ГЛАВА 16
Прижимая к груди «смертную воду», я села в «Жигули» и поехала домой. По дороге притормозила у супермаркета, порылась в прилавке-холодильнике и нашла упаковку замороженных лягушачьих лап.
Кассирша, глянув на мою покупку, меланхолично предупредила:
– Это из жабы.
– Знаю.
– Мое дело сказать, – буркнула девица, выбивая чек, – а то кое-кто с цыпленком путает. С вас тысяча пятьсот.
– Сколько? – я чуть не упала.
– Полторы тысячи.
– С ума сойти! Да этих лягушек сотни в лесу!
– Вот и ловите там на ужин, – не сдалась кассирша, – и вообще, какие ко мне претензии? Так берете или отправитесь в лес на охоту?
Я молча расстегнула сильно похудевший кошелек. Однако Олег обходится мне все дороже и дороже, в прямом смысле этого слова. Может, стоило и впрямь отловить дикую квакушу? Или купить ее в зоомагазине? Брр! Никогда. Я не способна убить живое существо, ну их, эти полторы тысячи, еще заработаю.
Но, несмотря на уговоры, меня, извините за идиотский каламбур, душила жаба. Борясь с жадностью, я приехала домой, быстро шмыгнула в свою комнату и призадумалась.
И так, «смертная вода» у меня есть, вот она, в бутылке из-под водки. Поколебавшись пару секунд, я вытащила пробку и понюхала содержимое. Похоже, что это и впрямь просто вода, во всяком случае, бесцветная жидкость не издавала никакого запаха. Хорошо, что еще нужно для приготовления зелья? Лягушачья лапа! Пожалуйста, их целый пакет. Сердолик тоже имеется. Шесть волосков из хвоста черной кошки и листья подорожника? За травой, как это ни ужасно, придется ехать на кладбище, оно, кстати, не так уж и далеко, находится в черте города. Там давно никого не хоронят, только очень выдающиеся личности могут сегодня получить на нем могилку.
Да и с кошкой проблем не будет, у нашей соседки роскошный экземпляр цвета антрацита.
Решив активно действовать, я, воспользовавшись тем, что Томочка мыла Никитку в ванной, а остальных домочадцев не было, быстро вытащила один окорочок земноводного и, положив в кастрюльку, поставила на подоконник, пусть потихоньку размораживается, зелье-то придется варить, когда вернусь с кладбища.
Затем я помчалась к соседке, сделала вид, будто заглянула просто так, от скуки, выпила пару чашек совершенно гадкого чая и незаметно выщипала у меланхолически лежавшего в кресле котофея пук шерсти из хвоста, четвероногое создание оказалось настолько индифферентно-ленивым, что даже не моргнуло.
Страшно довольная, я вернулась домой и обнаружила на кухне полный списочный состав семьи.
– Доча! – обрадовался Ленинид. – Припозднилась ты сегодня, садись, папка ужин сгоношил. Эх, пропали бы вы без меня!
Я с благодарностью посмотрела на Ленинида. Конечно, папашка по большей части невыносим. Он страстный любитель приложиться к бутылке. Стоит ему принять на грудь сто граммов, как на него нападает фантастическая болтливость. Но иногда папа бывает милым.
– Вот, – тарахтел Ленинид, потирая руки, – пришел с работы, вижу – никого. В холодильнике мышь удавилась! И так мне вас, девки, жаль стало, ну прямо до слез. Ща, думаю, мужики со службы заявятся и насуют вам в нос. Ужина-то нет! Вот и изжарил курят. Да вы ешьте, пока они теплые.
Я чуть не зарыдала от умиления. Милый, дорогой, заботливый папка! Зря на него злюсь, когда он куролесит – не со зла же, а по глупости.
– Вот только картошечки отварить не успел, – терзался папенька.
– Ничего! – воскликнул Олег. – Мы курицу без гарнира слопаем, пахнет замечательно!
– С хлебушком схарчим, – подхватил Сеня, – да ты цыплят чесноком засыпал! Ну, молодец!
Нахваливая зардевшегося Ленинида, мы стали брать с блюда ножки.
– Маленькая какая, – протянула Кристина, – наверное, от молочного цыпленка.
– Молочными бывают только поросята, – не упустил момента позанудствовать Олег, – цыплята не млекопитающие. Да, действительно, просто крошки.
– Вкус странный! – воскликнула Томочка. – В былые времена, в голодные годы, попадались такие куры, пахнущие рыбой.
– А мне нравится, – прогремел с набитым ртом Сеня.
Я скосила глаза вбок, увидела на мойке пустой пакет из-под лягушачьих лапок и мигом поняла, что за «курочку» приготовил папенька. Я молнией слетела с табуретки, схватила порожнюю упаковку и запихнула ее в помойное ведро. Если сейчас домочадцы поймут, что получили на ужин сочную квакушку, они немедленно убьют… меня. Все шишки свалятся на бедную мою голову, и первым здоровое негодование начнет выражать Ленинид.
– Экие вы привередливые, – затараторила я, – все вам не по вкусу. По мне, так замечательные цыплята! А насчет цвета… Просто курочка очень молодая, не успела еще жирок набрать!
Усыпив бдительность членов семьи, я стала решать следующую задачу: как бы не съесть кусок, который лежит у меня на тарелке. Признаюсь, никогда не пробовала жабу и, честно говоря, не имею ни малейшего желания это делать!
– Может, по рюмочке хлопнем? – робко предложил папенька.
Не встретив сопротивления с нашей стороны, он вытащил из холодильника бутылку водки и налил всем присутствующим мужчинам.
Три руки одновременно взялись за рюмки.
– Это же вода! – воскликнул через секунду Олег.
– Вот гадость, – подхватил Сеня, – хлоркой отдает! Ты где ее взял, водку эту?
– Так в прихожей стояла, – растерянно сказал папенька.
Я схватила поллитровку. Точно, они тяпнули по шкалику «смертной воды». С одной стороны, ничего ужасного. Баба Маня велела, чтобы муж, уличенный в неверности, опрокинул бы перед сном стопочку с этим напитком. Значит, никакого вреда в нем для Олега нет. Но ведь неизвестно, каким образом «смертная вода» подействует на Семена и Ленинида. Ладно папенька, у него, как и у Олега, рыльце в пушку. Недаром моя мачеха Наталья глядит за мужем, словно цепной пес за хозяйством. Но Сеня-то ни в чем плохом не замечен!
– Во сволочи, – обозлился папашка, – народ дурят! Сколько раз вам, девки, говорить, не ходите на оптушку, там таких лохушек, как вы, обманывают.
Я взяла бутылку.
– А ты не хватай любую тару с надписью «Водка». Тут и впрямь вода налита.
– Кто же это сделал? – не успокаивался папашка.
– Я. Неужели не видел, что пробка не заводская? Ее уже открывали.
– Так, подумал, отхлебнуть хотели. И ваще, зачем ты туда воды набуравила?
– Цветы полить хотела, – нашлась я, – поставила отстояться.
– Идиотизм! – прокомментировал папенька.
– Ладно вам спорить, – улыбнулась Томочка, – если хотите выпить, возьмите в баре бутылочку.
После этой фразы разговор мирно перекинулся в другое русло. Семен и Олег начали обсуждать новую модель «Ауди», папенька стал играть с Никиткой, Тома принялась расспрашивать Кристину про контрольную по математике, а я, прихватив «смертную воду», потихоньку уползла в свою спальню.
Решив соблюсти полнейшую конспирацию, я легла под одеяло и притворилась спящей. Сейчас Олег тоже захрапит, а я понесусь на кладбище. Кровать скрипнула, муж добрался наконец до подушки.
– Вилка, – позвал он.
– М-м-м.
– Ты спишь?
– М-м-м.
– Вот хочу спросить…
– Завтра нельзя? – промямлила я, усиленно изображая, что засыпаю.
– Скажи, ты правда хотела цветы полить?
– Да, – ответила я, – растениям нужна вода без хлора, поэтому водопроводную всегда отстаивают.
– Очень странно!
– Ничего необычного тут не вижу, – сказала я, – для многих людей цветы – живые существа. Кое-кто использует для полива бутилированную воду, но, согласись, это дорогое удовольствие, потому многие поступают просто: нальют в…
– Да это понятно, – отмахнулся Олег, – неясно другое.
– Что? – воскликнула я, изображая крайнее возмущение. – Дашь ты мне заснуть или нет? Я очень устала.
– Непонятно, – медленно тянул муж, – какие растения ты собиралась заботливо полить. У нас же дома нет ни одного горшка!
Только не надо убеждать меня, что вы всегда и везде говорите правду! Надеюсь, понимаете, какие чувства я испытала, поняв, что меня опять поймали на лжи?
– Не пори ерунды, – попыталась я исправить положение, – в коридоре кашпо висит!
– Так в нем же тряпочные цветы, – хмыкнул Олег.
Я старательно засопела. Пусть неверный муженек считает, что меня сбил с ног сон. Упаси вас бог выйти замуж за милиционера, никогда не сможете соврать, мигом вычислит!
Минут через пятнадцать с правой стороны кровати донесся молодецкий храп. Я осторожно выползла из-под одеяла. Вообще говоря, если ваш супруг принадлежит к племени храпунов – это настоящая катастрофа, я вам совершенно искренне сочувствую, потому что сама живу с таким. Но сегодня я невероятно обрадовалась, услыхав звуки «музыки». Слава богу, Олег крепко спит.
До кладбища я добралась в рекордно короткий срок и увидела крепко запертые ворота. Может, конечно, кого-нибудь подобное препятствие и остановило бы, но только не меня. Я очень хорошо знаю, что практически в любом заборе, а в особенности в том, который чинят за государственный счет, найдутся дыры. И уж совсем хорошо, если ограждение состоит из прутьев. Госпожа Виола Тараканова весит немного и легко просачивается в любую щель.
Побегав вдоль ограды, я нашла место, где прутья чуть-чуть изгибались, образуя между собой более широкое пространство. Протиснувшись в него боком, я легко оказалась на территории погоста. Пожалуй, впервые в жизни я обрадовалась тому факту, что господь забыл наградить меня бюстом. Имей я большую грудь, застряла бы, как Винни-Пух в двери у Кролика. А так раз, два – и готово.
Я встряхнулась, словно мокрая собака, и оглянулась. И тут мне стало невероятно страшно. Вокруг в беспорядке высились надгробия. Я очутилась в самой старой, «непарадной» части кладбища. Дорожки здесь были узенькие, могилы прилегали впритык друг к другу. Огромная, неправдоподобно круглая луна освещала пейзаж. В мертвенно-белом свете деревья казались серо-пыльными, яркая листва потемнела. Кругом стояла просто могильная тишина. С другой стороны, какой она должна быть на кладбище?
Трепеща от ужаса, я пошлепала вперед, вздрагивая от каждого шороха. Ну скажите, пожалуйста, почему на погосте всегда так страшно? Если хорошенько подумать, то бояться следует живых людей, вот они способны причинить вам кучу неприятностей, а мертвые нет. Они вообще уже в мире ином, но почему тогда меня душит жуть? Отчего подкосились ноги?
Призывая себя к мужеству, я понеслась было вперед, но потом притормозила. Стоп. Успокойся, Вилка, ищи подорожник, никого тут нет, нечего трястись.
Поборов страх, я стала разглядывать могилы. Так, Кузьменко Анна Филипповна, 1882–1974 гг. Маловероятно, что это невинная девушка. Богачев Дормидонт Фомич… Он вовсе не подходит. Прочитав несколько эпитафий, я изумилась. Как-то принято считать, что в прежние времена, когда не было витаминов, антибиотиков и наркоза, люди умирали очень рано, от элементарных заболеваний, а любое хирургическое вмешательство почти всегда заканчивалось летальным исходом. Потом, в старину русские люди не имели никакого понятия о правильном питании. Почитайте великолепные произведения Мельникова-Печерского «В лесах» и «На горах». Целые главы посвящены описанию трапез в купеческой среде: осетрина, икра, свиной бок, поросенок с кашей, кровяная колбаса, мед с орехами, яичница из ста желтков… Представляете, какой уровень холестерина в крови имели наши предки!
Но сейчас я шла по погосту, подсчитывая годы жизни умерших, и немало удивлялась: семьдесят пять, восемьдесят четыре, вот господин Фокин дотянул до девяноста шести лет. Может, все рассказы о полезности геркулеса на воде враки? Вдруг нужно, наоборот, питаться жирным, сладким и калорийным?
В поисках могилы невинной девушки я углубилась в дебри и, о радость, увидела эпитафию: «Погибнув во цвете лет, ты не погибла для нас. Мама и папа». Ларская Елена, 1932–1955 гг.
Ага, ей было тринадцать лет. Теперь следует отыскать в зарослях, покрывающих могилу, подорожник. В те годы нравы были более суровыми, чем теперь, покойная явно девственница.
Открыв ржавую калитку, я подошла к деревянной скамеечке и хотела опуститься на корточки. Но вдруг из-за могильного камня раздался длинный, протяжный стон:
– У-у-у-о-и…
Словами не описать, какие ощущения охватили меня! Ноги приросли к земле.
– У-у-у-о-и… – повторился звук.
Почти без сознания плюхнулась прямо в заросли травы. Следовало бежать отсюда со всей возможной скоростью, но нижние конечности будто парализовало.
Перестав дышать от ужаса, я увидела, как из-за могилы медленно-медленно поднимается что-то белое, жуткое. Оно выпрямилось, заколыхалось, стало изгибаться в разные стороны, потом вдруг сказало:
– Зачем пришла? Чего надо? Это мое место! Лишь бы потревожить! Покоя нет. Ищи себе другое… А-у-о-и-ы…
Больше я ничего не помню. Влажная, пахнущая свежестью трава внезапно выросла и закрыла мое лицо. А потом темнота и тишина.
Я заворочалась на матраце и села, не открывая глаз. Господи, все бока болят, может, нам купить новую кровать? Что за чушь мне привиделась? Кладбище, могила, восставшая покойница, обозлившаяся на ту, что я посмела нарушить ее покой. Да я просто мирно заснула около Олега!
Но тут до носа добрался запах влажной травы, я ощутила под собой мокрую землю и открыла глаза.
– На кого работаешь? – хрипло осведомилось существо, одетое в серый комбинезон.
– Вы кто? – прошептала я. – Ларская Елена, тринадцати лет? Извините, пожалуйста, я не хотела сделать вам ничего плохого, мне нужен подорожник с вашей могилы. Можно сорвать пару листочков?
Девушка засмеялась, потом полюбопытствовала:
– А он тебе зачем?
Привидению врать нельзя. Оно живет в параллельном мире, великолепно умеет читать наши мысли и страшно обозлится, поняв, что я вожу его за нос. Конечно, не очень приятно рассказывать незнакомому призраку про измену мужа, но, с другой стороны, что делать?
Кое-как я попыталась объяснить мертвой Елене Ларской суть проблемы, а под конец, чтобы сделать ей приятное, льстиво воскликнула:
– Вы чудесно выглядите! Ей-богу! Просто изумительно сохранились, приятно посмотреть. Бледноваты, правда, но это ерунда. Впрочем, если хотите, я могу оставить вам свою сумочку с косметикой, там и зеркальце есть. Будете слегка подкрашиваться перед выходом с того света…
– Ну и дура же ты, – с укоризной заметило привидение, – или совсем от страха голову потеряла.
Потом фантом протянул мне руку.
– Давай вставай, трава сырая, ща цистит получишь, потом всю жизнь будешь мучиться. Я вот застудилась, теперь постоянно фурадонин пью, а меня от него тошнит, прямо мрак!
Я машинально вцепилась в узкую, шершавую, теплую ладонь и воскликнула:
– Ты живая!
– Во, блин, – вздохнула девица, – до чего у человека мозги отшибить может. Смешно прям. Нет, ты точно дура! В заговоры веришь, за травой приперлась, призрака испугалась, вообще без соображения. Тебя в детстве головушкой об асфальт не роняли?
Я встала на ноги, доплелась до скамейки, плюхнулась на щелястую деревяшку и в полном изнеможении спросила:
– Ты кто?
– Ника, – ответил бывший призрак, ухмыляясь, – скажи спасибо, что Толика не позвала, что-то меня удержало. Сначала-то я подумала: ты на Кузьмича работаешь и на нашу территорию вперлась. Толян бы с тобой разобрался! Он лишний раз говорить не станет, сначала шею свернет, а потом соображать будет, зачем это сделал. На всю башку отмороженный, сама его побаиваюсь!
– Ты работаешь на кладбище? – изумилась я. – Кем?
– Черви мы.
– Кто?!
Ника вытащила сигареты.
– Хочешь?
– Нет, – покачала я головой.
Девушка опустилась около меня на скамеечку, с наслаждением затянулась и бойко стала рассказывать. Я лишь удивлялась, слушая ее историю. Чем только люди в этой жизни не занимаются!
