Глава 26
– Ужасная история! – абсолютно искренно воскликнула я.
Настя кивнула.
– Да.
– Вы рассказали Мадо про бумажку с цветком и тайну ее матери?
Настя вскочила и забегала по кухне.
– Сначала нет. Мне не хотелось тревожить девочку, которая и без того перенесла тяжелейшее испытание. И потом, убийцу же нашли, следовательно, никаких секретов – Задуйветер замыслил грабеж.
– Ясно, – протянула я, удивляясь несообразительности Насти. Разве вор станет предупреждать о своих намерениях?
– Только, выходит, я опять в неведении осталась, – вздохнула Настя, – а Мадлен что-то узнала. За день до ареста она по телефону разговаривала. Тихонько так, почти шепотом. Спиной к двери стояла, лицом к окну, а я по коридору шла. Слышу – бубнит что-то. А потом погромче воскликнула: «Амалия, вы ошибаетесь в отношении Ирины!» И снова «бу-бу-бу»…
Если бы не имя «Амалия», Настя и внимания не обратила бы на разговор, а так она насторожилась и решила допросить Мадо.
– С кем шушукалась? – поинтересовалась чертежница.
– По работе, – обтекаемо ответила Мадлен.
Настя сделала вид, что вполне удовлетворена ответом. Но спустя два часа спросила:
– Сколько же у тебя человек под началом?
– Все продавщицы, – ответила Мадо.
– Их много?
– Полно.
– Трудно тебе?
– Нелегко, – улыбнулась воспитанница. – Такие есть кадры! Учишь их, учишь, а толку ноль. Хозяйка потом на меня орет.
– Вот сволочь! – рассердилась Настя. – Если какая-нибудь Амалия плохо человека обслужит, при чем тут ты?
– Я старшая и отвечаю за подчиненных, – спокойно пояснила Мадлен. – Почему ты упомянула это имя – Амалия?
– Сама не знаю, – живо ответила Настя. – А у вас работает женщина по имени Ирина?
– Так зовут Шульгину, управляющую, – автоматически сообщила Мадлен, – но она мне не подчиняется. Еще на складе Ира Еремина есть. А почему ты спрашиваешь?
– Ой, каша горит… – бросилась к плите Настя.
Мадо исподлобья посмотрела на няньку и ничего не сказала.
На следующее утро Мадлен встала очень рано и неожиданно спросила у Насти:
– Ты ведь дружила с моей мамой?
– Да, – кивнула Настя.
– А почему я совсем не похожа на нее?
Настя чуть не подавилась кофе, меньше всего ей хотелось ворошить прошлое и рассказывать про удочерение.
– Внешность разная, зато характер один, – нашлась она.
Мадлен хмыкнула, потом вынула из сумки фотографию.
– Гляди.
Настя, у которой к старости слегка ослабело зрение, удивилась.
– Это что?
– Снимок с корпоративной вечеринки. Вон на ту женщину посмотри.
– Это же ты в парике. Такая прическа тебе не идет, сильно старит.
– Очки надень! – велела воспитанница.
Настя выполнила просьбу Мадлен и поразилась еще больше.
– Не пойму никак. Вроде ты, но старше. Хотя нет, конечно, другая женщина, толще намного. Но лицом сильно похожа. Зачем она парик дурацкий нацепила?
– Волосы родные, – тихо протянула Мадлен. – Я ведь тоже темно-русая, просто давно крашусь в блондинку. Знаешь, как в семьях случается – дети вбок идут! Двое в мать, двое в отца, а пятый в тетю.
– В тетю? – повторила Настя. – У нас родственников нет.
Мадо взяла снимок, впилась в него взглядом и вдруг сурово заявила:
– Родители наделают глупостей, а детям разгребать.
– Кто? Что? – принялась задавать вопросы Настя.
– Ты ведь слышала имя Амалия?
– Нет.
– Не ври!
– Ну… один раз, – призналась Настя, – случайно.
– Это она на фото, – прошептала Мадо.
Насте стало холодно.
– Немедленно рассказывай, где взяла снимок!
– Амалия дала.
– Откуда ты ее знаешь? – завопила нянька. – Что за секреты?
Мадо сняла с вешалки сумку.
– Кашу заварили Игорь и Ника, а ты им помогала, молчала. Мне правды не сообщали. Я ведь не родная кровь, меня взяли из детдома.
– Неправда, – попыталась солгать Настя.
Мадлен вдруг засмеялась.
– Я не в обиде, жить в семье намного лучше, чем в приюте. Игорь и Ника дали мне счастливое детство, только вот имели ли они право на ребенка? Бог, он все видит, наверное, поэтому и не позволял Веронике забеременеть, но она решила обмануть Господа. И каков результат? Еще хуже поступили мои настоящие родители. Ника совершила в некотором роде благородный поступок, пригрела сиротку, а биологические папа с мамой… И теперь прошлое мстит!
– Мстит? – непонимающе повторила Настя. – О чем говоришь?
Мадо, не моргая, уставилась на нее.
– Может, и не врешь. Наверное, не знаешь.
– Я всегда говорю правду! – возмутилась Настя.
– Раньше часто лгала.
– Нет!
– Молчала об удочерении.
– Нельзя же ребенку подобное сообщать, – отбивалась Настя. – К тому же тайна не моя, Никина.
– А Амалия? Не сказала, что ее видела?
– Я о ней ничегошеньки не знаю! Ника лишь разок упомянула имя, когда листок с красным цветком увидела, который мне в руку сунули.
Мадо засмеялась.
– И про бумажку смолчала, правдивая наша.
– Я ничего не знаю, – заплакала Настя. – Ты была маленькой, когда Игоря и Нику убили. О чем можно беседовать со школьницей?
– Но потом девочка выросла! – напомнила Мадо.
– Верно, только я не хотела бередить прошлое.
– А оно само проснулось. Ладно, прости меня, ты ни при чем, – вдруг нежно протянула Мадо. – Я тебя люблю.
Настя кинулась обнимать воспитанницу.
– Девочка, дорогая! Расскажи мне, что такое ты узнала?
– Вечером, – пообещала та, – сейчас некогда. Постараюсь пораньше с работы прийти.
– Пирожок испеку, – засуетилась Настя, – с капустой.
Мадо пошла к двери, потом повернулась.
– Настя, ты ни в чем не виновата. Никто не виноват, кроме них! Ясно?
– Нет, – честно ответила старуха.
Мадлен усмехнулась и ушла.
Весь день Настя провела в тревоге. Поджидая воспитанницу, она выполнила обещание – завела тесто и испекла кулебяку, но любимица так и не вернулась. Часов около десяти вечера позвонил мужчина и официально-каменно осведомился:
– Вы Кислова Анастасия?
– Да, – холодея от ужаса, ответила Настя. Она моментально сообразила: с Мадо случилась огромная беда.
– Гостева Мадлен Игоревна вам знакома?
– Да, – прошептала Настя. – Что с ней? Она жива?
Внезапно голос человека на том конце провода резко потеплел:
– Не волнуйтесь, Гостева нормально себя чувствует, полный порядок.
У Насти отлегло от сердца. Больше всего старуха боялась дорожных аварий. С тех пор, как воспитанница села за руль, Настя места себе не находила от тревоги, первое время постоянно трезвонила Мадлен с одним и тем же вопросом:
– Ты нормально добралась?
Мадо злилась и в конце концов запретила Насте дергать ее.
– Я на работе, не имею права отвлекаться. У беды быстрые ноги, если произойдет авария, тебе мигом позвонят, я в паспорт записку вложила, там номер группы крови и просьба: «Немедленно сообщите о происшествии Кисловой Анастасии». Не волнуйся, первая узнаешь, если со мной что случится.
– Типун тебе на язык! – рассердилась нянька, но безостановочно звонить Мадо перестала.
– Полный порядок, – повторил незнакомец. И добавил: – Гостева арестована. Приезжайте за вещами, записывайте адрес. Кстати, прихватите для Мадлен Игоревны немного продуктов, ну там кусок курицы или булочку.
Ничего не понимающая Настя на трясущихся ногах отправилась в отделение милиции, где ее встретил молодой парень, по виду студент-первокурсник, серьезно назвавшийся Петром Михайловичем. Он вел себя подчеркнуто корректно, обещал передать Мадо нехитрую еду, которую прихватила нянька, вручил Насте сумку Мадо и кой-какие мелочи, бывшие у старшей продавщицы при себе во время ареста. Настя чуть не разрыдалась, увидав золотые украшения, кожаный пояс и красивый платок, который Мадо перед уходом на работу завязала на шее. Но больше всего ее потряс кружевной лифчик, лежащий в пакете.
– Хорошо хоть трусы не отобрали, – обронила старушка.
Петр Михайлович склонил голову.
– У нас свои порядки. Острые, режущие, колющие предметы никак нельзя.
– С какого бока к ним бюстгальтер причислили? – поинтересовалась Настя. – Им уколоть или разрезать никого нельзя.
– Там в чашечках металлические вставки, – пояснил юноша. – Когда передачу собирать станете, положите простое белье, без железных прибамбасов. А еще вам записка, вот. Только вы ее при мне прочитайте.
Настя схватила бумажку. «Настенька, я не виновата. Никогда не смогла бы зарезать человека ножом. Это не я. Но получается, что я. Только это не я! Поверь, не я! Обними Амалию, скажи, чтобы не скучала. Передай мои приветы Ире. Я сейчас вспоминаю Нику, она была права, когда говорила: „Если в жизни случилась беда, ее посадили в огороде давно“. Я не виновата! Пожалуйста, объясни это Ире, пусть она знает. Отдай ей Амалию, тебе будет трудно с собакой. А Ира нам непременно, обязательно поможет, выручит. Целую, целую, целую! Меня скоро отпустят. Пусть Ира бережет Амалию. В ежедневнике, в сотовом, есть расписание ее прививок. Непременно найди. Это очень, очень, очень важно».
У Насти после прочтения записки закружилась голова.
– Можете сказать, кто такая Амалия? – вдруг резко спросил Петр Михайлович.
– Вы открывали чужое письмо? – возмутилась Настя.
– Это предписывается правилами, – невозмутимо ответил юноша.
– Там же ясно сказано, Амалия – наша собака!
– А какой породы?
Неожиданно старуха поняла: Петр Михайлович ей не верит. Он подозревает Мадлен во лжи, а воспитанница явно не хочет говорить милиции правду.
– Я не обязана обсуждать с вами нашего пса, – резко ответила Настя, – уж он-то точно ничего не совершал.
– Странная кличка для кобеля – «Амалия», – протянул Петр Михайлович.
– У нас сука.
– Почему тогда сказали «Он ничего не совершал»?
– Мне пора, – вспыхнула пенсионерка.
– Еще вопрос. Кто такая Ирина?
– Понятия не имею.
– Но Мадо уверена в обратном, предлагает вам отдать ей Амалию. Вот тут, прочитайте еще раз.
Настя встала.
– Я арестована?
– Нет, конечно.
– Могу уходить?
– Да, совершенно свободно.
– Тогда прощайте.
– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Петр Михайлович. – Кто такая Ирина?
– Спросите лучше у Мадлен, у меня плохая память с возрастом стала. Не помню ничего, ни имен, ни фамилий, ни телефонов, – выкрутилась Настя.
– Как же собаку отдадите? – откровенно ухмыльнулся парень.
– Великолепно сама с ней справлюсь, – отрезала Настя и ушла.
– Вы очень сильный человек, – сказала я, выслушав рассказ старушки. – А еще вы очень быстро соображаете. Большинство людей на вашем месте растерялось бы. Такой стресс: сначала известие об аресте воспитанницы, потом визит в отделение и письмо, выданное в последний момент. Этот Петр Михайлович точно рассчитал: увидит бабушка записку и мигом все расскажет.
– Если бы Мадо захотела, она бы сама с ним поделилась своими секретами, – горько сказала Настя. – Я сразу сообразила: девочка просит предупредить о своем аресте Амалию, и еще она считает, что Ира способна ей помочь, выручить из беды. Вот только у меня никаких связей ни с одной, ни с другой нет. Слышала лишь их имена: Амалия и Ирина. Но где они живут? Какой у них номер телефона? Даже фамилий не знаю. Мадо хотела мне рассказать что-то, но не успела. Пока понимаю лишь одно: Мадо не убивала ту женщину… э…
– Галину Реутову.
– Да. Она ее не убивала. И еще: беда эта не из сегодняшнего дня, она каким-то образом связана с прошлым Мадо, с гибелью Ники и Игоря.
– Похоже на то, – согласилась я.
– Но почему Мадлен решила, что я знаю телефон Амалии? – продолжала недоумевать Настя. – И кто такая Ира?
– Думаю, Шульгина, – тихо ответила я. – Вы можете назвать близких друзей Мадлен?
– У нее их нет.
– Совсем?
Настя кивнула.
– Мадо все время проводила на работе, ей очень хотелось сделать хорошую карьеру. Конечно, с ее способностями следовало пойти учиться в институт, но материальное положение не позволяло, пришлось идти работать. Мадлен мечтала открыть свой магазин, искала спонсора, но ей не везло. Правда, крутились вокруг нее всякие мужчины, но толку от них! На службе Мадо была строга, требовала от подчиненных отличного выполнения обязанностей, а подобных начальников не любят. Мадлен очень одинокий человек, хотя с виду и кажется веселой, удачливой, обеспеченной. Но на самом деле у нее часто случаются депрессии, и она старательно экономит на всем.
Внезапно меня осенило.
– Настя, вы имеете мобильный телефон?
– Да, – гордо ответила старушка, – мне его на день рождения Мадо подарила. Вот, смотрите…
– Дорогая модель, – оценила я сотовый, – навороченная, полно всяких функций, камера, фотоаппарат, блютуз, диктофон, ИК-порт, быстрый набор, интернет… Мне, кстати, преподнесли на Новый год похожий. Пока в нем разобралась, чуть не поседела, до сих пор половину функций не освоила. А вы? Всем пользуетесь?
Настя положила телефон на стол.
– Умею набирать номер и отвечать на вызов, – призналась она. – Хотела Мадо отругать – ну зачем столько денег на глупость потратила? Мне следовало купить наипростейший вариант. Но прикусила язык. Нехорошо обижать человека, подарок сделан от чистого сердца.
– Вы сказали воспитаннице, что не разобрались в меню?
Настя хмыкнула.
– Не люблю идиоткой казаться. Старость не обязательно означает немощь и глупость. Я каждый день зарядку делаю, потому и бегаю, а не таскаю ноги. Еще ум тренирую – кроссворды решаю, вот в маразм и не впала.
– Значит, вы не сказали Мадо про свои проблемы при пользовании мобильным? – повторила я вопрос.
– Нет, – нехотя призналась Настя. – Но не разобралась в нем не потому, что дура, просто не успела прочитать до конца инструкцию, слишком толстая.
– Мадо не спрашивала, изучили ли вы аппарат?
– Поинтересовалась.
– А вы?
– Сказала, что телефон замечательный, очень удобный.
– Теперь понятно. Мадо подумала, вы сумеете вытащить номер.
– Какой? Откуда?
– Вам ведь отдали сотовый Мадлен?
– Да, вместе с украшениями, поясом и платком.
– Можете показать мне его?
Настя резво сбегала в комнату и быстро принесла аппарат.
– Смотрите… – принялась я объяснять старушке суть. – Вы сказали, что вечером, накануне ареста, услышали, как Мадо разговаривает по телефону и называет собеседницу «Амалия». Так?
– Верно.
– Следовательно, либо ваша воспитанница звонила ей, либо та набрала номер Мадо. Третьего не дано.
– Ну… так, – согласилась Настя. – И что?
– В памяти телефона хранятся номера как принятых, так и сделанных звонков. Вот, глядите: меню, звонки, выбор, непринятые вызовы, принятые, набранные номера, длительность разговора. Если прозвонить по всем телефонам, мы непременно отыщем Амалию. Мадо была уверена: вы хорошо изучили аппарат – и дала понять, где искать ее координаты. Если разрешите на время забрать аппарат, то я непременно найду Амалию.
– Уноси, что хочешь, – прошептала Настя, – только выручи Мадо.
