговорил с Евстафием Петровичем о подготовке опытного бассейна и спортивного зала. В качестве спортивного зала решил временно использовать разметочный плаз, а настоящий сделать на следующий год. Прибывших солдат переодели и выдали оружие. Солдаты, глядя на непривычную одежду, посмеивались друг над другом, внимательно оценивали новое оружие. Если черные ружья они уже знали, то назначение двух пистолетов было непонятно. Пистолеты – оружие офицеров. Пять двусторонних топоров с короткой ручкой вызывали недоумение. Необычен и странный кожаный жилет с нашитыми стальными бляхами. Вообще-то, это снаряжение и оружие Сергей готовил для Африки, но другого у него попросту не было. После обеда он построил солдат и сказал:
– Вы являетесь абордажной командой. Первая неделя – общая физическая подготовка, затем будут занятия по проведению боя и владению оружием. – Прошел вдоль строя. – Вы должны уметь быстро перейти на вражеский корабль и убить или захватить в плен экипаж. При переходе на вражеский корабль вас будут ждать такие же бравые ребята.
– С чем они будут нас ждать?
– С желанием убить вас, и вы должны научиться убивать быстрее. У каждого из вас будет по два пистолета и пять топоров, весь бой будет рукопашным, и вы должны уметь драться топорами.
– Что это за сражение на топорах?
– Надо уметь отвлечь врага броском топора или выстрелом из пистолета. Первую неделю с вами занимается Николай Кочеряко.
Затем отпустил солдат на занятия и подошел к молодым офицерам:
– Господа офицеры, вы ежедневно занимаетесь со мной. Четыре часа в день я уделяю физической подготовке и прошу вас присоединиться ко мне. Зайдите на конюшню, вам покажут лошадей.
– Ваше сиятельство, зачем физическая подготовка и зачем верховая езда? Мы на кораблях лошадьми пользоваться не сможем.
– Верховая езда – часть общей подготовки. Общая физическая подготовка нужна для возвращения домой живыми. Вы долго ждали вакансий в резервном полку?
– Мы оба с Вологодской губернии, наши имения приписаны к Петербургу. От вакансий в гвардию мы отказались, у нас нет протекции и денег. В гвардии служить очень накладно и без протекции чина выше лейтенантского не получить. Ждали вакансий в Лифляндию или какую-либо крепость. Возможно, в действующую армию, на войну согласия не спрашивают.
– Что с другими офицерами резерва?
– Все офицеры резервного полка в одинаковом положении. Кто с протекцией, в полк не заезжал – прямо в гвардейские казармы едет.
Офицеры помялись и спросили:
– Ваше сиятельство, мы теперь отставлены от службы. Какое жалованье вы нам положите?
– За время нахождения в городке Сясь жалованье как обычно, с помесячной выплатой. В море жалование удваивается. С приходом на театр военных действий жалованье утраивается.
Офицеры переглянулись.
– Это касается всех, включая нижних чинов. Из приза пять процентов капитанам кораблей, столько же офицерам, и еще столько – на всех нижних чинов. Жалованье из приза вычитается.
– Спасибо, господин граф.
– Прошу уделить время на изучение кораблей. В море может понадобиться ваша помощь. Солдаты после общей подготовки будут разбиты на две роты по шестьдесят человек.
Сергей посмотрел на корабли.
– Сами разберитесь и с ротами, и с тем, на каком корабле будете служить. Прошу принять участие в обучении солдат стрельбе и рукопашному бою.
После разговора с офицерами Сергей вызвал Хауфа:
– Забирай артиллеристов и начинай учебу. Когда присмотришься, разбей на расчеты. Каждый расчет должен отстрелять по десять выстрелов каждым типом снаряда.
– На стрельбы позвать офицеров?
– Конечно, обязательно позови.
– Будет сделано, Рейс-паша. – Хауф довольно улыбнулся.
Через неделю Николай назначил десятников и четырех взводных. С этим маленьким отрядом пришел к графу. Сергей с удовольствием увидел знакомые лица чеченцев, казаков, трех татар и турка. Все в полном обмундировании и вооружении, но без ружей, вошли в здание бассейна.
– Господа, сейчас я вам покажу, что надо делать при падении в воду. Потом вы отработаете этот прием и научите свои десятки.
Сергей прыгнул в воду и, к удивлению всех, остался на плаву, несмотря на стальной шлем, пять топоров и два пистолета, прикрепленных к поясу. Десятники удивленно охнули.
– Кожаные жилеты не только защищают от ударов, но и спасают. Они заполнены морской травой – капкой. Даже раненый и беспомощный воин не утонет.
Сергей подплыл к опущенному в воду щиту и, вбивая топоры поочередно правой и левой рукой, поднялся наверх.
– Упав в воду, вы можете подняться обратно на корабль и продолжить бой вместе с товарищами.
Корабли начали принимать законченный вид, скоро ходовые испытания и тренировки моряков. Сергей пригласил офицеров к себе на обед и после обеда зачитал приказ:
– Мичмана Александр Крюммер и Петр Хардерберг назначаются на должности старших офицеров.
Офицеры встали и поблагодарили за должности, хотя назначения были предсказуемы, из десяти офицеров пятеро были старше Сергея.
– Лейтенантам Иллариону Афанасьевичу Писареву и Семену Афанасьевичу Писареву до начала ходовых испытаний сформировать экипажи и расписать людей по местам.
Сергей продолжал уделять главное внимание подготовке абордажной команды. Солдаты ежедневно стреляли, бросали топоры, разучивали приемы рукопашного боя. Но на первом месте, конечно, общая физическая подготовка. Артиллеристы с берега расстреливали мишени на плотах. Матросы осваивали работу с парусами. Все уже привыкли к многочисленным новинкам, облегчающим жизнь и работу. Привыкли к необычной одежде, оказавшейся функциональной и удобной. Из Петербурга привезли одежду для всех чинов. Сергей ничего не стал изобретать. Он заказал стандартную форму советского флота и морской пехоты с ее тропическими вариантами. Наконец был назначен день выхода кораблей на ходовые испытания.
За два часа до отхода Сергей приказал построить на причале оба экипажа вместе с абордажной командой.
Вышел перед строем в той одежде, в которой был последний раз у Екатерины, но в парадном ремне и с кортиком. Осмотрел строй и начал вызывать к себе офицеров, начиная с капитанов кораблей и их старших офицеров. Каждому вручал кортик со словами:
– Прими символ чести морского офицера.
Следом вручал бинокль. Молодые офицеры очень разволновались. Когда процедура вручения кортиков закончилась, скомандовал: «кругом» и дал отмашку. Запел сигнальный горн, на кораблях начали поднимать флаги. Сергей привычно отдал честь флагу. После завершения ритуала приказал Писаревым по готовности выходить на Ладогу для ходовых испытаний. Сам направился в дом.
– А как же ты? – с недоумением спросил Семен Афанасьевич.
– Что я? – переспросил Сергей. – Если без меня на Ладоге не справитесь, что тогда в океане делать будете? Я на двух кораблях одновременно быть не могу.
В один из дней Сергей с Николаем проводили показательный спарринг в спортзале. Показательный бой предназначался для всех солдат абордажной партии. Сто двадцать солдат и два офицера стояли вдоль стен. Сергей с Николаем, держа в руках по два топора, крутили карусель атак и уходов. Показывали атаки в прыжке и низом, различные варианты ухода от атаки. При проведении одной из атак Сергей заметил боковым зрением лишнее шевеление в зале. Смещаясь по кругу, увидел Павла в окружении воспитателей. Сделал знак Николаю не останавливаться, Николай уже увидел царевича и начал ускоряться. Они показали Павлу настоящий танец смерти. Прыжки и перекаты с ударами ногами и топорами. Стремительные уходы вбок и за спину и снова удары. В зале стоял звон топоров, высекающих при столкновении фейерверк искр. Наконец Сергей увидел, что пот заливает глаза партнеру. Он подал знак остановки. Все-таки Николай на десять лет старше.
Прекратили спарринг, и Сергей подошел к наследнику престола:
– Здравствуйте, ваше императорское высочество, рад вас видеть на тренировочной базе.
– И твоему сиятельству здравствовать. Тренировочная база, – Павел попробовал новое слово на вкус, – интересное название… Ты разбил наш спор.
– Какой спор? – не понял Сергей.
– Мои наставники уверяли, что мы застанем тебя с пером и бумагой над техническими расчетами. Я полагал застать тебя с пером и бумагой над проектами устройства государства.
Павел усмехнулся.
– А ты перед солдатами топорами машешь на зависть цирковым акробатам.
– Офицер обязан учить своих солдат и словом, и делом. Грош цена офицеру, все умение которого в танцах и вине.
– Вы слышали? – Павел повернулся к своим наставникам. – Это слова настоящего офицера!
– Позволь мне вымыться и переодеться.
Сергей пошел в душ, Павел со свитой следом. Когда Сергей открыл воду, Павел воскликнул:
– Ты смотри, горячий дождь! Я хочу у себя такой. – Павел снова обратился к наставникам.
Помучаются бедные с идеей смесителя, пожалел сановников Сергей. В качестве подсказки хотел сделать контрастный душ, но передумал. Разгоряченные мышцы контрастный душ ему не простят. Если Павел сегодня не уедет, то в комнатах увидит и душ, и унитаз, и ванну.
Павел остался, по его словам, императрица дала ему согласие на поездку в Сясь. Он решил остановиться в городке на несколько дней. Сергей принял все меры для того, чтобы наследник почувствовал себя здесь хозяином. Хотя особые меры заключались только в указании заложить большой дом. Приехал в первый раз, может приехать и второй. Следовательно, нужен соответствующий дом для него самого и для гостей. Весть о приезде наследника трона в одночасье облетела зарождающийся город и «армию» Сергея. Все сразу подтянулись и повеселели. Увидеть наследника императрицы – настоящее событие жизни.
В распорядке дня Сергея неизменными остались только физические упражнения. Все остальное время было посвящено Павлу. Мальчик оказался любознательным, старался увидеть все. Подолгу смотрел на работу пилорамы, потом замирал у деревообрабатывающих станков. Часами наблюдал работу плотников верфи. Потребовал показать паровую машину. Полез разбираться с принципом ее работы. Чуть ли не силой пришлось оттаскивать от механизма.
– Вот как выглядит твое изобретение! Я много слышал о твоих паровых машинах. Никак не мог понять, как пар крутит вал и почему паровые машины пользуются большим спросом у промышленников. Сколько у тебя паровых машин?
– Сколько всего у меня паровых машин, не знаю. В Сяси работает семь машин, а вам, ваше высочество, большое спасибо за поданную мысль. Быстро позови Евстафия Петровича с карандашом и бумагой, – приказал Сергей рабочему.
– Что за мысль ты от меня получил? – спросил Павел.
– Пойдем к столу, мысль дороже шампанского.
Павел, Сергей и сановники сели за стол. Скоро прибежал и Евстафий Петрович с рисовальными бумагами и карандашами.
– Опять новинку придумал? – спросил Евстафий Петрович, подавая принадлежности.
Сергей нарисовал подобие короткой баржи. Посередине котел, по краям котла две паровые машины и с бортов по водяному колесу. Если Павел и его учителя продолжали смотреть в ожидании продолжения, то Евстафий Петрович все понял и спросил:
– Почему две машины? С одной машиной легче.
– С двумя буксир развернется на месте. Одно колесо будет работать назад, другое вперед.
– Сделаю. Сегодня пошлю письмо Тимофею, пусть размеры машин и котла присылает. Следующей весной на воду спустим.
– Технические параметры спрашивай у Варфоломея Сидоровича. Заодно объясни, что задумал и зачем.
– Надо новый стапель закладывать.
– Закладывай сразу четыре, спрос большой будет.
– Я и десять стапелей согласен заложить. Где взять людей?
– Весной пленных привезу, сам нужных людей выберешь.
– Подождите, господа, обсуждать свои проблемы, – вступил в разговор Павел, – объясните мне рисунок. Что это и зачем?
Сергей посмотрел на Павла, затем на его наставников. Объяснять надо всем.
– Ваше высочество не раз видели, как по Неве шлюпки на буксире тянут баржи. Я предлагаю по бортам вместо весел поставить водяные колеса. Вращать эти колеса…
– Понял, понял! – закричал Павел. – Это так просто! Почему я сам до этого не додумался?
Судя по уважительным взглядам сановников, они тоже поняли. Но их смущала простота изобретения. Сергей усмехнулся своим мыслям. А почему нет?
– Евстафий Петрович, оформи изобретение на Романова Павла Петровича. Это его идея, я только оформил на бумаге.
Корабел удивленно посмотрел на хозяина, потом низко поклонился наследнику, желая скрыть улыбку понимания.
– До начала строительства не забудь испросить у автора письменное разрешение.
Павел гордо посмотрел по сторонам. Взял лист бумаги и написал разрешение графу Алексееву на безвозмездное использование идеи колесного самодвижущегося парохода.
Конечно, Сергей ничего не изобретал. Просто любознательность мальчика напомнила давно забытые колесные пароходы.
Каждый вечер Павел приглашал Сергея на ужин. За ужином проводились оживленные дискуссии. И наследник престола, и его наставники оживленно обсуждали различные варианты справедливого устройства мира. Граф Алексеев не оставался в стороне от обсуждений, но, обладая знаниями XXI века, упорно вел свою линию. Экономическое состояние государства первично. Политическое и социальное устройство лежит сверху как пыль. Экономически сильное государство в состоянии развивать науку и строить сильную армию. Павел редко вступал в дискуссии, предпочитая слушать доводы разных сторон. Но на тезис «сильное государство – сильная армия» возразил:
– У Чингизхана вообще не было государства, а он от монгольских степей до России дошел.
– Поход монголов нельзя рассматривать как поход победоносной армии, это была огромная кочующая стая бандитов.
– Почему бандитов? – не согласился Павел.
– Они убивали всех на своем пути. Забирали все ценное и молодых женщин. После этого шли дальше.
– Но они брали города.
– Армии враждующих государств захватывали город для себя. Монголы (а после смешения крови с захваченными женщинам – татары) уничтожали города.
– Как это уничтожали?
– Они перекрыли русла рек Амударья и Сырдарья, образовалась пустыня Каракумы, и тюркские племена пошли на запад.
– Татары поджигали деревянные русские крепости с деревянными домами, забирали добычу и уходили в степи, – заговорили наставники.
– Любое сражение в поле татары проигрывали, в любом налете на город они брали вверх за счет пожаров, – закончил свою мысль Сергей.
– Но в конечном итоге мы взяли верх.
– Армия Чингизхана погибла сразу, как покинула монгольские степи, уже через пятьдесят лет в Россию пришли не монголы, а татары.
Сергей попросил у слуги еще стакан клюквенного морса.
– Современный татарин вообще ничего не имеет общего с пастухами монгольских степей.
– Почему ты так решил?
– Не может пленная женщина казахских степей родить монголу монгольского ребенка. Это уже будет метис со смешанной культурой двух народов.
В диспут снова вступили наставники:
– Не может пленная русская женщина родить татарина. Добавьте распространение православной религии среди татар.
– Они были уже совсем другими людьми, когда Иван Грозный взял Казань.
– Распространение среди татар мусульманской религии практически уничтожило нацию, заменив остатки древних традиций арабскими обычаями.
– Интересная у тебя точка зрения.
– Мне трудно судить, насколько это интересно, на мой взгляд, сегодняшние калмыки и башкиры намного ближе к своим монгольским корням.
Примерно в таком ключе шли ежевечерние дискуссии. Однажды затронули тему отмены крепостного права. Опять Павел горячился и предлагал сделать по-европейски.
– Мы не можем просто отменить крепостное право, как это сделали в Европе.
– Но почему? Там просто издали указ, и крестьяне стали свободны, одни остались на земле, другие ушли в город и способствовали развитию промышленности.
– Ваше высочество, ты не учитываешь одну простую вещь. В Европе крестьянину некуда идти. Если ты сегодня подпишешь указ, завтра все, я повторяю, все крестьяне уйдут.
– От нерадивых дворян уйдут, у заботливых останутся.
– Не останутся. На плодородные земли уйдут, которые пустуют благодаря Чингизхану. От Петербурга до Рязани на землях останутся только дворяне в своих усадьбах.
– Ну и пусть сами земли пашут!
– Дворяне поднимут бунт против тебя. Даже в Англии часть крестьян села на корабли и уплыла в Северную Америку.
– Но дворяне бунт не подняли!
– Благодаря серебряным рудникам. Королева Виктория приняла дворян на службу с достойным жалованьем.
– И я подниму дворянам жалованье!
– В Англии дворяне на других кораблях отправились в Северную Америку собирать налоги с убежавших крестьян. В результате нашли богатые залежи золота и серебра.
– Я об этом не подумал.
– По этой причине я и советовал Екатерине двигаться к освобождению крестьян мелкими шажками, следя за наполнением казны. Один неверный шаг – и Россию вмиг разорвут в клочья…
Павел любил смотреть на учебные стрельбы солдат и артиллеристов. Артиллерийские расчеты ежедневно стреляли на берегу Ладоги из шести пушек. Солдаты ежедневно делали по пять выстрелов из ружей или пистолетов. Когда Павел первый раз подошел к артиллеристам, Хауф подал команду «смирно» и побежал к Павлу. Метров за пять он пал ниц и подполз к ногам наследника. Затем поцеловал землю у ног царевича. Павла из ступора вывел Сергей, который шепнул на ухо:
– Поблагодари его и вели продолжать учения.
Павел протянул руку к одному из придворных, затем велел Хауфу встать. Подал ему золотую монету и сказал:
– Благодарю за службу, продолжай учения.
Хауф взвизгнул и снова упал ниц, поцеловал землю и отполз назад метров двадцать. Затем радостно побежал к артиллеристам показывать подарок.
– Откуда у тебя это чудо?
– Из Крыма троих привез.
– Теперь я понимаю, почему ты из Петербурга бежишь. У тебя здесь намного интереснее. Он и перед тобой так по земле ползает?
– Я с ним договорился: сначала дело, а потом бей землю лбом, сколько хочешь.
В один из дней Павел добрался до складов зерна и стоящих под погрузкой судов. Оценив запасы зерна, и наследник, и его наставники, одобрительно смотрели на Сергея. Помещик-землевладелец в России был уважаем. Вечером главной темой разговора было зерно и объемы его продажи за границу. Сергей объяснял:
– Ставка только на зерно неизбежно ставит страну в зависимость от потребителей, а если потребители создадут у себя годовой запас зерна, то они могут легко прижать Россию.
– Богатая хлебом страна может диктовать свои условия всему миру!
– Наше зерно нужно только англичанам. Мы развиваем и будем развивать сельское хозяйство, это снизит цены на зерно. Со временем часть крестьян уйдет в город на заводы.
– Но мы занимаем лидирующее место по производству железа.
– Производство железа, как и производство зерна, – это не конечный продукт, который всегда ценится гораздо выше.
– Но Россия все время развивается!
– Настоящее развитие начнется с появлением свободных рук, когда люди в поисках работы или приложения своей энергии начнут развивать экономику и страну.
Деньги и технологии – мощное оружие. Сергей не собирался все свои знания вываливать на стол. Развитие заводов Кривого Рога и шахт Донбасса должно привести к производству сеялок, косилок, плугов, культиваторов, паровых молотилок и прочего сельхозинвентаря. В результате подобного прогресса увеличатся площади обрабатываемых земель. Строительство железных дорог даст толчок к развитию всей экономики. Главным направлением оставались поиски золота и алмазов в Африке. Это обеспечит финансовую независимость Сергею. Это позволит Екатерине вести независимую внешнюю политику. До начала ХХ века и золото, и серебро будут оставаться деньгами – сколько накопал, столько и напечатал.
Прямой экспорт денег и технологий – вопрос очень опасный. Во время предыдущей депрессии американцы нашли выход в экспорте технологий и денег в Европу. Качать деньги в Японию было уже не выгодно. Японские велосипеды и мотоциклы продавались в Америке по цене мусора. Для защиты от дешевых торговых судов японского производства приняли особый закон. По новому закону судно имело право поднять американский флаг, если было построено в Америке.
Американцы для вложения денег и технологий выбрали СССР и Германию. Но Сталин после завершения строительства первой серии заводов и металлургических комбинатов все национализировал. Такой шаг привел американцев в ярость. Америка разорвала с СССР дипломатические отношения, хотя Сталин и рассчитался сокровищами Эрмитажа и Алмазного фонда. Деньги сегодня или прибыль всегда – разница есть.
Гитлер поступил умнее. Когда в разграбленной Германии заработали новые заводы, он предложил использовать аннексированные территории и получил их. Затем предложил использовать Австрию и Северную Чехию. Последовала очередь Польши для строительства заводов и верфей и для наказания СССР. Но у Гитлера было обещание перед избирателями, перед его нацией. Он должен отомстить, рассчитаться с Францией и Англией. Эти страны должны поплатиться за унижение и грабеж Германии. Гитлер выполнил свое обещание.
Американское правительство попало в тупиковую ситуацию. Надо спасать Англию, но конгресс и сенат категорически против объявления войны Германии. Пришлось спровоцировать Японию. Гибель Тихоокеанского флота дала промышленности огромные заказы на новый флот. А погибшие моряки? На вопрос «жизнь или кошелек?» все государства отвечают «кошелек». Кстати, в 1942 году американцы впервые массово применили атаки с помощью летчиков-самоубийц. Адмирал Нимиц послал с авианосцев несколько сотен самолетов даже без теоретической возможности вернуться обратно. Япония в 1944 году только повторила действия учителей…
Свои знания об оружии и боеприпасах Сергей собирался держать при себе. Созданное оружие вообще необходимо держать в секрете. Ибо до главной фазы своей африканской затеи рассчитывать на защиту и поддержку Российской империи он не мог. Флота в России нет, армия соизмерима с немецкой, польской или шведской. Деньги не позволяли.
Павлу в городке Сясь нравилось. Все дни своего пребывания он выглядел довольным. Часто хвалил Сергея, один раз даже похвалил за хорошеньких девушек. Хотя тут Сергей был непричастен, никаких указаний по ночному развлечению наследника и его наставников он не давал. Это уже была народная самодеятельность. Один раз Павел недовольно заметил, что солдаты одеты, как крестьяне, но Сергей возразил:
– Ваше императорское высочество, вы будете командовать на поле боя десятками тысяч солдат. Моя участь – сотни воинов. Приходите завтра перед обедом на луг, я все покажу.
В назначенное время Павел стоял на краю луга. С противоположной стороны выстроились в две шеренги солдаты. Сергей дал знак барабанщикам, солдаты пошли навстречу друг другу.
– У тебя против них тысяча, – сказал он Павлу, – говори мне команды для своих солдат.
Когда наследник собирался сказать «огонь», Сергей махнул рукой, его солдаты упали и растворились в траве.
– Огонь, – растерянно сказал Павел.
– Мои солдаты лежа стреляют. Мои солдаты уже сделали по десять выстрелов, – посмотрев на часы, напомнил Сергей, – у тебя осталось не более пяти сотен.
– Вперед, в атаку, – крикнул Павел.
Вдруг позади Павла из травы встали солдаты.
– Вот и все, ты в плену. Конечно, то, что ты увидел, это неприемлемо для баталий больших армий. Но для маленьких операций пригодится. Ты, император, маленькими баталиями командовать не будешь.
– Ты прав, граф Алексеев, но показанное тобой действие следует осмыслить.
– Подобная тактика может применяться небольшими отрядами казаков-пластунов.
– Да, для регулярной армии это неприемлемо.
Май подходил к концу, Павел начал собираться в Петербург. Над Ладогой задул нужный ветер. Сергей приказал поставить на «Афродите» приготовленные динамометры для последнего испытания кораблей. Корабль вывел в озеро сам, оба Писарева были рядом. У динамометров стояли рабочие верфи для фиксации всех показаний. Вывел корабль на нужный галс и приказал поднять трисели бомбрамселей. Затем брамселей, и так шаг за шагом увеличивали парусность. На вантах и штагах нагрузка вполне нормальная. Увеличили парусность за счет стакселей фок-мачты и грот-мачты. Все в норме, подняли все возможные дополнительные паруса. Динамометры не зашкаливало, проход мерной мили показывал двадцать один с половиной узел. Больше поднять было нечего, и корабль развил свою предельную скорость, скорость ХХ века. Сергей приказал держать курс на Сясь и спокойно прохаживался по мостику. При подходе к порту дал команду:
– Приготовиться убрать паруса, приготовиться отдать правый якорь!
После входа в реку скомандовал:
– Убрать все паруса!
Раздался визг блоков, засвистели фалы, с шорохом складывались паруса.
– Отдать правый якорь, руль право на борт, задержать цепь, поднять бизань на ветер!
После завершения маневра приказал поднять якорь и подать выброски на причал. Он хотел испытать корабль на пределе возможностей. Они на своей верфи, любая поломка будет быстро устранена. Шесть лет назад он командовал судном в двести раз больше этой баркентины, полный ход которой намного больше двадцати одного с половиной узла. У него причин для волнений совсем нет. Подозвал Семена Афанасьевича:
– Принимай командование, я пойду царевича провожать.
– Примите мое восхищение, граф. Ранее я не постеснялся бы высмеять любого, кто посмел бы сказать о возможности подобных действий и маневров.
– Вы, господа, быстро освоите эту науку. Это вопрос времени.
– Вы показали все возможности корабля, его изумительную скорость и маневренность. Ваша уверенность передавалась всему экипажу. Спасибо за науку.
Сергей привычно отдал честь флагу и сошел на берег. Он видел восторг на лицах офицеров и моряков обоих кораблей, радостное удовлетворение на лицах корабелов. Но его личной заслуги в создании кораблей и навыках управления ими нет. Он человек из другого времени, где каравелла Колумба поместится на палубе прогулочной яхты. Он привычен к другим размерам и другим скоростям. С улыбкой вспомнил медицинское утверждение на заре строительства автомобилей. Врачи вполне серьезно утверждали, что организм человека не выдержит скорости более сорока пяти километров в час.
Увидел довольного Евстафия Петровича, обнял и поблагодарил:
– Спасибо тебе за хорошие корабли, я сделал все для поломки «Афродиты», но сломать не смог, корабль выдержал все мои издевательства.
Евстафий Петрович снял картуз и поклонился.
– Хорошая работа, хорошие и крепкие корабли вышли из твоих рук, еще раз спасибо.
– Меня не за что благодарить, хозяин, в кораблях только твоя заслуга, по твоим чертежам сделано, мы только корпус сшили.
– Чертежи мои, да работа мастера-корабела высшего разряда. Всего соберешь двадцать кораблей этого типа, потом внесем изменения.
– Можем раньше приступить к изменениям. Из плавания вернешься, ты и твои моряки подскажут.
– Нет смысла. Такие изменения называются «ни два, ни полтора». Заметных улучшений нет, а строительство замедляется. Выгоднее все изменения сразу в новый проект вложить.
– Новый проект замыслил?
– Конечно. Зачем на месте топтаться?
– Завтра утром уходишь?
– Выдели людей на погрузку снабжения, потом их из Петербурга на верфь привезешь. Письма для меня посылай Тимофею, он знает адрес, куда доставлять почту для меня.
…Павел стоял у Царской галеры, Сергей побежал к нему. Вышли прощаться и наставники цесаревича. Наговорили много приятных слов и комплиментов. На прощание Павел обнял Сергея и повесил ему на шею медальон со своим портретом. Такая награда ценилось выше любого ордена. Сергей сам сбросил швартовые концы, гребцы налегли на весла, галера ходко пошла в Ладогу. Кесарю кесарево. Было жалко наследника, ему долго ждать своего права на престол. Затем, когда он потребует от Англии возврата Мальты, его убьют собственные дворяне.
Но истории не изменить, и Сергея больше волновала собственная судьба. Он опасался желания Екатерины приблизить его. Участь всех фаворитов одна, новый фаворит всегда убирает предшественника. Недалеко до восхождения Потемкина, почти ровесника Сергея и будущего владельца соседних земель. Город Умань Потемкин построил на своих землях. Сергей видел Григория Александровича дважды, и они были представлены друг другу. В Петербурге открыто говорили о его эпизодических визитах в спальню Екатерины…
Шаги Сергея в сторону Павла могут не остановить императрицу. Надо продумать условия чисто деловых отношений с Екатериной, таких, которые не позволят ей однажды приказом оставить Сергея во дворце на ночь. Он не брезговал и не порицал – понимал, что императрица – такая же женщина, как и другие. Нормальная женщина желает на ночь молодого красивого мужчину. Нормальный мужчина желает на ночь молодую красивую женщину. Уходящие утром получают материальные блага. И ханжество здесь ни к чему. Но сближение с Екатериной неизбежно положит конец его планам, исполнение которых теперь уже близко.
…Корабли встали на сваях у Александро-Невской лавры. Экипажа были распущены на четыре дня. Сергей остался на кораблях вместе с корабелами. Требовалось решить множество мелких вопросов, а оставлять вместо себя офицеров он не хотел. Для них это будет первый в жизни дальний поход. Русский флот дальше Ревеля не ходил. Пусть моряки похвастаются и поделятся с друзьями впечатлениями первого месяца службы. Покрасуются в новой выходной форме.
Вечером отошли от свай и утром прошли мимо Кронштадта. Все делились воспоминаниями о коротком отпуске. Рассказывали, как провели время, кого встретили, передавали приветы от общих знакомых. В Петербурге им уже дали кличку. Злые языки назвали корабли Сергея «бабьей эскадрой». Это было уже не шутливым, а оскорбительным прозвищем. Подобное требовало надлежащего ответа, первым шагом которого и стал ночной проход по Неве. Не увидев корабли, нельзя оценить их возможности.
В Петербурге на борт поднялся Моисей Мертель. Сергей обнял своего «топ-менеджера» и спросил:
– И что тебя понесло из дома, Моисей?
– Ты повторяешь слова моей умной жены.
– Почему бы ни послушаться умной женщины?
– Умные женщины могут умно потратить деньги. С тобой я могу умно заработать умные деньги.
– Ты в этом уверен?
– Я всю жизнь прожил среди арабов и турок. Я знаю тебя. Я уверен, в Средиземном море ты возьмешь большой бакшиш. Я его обналичу в золото.
Сергей провел корабли мимо Копенгагена, и вот встали на якорь на рейде Амстердама. В порт заходить незачем. Петр встретил корабли на быстроходной лодке. Первый визит – к капитану порта, необходимо зарегистрировать каперское свидетельство. Формальности закончились быстро, и капитан порта спросил:
– Господин Алексеев, вы имеете понятие о Средиземном море?
– Да, я имею понятие о Средиземном море.
– Господин граф, вы меня не поняли. Я спрашиваю, вам приходилось бывать в Средиземном море?
– Я был в Средиземном море и был во многих портах Средиземного моря.
– Вы там были в качестве галерного раба и теперь хотите мстить?
– Я там был в качестве командира военного корабля. Я там был в качестве капитана торгового судна. Теперь хочу заработать денег и потренировать своих моряков.
– Вы очень отважный человек, если это правда. Вы первый человек в моей жизни, утверждающий, что посещал средиземноморские порты. Или вы мусульманин?
– Я христианин, и на моих кораблях освященные церковью пушки.
– Прошу вас нанести мне визит, если будете возвращаться морем.
От капитана порта поехали в банк к Аврааму Гофману. Сергей взял нужные адреса в Кадисе и Картахене. До вечера просидели, обсуждая различные планы. Петр дал список ходовых товаров с ценами, что послужило темой разговора о необходимости изменить экспорт. Выгоднее вместо продажи железа увеличить продажу изделий из него. На первый взгляд разница между продажей стального слитка и стальной кувалды или кирки незначительна. Но это только на первый и непрофессиональный взгляд. И Петру, и Аврааму Гофману понравилась идея о строительстве металлообрабатывающих заводов в Нижнем Новгороде. Оба понимали, что не хватает рабочих рук. Они отправляли из Амстердама в Россию примерно сто семей в месяц и считали эту цифру максимально возможной. Изменить ситуацию могут разве что голод, война или эпидемия, от которых люди будут согласны бежать куда угодно.
Разговор о голоде, войнах и эпидемиях подтолкнул Сергея на мысль. Германия, точнее территория будущей Германии, – арена непрерывных войн на многие годы. Надиктовал письмо Тимофею, нужно найти спокойные места, где смогут собираться переселенцы. Необходимо наладить пути перевозки людей из непрерывно воюющих немецких княжеств.
С утра осмотрел с Петром склады и причалы. Посмотрел на паровой молот, переоборудованный для забивания свай. По словам Петра, спрос на эту машину огромный. Обойдя склады с зерном, Сергей вспомнил про забытые им макароны и снова начал диктовать письмо: надо освоить выпуск макаронной продукции. Вспомнил про обычные консервы, тушенку и прочие смеси на основе мяса. Новая головоломка для Тимофея и Варфоломея Сидоровича. К письму приложил нарисованный от руки чертеж машины для забивания свай, как он ее помнил в ХХ веке. Нарисовал вариант работы с воды и вариант работы на земле. Петр, который впервые работал напрямую с Сергеем Николаевичем, удивленно мотал головой. Одно дело слышать о способностях хозяина, и совсем другое – увидеть это рядом, быть в какой-то степени соучастником. После обеда распрощался с Петром и Авраамом и отправился на корабли. Еще лет сто – сто пятьдесят, и банки встанут над производством, начнут делать деньги из ничего.
Подняли паруса и в Кадис. Начало июня в европейских широтах уже вполне комфортно. Ужасы питания моряков парусного флота – плод не владеющих информацией писателей. На кораблях были курятники и свинарники. Баранов держали только мусульмане. Плюс ежедневно свежая рыба, прямо из воды на сковородку. Правда, рыбы бывают ядовиты, но это в экваториальных водах. Все моряки ХХ века проходят курс выживания в океане и знают, что можно есть, а что нельзя даже пальцем тронуть. Ибо яд некоторых рыб опаснее яда кобры.
В Кадисе встали на якорь. Сергей дал экипажам два дня отдыха. Визит к капитану порта был похож на аналогичный визит в Амстердаме. После регистрации каперского свидетельства капитан порта пригласил его светлость графа Алексеева во внутренний дворик. Там они мило беседовали несколько часов. Капитан порта в свое время много раз плавал в Америку. Был рад поговорить с капитаном, который знал этот континент, был во многих американских портах, включая порты Тихоокеанского побережья. На прощанье, как и капитан порта в Амстердаме, сказал:
– Если будете возвращаться морем, обязательно навестите меня.
Испания XVIII столетия была самой сильной и самой богатой страной. Анализ цен, сделанный Петром, говорил о несомненной выгоде продажи трофеев в Испании. Разве что железо в Испании было дешево – очень много собственных богатых рудников. Страна прекратила колониальную экспансию. Король решил не жадничать, настало время осваивать имеющееся. Любой дворянин по желанию мог получить заморские земли. Безземельные дворяне предпочитали Мексику и Кубу. Огромные потоки золота и серебра текли в казну. Порт города Севилья был переполнен кораблями. Огромный военный флот и мощная армия оберегали покой государства. Никто даже не помышлял нарушить сытое довольство испанцев.
Тем не менее век самого богатого государства в мире подходил к концу. Лет через тридцать Франция экспортирует в Испанию революцию. Страна рухнет в пучину хаоса и беспорядков. Гражданские войны будут продолжаться до второй половины ХХ века. Революционные войны охватят и колонии, которые получат независимость. Но к чести испанцев, за эти двести пятьдесят лет междоусобной войны они сохранят свою территорию от внешней агрессии. Все попытки захватить бывшие испанские колонии тоже кончатся ничем. Англия и Америка смогут оккупировать несколько третьесортных островов в Карибском море. Максимальной потерей станет захват Америкой в XIX веке Филиппинских островов. Но в дальнейшем американцы будут вынуждены выплатить контрибуцию в двадцать миллионов долларов.
…После разговора с капитаном порта Сергей нашел дом Габриеля Гильена. Он должен стать менеджером продаж в Кадисе. Дом оказался очень солидным, а сам хозяин известным торговым посредником. Габриель Гильен вел торговые дела с партнерами в Америке и в Европе. Сергей представился хозяину дома и подал письмо из Амстердама. Гильен внимательно прочитал письмо и предложил садиться в кресло. Сам несколько минут ходил по кабинету, потом сел напротив Сергея:
– Как вы оцениваете свои шансы на успех, молодой человек?
– По моим расчетам, шансы – девяносто процентов.
– Следовательно, вы считаете, что ваша вероятность погибнуть или попасть в рабство – десять процентов?
– Нет, десять процентов – это шанс вернуться без успеха.
– А вам известно, граф, что двадцать лет назад объединенная эскадра Испании, Франции и Англии в тридцать восемь вымпелов провела там целый год?
– Нет, я об этом не знаю.
– За год пребывания в западной части Средиземного моря эскадра смогла потопить три алжирских корабля и потеряла семь своих.
– Такие детали мне не известны. Знаю только о провале охоты за алжирскими кораблями.
– Сколько у вас кораблей?
– Два.
– Два? И вы хотите идти с двумя кораблями в Средиземное море!
– Да, я хочу идти в Средиземное море с двумя кораблями и считаю, что вероятность моего успеха – девяносто процентов.
– Вы хотите услышать мое мнение?
– Нет, вы мне скажете о стопроцентной вероятности быть захваченным алжирскими моряками.
– Вы вполне здраво рассуждаете. Не пытаетесь меня убедить в своих морских талантах и прекрасной выучке ваших моряков.
– Вот выучка у моих моряков слабая, практически все новобранцы.
– Я хочу отговорить вас от этой идеи. Сейчас сезон вывоза сахара, и если ваши корабли достаточно быстроходны, вы можете заработать хорошие деньги. Испания и Голландия не воюют, и голландских пиратов можно не опасаться. Хотя о чем я? У вас голландский флаг.
– Флаг на моих кораблях русский, а в Голландии у меня филиал банка, поэтому и рекомендации к вам из Голландии.
– Вдвойне не понимаю. У вас банк, и вы обеспеченный человек, зачем вам лезть в Средиземное море?
У Сергея появилась мысль. Сахарный тростник и пресс по отжиму масла дадут сахарный сироп. Если вместо своей первой идеи примитивного пресса поставить роторный пресс, то с одной стороны непрерывно потечет масло или сироп, с другой стороны жмых. Габриель Гильен по-своему понял молчание собеседника и продолжил свои предложения:
– Если у вас есть банк и он может дать гарантии, я могу договориться с правительством, и вы получите фрахт на перевозку серебра из Пуэрто-Плата.
– Пуэрто-Плата – милое место, богатые серебряные рудники. Еще там хороший табак выращивают.
– Из ваших слов следует, что вы были в Пуэрто-Плата. Ну, как вам мое предложение?
– Есть ли возможность купить плантации сахарного тростника? Действующие плантации с персоналом и рабочими.
– Такая возможность всегда имеется, вы можете купить плантации на Кубе, Гаити, Пуэрто-Рико. Вам какая плантация нужна?
– Меня интересуют плантации с годовой продукцией в десять тысяч тонн сахара. Компактно расположенные поля, предпочтительно на Кубе или Гаити.
Пуэрто-Рико исключалось потому, что этот остров захватят американцы. После захвата они аннулируют все права владения, как они поступали и во всех других случаях. Десять тысяч тонн сахара – это пять кораблей в год и гарантированный сбыт в России. Если в Петербурге поставить маленький сахарный заводик и рафинировать сахар-сырец, то можно увеличить объемы и продавать сахар в Европу. Правда, есть «но» – война со Швецией. В этом случае русское судоходство на Балтике умрет и останется один путь через Архангельск. Прекрасный порт Мурманск требует железной дороги и объемов перевозки по ней. Чтобы достичь нужных объемов, надо разрабатывать медно-никелевый рудник. А людей нет даже для заводов Нижнего Новгорода, не говоря про Кривой Рог и угольные шахты.
– Выполнить ваше желание несложно. Мне потребуется два месяца для переговоров с плантаторами на Кубе и Гаити. Вы приняли решение по перевозке серебра?
– К вопросу перевозки серебра мы вернемся через год. Завтра вечером мои корабли пойдут в Танжер. Если у вас там есть доверенные лица, могу передать им письма.
– Вам нужен посредник в Танжере?
– Нет, у меня в Танжере свой человек.
– Я воспользуюсь вашим предложением, господин граф, прошу до отплытия располагать мной и моим домом.
Сергей сел писать письма в Тулу и Сясь, попросил у Габриеля Гильена рисовальной бумаги и сделал нужные чертежи. Идея с сахаром была беспроигрышной. Развитие испанских колоний проходило стабильно и без внутренних потрясений. Жестокое угнетение испанскими конкистадорами было только в кино. Испанцы относились к аборигенам и неграм как к себе равным. Их лидеров воспринимали как дворян. И в жизни сегодняшнего дня в Латинской Америке белые, метисы и негры спокойно сосуществуют. Межрасовые браки – рядовое явление. Тогда как в Северной Америке даже среди белых браки делятся по национальностям страны происхождения.
Короткий переход – и морякам открылся порт Танжер. Место беззакония и пиратства, по мнению европейцев. Но хотя Танжер не имел никакой армии и в городе была обычная городская стража, ни пиратства, ни беззакония не было. В городе действовали строгие законы восточных правил торговли. Многие европейские купцы по незнанию оказывались в тюрьме и продавались в рабство. Простой пример из жизни конца XIX века: английский купец обманул местного торговца. Он нарушил слово, данное при свидетеле, и уплыл на своем корабле. Потом в город приплыл другой купец из Англии. На вопрос: «Ты знаешь купца Харальда Джонсона?» – ответил утвердительно: «Мы члены одной гильдии». Все, бедолагу в тюрьму, товар конфисковали. «Пиши письмо купцу Харальду Джонсону, мы тебя отпустим после его приезда». Англичане прислали в Танжер целый флот устрашения. Но в результате местные купцы игнорировали англичан и их товары.
Город процветал торговлей. В Танжер везли свой товар арабы, индусы и китайцы. Негры привозили слоновую кость и красное дерево в обмен на железо. Немногочисленные европейцы привозили железо, серебро и золото. Рынок рабов уступал только сирийской Латакии и Стамбулу. Покупалось и продавалось все. Никого не интересовала законность происхождения товаров, доставленных караваном или кораблем. Главное условие – соблюдение местных законов. На двое суток пути вокруг Танжера не было ни пиратов на море, ни разбойников на суше. Европейцы несколько раз захватывали Танжер. Но каждый раз сами были вынуждены оставить город. Торговцы уходили в Оран, и по пустынным улицам бродили только козы. Город окружали разбойничьи шайки, море кишело пиратами.
Когда шлюпка подходила к причалам, Моисей Мертель припрыгивал от нетерпения. Он наотрез отказался взять письма от Габриеля Гильена. Пришлось Сергею самому наносить визиты и отдавать письма. Соблюдая приличия арабского гостеприимства, обошел все указанные на письмах адреса. После обеда отправился на рынок. Арабский рынок надо знать. Это в первую очередь феерия эмоций, сопровождающая процесс торговли. Заплатить названную цену и уйти с товаром равнозначно прямому оскорблению. Надо поговорить с продавцом «за жизнь», потом похвалить товар, потом спросить, откуда такие прекрасные вещи привезены, и так далее. В процессе торговли нельзя ругать товар и бранить хозяина. Проблемы получишь моментально. А вот шутка и двусмысленные сравнения ценятся. Если торговля превратится в азартный спектакль, можно получить большую скидку и стать уважаемым покупателем на рынке.
Сергей ничего не собирался покупать. Он желал ознакомительной и развлекательной прогулки. Останавливался у шатра, если его подзывали посмотреть товар. В коротких беседах вспоминал арабский язык и шел дальше. Надо еще уметь и походкой показать свои намерения. Продавцу должно быть понятно, человек идет мимо или хочет посмотреть товар. Сергей вышел в район продажи лошадей, верблюдов, скота и рабов. Лошади не привлекли его внимания. За породистыми лошадьми надо ехать в Сирию. Ряды верблюдов обошел стороной и пошел прямо к рабам. Рабы разделены по ценности: общий загон, площадка под навесом и рабы в помещении.
Сергей впервые в жизни видел прямую работорговлю. Обычные люди разных рас и возрастов, мужчины отдельно, женщины отдельно. Цепей и ошейников нет, надсмотрщиков с плетью нет, и бежать некуда. Все вели себя вполне естественно и занимались своими делами. Решил поговорить о рабах и подошел к торговцам.
– Господин желает купить раба или рабыню? – к нему обратился ведущий торга.
– Я хочу узнать, как вы обращаетесь с непослушными рабами.
– Непослушных рабов не бывает.
Ведущий торга понял праздное любопытство Сергея. Пригласил его под навес, где на ковре сидели торговцы рабами, а на столике стоял чай.
– А если захваченный пленник или пленница хочет убежать?
К разговору присоединились остальные торговцы:
– Куда раб может от меня убежать? Только к другому торговцу, если не повезет, то попадет к нищему крестьянину, и будет жить впроголодь.
– А если раб убежит снова?
– Так не бывает, даже безмозглая скотина не уйдет от места, где ее кормят.
– А если раба плохо кормят?
– Так не бывает, никто не купит раба для того, чтобы он умер от голода.
– А если раб непослушен?
– Так не бывает.
– Почему не бывает?
– Никому не нужен непослушный раб, таких рабов сразу убивают.
– А если это сильный раб или красивая рабыня?
– Ты задаешь странные вопросы. Я продал тебе сильного раба или красивую рабыню. Этот раб тебя не слушается, а рабыня не хочет тебя ублажать, что ты сделаешь?
Сергей задумался и пожал плечами.
– Покупатель придет сюда и ославит меня на весь рынок. Люди не будут у меня покупать рабов. Непослушных сразу убивают.
– Но рабов вы наказываете?
– Наказываем, могу показать наказанную рабыню, если тебе это интересно.
Сергею было интересно. Они подошли к одному из помещений. Торговец откинул занавеску, за которой стояла и мило улыбалась девушка лет пятнадцати.
– Когда покупатель от нее отвернулся, она показала ему язык. Два дня будет сидеть без еды и воды, и каждому покупателю я буду об этом говорить.
Когда пошли обратно, Сергей спросил:
– Почему все рабыни с открытыми лицами?
– Они же в помещении! Закроются, когда выйдут, чтоб солнце не портило цвет кожи.
Вполне доходчивое объяснение назначения паранджи. В дикой Европе думают, что паранджой скрывают лица от других мужчин. Почти час просидел Сергей с торговцами рабами. Поговорили о жизни, о ценах и просто так, ни о чем. Закончил прогулку обходом рядов резчиков по дереву, кузнецов, медников и ювелиров.
На следующий день пошел искать Моисея Мертеля, которого нашел почти у входа на рынок. На застеленном коврами возвышении под навесом, в окружении торговцев сидел Моисей и вел неторопливую беседу. Увидел Сергея, почтительно встал, пригласил к столику и налил стаканчик чая. Затем объявил своим гостям, что это его благодетель и работодатель. Гости вежливо поздоровались. Потекла неторопливая, как течение песка, беседа. Выпив чаю, Сергей начал прощаться, его кораблям пора уходить. Арабы дружно ответили: «Аллах Акбар», что в переводе трактуется как «все в руках Бога» или как пожелание счастливого пути. В Танжере все подготовлено. Моисей Мертель выторговал себе престижное место и начал осваиваться, волноваться не надо. XVIII век – время классического Корана, признающего Ветхий и Новый завет, Иисуса и Моисея. Римско-католическая религия еще не подняла свой пропагандистский меч над исламом.
Остался последний заход в испанский порт Картахена. Моряки с искренним интересом смотрели на Геркулесовы столбы. Корабли с попутным ветром входили в Средиземное море. Англичане держат скалу Гибралтара только в пику испанцам. Место очень неудобное, с опасной якорной стоянкой и без воды. Залив открыт всем ветрам и хорошо просматривается. На африканской стороне пролива прекрасный залив с удобной бухтой и несколькими островами. Здесь потом будет порт Сеута. Очень удобное место для базирования флота. Подходы легко защитить береговыми батареями. В саму гавань впадает с гор река. Бухта и залив скрыты за гористыми островами. Со стороны Средиземного моря кружится огромный водоворот, опасный даже для кораблей XXI века. Одно из заданий Моисея Мертеля – узнать, кто владелец данных земель. Сергей планировал «приватизировать» эти земли. Выгодное место, как база для его африканской экспедиции, пока он не создаст порт и крепость у Львиной горы. Перевозить грузы из России или Европы напрямую первые годы будет опасно. Его гнездо быстро установят, а воевать в одиночку, без поддержки государства, он не сможет.
В Картахене пошел к капитану порта регистрировать каперское свидетельство. Разбойное происхождение трофеев скрыть невозможно. Для продажи приза или ремонта кораблей необходимо зарегистрировать свое право на это, иначе суд и виселица. Военные корабли имеют право захватывать трофеи, но не имеют права продавать их. Трофеи военных кораблей должны быть доставлены в страну флага военного корабля. Визит к капитану порта прошел как предыдущие два в Амстердаме и Кадисе. Разница лишь в том, что граф Алексеев был под подпись уведомлен о запрете каперства в двухсотмильной зоне вокруг пролива Гибралтар. Любезно информировали о возможной защите от преследования только в прямой видимости берегов Испании. Флот Франции защитить его не имеет права. Княжества на Италийском полуострове флота не имеют. Даже рыболовных судов нет, только прибрежные лодки.
Последним шагом перед началом действий остался визит к Раулю Альберти. Он должен стать посредником в организации ремонтных работ. Кроме этого займется наймом моряков для перегона трофеев в Кадис. После прочтения письма Рауль Альберти предложил свои услуги по реализации трофеев и честно сказал:
– Господин граф, я уверен в нулевых шансах вашего мероприятия. В лучшем случае вы можете убежать от патрульных кораблей алжирского султана. И помните, Мальта соблюдает нейтралитет, укрытия вам не даст.
– Спасибо за предупреждение. Поверьте, мне об этом говорят все, кроме арабов в Танжере.
– Арабы этого никогда не скажут, отговаривать не прилично. Если человек принял решение, он знает, на что идет.
– Я планирую вернуться через месяц.
– Я это учту, если вам придется бежать от алжирских кораблей, то держите курс на Болеарские острова.
– Почему?
– Там всегда дежурят наши корабли. Вы можете уйти под прикрытие кораблей или крепостных пушек.
– Спасибо за совет, я обязательно воспользуюсь им при необходимости.
– Если вам повезет вернуться с добычей, я возьмусь реализовать часть товаров. Я могу перевезти выгодные для продажи трофеи в Барселону или Марсель.
На прощанье Рауль Альберти предупредил:
– Помните, у алжирского султана не меньше двадцати самбук.
