Глава 24
Пару минут я барахталась в плаще, потом смогла принять вертикальное положение и впала в панику. Совершенно посторонняя тетка утащила раритетный прибор! Вероятно, на его производство таинственная лаборатория потратила столько денег, сколько нет в годовом бюджете какой-нибудь слаборазвитой страны. Что мне делать? Бежать к Антону и говорить: «Вчера ты перепутал избу, а я сегодня ошиблась с девушкой?»
Представляю реакцию компьютерщика! Он же разозлится до икоты и ни за что не захочет мне помогать. А еще я не хочу выглядеть дурой. И если до конца разбираться в случившемся, я совершенно не виновата. Антон сказал, что по тропинке в это время суток ходит только Рита. Я всего лишь поверила его словам. Кстати, ведь я спросила Анну: «Спешишь из магазина домой?» – и услышала в ответ: «Да». Конечно, мне в голову не пришло усомниться, что передо мной Маргарита. Антону прежде следовало тщательно разузнать планы возлюбленной, а уж потом посылать в лес несчастную фею в такой неудобной обуви.
В кармане брюк заработал мобильный, я вытащила трубку и услышала шепот Антона:
– Ты куда подевалась? Мы с Бруно устали ждать.
Ну да, в особенности притомился наглый конь, который ничего не делал, а дрых в сараюшке. И как мне поступить? Сообщить «принцу» правду? Ни за какие коврижки! В моей голове мгновенно оформился план.
– Тоша, вам с лошадкой придется еще с полчасика поскучать. У Риты в магазине налоговая проверка, поэтому она задерживается с закрытием. Не волнуйся, я ее встречу.
– А-а-а, – протянул Антон. – Ладно.
Я сунула трубку на место и решительным шагом двинулась в деревню.
Из каждого безвыходного положения непременно найдется выход, главное, не паниковать, а спокойно оценить обстоятельства. Судьба захлопнула перед твоим носом парадную дверь? Ищи запасной вход, протискивайся в форточку, расковыривай пол и рой подземный ход. Не можешь долететь до цели? Беги к ней, шагай, ползи, но только не говори: «Я сделал все, что мог». Раз не добился желаемого, значит, не сделал. Сложишь лапки, сдашься – кто-то вместо тебя получит награду.
Я добралась до первого дома и постучала в окно.
– Чего надо? – крикнули изнутри.
– Подскажите, где живет Аня, – попросила я.
– Которая? У нас их три, – проорали в ответ.
– У Анны муж Борис, – уточнила я.
– Через дорогу. Синие ворота у ней.
Нужный дом я обнаружила через минуту. Калитка оказалась не заперта, никаких злых собак во дворе не было, дверь в избушку тоже стояла полуоткрытой. Я вошла в тамбур, в нос пахнуло чем-то кислым. Похоже, Анна не из аккуратных хозяек, в сенях у нее жуткий бардак и грязь.
– Гадина! – долетело из избы. – Где шлялась, дрянь? Я по часам засек: от магазина до дома медленным шагом пять минут двадцать восемь секунд ходьбы. А ты через девять приперлась! С кем трахалась?
– Дурак! – ответила в том же духе Аня. – Это только ты за четыре секунды успеваешь, другим поболе времени надо. Чего набычился? Объяснила уже: встретила бабу, поболтала с ней.
– Ща ты у меня огребешь! Брехло! – завопил супруг. – Не бывает никого в лесу в такой час, и погода не для прогулок, дождь!
– Из Прохоровки она, – устало сказала Аня. – Отстань, урод! Лучше работу поищи, а то пялишься с утра до ночи в телик, вот от безделья и психуешь.
– Ты мне изменяешь! – завизжал Борис.
Я решила прийти на помощь Ане, перешагнула через кучу разномастной нечищеной обуви, чуть не споткнулась о валенок и без приглашения вошла в квадратную комнату, обставленую по моде середины двадцатого века. Полированная «стенка» забита хрусталем, стол застелен льняной скатертью, под потолком пятирожковая люстра производства ГДР. Темно-бордовый ковер украшает стену, зелено-бежевый укрывает тахту, на углу которой сидит бабушка в синем байковом халате и толстых самовязаных шерстяных носках. Старушка с раскрытым ртом наблюдает за Аней и Борисом, выясняющими отношения. Ей так нравилось участвовать в их скандале, что она даже не смотрела на экран большого плоского телевизора – единственной новой и дорогой вещи в комнате.
– Добрый вечер! – звонко произнесла я.
– Что за чучело? – «ласково» отреагировал хозяин. – Мама, ты опять за собой дверь не заперла? Шляешься в сортир по сто раз, и у нас вечно вход нараспашку. Я тебе шалаш около очка поставлю, будешь там жить.
Бабуля сделала вид, что не услышала хамства сына.
– Блин! – выпалила Аня. – Как ты меня нашла?
– Ага! – удовлетворенно заметил Борис. – Значит, я, как всегда, прав, ты изменница.
Аня бесцеремонно показала на меня пальцем:
– С ней сплю, да?
– Точно! – выпалил филимоновский Отелло.
Жена закатила глаза.
– Уж ты определись, кто твоя жена – лесбиянка или проститутка.
– Не хами мужу! – взвыл Борис.
– Занесло меня к психам… Боря, она из Прохоровки. Неужели не понятно? – вздохнула Аня. – Женщина, что ты хочешь?
– Анечка, я дала вам… – начала я, но была прервана торжествующим возгласом Бориса:
– Ага! Если у вас с ней ничего нет, то откуда ей известно, что ты Анна?
– Уймись, а? – попросила жена. – Совсем от безделья сбрендил. Вон, у соседей поросенок Мишка, я его Мишаней кличу, и что теперь, он мой любовник?
– Кто тебя знает, развратницу, – грустно вымолвил Борис. – У баб одно на уме – как мужнин кошелек обчистить и с кем налево сходить.
– Плохо считаешь! – разозлилась Анна. – Значит, не одна гадость у меня в мыслях, а две. Кстати кошелек твой пополняется из моей зарплаты. Какой смысл мне из него бабки тырить?
Я подняла руку.
– Извините, давайте быстренько решим небольшую проблему. Анечка, верните сувенирчик, который вам на тропинке вручила фея.
Борис выпучил глаза.
– Ну, удостоверился теперь, что она из Прохоровки? – усмехнулась Аня. И, четко произнося слова, словно беседуя с маленьким ребенком, спросила: – Мешочек назад желаешь?
– Да, – обрадовалась я.
Молодая женщина пошла к столу.
– Где-то я его тут швырнула. Боря, ты не видел конфету?
– За фигом она мне? – почти по-человечески ответил муженек.
– Действительно, шоколадка не пиво, – вздохнула супруга. – Марья Михайловна, вы случайно конфету не трогали?
Бабка зевнула, но ничего не сказала. Анна повернулась ко мне:
– Тебя как зовут?
Я решила не выпадать из образа:
– Фея Бом. То есть Бим.
– Ёперный театр! – возопил Борис. – Ань, вытури ее.
Продавщица открыла секретер, достала из него запечатанную коробку «Ассорти» и протянула мне.
– Бери, там много вкусных конфет с разными начинками.
Я отказалась от щедрого подарка.
– Спасибо, мне нужна только та, которую я дала вам в лесу.
Хозяйка протяжно вздохнула.
– Ладно, посмотрю в спальне, может, туда ее случайно занесла.
Она быстро исчезла за дверью, расположенной между «стенкой» и буфетом, и в гостиной неожиданно стало тихо.
– Сколько времени? – засуетился Борис. – Футбол должен скоро начаться.
– Двадцать один час сорок восемь минут двенадцать секунд, – громко произнес мужской голос, – время московское.
Старуха вскочила с дивана, потом беззвучно плюхнулась назад и прижала обе руки к животу.
– Вот оно! – завопил Борис. – Анькин хахаль здесь! Еще и в разговор влезть посмел! Ах ты…
Виртуозно матерясь, хозяин бросился к «стенке», начал выдвигать ящики и выбрасывать наружу вещи.
Я замерла на месте, охваченная дурным предчувствием.
– Перестань безобразничать! – вскинулась Анна, возвращаясь в гостиную. – Имей в виду, сам шмотье раскидал, сам его назад будешь укладывать!
– Где полюбовничка спрятала? – заорал муж, продолжая выкидывать на пол разноцветные тряпки.
Аня покрутила пальцем у виска.
– Хоть ты и кретин, но попытайся соображение включить: я чего, с карликом живу? Ну кто в ящик поместится? Ладно бы подпол или гардероб обшаривал. Еще в сахарницу загляни!
– В доме чужой мужик, – почти спокойно сказал Борис. – Он разговаривает.
Анна всплеснула руками.
– Точно свихнулся. Кстати, я дозвонилась до Прохоровки, сейчас от них машина придет. Может, и тебе туда скататься? Помнишь, как тебя зовут? Где сейчас находишься? Эй, отвечай! Где ты находишься?
– Московская область, Истринский район, почтовое отделение Пылкино, деревня Филимоново-2, дом восемь дробь один, – сообщил баритон.
Я без приглашения села в кресло.
– Кто это? – подпрыгнула Аня.
– Альберт с вами, – сообщил уникальный прибор.
Хозяйка уставилась на мужа.
– Боря, у нас в избе посторонний.
– Слышу, Ань, – миролюбиво подтвердил ревнивый супруг.
– Я его не приводила, – ошарашенно произнесла женщина. – Тебе тоже мужики без необходимости, ты по бабам таскаешься. Так кто выступает? Где он прячется? Марья Михайловна, вы тут чем и с кем занимаетесь, пока я на работе, а сынок ваш на речке балбесничает?
– Охренела? – нахмурился Борис. – Маме сто лет в обед! Ей бы целой от печки до сортира дойти, может по дороге рассыпаться. И вообще она никогда ничем таким не занималась. В отличие от тебя моя маманя на мужиков никогда даже не смотрела.
– А ты откуда взялся? – уперла руки в боки Анна. – От святого духа? Поди поболтай с соседками, хоть с Анфисой, она тебе правду про бабку-то расскажет. Зажигала Марья Михайловна по полной. Думаешь, чего ее тетя Клава терпеть не может? Потому что она с ее мужем…
– Замолчи! – гаркнул Боря. – Мать на такое не способна!
Я быстро встала и подошла к старухе.
– Марья Михайловна, вы съели конфетку? Такую темненькую, с орешками…
– А? Не слышу ничего! – прикинулась бабка. – Глухая стала, совсем плохая!
– Альберт, – сказала я, – нужна справка. Сколько будет семью восемь?
– Пятьдесят шесть, – ответил мужской голос.
– Вау! – взвизгнула Аня.
Я показала пальцем на пенсионерку.
– Он у нее в животе.
– Кто? – испугался Борис.
– Альберт, – пояснила я.
– Мужчина? – уточнил сын. – Тетка, ты ваще как, с головой дружишь?
Я растерялась. Имею ли я право разглашать тайну? Альберта разрабатывали для особо секретных целей. Если слух об этом изобретении распространится по деревне Филимоново, то через пару дней он дойдет до Москвы, и людям, которые дали Антону лабораторный образец, влетит по полной программе.
– Хочешь сказать, что у моей мамы в животе сидит парень? – наседал Борис.
– Сейчас проверим, – справилась с оторопью Анна. – Эй, ты там, сколько тебе лет?
– Дата создания Альберта десятое ноября, год засекречен, – донеслось из бабушки.
– Никогда не надо есть чужих конфет! – почти с отчаянием произнесла я.
– Как он туда попал, мужик этот? – прошептал Борис. – Ваще ни фига не понимаю.
– Попробую объяснить. Шоколадка на самом деле нечто типа… э… радио. Марья Михайловна, не играйте в молчанку, все уже поняли, что вы слопали конфету! – воскликнула я.
– Ей же нельзя ничего с сахаром! – спохватилась Аня. – Врач запретил!
– Тебе просто жаль свекрови мармеладку принести, – прокряхтела старуха. – Чего привязались? Ну, взяла я бонбошку со стола, никакого вкуса в ней не было, совсем крошечная, даже разжевать я ее не успела, она сама прямо в горло проскочила. Подняли шум из-за ерунды. Жлобы!
Из сеней послышался грохот, дверь в избу отворилась, и в гостиную вошли два огромных мужика, один из них нес под мышкой свернутое серо-зеленое одеяло.
– Где баба? – спросил он.
– Во! Забирайте! – велела Аня, указав на меня пальцем. – Одной заботой меньше. Нам еще со старухой разобраться надо.
Я хотела осторожно рассказать, что такое Альберт, но на меня вдруг накинули то самое одеяло, туго спеленали, оттащили в машину, привезли в некое здание и привели в кабинет, где находился приятного вида старичок, сильно смахивающий на Деда Мороза.
Таинственная Прохоровка, о которой постоянно говорила Аня, оказалась психиатрическим корпусом местной больницы. А старичок был доктором-психиатром Сергеем Петровичем Кругловым.