ОБЫЧНОЕ ДЕЛО
Нога зацепилась за торчащий корень, и Зубков, взмахнув руками, шлепнулся наземь. Эх, и развезло же его! Зубков выругался, поднялся, пошатываясь, и начал отдирать от земли ладони. В голове гудело, и ему очень хотелось курить. В мозгу Зубкова тяжело ворочались какие-то обрывки мыслей. Перебрал нынче… не рассчитал…
Курить хотелось все сильнее. Зубков уже минут пять шел по сосновому бору и хлопал себя по карманам, изредка протягивая вперед руки, чтобы не налететь на дерево. Начинало темнеть, воздух становился прохладным, и Зубков поеживался, ругая Гришку, который ушел домой в его пиджаке. Опять Клавка орать начнет… Час, наверное, вопить будет, не меньше! Вредная баба… А наплевать… Пусть горло дерет — не в первый раз. В конце концов, он тоже имеет право на отдых! А уж как отдыхать — это его дело. Он отдыхает по-своему, ей этого не понять. И пусть она хоть до посинения криком исходит, ему наплевать!
— Наплевать… — промычал Зубков и тут оступился в темноте в яму.
Он полетел вперед, попутно подмяв под себя куст. Его белая рубаха покрылась пятнами и к тому же порвалась на спине.
Но не столько это разозлило Зубкова, сколько отсутствие сигарет, когда он в очередной раз ощупал карманы.
Проклятый лес! Кругом ни души, да и темень — хоть глаз выколи… Дернуло же его идти через бор! Дорогу сократить решил. А Гришка, подлец, утащился в его пиджаке… Там, в кармане, почти целая пачка… Зубков собрался излить новую порцию проклятий насчет Гришки, как вдруг остановился. В его поле зрения попал какой-то большой белый предмет справа, между соснами. С минуту он постоял, пытаясь сфокусировать взгляд на предмете, потом решительно направился в его сторону.
Зубков не читал книг, газет и журналов, крайне редко смотрел телевизор. Он не переносил деятельности, связанной с затратами умственной энергии. От этого он впадал в тяжелое уныние, из которого долго потом не мог выйти. Круг познаний Зубкова об окружавшем его мире был довольно скуден для человека конца двадцатого века. В силу этих обстоятельств Зубков не смог сделать для себя какой-либо определенный вывод насчет белого объекта, хотя любой современный школьник без труда опознал бы в нем звездолет.
Возле звездолета копошился маленький человек. Зубков хмыкнул, что-то пробормотал и, шатаясь, приблизился к пришельцу.
Тот, как и подобает инопланетянам, был облачен в комбинезон серебристого цвета и к тому же оказался совершенно лыс. Не замечая Зубкова, он извлекал из ниши в звездолете какие-то тускло-серые металлические ящики и устанавливал их под деревом.
— Слушай… — Зубков медленно ворочал языком, подбирая слова. — Мне… Это…
Пришелец вздрогнул всем телом и обернулся. В руке у него оказался небольшой блестящий предмет. Пришелец молчал и, не моргая, смотрел на Зубкова.
— Мне… одну сигарету… Курить хочется…
Зубков засопел и, засунув руки под мышки, встал напротив пришельца. Он замерз и начинал злиться оттого, что коротышка не прореагировал на его слова. Но тот не двигался — он настороженно наблюдал за Зубковым.
— Ну, чё ты смотришь?.. — сказал Зубков. — Слушай… приятель… дай закурить, а?..
Пришелец огляделся по сторонам, затем подошел к одному из ящиков, открыл его и что-то там включил. Повернувшись к Зубкову, он прощебетал несколько слов на неизвестном языке. Тут же из ящика донесся металлический голос:
— Ты один?
Зубков непонимающе поглядел сначала на ящик, потом на пришельца. Ему и в голову не пришло, да и не могло прийти, что ящик — это дешифратор.
— Чего это? — спросил Зубков. — Чего это ты… Как из банки…
— Я задал вопрос. Почему ты не отвечаешь? — опять раздался голос из ящика. Щебетания пришельца на его фоне не было слышно. — Ты один пришел сюда?
— Опять… — Зубков уставился на ящик. Ему это явно не нравилось. — Ты мне тут… это…
— Успокойся, — сказал пришелец. — Это такое устройство, чтобы ты мог меня понимать. Так ты один?
— Да один, один… чего привязался? — буркнул Зубков. Он уже примирился с тем, что человеческая речь доносилась из ящика. — Черт с тобой… Ус… ус… ус-рой-сво… — Зубков хмыкнул. — Так ты дашь мне закурить… наконец?
Но пришельца, очевидно, Зубков больше не интересовал, и он опять склонился над своим хозяйством. Это задело Зубкова за живое. Он фыркнул, с минуту постоял, цыкая зубом и цедя: «Ну, ну…» — а потом схватил коротышку за плечо. Тот приподнялся. На лице его на мгновение появилась недовольная гримаса.
— Ты кого из себя корчишь?.. — Зубков навис над пришельцем, который был на две головы ниже его. — Я тебя спрашиваю? Клоп… Чё ты зажался?
— Ты мне мешаешь. — Металлический голос звучал без интонаций. — Уходи.
В лесу уже совсем стемнело. Звездолет был похож на белый шатер, раскинувшийся посреди деревьев. Поздняя прохлада подвыветрила хмель из головы Зубкова, и он уже вполне справлялся со своим языком.
— А почему ты говоришь оттуда? — Зубков показал на дешифратор. — Кто ты вообще такой?..
— Уходи, — повторил пришелец, но Зубков пропустил его слова мимо ушей. В душу его начала закрадываться подозрительность.
— Ты что — фокусник? Фокус-покус, да?.. А что ты здесь делаешь? — Подозрения усиливались. — Ты мне мозги не заливай…
Пришелец занервничал, опять достал маленький блестящий предмет. Неожиданно на поясе у него загорелась красная лампочка, и он подскочил на месте как ошпаренный. Пришелец прыгнул к одному из ящиков и вытащил шлем, напоминавший мотоциклетный. Зубков молча наблюдал за ним, твердо решив во всем разобраться. Пришелец надел шлем на свою лысую голову и, присев на корточки, начал крутить у ящика какие-то ручки, казалось, совершенно забыв про Зубкова.
— Главный, главный… я шестнадцатый, — раздался голос из дешифратора. — Вызов принял. Докладываю: нахожусь в секторе 6Б-12. Высадился на планете типа АХ/ОЗ. Климатические условия прекрасно подходят для проведения эксперимента серии ДД-К7. У меня остался последний комплект реактивов для данного эксперимента. Разрешите приступать?
Пришелец, вернее дешифратор, умолк. Зубков стоял в нескольких шагах за спиной пришельца, выжидающе скрестив руки на груди и презрительно оттопырив губы.
— Да, да, главный, несомненно, — продолжал пришелец. — Судя по данным анализов, необходимо вакуумное смешивание реактива М/М с реактивом ОО-С при температуре 412,76 градуса… Я прикинул: получается, что для полного заражения планеты вирусом потребуется не более 5 часов. Здесь очень хорошие условия… Каков уровень развития? Я полагаю, не ниже 22, иначе эксперимент не имел бы смысла. Вероятнее всего, борьба за выживание будет интенсивной, к тому же более половины всей флоры погибнет в первые часы. Остальное будет зависеть от аборигенов, но тем не менее при любом исходе эксперимента, а также в ходе его мы можем получить интересные результаты. Материалов хватит, по крайней мере, на три диссертации… Да, конечно, слушаюсь, главный.
Пришелец снял шлем и повернулся. И вовремя, ибо терпение у Зубкова уже лопнуло. Он ничего не понял из того, что сказал пришелец. Это только еще более усилило подозрения и злость. Зубков хмыкнул.
— Ну что, наговорился?! — прорычал он. — Ты думаешь, я целый день… буду ждать?.. А?
Пришелец бросил быстрый взгляд на дешифратор и хлопнул себя по лбу.
— Так ты все слышал? — спросил он, но тут же добавил: — Впрочем, это не важно, если попытаешься сделать хоть шаг или что-нибудь предпринять, я тебя уничтожу.
С этими словами он многозначительно потряс своим оружием.
— Что-о-о?! — скривился Зубков. — Да ты… — И он обозвал пришельца нехорошим словом.
Пришелец присел к своим ящикам. Он копошился в них, сидя на корточках, и периодически бросал взгляды на Зубкова. Его оружие висело на запястье. Хотя хмель еще не совсем выветрился из головы Зубкова, он оценил ситуацию. Стоя неподвижно, Зубков размышлял, насколько это ему позволяло умственное развитие. Внезапно его поразила мысль, от которой у Зубкова отвисла челюсть.
Шпион! Елки-палки… Диверсант! Ай-яй-яй… Как же он сразу не догадался? То-то он такой странный! И костюм какой-то… у нас такие не носят… и всякие там штучки-лампочки мигают… И пистолет есть! У них там, в Америке, у всех пистолеты…
От осенившей его догадки Зубкову стало не по себе. Однако решение он принял быстро.
— Я тебя раскусил, плешивый… — процедил Зубков. Пришелец насторожился. — Ты же шпион! Американец! Ты думал — я тебя не узнаю? Я тебя мигом…
Зубков сделал шаг в сторону пришельца, но тот молча направил оружие ему в грудь. Это на время остановило Зубкова.
— Ну ладно, ладно… — примирительно сказал он. — Не надо! Я пошутил… А вот это кто такой? — Зубков указал пальцем куда-то вдаль.
Пришелец повернул голову, Зубков в два прыжка преодолел расстояние и повалил его на землю.
— Ага-а-а, плешивый!!! Попался!!! — заорал Зубков, срывая с руки пришельца оружие и отбрасывая его в сторону. — Бандюга!
Пришельцу на мгновение удалось вырваться из объятий Зубкова, но тот, не долго думая, опустил тяжелый кулак ему на голову. Пришелец обмяк.
Зубков поднялся на ноги.
— Сейчас я тебя свяжу… и доставлю, куда следует… — бормотал он. — Чем же связать-то?
Он в задумчивости поглядел на яшики. На некоторых из них разноцветными огоньками перемигивались лампочки. Зубков раздумывал недолго. Ударом ноги он раскрыл первый ящик — там оказалось два сосуда замысловатой формы и совершенно непрозрачные. Зубков удивленно и многозначительно крякнул и выдрал один сосуд из гнезда. После некоторых усилий ему удалось свинтить крышку, и он понюхал содержимое. В нос ударил неизвестный запах, Зубков сморщился и вылил реактив (ибо это был он) на землю. Второй сосуд постигла примерно та же участь, с той разницей, что Зубков не стал выливать содержимое на землю, а просто забросил сосуд далеко в лес. Крайне раздосадованный, он накинулся на другие ящики. Но в них, увы, не было ничего, кроме непонятных устройств. Со злости Зубков растоптал и разбил еще два ящика и внезапно наткнулся на кабель в палец толщиной, тянувшийся от звездолета к аппаратуре. Тут он вспомнил, что ему было нужно, и, схватившись за кабель обеими руками, начал выдирать его из гнезд. Зубков рванул несколько раз, но кабель не поддался, и вдобавок ко всему его дернуло током. Зубков выругался и изменил тактику. Найдя толстую, суковатую палку и орудуя ею как ломом, он принялся раскурочивать ящик изнутри. После нескольких ударов там что-то загудело и посыпались искры. Зубков просунул палку в какое-то отверстие и налег. Палка затрещала, раздалось шипение, сверкнула вспышка, Зубков отлетел в сторону и больно ударился головой о дерево. Он ошалело вскочил — в глазах плясало яркое пятно, в голове звенело. Животный страх охватил Зубкова и, пятясь и спотыкаясь, он бросился бежать.
Он бежал со всей скоростью, на какую был способен, бежал, не оглядываясь, издавая нечленораздельные вопли и совершенно забыв о пришельце. Сколько времени длился его бег, Зубков не знал. Он мчался до тех пор, пока лес не кончился и почва вдруг резко не исчезла из-под ног. Зубков, приобретя уже значительное ускорение, кубарем покатился вниз по склону, подминая кусты и кочки, и распластался недалеко от обочины дороги…
Тем временем пришелец сел, помотал головой и обнаружил массу страшных фактов. Он увидел валявшийся резервуар из-под реактива, разбросанную и искореженную аппаратуру, над которой вился белесый дымок, и кожа на его затылке покрылась темными пятнами. Это соответствовало состоянию крайнего ужаса.
Полный провал, подумал он в отчаянии. Теперь аборигены все узнают, повторить эксперимент не удастся, и его, вероятнее всего, дисквалифицируют. Как же это могло случиться с ним, со специалистом высшего класса? Что же он скажет главному?..
…На ночной дороге показались милицейские «Жигули».
Сидящий справа от водителя лейтенант Терехин заметил впереди, недалеко от обочины, распростертое тело. Машина затормозила. Терехин выскочил первым, за ним — водитель машины, сержант Брошкин. Они склонились над Зубковым. Лейтенант пощупал у него пульс.
— Жив, — сказал он. — Что ему сделается?
— Что с ним? — спросил Брошкин. — Без сознания?
— Без сознания… — усмехнулся Терехин. — Ты понюхай, чем от него несет. Будешь тут без сознания… Обычное дело. Ну, он у меня доиграется!
— Вы его знаете, товарищ лейтенант? — удивился Брошкин.
— Да, старый знакомый… Зубков — фамилия. Я же говорю: обычное дело… Ладно, берись.
Они подхватили Зубкова под руки, дотащили до машины и кое-как запихнули на заднее сиденье. Зубков что-то промычал, когда «Жигули» тронулись и начали набирать скорость. Брошкин оглянулся, хмыкнул и помотал головой. Лейтенант зевнул.
— Теперь, пока его еще доставим — сколько времени пройдет! — сказал он удрученно. — Свалился же на нашу голову… А поехали бы по другой дороге — и замерз бы здесь. Ночи сейчас холодные… Вот люди, а!
— Что это?! — Брошкин внезапно подался вперед, к лобовому стеклу. — Вы видели, товарищ лейтенант?
— Да вроде… Как будто по небу что-то белое промелькнуло…
— Может, это самолет?
— Да уж, наверное, самолет. Не летающая же тарелка! — ухмыльнулся Терехин. — Летающих тарелок нам только не хватает! Дай-то Бог со своими земными проблемами разделаться, а потом уж о межпланетных думать будем. А то прилетит какой-нибудь маленький, зелененький, и встретится ему вот такой, как этот Зубков, да как дыхнет на него перегаром вместо рукопожатия… Вот тебе и встреча цивилизаций! Здорово получится, не правда ли?
Брошкин понял, что лейтенант пустился в философствование. Такое с Терехиным случалось часто. В этих случаях Брошкин предпочитал не вмешиваться и не спорить со своим шефом.
— Паразиты они, эти зубковы, — не унимался Терехин, — потому как живут среди людей, а думают только о себе. Вон у него одна забота! — Лейтенант махнул рукой в сторону Зубкова, смирно лежавшего на заднем сиденье и издававшего какие-то чмокающие звуки. — Люди для него все: на, мол, пользуйся всеми благами, а он? Он-то людям что?.. Ничего! Ему же наплевать… Возьми хоть сегодняшний день… Что полезного он сделал для людей сегодня, а? Вон она, польза-то его, вся на виду. Как говорится, комментарии излишни.
Терехин замолчал и расстегнул китель. Зубков затих — видимо, спал.
— Скучный денек был… — Терехин зевнул. — Сержант, расскажи что-нибудь!
Брошкин пожал плечами и покачал головой.
— Э-хе-хе… — вздохнул Терехин. — Может, в мире что интересное произошло. — Он включил радио и опять зевнул. — Выспаться бы успеть. Завтра еще на дежурство с утра…
