Глава восьмая. Беглец
Поминайте меня как звали…
То, что погоня обязательно будет, в том Вадим ни секунды не сомневался. Он усердно работал шенкелями, заставляя кобылу ускорить бег. Но то ли кобыла попалась ему своенравная, то ли он делал что–то не так, но животное упрямо не желало переходить на карьер. Да и галоп у нее получался каким–то не особенно быстрым…
Проскочив деревню и миновав деревенское поле, он решил, что единственным спасением является лес, и свернул именно туда. Понимал он также, что зимой по следам на снегу его все равно найдут. Мысли все ускорялись, голова гудела от напряжения, лихорадочно выискивая решения.
Не найдя более подходящего варианта, он решил исполнить ковбойский трюк. Мысль пришла сама по себе, почти автоматически заставив его отпустить повод. Вадим ухватился руками за низко свисавшую ветку березы и, как заправский каскадер, покинул седло. Кобыла, потеряв седока и почувствовав облегчение, весело заржала и, резко сменив направление, побежала в сторону от деревьев.
Теперь ему оставалось только затаиться и молить богов, чтобы преследователи не разглядели в темноте, что следы коня стали менее глубокими. Беглец забрался выше по стволу, устроился поудобнее и, набравшись терпения, стал ждать.
Буквально через несколько минут он услышал конское ржание. Затем различил средь ветвей блеск факелов. Эти были они.
С десяток всадников, естественно, с самим воеводой во главе, стрелой пронеслись мимо. Высоко поднятые факелы достаточно освещали им путь, так что весь отряд уверенно продвигался вперед, на поиски сбежавшего князя руссов.
Выждав еще какое–то время, Вадим осторожно спустился на нижнюю ветку и, точно рассчитав свой маневр, оттолкнулся и спрыгнул вниз, как можно дальше от ствола. Приземлившись весьма удачно и, что самое главное, почти мягко, беглец огляделся, прислушался… Лес хранил полное молчание. Почти наугад избрав направление, бывший новгородский десятник двинулся в путь. Сначала он шел неспешно, постоянно озираясь по сторонам, а затем, почувствовав некоторое спокойствие, перешел на бег. Чем дальше он уйдет от деревни, тем лучше. Конечно, ему необходимо было попасть в Новгород, попасть любой ценой. Найти и расспросить людей старого князя. Вопросы копились и требовали разрешения. Именно об этом он думал в эту минуту. Да, его целью был Новгород, но где он, в какой стороне, Вадим не знал. Он мог лишь только догадываться об общем направлении движения, собственно именно его он и придерживался. То есть по–прежнему шел по наитию.
По подсчетам Вадима прошло не менее часа, если только он еще не разучился чувствовать время…
И вот, после примерно часового блуждания, он обогнул небольшое озерцо и вышел на окраину выселок. Хуторок в три дома живописно расположился между озером и лесом. Вадим затаился, но ничего подозрительного не обнаружил. Конечно, во дворе мог быть пес, и он не стал рисковать.
Беглец только начал обходить хутор стороной, как все же услышал пронзительный лай. А через секунду из леса показались огни факелов. Мгновенно упав на снег, Вадим по–пластунски отполз к ближайшим кустам, там и затаился.
Осторожно приподняв голову, Вадим увидел своих преследователей и свою кобылу, которую вели на поводу. Животное, привыкшее жить среди людей, к людям и тянулось, к тому же не исключено, что один из воинов был ее хозяином. Так что ничего странного Вадим не увидел. По всему похоже, что дружинники решили обыскать хутор, и пока суть да дело надо было уносить ноги…
Он спешил оторваться, уйти как можно дальше. «Ну, как они обыщут хутор, пройдут кругом и найдут мои следы», – думал беглец и бежал, бежал… до тех пор, пока ему не преградила дорогу река. Небольшая речушка, может, всего метров пятнадцать–два–дцать вширь, но лед–то еще не встал. Вадим покрутил головой, ну не искать же мост в самом деле. Юноша двинулся вдоль берега, внимательно изучая берег в надежде найти хоть какой–то способ переправиться – ну не плыть же в ледяной воде, сей необдуманный поступок мог сказаться самым неприятным образом, а не хотелось бы…
И все же водная преграда встала стеной на его пути. Отбросив бесполезную мысль о переправе, Вадим ускорил шаг, продолжая идти вдоль берега. Через пару сотен метров он начал забирать в сторону от воды. На его счастье, лес тут походил на сказочную чащу и становился все более трудно проходимым. «Бурелом какой–то, а не лес», – он в какой–то мере был рад этому обстоятельству. Там, где трудно пройти пешему, конному ходу нет.
Он практически решил было прекратить дальнейшее продвижение, ибо чертовски устал от преодоления поваленных деревьев, когда пред ним открылось свободное пространство. Лунный свет приятно заливал поляну и местами искрился на снегу. Вадим сделал несколько шагов вперед, и под ногами противно зачавкало болото. Зачерпнув горсть снега, он утер лицо. Наклонился, чтобы повторить процедуру, и увидел кустик с ягодами. Спелая клюква чуть не лопалась от морозного напряжения. Даже ночью, при слабом свете, он видел ее бордовый налив. Вадим не удержался и осторожно сорвал несколько ягод.
– М–м–м, – подмороженные и оттого приятно–сладкие клюквины освежили и взбодрили.
Пособивав руками снег, он обнаружил еще немало кустов и принялся с удовольствием снимать осенний урожай. Погоня, Тилей, руссы, вепсы, варяги – все они остались где–то далеко…
Нет, ну до чего вкусно…
Его трапезу самым нахальным образом прервал крик совы. Вадим перестал жевать – прислушался. Птица прокричала еще раз, потом еще… а затем, с другой стороны небольшого болотца блеснул огонек. Вот еще один, а вон там еще и еще. Сова вновь тревожно ухнула, от огоньков донесся конских храп и сдержанное ржание.
– Вот ведь обложили, – выдохнул юноша, утирая рот.
Факелы помаячили несколько минут, а затем так же внезапно исчезли.
* * *
Идти по болоту он не рискнул. Вадим отряхнул с колен снег и взял направление в обход.
За всеми перипетиями беглец не заметил, как рассвет начал медленно прогонять ночную мглу. Солнце поднималось не спеша, освещая верхушки деревьев.
Когда беглый князь руссов увидел впереди просвет, уже вовсю рассвело. Он, таясь за деревьями, подошел к краю дороги. Нет, конечно, это было громкое название, но все же… На снегу четко отпечатались следы колес и копыта лошадей. Узкая, петля–ющая среди стволов сосен, проторенная дорожка не давала четкого обзора. Вадим, соблюдая осторожность, повертел головой – пусто.
– Интересно, уж не мои ли конвоиры тут прошли, – пробурчал себе под нос юноша, изучая следы, – телега опять же…
Минуту он сомневался, а затем, резко перебежав на другую сторону дороги, зашагал параллельным курсом. В конце концов, решил беглец, путь дружинников Тилея лежал в Новгород, а стало быть, им по пути. Только он пойдет стороной, тайно. Им и в голову не придет, что он тут, совсем рядом.
Примерно, на глаз, а еще, судя по движению солн–ца, Вадим определил, что уже полдень. Он чертовски устал, хотелось спать. Догнать отряд воеводы он не сумел, хотя поначалу и тешил себя подобной мыслью. Не так уж и быстро они должны были передвигаться, да еще с телегой. Шли шагом, это уж наверняка. Но ведь и он не двужильный. Ночные скитания по лесным буеракам давали знать. Усталость давила все тело. И еще хотелось есть, нет, даже не есть, а просто чего–нибудь пожрать. Желудок бастовал и все настойчивее требовал пищи.
Дорога меж тем наконец–то вынырнула из леса и побежала по полю, в конце которого поднимались вверх столбики дыма. Ну да, должна же быть здесь какая–нибудь деревенька, ведь места обжитые.
Но идти кратчайшим путем через поле было бы равносильно самоубийству, а с этим можно было и погодить. Эта мысль мелькнула в его сонном мозгу случайно. Ну, что–то типа лучше смерть, чем плен, да еще так некстати всплывшее воспоминание о самураях, которые, не задумываясь, лишали себя жизни в случае чего… и вообще, при чем тут самураи… на дворе, вон, девятый век… ну примерно.
– Не–е–е–е, – протяжно промычал Вадим, едва ворочая языком, – надо поспать.
Вот только обходить деревню кругом ой как не хотелось. Он заставил себя, сделал последнее усилие, практически надругался над собственным организмом. Он тяжело вскинул ногу, шаг, еще…
Да и не такое большое было это поле. Леском он прокрался на дальнюю околицу неизвестной деревни и – о чудо! Сбоку, у развалившейся ограды он приметил сараюшку с опавшей крышей.
– То, что надо.
Его сейчас совершенно не волновало, прошел ли отряд дружинников мимо этой деревни или решил остановиться и заночевать – плевать. Он хотел спать.
Сделав еще одно, контрольное усилие воли, Вадим перебежал небольшое открытое пространство, отделяющее его от вожделенного укрытия. Сараюшка оказалась ничего себе, хоть и без дверей, но вполне уютная, примерно четыре на четыре метра. Да и крыша не совсем обвалилась. Вон, в углу почти как новая… И там же в углу беглец приметил небольшую копну старой, почерневшей соломы – сойдет. Мысли о безопасности и самосохранении напрочь оставили его измотанное тело. Из подмороженной соломы он свил себе гнездышко и, зарывшись в него с головой, беспечно уснул, наплевав на весь мир.
* * *
Проснулся он мгновенно. Легкий шелест, скрип снега под ногами… Вадим замер, боясь шевельнуться. Шаги приблизились, а затем юноша услышал женский голос:
– Нет, я не пойду… нет…
Вслед за этим раздался тихий мужской, но Вадим не разобрал ни слова.
– Ой, перестань… Нет, Хот, я не хочу, – отнекивалась женщина. – Перестань, сказала… не пойду.
Беглый князь осторожно повернул голову, освободив себе поле зрения. Сквозь дыру в крыше блеснули звезды.
Эти двое вошли внутрь, и теперь Вадим слышал и видел все отчетливо.
– Да перестань, Гилла, в прошлый раз ты была более сговорчивой, – дружинник привлек девушку к себе. – Ну поцелуй.
– Отец с охоты вернулся, – уперев руки ему в грудь, пыталась высвободиться Гилла, – мне пора…
– Ну хотя бы один поцелуй.
– Нет.
– В щечку.
– Я сказала – нет.
Девушка вырвалась, грациозно отбежала в сторону – и аккурат к месту, где прятался Вадим. Под ее ногами зашуршала солома, она едва не наступила на его ноги.
Мужчина уверенно приблизился. Юноша признал его почти сразу, тем более что он оставил ему о себе четкую память.
– Ну, Гилла, – продолжил ухаживания дружинник, – видишь, я ранен. – Он указал на подрубленное ухо. – Что, тебе меня не жаль?
– Это в бою тебя? – девушка сделала роковую ошибку и протянула руку к его лицу. – Больно?
– Уже нет, – он перехватил ее руку и прижал ее ладонь к своему лицу. – Но знаешь, как больно было, у–у…
– Бедненький…
– Ага. Их, знаешь, сколько было…
– Кого?
– Разбойников.
– А–а…
Вадим прекрасно видел, как хитрец, заговаривая зубы, приобнял ее за талию.
– Мы бились с ними, у–у, – горделиво продолжил Хот, – всех изрубили.
– А много их было?
– Десятка три, не меньше.
– А это много?
Дружинник сжал ее руки в своих.
– Какие у тебя ручки…
– Так это много?
– Видишь, пальчики твои – их десять, и у меня десять… так вот еще столько же…
– Много…
– Да, много.
– И вы их всех?
– Говорю же, дурочка, всех до единого убили. – и он быстро закрутил ее руки за спину и хищно впился в ее губы.
– Пу–ус… да пусти же, говорю…
Она отдернула голову назад, но Хот уже наклонился и увлек девушку за собой. Они оба упали прямо на Вадима.
– О–о–ой! – испуганно взревела Гилла, почувствовав под собой… холодную сталь клинка.
– М–м–м, – промычал Вадим, почувствовав, как холодная сталь впилась ему в… в то самое место!
– Что? – непонимающе озираясь по сторонам, прокричал Хот. – Что… кто здесь?
Представляться Вадим не стал. Как черт из табакерки, он вылетел из своего укрытия, разбрасывая солому. Он оттолкнул девицу в сторону и с размаху заехал дружиннику ногой по морде. Хот опрокинулся навзничь.
– О–о–ой! Тати! Убили! – голосила девка так, словно ее режут.
– Заткнись! – зло рявкнул на нее Вадим и тут же плюнул, поняв бессмысленность уговоров. Этот дикий крик и так, наверное, слышала вся округа, и сейчас вся деревня будет здесь во главе с людьми воеводы. Пора было убираться. Вадим перехватил поудобнее меч, и тут поверженный Хот начал подниматься.
– А–а–а, надоел, зараза!
Князь руссов вскинул меч и приложил дружинника рукояткой по его бестолковой голове.
– Ратуйте! – Гилла голосила во всю девичью грудь. – Убили!
Вадим, не оборачиваясь, стремглав кинулся прочь, подальше от этого сарайчика. Хорошо хоть выспаться успел…
На голодный желудок бежалось легко. Он стремился как можно больше выиграть времени, и оттого его размашистый бег становился с каждой минутой все быстрее. Погони было не избежать. То, что это был именно он, воевода Тилей наверняка сообразит первым. И то правда, а кто это мог быть, кроме беглого князя руссов. Может статься, что и Хот признал его. По всему выходило, что фора у него не очень большая. Сейчас сбегутся на сирену Гиллы, сделают выводы – и айда седлать коней…
А ведь могут и не седлать. Чего их седлать–то? Вон они следы на снегу, точно выдадут беглеца.
Добежав до кромки леса, Вадим оглянулся. Ну, так и есть – бегут, сердешные, спотыкаются…
* * *
Как на грех заныла нога. Боль саданула по давнишней ране, бежать стало неловко. А надо, ох как надо…
В сущности, глупо как–то вышло. И приспичило же этому Хоту. Вот и имечко у него дюже подходящее. Хот он и есть хот! Чтоб его…
Петляя меж деревьев, как заяц, Вадим пытался оторваться от погони. Может, не сунутся ночью в лес, поостерегутся. Так нет же. Юноша отчетливо слышал доносящуюся позади ругань и хруст сучьев под ногами. Ломились не разбирая дороги, в надежде схватить беглеца. Как же, князь–то, поди, не пожалует – упустили русса. Вот теперь и старались дружинники, гнали, словно волки, долгожданную добычу.
Вадим не заметил под снегом ямы. Нога предательски подвернулась, и он припал на колено. Боль прошила конечность. Он, сжав зубы, поднялся, попытался сделать шаг… Баста – отбегал. Ох, как не хотелось вновь оказаться на телеге с закрученными за спину руками.
Он покрутил головой, взглядом отыскал сосну покрупнее. Подгибая ушибленную ногу, доскакал до нее. Оперевшись на ствол дерева, Вадим вынул меч и стал ждать. Оставалась еще последняя, весьма хрупкая и сомнительная надежда, что преследователи впотьмах собьются со следа и пройдут стороной. Маленький, но все же шансик.
Голоса и шум бегущих людей приближались. Сколько их? Трое, пятеро… десяток? А если еще деревенские подключились? Руки в предчувствии схватки зачесались, под ложечкой приятно кольнуло. Он уже стал свыкаться с этими ощущениями. Всегда, так теперь всегда перед схваткой. Не зря же твердила покойная Елена Константиновна про дух воина и все такое…
Уж он и не знал точно, что там насчет духа воина, но кровь запульсировала быстрее, наполняя все части тела энергией.
На него наткнулись двое дружинников, шедших рука об руку. Они были без доспехов, но с мечами в руках. Оба шумно дышали, припарились, догоняючи.
– Он здесь! – на весь лес огласил один из них.
– Нашли! – поддакнул другой чуть тише.
Вадим сделал глубокий вдох, задержал дыхание и выдохнул ртом. Он почувствовал приятное облегчение. Его дух был спокоен, а тело готово к бою.
– Где? – донеслось из темноты.
– Да тут мы! – прокричал дружинник, остановившись напротив беглеца. – Тут, воевода!
К этим двоим через секунду примкнул еще один боец, и тоже без доспехов, а еще через мгновение появился и сам Тилей в полном боевом комплекте, в кольчуге, в шлеме и с обнаженным мечом в руке. Вадим уловил движение справа. Два огонька вспыхнули в ночном лесу и стремительно поплыли навстречу.
– Ну что, добегался? – тяжело дыша, спросил воевода.
Вадим не ответил.
Тилей умело восстановил дыхание.
– Кидай меч, не тронем!
– А может, вам кинуть мечи, и тогда я вас не трону, – нахально заявил князь руссов.
В это время подбежали двое с факелами. Мизансцена достаточно осветилась.
«Шестеро, – про себя пересчитал их Вадим, – м–да–а…»
– Ты окружен, – как будто прочитав его мысли, изрек воевода, и в подтверждение его слов Вадим расслышал позади себя шорох.
– Кидай меч, а не то…
– Что, а не то? Убьешь? – и беглец ехидно улыбнулся. – Так двум смертям не бывать. И вообще, ты как, собака, с князем говоришь?
Издевка сработала. Желваки на лице воеводы заходили ходуном. Он кивнул своим дружинникам и первым бросился в атаку.
Вадим ждал этого маневра, он был готов. Его меч вылетел навстречу Тилею. Резкого движения снизу вверх воевода не уловил. Лезвие рассекло ему ляжку, а Вадим уже возвращал меч назад. В обратном движении клинок рубанул воеводу поперек груди. Спасла только добротная кольчуга, однако удар был настолько силен, что его отбросило назад, на одного из дружинников. Секундная заминка в атаке, а Вадим уже вновь занес меч для удара. Двое бойцов почти одновременно сделали выпады, метя в шею. Князь руссов мгновенно сполз вниз по мерзлому стволу, и оба удара пришлись по сосне. Зато его меч рубанул сбоку, достав сразу обоих. Лезвие подсекло дружинникам ноги, но, видимо, недостаточно глубоко, они устояли. Вадим моментально рубанул еще раз, перенося вес на здоровую ногу. Удар достиг цели, задев плечо одного из нападавших. Однако в дело вступили еще два воина. Один из них сделал обманный замах, Вадим среагировал молниеносно, поставил блок, но удара не последовало. Вместо этого второй боец, пригнувшись, поднырнул под руку обороня–ющегося и подсек Вадиму предплечье. Князь руссов ответил на этот обман ударом локтя в висок…
Но он увлекся лобовым столкновением и совершенно позабыл, что в тылу у него, за деревом, кто–то есть. Веревка, вылетевшая сзади, захлестнула шею Вадима, резко натянулась и прижала его к стволу сосны. Подрубленная рука дрогнула и выпустила оружие, но он сумел перехватить его левой рукой, а проклятая веревка душила, не давая вздохнуть. Вадим попытался ногой отпихнуть навалившегося на него спереди дружинника и в то же время мечом попытался перерубить удавку. Но этот трюк подходил скорее для цирка, нежели для реальных событий…
Он получил рукояткой меча в лоб, дернулся было еще раз, но получил рукояткой повторно. Этого ему хватило. В голове словно щелкнул невидимый выключатель, мир в его глазах потемнел и сузился до маленькой, часто моргающей звездочки.
Глава девятая. Тайные тропы
Куда заведет меня дорога,
Я не знал…
И где конец моей дороги,
Знать я не хотел…
Очнулся он оттого, что кто–то энергично тряс его за плечо.
– Вадим! Вадим!
Сознание возвращалось неохотно. Кисельная пелена держала крепко, не отпускала.
– Вадим! Да очнись же ты, – звал на удивление знакомый голос, – вставай!
Юноша превозмог это нелепое состояние и разлепил глаза. Резкость зрения вернулась не сразу. Слабые очертания склонившегося перед ним человека продолжали дергаться и произносить, как заклинание.
– Вадим, очнись… Вставай… пора, пора!
Бывший десятник моргнул несколько раз и наконец сфокусировал взгляд. Было светло, сквозь голые деревья к земле пробивался солнечный свет.
– Палей? – не поверил он своим глазам.
– Я это, я!
– Как ты тут?
– Вставай! – потянул за руку Палей. – Видать, крепко тебя приложили…
– А? Что?
– Да поднимайся же ты!
Щербатый помог Вадиму подняться. Словно после хорошей пьянки, ноги юноши дрожали, и он оперся о плечо новгородца.
– На вот, испей, – предложил Палей, протягивая раненому кожаную фляжку.
Жидкость с явным привкусом меда немного взбодрила. Вадим обвел взглядом место ночного боя и удивился. У той сосны, где он держал оборону, рядком возлежали новгородские дружинники, крепко опутанные веревками и с кляпами во рту. Среди них юноша приметил и воеводу Тилея. Некоторые воины были поранены, на одеждах запекалась кровь. Но, кажется, все были живы, судя по широко распахнутым глазам. Они взирали на князя руссов и на его спасителя.
– Это кто их? – недоуменно спросил Вадим. – Уж не ты ли?
– Ну, не я один, – скромно ответил Палей, – нашлись доброхоты. – Щербатый улыбнулся и кивнул в сторону.
Медленно повернув отяжелевшую голову, Вадим узрел десяток вооруженных воинов. И, кажется, это был десяток Палея, что примкнул к его конвою прошлым днем.
– Это кто ж такие?
– Мой десяток, – гордо ответствовал Щербатый.
– Не понял, – устало протянул Вадим. – Новгородцы?
– Руссы мы, княже, руссы, – едва заметно поклонился Палей. – Не сомневайся.
Вадим схватился за голову, почувствовав легкое головокружение.
– Опять не понял…
– Дозволь, княже, по дороге тебе все обсказать, а сейчас уходить надо.
– Куда?
– Куда велишь.
Ох, тяжело было Вадиму сообразить, что происходит. Голова раскалывалась, ныло подрезанное предплечье. Он машинально потрогал раненую руку – ты смотри, уже успели перевязать.
– Рана неглубокая, – заметив его жест, пояснил Щербатый, – до свадьбы заживет.
– Ага…
– Пойдем, княже, кони наготове.
– А где Валуй? – вдруг вспомнил Вадим.
– Жив–здоров. – Палей цокнул языком. – Спит в избе. Мы его отваром маковым напоили, чтобы он…
– Понятно, – кивнул Вадим, верно уловив ход мыслей, – уходим!
Он сделал шаг по направлению к строю воинов.
– Княже (ох, до чего же дико было слышать Вадиму это обращение к себе. Ну не привык еще…), княже, – повторил Щербатый, – что с этими делать?
Вадим поворотился к пленникам. Оставить тут, на морозе? Это верная смерть – кто их будет искать? А убивать их ему не хотелось. Отпустить? Так ведь в погоню кинутся. Вон, волками глядят, особенно воевода. Нет, этот не простит, не спустит.
– Оставим здесь, – распорядился молодой князь, – пусть посидят, подумают, только…
Вадим подошел к Палею и вынул у него из–за пояса нож.
– Вот. – Князь воткнул нож в снег, метрах в десяти от пленников, и, более не глядя на них, направился к своему, неожиданно разросшемуся отряду.
– Уходим, Палей! Где кони?
– У поля, княже, тут недалече.
– Веди!
* * *
– Куда, велишь, княже, – осмелился спросить Палей, когда они уселись в седла.
– В Новгород, – кратко ответил Вадим.
– Но…
– Никаких но, Палей! Мне надо повидать там кое–кого.
– Это опасно… да и мы уже разоблачили себя. – Десятник указал на своих людей. – Нам обратного ходу нет.
«Черт, а ведь он прав», – задумался Вадим. Конечно, надо было навестить указанных старым князем людей. Надо порасспросить, поразузнать, что к чему. А то он уже подзапутался в местных интригах. Кто тут кому брат, сват, кум или враг?
– А вам всем и не следует маячить в городе. Я пойду один, – твердо решил Вадим. – Есть где, у кого под Новгородом схорониться?
Палей задумался.
– Найдем.
– Место надежно?
Щербатый уверенно кивнул.
– Вот и хорошо. Давай прямиком туда, там все и обсудим. Поехали!
Палей первым тронул лошадь, Вадим за ним, а следом и весь десяток руссов. Полем обошли деревушку, вброд пересекли маленький ручеек, еще не затянутый льдом, и по едва приметной лесной дорожке стали забирать в сторону от людных мест.
К полудню пошел снег. Сначала кружили крупные хлопья, а затем плотная белая стена окутала мир. Продвигаться стало затруднительно, и Вадим решил скомандовать привал. Как раз Палей заприметил подходящее место под кучно растущими елями.
Расположившись, перекусили имеющимся хлебом и вареными яйцами. Признанный князь руссов до того оголодал за время своих мытарств, что лично уничтожил полкаравая и с добрый десяток яиц. Пережидать непогоду пришлось почти до самых сумерек.
– Пора, – коротко изрек Вадим, хотя и понимал, что ночью передвигаться будет не очень комфортно. Впрочем, понимал он и другое, уходить надо подальше от людей новгородского князя, которые могли уже и развязаться за это время. Могли они и местных людишек на поиски поднять, а могли и к боярину Жирославу (или еще к кому, кто тут из бояр поблизости) за подмогой послать гонца. Как ни крути, а у Вадима не больше суток, чтобы оторваться от преследователей и запутать следы. Вот только следы… прошедший снег только на руку, он надежно укутал землю и замел все приметы.
* * *
Какими тропами шел их отряд, одному Палею было ведомо. Впрочем, Вадим решил полностью положиться на Щербатого, собственно именно ему князь руссов был обязан своим спасением.
Шли медленно, друг за другом, так что голова позади идущей лошади упиралась в круп передней. Лес то отступал, то вновь смыкался, наглухо преграждая движение. Тогда едущий впереди Палей сворачивал в сторону, выискивая путь.
На ночевках Вадима страсть как распирало расспросить Палея обо всем. Но что–то его сдерживало… А барский голос внутри шептал – обожди, не спеши, доберетесь до места, там все толком и расспросишь. Хитрый такой голосок, с княжеским налетом величия…
После двух дней беспрерывного кружения, вконец обессилевшие лошади вывезли отряд на обширную лесную елань. Еще на подъезде Вадим уловил запах дыма. Выехав на открытое место, они узрели пять изб. Эти, не в пример видимым Вадимом ранее в новгородских деревнях, были значительно шире и добротнее, что ли, а одна так и вовсе походила на боярский терем. Весь хутор был обнесен, сразу видно, новым частоколом в два человеческих роста. Имелись и ворота, которые, несмотря на день, были закрыты.
– Вот и добрались, – констатировал Палей, указывая вперед.
Их тут же заметили, за частоколом замелькали головы людей в шапках, а некоторые даже в шлемах.
– Тихое место, говоришь? – спросил Вадим, косясь на торчащие из–за частокола копья.
– Так наше место, – многозначительно ответил Палей.
– А люди?
– Наши. Руссы!
– Ну–ну…
– Не сомневайся, княже. Мы признали тебя, и они признают. Меч князя у тебя и стяг…
С этими словами он извлек из–под одежды мятую тряпицу. Вадим взял стяг руссов, а затем решительно протянул обратно.
– Надо подновить или сделать новый.
– Понял, – кивнул Щербатый.
Отряд подъехал к воротам наполовину полета стрелы.
– Эй, Бряг! – громко позвал Палей. – отворяй! Не видишь, что ли – мы это!
– Где тебя собаки носили, Палей? – донеслось из–за стены. – мы уж думали, ты совсем в Новгороде обжился.
До Вадима донеслись ехидные смешки.
– Петух тоже думал… – отозвался Щербатый. – Отворяй, говорю! – И, не дожидаясь ответа, первым тронул лошадь вперед.
Ворота дернулись, и две массивные створки стали расходиться. Отряд по двое втянулся во внутренний двор.
– Чего застыли? – строго спросил Палей окруживших их людей, – кланяйтесь! Се князь наш – Вадим!
Вадим принял горделивую осанку и нарочно поправил меч на поясе, – мол, нате, смотрите.
Десятки глаз устремились на него. Пронзали сбоку, снизу – изучали. После минутной паузы стоявший ближе всего к Вадиму седой мужик в красном суконном плаще склонил голову. Остальные обитатели маленькой крепости последовали его примеру, но поклонились заметно ниже.
– Рад видеть нового князя руссов, – подходя, объявил седой. – Уж мы заждались… Я Бряг – твой… – он осекся. – Воевода Вадима Старого.
* * *
Обжитое хозяйство руссов, устроенное под самым носом новгородцев, порадовало нового князя. Особенно баня с вениками, которая пришлась как нельзя кстати с трудной дороги.
Чистого, напаренного князя проводили в терем на первый этаж и усадили за стол. Трапезная оказалась большой, как раз во весь этаж. За столами уже восседали все имеющиеся в крепости дружинники, а несколько женщин расставляли скромные яства.
Несколько десятков больших жареных щук заняли места по центру стола. Рядом неприметно устроились блюда с жареной мелочью. Вадим разглядел окушков, карпиков и что–то там еще…
Следом за рыбой появились горшки с… Вадим одним глазом заглянул вовнутрь. Очень походило на рагу, во всяком случае с виду. Вон морковка, капуста, кажется, мелко нарезанная репа. Скорее всего, репа, не картошка же. И еще вроде грибы. Нет, определенно овощное рагу с грибами.
Очень скромное блюдо с каким–то паштетом было поставлено прямо перед князем. Ну и в довершение всего двое слуг вкатили в зал совсем уж «скромную» бочку, литров на сто!
Вадим следил за приготовлениями молча, лишь изредка утирая пот с лица – все же хороша была баня. Заметив недочет в работе слуг, Бряг быстро кивнул в сторону, и перед князем возникла кружка до верхов наполненная… клюквенным морсом.
Из бочки нацедили объемистую братину и с поклоном подали Вадиму. Без малейшего колебания юноша принял емкость и встал.
– В трудное время, други мои, выпала нам доля стяжать свое княжество. Враги нынче повсюду, но мы крепки в нашей вере. Правда за нами! Выпьем, други, чтобы нам поскорее вернуться в наше Белоозеро!
Вадим приложился к братине а мысли бежали… «Во, загнул», – подумал молодой князь, наслаждаясь холодным пивом.
Отпив, он передал братину Брягу.
– Боги всегда были за руссов, – продекларировал он, – я пью за то, чтобы уже летом наш князь был на столе белозерском.
Испив, воевода передал емкость, и она пошла по солнцу. Признаться честно, дальше Вадим не очень следил за многочисленными тостами и здравицами в его честь. Усталость нахлынула внезапно и, помноженная на послебанное пиво, стала туманить взор. Он отменно поел, оценив искусство местных стряпух. Попробовал паштет, он тоже оказался рыбным. В общем, рыбный день да и только. «Пост у них, что ли?» – подумал Вадим и сам не заметил, как стал клевать носом.
Спохватился он от дружного: «Здрав будь!» Мгновенно разлепил глаза и через силу улыбнулся. Негоже обижать невниманием верных людей.
Братина вернулась к князю полупустой. Он заставил себя встать и вновь сказать:
– Благодарю вас, други, за верность вашу!
* * *
Вадим проснулся на мягкой кровати, в просторной комнате с двумя маленькими оконцами. Как он сюда попал, молодой князь помнил смутно – устал очень.
Проснувшись, почувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Сам оделся и спустился вниз, в трапезную. Сегодня уже ничего не напоминало о том, что вчера тут пировали четыре десятка воинов. Столы были прибраны, лавки убраны, а полы начисто вымыты.
– Князь встал? – услышал он за дверью голос Палея.
– Да вроде нет, – ответил ему женский голос.
– Сбегай–ка, проверь. – И Палей, толкнув дверь, вошел в общий зал. – Княже…
Вадим восседал скромно, за боковым столом.
– Княже, – повторил Щербатый и поклонился, но тут же опамятовал и прокричал в раскрытую дверь: – Илла, князь встал! Илла!
Палей призакрыл дверь, а Вадим уже слышал, как затопали быстрые ножки по доскам лестницы.
– Зови Бряга, – распорядился он, и Палей тут же унесся выполнять поручение.
Когда воевода вместе с десятником вошел в трапезную, перед Вадимом уже красовались большой пирог и объемистая крынка с простоквашей. Князь своей рукой разлил по кружкам молочный напиток.
– Садитесь, – предложил Вадим, нарезая пирог.
По всему видно, что они уже позавтракали, но приняли из рук князя по куску пирога и, немного откусив, запили простоквашей.
– Ну, раз не голодны, – рассказывайте, – кивнул им Вадим, отдавая должное вкусному пирогу с яблочной начинкой.
Палей переглянулся с воеводой.
– Давайте–давайте, – подтолкнул их князь, – все по порядку… Во–первых – я хочу знать, как вы тут обосновались под Новгородом… Мы ведь под Новгородом?
– В полдне пути конному, – ответил Палей.
– Ну вот. Так, значит, как?
Воевода кашлянул в кулак.
– Дозволь, княже?
Вадим дозволил.
– По ту пору, когда варяги приступили к нашему граду…
Молодой князь сидел, уставившись в одну точку на столе, словно его там чем–то привлекала маленькая крошка… Он, продолжая жевать, внимательно слушал рассказ воеводы и дополнения, которые вставлял десятник Палей. Он слушал и размышлял, делая для себя выводы…
«Так–так… Вадим Старый, значит, сам распустил дружину, а говорил, что все погибли – вот хитрец. Ага… и приказал им быть поближе к Новгороду… устроиться да ждать. Каков! Палея с десятком даже в дружину новгородского князя определил. Ну, конечно, чтобы они били варягов да и заодно за новгородцами приглядывали. Выходит, что варяги не милы были старику пуще новгородцев. Ну, за это спасибо князю – пригодились верные люди. Меня вон как ловко выручили. Ну–ну… а воевода, значит, окопался тут с тремя десятками воинов да еще и с бабами. Ага… купец типа. Зажиточный купец! Так. Молодцы, служивые, ох молодцы! А что там было про варяж–скую кровь в роду руссов? Тилей орал там что–то… Что? А–а–а, один из родов варягов поселился в Белоозере. Ярл Олаф, ага… и Гутрума помогал бить! Ну понятно – потом все переженились. Их девки за наших пошли, их воины на наших… Породнились руссы с Олафом. Обычное дело! А видишь, как оно не на руку… Новгородцы теперь и думают, что руссы не лучше варягов. М–да… дела. А что там еще про князя новгородского, про Боривоя?»
– А что князь Боривой? – спросил Вадим, закончив трапезу. – Что, он тоже на старого князя зуб имел?
– Наговор это, – резко запротестовал Бряг, – Боривой не желал худа руссам.
– Это как же так? – не поверил Вадим. – Мне князь сказывал, что промеж ними змея проползла?
– Ага, – кивнул Палей, – видали мы ту змею, да и ты, княже, видел…
– Что?
– Это тебе, княже, надоть Худоту в Новгороде расспросить, – перебил воевода. – Он больше нашего знает. Давно живет на этом свете…
– Свидимся – расспрошу! Так что за змея?
Палей покосился на скорчившего недовольную мину Бряга и все же решился:
– Медвежий род чудинов – та змея!
– Как?
– Я вот что мыслю, княже, – вставил воевода, – не с руки тебе в Новгороде объявляться. Если велишь, я верного человека пошлю за Худотой. Он купец, так что ничего дурного никто не приметит, коли он соберется по весям торговать. К тому же санный путь вот–вот встанет.
– Больше вашего, значит, Худота знает? – хитро спросил Вадим.
– Да.
– Тогда велю доставить его сюда, – распорядился молодой князь, – и еще пусть прихватит с собой коваля Скрябу.
При упоминании имени кузнеца, воевода с десятником нехорошо так переглянулись.
– Что? – спросил князь.
– Нету Скрябы, княже, – похоронно изрек Бряг.
– Это как?
– Потоп он, – уточнил Палей, – еще по лету потоп. Рыбарить на Ильмень пошел, да перевернула лодку волна… Так что как есть – потоп.
Глава десятая. Воинские забавы
Он вскинул вверх копье
И прокричал: – Вперед!
Гонец в Новгород ускакал в тот же день. А Вадим, дабы не маяться в раздумьях, решил устроить воинству смотр. За Брягом, раз уж был воеводой при старом князе, Вадим оставил старшинство. Воевода мигом собрал имеющиеся белозерские силы и выстроил их во внутреннем дворе во фронт, по двое в ряд.
Молодой князь оглядел дружину. Мечи, копья и щиты есть почти у всех. Есть и несколько лучников, а вот насчет кольчуг и шлемов слабовато. Если не считать воеводу и десятника Палея, которые для парада облачились в кольчуги и шлемы, то подобным снаряжением могли похвастаться всего пять человек. Остальные довольствовались либо кожаными доспехами, либо и вовсе прикрывали тело звериными накидками. Шлемы из толстой кожи, укрепленные металлическими полосами, были только у десятка Палея, у других бойцов имелись только шапки.
– Четыре десятка… – в задумчивости протянул Вадим, пересчитав воинов, – не густо… Коней сколько?
– Два десятка будет, – отрапортовал воевода, – только мы конному бою не обучены.
– Но ездить–то верхом умеете?
– Ну, так это, знамо дело…
– Конному бою, говоришь, не обучены… Так–так–так…
Зрел у него в голове один план. Неплохо бы за–иметь пару десятков конницы. Правда, Вадим и сам только ездил на коне, но вот сражаться верхом не доводилось. Хотя чисто теоретически можно представить… Да что там теоретически – надо пробовать. Что главное в кавалерии? Первый таранный лобовой удар! Сила и мощь!
– Ну–ка, воевода, выводи коней.
– Всех?
– Давай для начала десяток.
Вадим не успел понять, как, каким образом Бряг подал сигнал, но в мгновение ока во дворе возникли суета и неразбериха. Но это только для неопытного глаза. На самом деле белозерские дружинники лихо выгнали коней из конюшни и так же быстро оседлали их.
– Палей, дай копье, – попросил молодой князь.
Десятник подал оружие. Вадим приставил копье к ноге. Так, обычное дружинное копье, примерно такими пользуются и новгородцы, и варяги. Длина вместе с наконечником чуть ниже его роста. Значит, где–то метр семьдесят – коротковато.
– Больше есть?
– Нет, – покачал головой Щербатый.
– Надо сделать, – повелел князь. – И чтобы длиной вот так, – Вадим вытянул руку вверх, подразумевая где–то два тридцать. – Сможете?
– А чего не смочь. Сможем, – ответил Бряг.
– Вот и хорошо. А сейчас, воевода, отбери десять воев, да чтобы в седлах держались крепко. И вон тех, в кольчугах, давай… И тащите жерди в длину, какую указал.
Бряг, по глазам было видно, понял задумку князя. Его бородатое лицо расплылось в довольной улыбке.
– Сделаем.
– И кого отберешь, гони на поле перед воротами, а ты, Палей, – он повернулся к десятнику, – с остальными раздобудьте мешки, да хорошо бы набить их сеном или соломой… или тряпками какими.
– Ага, сыщем.
* * *
Приказания молодого князя были выполнены примерно за час. Небесное светило только–только вошло в зенит, небо прояснилось, пропуская к земле солнечные лучи. Легкий морозец приятно бодрил, дышалось великолепно.
В седлах, ожидая дальнейших распоряжений, восседали десять человек, остальные, пешие с мешками и жердями, стояли тут же.
– Так, хорошо, – оглядел Вадим дружину. – Палей, ставьте чучела вон туда… да–да… подальше, ага… еще, еще пару шагов. Вот. Хорошо!
Манекены–мишени наконец были выставлены в четком порядке, образовав небольшой и неплотный строй. Расстояние до них было не больше ста метров, но князь думал, что для разбега должно хватить.
– Коня! – попросил он, оборачиваясь к воеводе.
Ему подвели вороную кобылу. Ловко вскочив в седло, Вадим подобрал повод.
– Давай жердь.
Бряг лично подал князю импровизированное копье. Юноша перехватил жердь поудобнее, приноравливаясь к весу.
– Так, вои, – обратился Вадим к дружине, громко, чтобы все слышали, – это у вас копье.
При этих словах пешие подали своим конным товарищам жерди.
– Держать вот так, – продолжил Вадим. – Все видно? Хорошо. Атаковать будем дружно, в плотном строю. При наскоке на врага руку отводим назад и выкидываем вперед перед самым ударом. Все понятно? Повторите.
Дружинники перевели жерди в боевое положение и попытались изобразить удар. Вышло неплохо, да что там, хорошо вышло! В конце концов, они ведь умели орудовать копьем в пешем строю. Ну а это копье пусть чуть длиннее и тяжелее, но все же принцип тот же.
– Так. Хорошо, – продолжил князь. – У нас две задачи. Первая – удержать строй. И вторая – каждый должен поразить мешок. Проткнуть его на скаку! Понятно?
Бойцы дружно закивали головами, – мол, чего там, княже, все понятно.
– Тогда пятеро слева, пятеро справа от меня – стройся!
Вершники заняли указанные места.
– В атаку! – прокричал князь и пришпорил кобылу.
Тронулись почти разом, но к середине строй сбился, а до мешков в равнении доскакала только половина.
Вадим сделал удар – попал и проскочил дальше. Притормозив, князь развернул коня.
– Давай за мной! Посмотрим, что там у нас.
Подъехали к мишеням.
– М–да, – протянул Вадим, – не густо. Вместе со мной врага поразили четыре человека. А остальные враги вдогонку огрели вас топорами, так что наш десяток тоже понес потери… Не годится. Еще раз!
Мешки поправили, а вершники заняли исходные позиции.
– Так, вои! До середины пути скачем, держа копья вверх, – он решил исправить эту очевидную ошибку.
При первой атаке он сам почти тут же перевел копье в боевое горизонтальное положение, а удержать его на всем расстоянии было нелегко. Потому что, когда мишень приближается вплотную, рука уже дрожит, и стоит немалых усилий попасть в цель.
– Все понятно? Держать вверх. А когда я опущу копье, то и все разом вниз. И держите строй. Что это за разрывы? Идем плотно! Понятно?
Бойцы закивали.
– В атаку!
Строй сорвался с места. Вадим посмотрел по сторонам. Идут хорошо, во всяком случае, пока…
С середины он начал ускоряться, одновременно переводя копье в горизонтальное положение. Вот они мешки – удар! Есть! Проскакали вперед, разворот – и обратно к мешкам – полюбоваться на проделанную работу.
– Уже лучше – пять попаданий! Возвращаемся.
Он на секунду задумался. Строй перед самими мишенями вновь сбился, так не годится. Тут нужен определенный маневр – сигнал, чтобы все поняли и дружно сменили аллюр. При одновременной смене темпа бега строй не разомкнется.
– Хорошо, вои. Теперь делаем так – я опускаю копье и перехожу на галоп. Вы все делаете то же самое. Опустили – и в галоп! Только разом. Иначе не годится! Понятно? Ну, раз понятно… В атаку!
Ух, как хорошо пошли по уже утоптанному снегу. Земля подрагивает, лошади похрапывают, седла поскрипывают…
Перевод копья – галоп. Разом в мишени!
– Хорошо, други мои! Ах, хорошо! Семь попаданий! А ну–ка еще разок!
Упражнение повторили еще раз и еще раз…
Молодой князь без устали гонял дружинников, пока не добился девяти попаданий.
– А ну, кто тут у нас мазила? – громко вопросил Вадим. – Кто третий от меня ошуюю?
Чуть тронув коня, вперед выступил молодой боец.
– Я, княже, – виновато опустив голову, признал он.
– Как звать?
– Вран.
Князь оглядел парня – тот под стать своему имени был черный, словно ворон. Черные волосы и только что начавшие пробиваться усы, даже кожей парень вышел немного смуглый… прям как у Пашки. Эх, Пашка, Пашка. Где ты теперь, друг Пашка? Может, у этого Врана тоже корни чудинские?
– Ну что ты, Вран, все мажешь, – пожурил воина князь, – ты все делаешь, как я говорю?
– Все, княже. Как есть все делаю…
– А чего же мажешь? Видишь, твои товарищи все мешки издырявили, а ты?
– Конь у меня, княже…
– Что конь?
– Прихрамывает.
– Воевода! Поменять вою коня! – деловито распорядился Вадим и подбоченился.
«Ну прямо отец–командир, – усмехнулся он про себя, – ни дать ни взять».
Воевода живо распорядился и парню привели нового коня.
– Вот этот не хромает, – заметил князь, – попробуй мне только смажь! Дружина, на исходную! Приготовились! В атаку!
Рванули лихо, некоторые даже с улыбочкой, видать по сердцу пришлась им забава княжеская. Да и какой же настоящий боец не рад преуспеть в воинском искусстве!
Перевод копья получился слитно… Держа почти идеальное равнение, отряд на всем скаку сокрушил строй соломенных мешков! Ура!
– Вот это дело! Вот это молодцы! Хвалю! – ликовал Вадим, хотя сам себя мысленно пожурил. Его удар пришелся вскользь – рука устала, что ли? Ну да бог с ним, главное, вся десятка поразила цель! Вот радость–то!
– Молодцы! – повторил князь. – Теперь закрепим успех! На исходную!
Еще одна атака прошла выше всех похвал. Весь десяток четко отработал все этапы и поразил мишени.
Медленно, шагом, конный десяток с улыбочками подъехал на исходную.
– Вот видишь, воевода, теперь у нас есть конный десяток. И не просто вершники, а конные дружинники. Весь десяток зачислить с сего дня в мою личную гвардию.
– Прости, княже, в личную гва…
– В личную охрану, – поправил Вадим, – а ты, воевода, завтра сам будешь ходить на мешки с другим десятком.
Бряг деловито качнул головой.
– Охотники–то в вершники найдутся? – спросил князь, поворотясь к пешцам. – Или вы своими ногами любите?
Лица многих дружинников мгновенно просияли – желающих было хоть отбавляй.
– Вот и ладно, – подытожил Вадим и, склонившись с седла, шепнул воеводе на ухо: – Ты мне в вершники покрепче воев выбери.
Воевода, сузив глаза, понимающе моргнул.
* * *
Весь следующий день Вадим наблюдал со стороны, как воевода гарцует на пегом жеребце во главе десятка конников, отобранных для занятий.
Князю вынесли из терема удобное кресло с резной спинкой и устелили шкурой. Вадим, удобно устроившись, лицезрел маневры своей нарождающейся конницы.
Бряг обладал хорошей памятью, он великолепно запомнил все, что делал вчера князь, но у него самого удар никак не шел.
Воевода ездил от мишеней к исходной позиции, и с каждым разом становился все смурней. Его жердь упрямо не хотела протыкать мешок. То чуть заденет мишень сбоку, то, едва коснувшись, пролетает мимо. Четкого попадания воевода добиться не смог. Напротив, его бойцы, наглядевшись на вчерашние маневры товарищей, урок усвоили на удивление быстро. Все мешки попаvдали практически одновременно, уже с третьего захода.
В четвертый заход Бряг пошел на хитрость – он стоптал мишень конем.
– Вот, други мои, учитесь! – воскликнул Вадим, вскакивая со своего места навстречу подъезжающим воинам.
– Учитесь у воеводы! – князь подошел к Брягу. – Воинская смекалка и хитрость позволила одолеть врага.
Вадим заметил, что воевода несколько смутился при его речах.
– В бою все способы хороши, дабы повергнуть врага. Запомните это!
В общем и целом упражнения конников шли хорошо…
На третий день молодой князь повелел провести испытания сразу двум десяткам. Чтобы, значит, строй держали, как учил.
Заготовили для этой цели новые мишени в нужном количестве, ибо старые от усердия воинского пришли в негодность. Поистрепали конники манекены в пух и прах.
Два десятка выстроились на исходной, во главе с воеводой. Грудь у парней колесом, лица сияют. А то как же… князь уму–разуму научил, сейчас, мол, покажем, как умеем.
– Давай! – махнул Вадим рукой.
Ух как задрожала промерзлая землица, ух как полетели из–под копыт клочья снега! Строй сорвался с места и пошел, пошел…
Равнение держали практически идеальное, немного только воевода да двое бойцов с правого фланга вырвались чуть–чуть вперед. Ну, это не беда…
Конники на миг перекрыли князю обзор, он лишь слышал, как падают с опор мешки–манекены. Воины проскакали дальше, и когда снежная пыль осела, Вадим узрел полнейший успех своей кавалерии. Все мишени были повалены наземь!
Он вновь махнул рукой, и десятник Палей подал ему коня. Вадим вскочил в седло и рванул к поверженным мишеням.
Конники уже успели развернуться и теперь стояли подле пораженных манекенов в ожидании княжеского слова.
– Ну что же… – одобрительно протянул Вадим, разглядывая последствия учебного боя, – молодцы!
Князь руссов все же приметил, что парочка мешков не была продырявлена копьями, а была попросту сбита и втоптана копытами в снег. На это он пенять им не стал, ведь сам учил, любой ценой – главное, чтобы враг был повержен. Ишь ты, запомнили, чертяки – молодцы!
– Молодцы! – вслух повторил Вадим и тут же обратился к Брягу: – Видел я, лучники у нас имеются, да вон же они… нет? Воевода, не они ли это?
– Они, княже. Вран, Сивояр, Хлуд.
Названные воины чуть подали коней вперед.
– Они, княже, у нас обучены стрелы метать.
Вадим сразу приметил чернявого Врана, которого обучал копейному бою в первый день.
– Так ты, смотри, и стрелы мечешь, и копьем изловчился, – поворотясь к нему, изрек князь. – Ловок.
– Стараюсь…
– Ну, старайся–старайся. Только вот что, воевода, – Вадим вновь обратился к Брягу. – Я желаю, чтобы наши лучники не только в пешем строю врага поражали, но и чтоб на скаку могли. Понимаешь?
Бряг, однако, засомневался, повел плечом.
– Да разве можно на скаку?
– А вы что, вои, скажете? – перевел взгляд князь. – Сможете на скаку в цель попасть?
– Дозволь спытать? – выпалил молодой парень, Хлуд, кажется…
– Дозволяю! Ставьте мишени!
С час Вадим наблюдал, как троица лучников гарцевала по полю на конях и пыталась попасть по мешкам. Занятие, надо сказать, не из простых. Да еще когда сам князь смотрит…
Парни скинули шапки и, смахивая пот со лба, продолжали стрелять, то подъезжая к мешкам, то отъезжая от них. Стрелы упрямо проносились мимо, никак не желая поражать цель.
Лишь к исходу первого часа троице удалось добиться по одному попаданию.
– Первая удача, – громко проронил Вадим, – продолжайте.
И тут из леса выехали сани в окружении десятка вооруженных пеших. Они ни на секунду не замедлили своего движения. Видно было, что шли смело, открыто, ни от кого не таясь.
Их увидел не только Вадим, но и воевода. Мгновенно что–то прокричав, Бряг запрыгнул в седло и во главе двух десятков помчался навстречу.
Пешие воины во главе с Палеем тут же охватили князя в кольцо и ощетинились копьями. Вадим одобрительно качнул головой, мол, молодцы телохранители, хорошо работаете…
– А ну, расступись, – скомандовал князь, – дайте пройти.
– Княже… – попытался протестовать Палей, но наткнулся на колючий взгляд Вадима.
– Расступись, – повторил князь.
Дружинники подались в сторону, и Вадим вышел вперед. Конники воеводы были уже подле незнакомцев, и князь видел, как он обменивается приветствиями с человеком на санях. Воины тоже приветствовали друг друга.
– Кто это? – не поворачивая головы, спросил Вадим.
– Должно быть, Худота, – ответил из–за спины Палей, – ты велел послать за ним.
– Да–да… помню…
Глава одиннадцатая. Новгородские вести
Закрой глаза и не дыши,
Пока не скажешь имя
Того, кто предавал в тиши
И как паук таился,
И яд свой запускал в ночи.
Купец Худота был уже стариком. Прямые, сплошь седые волосы спускались ему до плеч и были аккуратно и ровно подстрижены. Окладистая борода и усы также были седы и ровно обрамляли его морщинистое лицо. Годы лишь немного сгорбили его спину, но старик вполне сохранял величественную и независимую осанку. Будто и не купец, а князь…
– Мое сердце наполняется радостью, – голос купца бархатным наливом наполнил пространство, крепкий такой голос, – у руссов вновь есть князь, это вселяет храбрость во многих, кто ее уже растерял с последних неудач.
«Ну прямо дипломат, – подумал Вадим, – ишь, как стелет».
Молодой князь сидел в трапезной на своем законном месте во главе стола. Гость расположился по правую руку. По левую же сидели воевода Бряг и десятник Палей – все верные люди. Разговор предстоял серьезный.
– Благодарю тебя, Худота, – поднимая кубок, изрек Вадим, – что прибыл так скоро.
– Как только я узнал, то сразу же поспешил на твой позыв, княже, – старик тоже поднял емкость с пенным напитком.
Выпили. Принялись за трапезу. Князь решил дать возможность гостю утолить голод с дороги – так уж было принято. И Вадим разделял этот древний этикет. И в самом деле, что толку сразу накидываться на купца с расспросами. Пусть старик выпьет… ан нет, видно, Худота не питок. К пиву только для виду притрагивается, едва пригубляет – молодец. Пусть купец поест, немного передохнет…
Однако Худота и на еду налегал не особо, видать сыт, что ли? Вадим же напротив успел отдать должное местным стряпухам и с большим удовольствием расправился с отварной курицей, которая была обильно присыпана чесноком и хреном.
– Итак, купец, – официально начал князь и тут же заметил, как тот покривился, – какие вести ты принес из Новгорода.
– Твоему батюшке, княже, – молвил старик, – Вадиму Старому я служил более трех десятков лет. Много мы с ним повидали… и купцом я стал по его велению три года тому…
Вадим понял, что старик обиделся на обращение «купец», видимо, он был куда более значимым человеком в княжестве, чем простым купцом. «Может, и так, – подумал Вадим, – посмотрим…» И все же князь поспешил исправить свою ошибку, зачем обижать старика?
– Не серчай, Худота, мало времени отвели боги нам с Вадимом Старым для разговоров. Не все он успел мне поведать, но говорил, что вы, его верные слуги, доскажете остальное за него. Прошу тебя, Худота, растолкуй мне, что должен. Верю, что князь готовил тебя для встречи со мной.
Старик поправил рукава своей темно–синей рубахи и молвил:
– Наш князь, светлая ему память, спровожая меня в Новгород, повелел мне явиться на первый зов молодого князя. А до того времени сберечь казну и людей его.
– Вижу, что ты справился с этим. Дружина хоть и мала мне досталась, но по всему видно – боевая.
При этих словах воевода одобрительно крякнул, мол, чего там, не посрамим.
– Заверяю тебя, княже, – продолжил купец, – что это не вся твоя дружина.
– О как, – удивился молодой князь, – и много ли еще руссов хоронится по лесам? И где?
– Есть еще люди, – уклончиво ответил старик, и Вадиму сей ответ не понравился.
Осторожничает Худота, ох осторожничает… или не верит?
– Вот Бряг да и Палей тоже, – князь кивнул на воинов, – говорили мне, что не кто иной, как ты, поведаешь мне о вражде руссов и словен ильмен–ских. Признаюсь тебе, Худота, что Вадим Старый так и не успел мне толком все обсказать. А чую, это очень важно для меня. Иначе как мне знать? Как возвернуть утраченный стол? Так, может, ты мне поведаешь эту сказку?
Старик испытующе поглядел на Вадима, прямо в глаза. Молодой князь взора не отвел, выдержал проницательный взгляд серых глаз купца.
– Нет, и не было у Новгорода вражды с руссами, – строго, как приговор, произнес Худота, – пока сынок Боривоя не оперился. Именно Гостомысл затаил на руссов злобу.
– Это еще с чего?
– А с того, княже, что почти все чудинские рода под Русью ходят и дань в Белоозеро возят, – старик осекся, – возили… Вот его жаба в сердце и сосала, и он про то стал отцу своему Боривою нашептывать: дескать, неладно, что ежели так и дальше пойдет, то Новгород и вовсе без данников останется. А ведь Новгород о ту пору и сам выход варягам давал.
– А что варяги с Русью не воевали?
– Как же, княже, не смели. Покуда Гостомысл, змееныш этот, не подсобил Гутруму…
– Вот те раз, – не удержался и хлопнул по столу Вадим, – во дела…
– Да, – подтвердил купец, – дела худы стали, когда варяги к Белоозеру подступили. А Гостомысл в обход Боривоя пообещал Гутруму, что новгородцы не выступят в поход, покуда варяги брать наш град станут.
– Хитер этот ваш Гостомысл, – качнув головой, изрек молодой князь, – и расчетлив. Покуда бы варяги и Русь изводили себя в сечах, новгородцы бы силы накопили.
– Истинно так! – сжав кулаки, громогласно пробасил воевода, – истинно так!
– Так, да не так, – охладил всех Худота. – Гостомыслу ходу его планам не давал Боривой. Тот желал объединиться с нами и совместно ударить по Гут–руму.
– Да не вышло… – обронил воевода и тут же уловил строгий погляд купца, чего, мол, старших перебиваешь.
– Гостомысл сдержал слово, – после короткой паузы вновь начал Худота, – убедил отца, что рано еще в поход выступать – силы маловато. А тем временем Гутрум выступил на Белоозеро…
Князь устало выдохнул.
– Далее я знаю.
– После того, как нам, руссам, пришлось рассеяться да словно мышам каким попрятаться до поры, Боривой поддался на уговоры сынка и стал чудин–ские рода под Новгород прибирать.
– Я понял, Худота, понял, – Вадим поднял ладонь, прерывая рассказ купца. – Теперь все встает на свои места. Значит… теперь в Новгороде князем Гостомысл, а он–то уж менее всего рад будет силе руссов.
– Оттого–то и хотел Гостомысл полонить тебя, княже, – уточнил Худота.
– Ясно и так. – Вадим задумался.
И было от чего голову поломать. Княжество Белозерское далеко, людей под рукой мало, с одной стороны новгородцы, поперек варяги в Альдегьюборге… Стоп! А что же в самом Белоозере?
– А кто нынче в граде нашем засел? – спросил он присутствующих.
– Так известно кто – варяги Гутрума, – первым подал голос Палей. – Помнишь, княже, мы на озере брата его перехватили…
– Туда и спешил, верно, – догадался Вадим. – А известно ли, сколько воинов в граде засело?
– С полсотни самих варягов да еще десятка три чудинов, – со знанием дела ответствовал купец, – ну и руссов десятков шесть.
– А что, и такие есть? – округлил глаза князь.
– Есть, – жестко ответил Бряг, – те, кто скурвился и дом свой продал.
– Таких немного, – поспешил вмешаться Худота, – все верные люди, княже, теперь по лесам да болотам хоронятся и ждут твоего позыва.
– Чудины, говоришь, тоже варягам служат?
– Один род чудинский принял руку Гутрума под Белоозером, – вставил Худота, – остальные нет. Вот хоть медвежий род Конди много крови попил у варягов…
– Про то знаю, – уверенно произнес молодой князь.
– Да, – кивнул купец, – только Конди под новгородцев пошел, с ними теперь в союзе.
– Ну это мы еще поглядим, – самоуверенно ответил Вадим, вспомнив о Павле, как–никак теперь он глава медвежьего рода.
Немного помолчали, выпили пива.
– А где еще есть наши воины? Ты говорил, что есть.
– Есть, княже, есть, – заверил старик. – Со мной прибыл десяток да еще десяток прибудет назавтра, я упредил.
– Молодец, – похвалил князь, – это хорошо.
– Надо бы, княже, тебе уходить подальше от Новгорода, – посоветовал Худота. – Не ровен час, Гостомысл выведет дружину за стену, и станут обшаривать все закоулки. Опасно тут сидеть. Береженого и боги берегут…
– За тобой не следили, часом? – встревожился Вадим.
Купец нахмурил седые брови.
– Да вроде нет…
– Вроде нет, – напрягся князь. – Бряг, бери оба десятка и немедля по следам. Обыщи мне там все, обнюхай… мало ли что. Кого встретишь подозрительных – хватай, и сюда.
Воевода браво вскочил и поклонился:
– Все сделаем, княже!
Когда Бряг удалился, князь глянул на старика и нашел в его взгляде недоверие, мол, опять обижаешь, княже.
– Ничего, – успокоил его Вадим, – сам говорил, береженого и боги берегут…
* * *
Ну что еще надо было знать молодому князю? О родах руссов, о знатных семьях, кто жив, кого схоронили? Нет, пуще о тех, кто жив и мог пригодиться. Подробно выспрашивал Вадим у купца и внимательно слушал.
– Марун, Надей и Останец, первые вои руссов должно быть живы, – поведал старик князю, – доходили слухи, что они подались к чудинам на север. Есть еще дети Олафа, – тут старик осекся.
– Знаю про род Олафа, что в родстве с нами, – успокоил его Вадим, – эти варяги нам в помощь против Гутрума стояли, разве не так?
– Так, княже, – заверил Худота, – давно род Олафа Корабельщика живет в пределах Руси.
– Знаю, – повторил молодой князь, – давай дальше.
– Дети Олафа… двое его сыновей Карл и Свен тоже должны быть живы. Скорее всего, они где–то под Белоозером…
– А точнее?
– Точнее не известно, – честно признался старик. – У меня давно нет от них вестей.
– Живы ли?
– Думаю, что да. Юноши они крепкие и ловкие…
– Будем надеяться, – скептически покачал головой Вадим, – а воины при них есть?
– Как не быть… должны быть, вот сколько – не скажу.
– Ясно. Поглядим на месте.
Под конец беседы в зал ввалился заснеженный воевода.
– Извини, княже, – отряхиваясь на пороге, молвил Бряг, – сделали, как ты указал…
– Ну? Не тяни!
– Прошли по следам Худоты – чисто, никого…
– Ну, я же вижу по глазам, – в нетерпении изрек Вадим, – что случилось?
– Потом мы кружок вокруг дали. Отошли на две и версты и…
– Ну!
Воевода приоткрыл дверь и махнул рукой.
– Заводи.
Через порог переступил здоровенный бородатый мужик.
– Валуй! – вскочив со своего места, воскликнул князь. – Валуй, ты как тут?
Вадим обошел стол и направился к бородачу.
– Шел прямо на нас, – продолжил доклад воевода, – мы его и приметили. А он встал и стоит, и спрашивает: не люди ли мы князя русского? А я ему – а пошто спрашиваешь? А он – не твоего, мол, ума дело. Веди, говорит, к князю…
Вадим вплотную приблизился к Валую и, казалось, совсем не слушал слов воеводы.
– Валуй, товарищ. – Князь приобнял его за плечи.
– У меня, говорит, к князю, дело, – продолжал изливать Бряг, – ну мы его повязали… больно уж он подозрителен…
– Хорошо, Бряг, – молодец. Хвалю за усердие, – прервал доклад князь. – Это мой товарищ по дружине – Валуй, – официально представил Вадим всем присутствующим. – Много мы с ним чего повидали… и варягов били, да, Валуй?
Бородач, до сей поры не проронивший ни слова, молча кивнул.
– Ага…
– Ну вот, – похлопал его по плечу князь, – только он – новгородец, но ведь и я до последнего не знал, что буду князем руссов!
Вадим обвел взглядом своих новых соратников. Палей, Худота и Бряг молчали, внимая словам князя.
– Проходи, Валуй, – слегка подтолкнул Вадим товарища в спину, – садись. Голоден, наверное? Поешь и расскажешь, как ты меня нашел. Ведь наши пути разошлись не так давно…
* * *
Что–то тревожное было во взгляде боевого товарища. Вадим это приметил сразу. Причин могло быть множество, да что там ходить вокруг да около…
– Продолжим чуть позже, – повелительно изрек князь, обращаясь к руссам, дав понять, что совещание по вопросам государственной безопасности отложено.
Первым поднялся Худота. Старик с недоверием оглядел Валуя, поклонился и вышел. За ним последовали Палей и Бряг.
– Ну? – коротко спросил Вадим, когда они остались наедине.
Валуй взял стоящую на столе крынку и приложился из горлышка.
– Не ведаю я, как ты обернулся князем руссов, Вадим, – утерев бороду, начал Валуй, – но я с тобой кашу хлебал из одного котла, потому скажу, что слышал…
– Ну?
– Зламышник при тебе, Вадим!
– Кто?
– Не знаю, – пожал плечами Валуй. – Доподлинно слышал, как Тилей говорил, что, дескать, этот русс никуда не денется, и что за ним надежный пригляд имеется.
– Верно ли?
– Сам слышал, своими ушами…
Вадим нахмурился.
– Ты только за этим и пришел?
– Да. Не можно мне при тебе оставаться, Вадим, не можно…
– Что так? Оставайся.
– Не можно.
– Я не собираюсь супротив Новгорода стоять. У меня не Новгород во вражде, у меня с Гостомыслом вашим не ладится.
– У князей не ладится, а вои бранятся.
– Сего не желаю. Новгороду и Белоозеру нужен мир. Один враг у нас – варяги.
– Сие верно, – покачал головой новгородец, – верно, Вадим, только…
– Что только?
– Только новгородцы крепко верят, что руссы и варяги супротив Новгорода стоят.
«Великая сила – пропаганда. И в эти времена», – подумал князь, а вслух изрек:
– Все можно изменить.
– Ну…
– Я нынче же ухожу из–под Новгорода, – твердо продолжил Вадим, – в моем граде… – он осекся, но лишь на секунду.
Странно как–то прозвучало «в моем граде». Да, теперь это его град, и пусть он его еще ни разу не видел, но…
– В моем граде, – Вадим решительно поднялся с места, – сидят варяги, и я выкину их оттуда, чего бы мне это ни стоило. Да ты ешь, ешь, проголодался, небось.
– Угу, – ответил новгородец и, обведя обильный стол голодным взором, ухватил кусок пирога.
Вадим отошел от стола. Прошелся по залу. Все это походило на забавную игру с многочисленными квестами. Мысли в голове молодого князя ритмично отбивали барабанную дробь. Кровь кипела, хотелось немедленно действовать. Отбить град, вернуть княжество! Трудная и интересная задача, увлекательнейшая задача…
– У меня мало людей, – искренне признался Вадим, – и каждый воин на счету. Пойдем со мной, Валуй, ты послужишь не только мне, но и Новгороду. Варягам не место на нашей земле.
И тут же память нарисовала картинку из учебника истории – призвание варяг на княжение. Ну–ну!
– Что скажешь, Валуй?
– Будем бить варягов? – с набитым ртом спросил новгородец.
– Обещаю!
– А после я буду волен вернуться?
– Куда угодно! Я не требую с тебя клятвы дружинника. Ты мой друг! И пойдешь со мной на правах друга.
– Добро! – Валуй поднялся с места. – я с тобой!
Они крепко пожали друг другу руки.
– А за новость – благодарю. Предателя надобно выследить и наказать. Так имени не знаешь?
– Имени не называлось…
– Ладно, подумаем… а теперь ступай, тебе надо отдохнуть с дороги. Пешком топал?
– Да.
– Тебя проводят. Эй!
Дверь отворилась, и в трапезную с поклоном явился отрок.
– Проводи моего друга, он должен хорошо отдохнуть, – распорядился князь, – и покличь мне Худоту, Бряга и Палея.
Валуй в сопровождении отрока вышел, а через минуту на позыв князя явились руссы.
– Все ли ваши люди верны? – огорошил их Вадим, когда они уселись за стол.
Нет, он не подозревал их. Ему и в голову это не пришло. Он, полностью доверившись этим людям, решил поговорить напрямую. А вдруг…
Руссы переглянулись.
– Я уверен в своих воях, княже, как в самом себе, – первым ответствовал воевода, и в голосе его явно сквозила обида, – я знаю всех! Среди них не может быть врагов!
– Не серчай, Бряг, – князь сменил тон, – сам понимаешь, время у нас сейчас такое…
– И мои вои доказали свою верность, княже. Ты видел их в деле, – подал голос Палей в защиту своего десятка.
– Видел, – согласился Вадим и посмотрел на Худоту.
– Вся моя жизнь – служение князьям руссов, – спокойно ответил старик, – мои люди верны тебе, княже.
– Хотел бы я верить, как вы. Но правда в том, что изменник есть! – Вадим слегка прихлопнул ладонью по столу. – Посему прошу припомнить, кто из людей в последнее время подолгу отлучался. Может быть, ездил куда? Или еще что–нибудь подобное…
Все трое отрицательно покачали головой.
– Наш разговор должен остаться между нами, – решительно изрек князь, поднимаясь, руссы встали следом, – но впредь прошу быть повнимательнее и обо всем подозрительном в поведении кого бы то ни было из наших людей незамедлительно доносить мне. А сейчас ступайте и готовьтесь. Завтра поутру выступаем.
Руссы учтиво склонили головы, мол, поняли, сделаем. Когда они покинули трапезную, Вадим вернулся на свое место, сел и задумался: «Конечно, должен быть шпион в нашем отряде. Как не быть? Вот только – кто?»
Тяжелая ночь с черными низкими тучами опустилась на землю, и мысли князя уперлись в вопрос без ответа – кто? Подозревать всех и каждого? Так и свихнуться недолго. А если отравит, сволочь? Ну, подсыплет порошка какого–нибудь в щи, похлебал и ау! Поминай меня как звали! А может, еду давать вперед себя пробовать? Ну, были же такие специально обученные люди, которые пробовали все блюда на столе, перед тем как господин примется за еду.
Или нож в сердце в темном месте, вот хотя бы в нужнике. А что? Вполне подходящее место. Ты сидишь себе, расслабленный, ни о чем таком не думаешь, а тут тебе – бац! И ты умер… блин, прямо на горшке… вот смеху–то! Обхохочешься!
Ой, да мало ли можно выдумать способов, как избавиться от неугодного человека. Да что там человека, бери выше – князя! Нет, так определенно можно сойти с ума. Эх, не легка ты ноша правителя, ох не легка. К черту! Чего бояться? Двум смертям не бывать, но все же смотреть надо в оба!
