Глава 27

Максим говорил, а я поглощала макароны в яблоках.

…Остается лишь удивляться, почему Райкин долгое время работает с Арсением Леонидовичем и до сих пор его не выпер. Помощника Лев Георгиевич держит за ординарца, Филатов занимается рабочими вопросами, безостановочно печатает какие-то приказы и распоряжения, приносит боссу обед, подчас заменяет шофера, утешает жену Райкина, когда та впадает в очередную истерику, и всегда маячит у начальника за спиной. Несмотря на кличку Подлиза, Филатов быстро завоевал авторитет у кадровых сотрудников, которые априори не терпят варягов и уж вдвойне плохо относятся к тем, кто прогибается перед начальством. Арсений всегда в хорошем настроении, легко вступает в контакт даже с незнакомым человеком, твердо помнит, у кого есть дочь, сын, как зовут жену, мать. Начав беседу, Сеня обычно спрашивает: «Дела идут нормально? Дочка хорошо учится?» или: «Мама уже поправилась? Передай ей от меня привет»…

Сами понимаете, это прибавляет ему очки. Еще Арсений никогда не забывает про чужие дни рождения, дарит людям милые пустячки и слывет миротворцем. Все знают: Льву Георгиевичу под горячую руку лучше не попадать, поэтому, желая положительно решить свой вопрос, человек заглядывал к Филатову и говорил: «Сегодня как?» – «Лучше завтра, – озабоченно отвечал Сеня, – шеф ходил к зубному коронку менять, сейчас злой, как тысяча пиратов».

Сеня единственный мог остановить разбушевавшегося начальника и спасти подчиненного от увольнения.

В отличие от шефа помощник никогда не был женат. Молва приписывала ему романы с аспирантками Льва Георгиевича, но это было пустой болтовней. Арсений успешно шифровался, он до последнего времени никогда и нигде не появлялся с одной спутницей дважды, а придя на тусовку, с легкостью забывал о даме, веселился, не обращая внимания на то, что его женщина флиртует с другим. Рано или поздно должны были поползти слухи о его гомосексуальных наклонностях, и в конце концов такая сплетня родилась на свет.

Арсений Леонидович лишь посмеивался над досужей болтовней, а недавно вдруг объявил: «Господа, я женюсь на прелестной девушке, Верочке Поргиной. Давно люблю ее, а она обожает меня. Верочке едва исполнился двадцать один год. Родители держали ее в пансионе в Швейцарии, а после него девочка училась в Сорбонне. И вот к весне она возвращается в Москву. Надеюсь, все придете на мою свадьбу».

Сгорая от любопытства, народ кинулся к компьютерам в поисках информации о Поргиной. Сведений было немного, но и они заставили кое-кого грызть от зависти офисные подоконники.

Родители Поргиной владели огромным состоянием, единственную дочь они держали в строгости, воспитывали чуть ли не по Домострою, старательно оберегали от влияния Интернета и телевидения. Где Вера познакомилась с Арсением? Что в нем привлекло молодую девушку? На эти вопросы никто ответа не знал.

Филатов торжественно водрузил на стол фото невесты, местные кумушки под благовидными предлогами забегали в комнату, с любопытством изучали снимок, а потом выносили вердикт: «Не Софи Лорен!»

– Да ладно вам, – сказала главбух Ксения Сергеевна, – с ее деньгами любая станет королевой. Это же как несправедливо, если одной и богатство, и красота, и ум достанутся.

Родители Поргиной одобрили выбор дочери. На одном сайте, специализирующемся на воспроизведении записи подслушанных разговоров, обнаружилась беседа Кирилла Петровича, будущего тестя Сени, со своим приятелем. Да, в нынешние времена папарацци держат на изготовку не только фотоаппараты, но и диктофоны. Магнитофон явно находился в ресторане, под столиком, он записал звяканье ножей и вилок о тарелки, звон бокалов и два мужских голоса.

– Ну, не очень молод, – говорил Кирилл, – так ведь и не стар, в расцвете сил.

– Верушка от тоски около него умрет, – возразил приятель.

– Она любит жениха, – парировал отец.

– Она просто никого другого не видела.

– Не пори чушь, Верка жила в Париже.

– Ага, ходила на занятия с охраной, потом возвращалась на съемную квартиру. Девочка ни разу одна в кафе не была.

– Что ты взъелся? – не выдержал Кирилл.

– Дай ребенку немного самостоятельности.

– Все беды от распущенности, – разозлился Кирилл.

– Мы живем не на Востоке, и сейчас не пятнадцатый век, – стоял на своем его друг. – Женщина должна сама выбирать себе пару.

– Оглянись вокруг, – зашипел Поргин, – мужики ополоумели. Дома беременная жена, а он в клубе по ночам выделывается. У Миши Романова зять сифилисом дочь заразил. А уж какая любовь у нее с мужем полыхала! Вот он, твой личный выбор, во всей его красе. Я не хочу Верочку за мерзавца отдавать. Арсений отличная партия, воспитан, умен, симпатичен. А то, что не очень обеспечен, даже лучше: будет бояться потерять сладкую жизнь, страх удержит его от опрометчивых поступков.

– То есть ты его покупаешь! – не выдержал приятель.

Кирилл рассмеялся:

– Если смотреть в корень, то да. Но я всегда давал Верушке лучшее: платье, обувь, драгоценности, игрушки, книги, все у нее хай-класса. И второсортный муж ей не нужен.

– Вот именно! – обрадовался друг. – У Харькова сын Игорь, двадцати пяти лет, можете с ним породниться, капиталы объедините.

– Игорь с гнильцой, – вздохнул Кирилл, – и богат. Такому море по колено. Вылезет из-под отцовской опеки и ну колобродить, чем его придержать? А Сеня будет Веру на руках носить, он понимает: такая жена для него что золотая рыбка. И у Игоря много бывших любовниц, еще полезут к Вере. Ферштейн?

– Андестенд, – буркнул друг. – А что, если твой золотой жених где-то спрятал бабу с ребенком? Затырил их подальше, чтобы на Вере жениться.

– У Сени никого нет! – отрезал Кирилл. – Моя служба безопасности его проверила.

– Ну а если? – никак не мог утихомириться приятель.

– Выгоню его вон, – обыденно заявил Кирилл. – Арсений брачный контракт подпишет, по которому ничего в случае измены не получит. Пришел голый, ушел босой. Логично и просто. Вот только я Арсения под микроскопом изучил, никаких порочащих связей не выявил. Шеф его в пуху, а Филатов нет.

…Макс побарабанил пальцами по столу.

– Вкусно?

– Мгм, – с набитым ртом кивнула я, – очень.

Максим допил воду из бокала:

– Арсений сейчас активно готовится к свадьбе. Возникает маленький вопрос: зачем он пригласил тебя в ресторан?

Я выронила вилку:

– Ну хватит. Уже все выяснили. Филатов засунул в мой телефон «жучок».

– Ешь, котик, не сердись, – начал дурачиться Максим, – коли заплочено, подбирай крошечки. Пошутил я! Конечно, дело в «шпиёне». Но смысл? И где Сеня взял японское устройство прослушки?

– Купил, – логично ответила я.

– Нет, такие не продаются, – начал спорить Макс, – дорогой аппарат с большим радиусом действия. Думал я, думал и докумекал. Помнишь милого парня Германа, компьютерщика, который ко мне на службу переходит?

– Конечно, – удивилась я, – вот уж глупый вопрос!

– И подумалось мне, – закряхтел Макс, – что сей добрый молодец знает про тараканов-муравьев-жуков. В лоб его спросил: «Гера, что это я нашел в телефоне Лампы?» Знаешь, чего услыхал?

– Продолжай, – без особой радости попросила я.

Макс оторвал от куска хлеба корочку и стал собирать ею соус, приговаривая:

– Знай моя мама, как я сейчас ем, ох и влетело бы мне. Ты не станешь возражать, если я слопаю подливку? То, что мне запрещали делать в детстве, хочется осуществить в зрелые годы.

Я придвинула к себе бокал с кофе-латте:

– Можешь и мою тарелку подлизать.

– Ты серьезно? – округлил глаза Макс.

– Абсолютно, – заверила я его. – Вероятно, меня тоже замучили в детстве, пытаясь привить хорошие манеры. Увы, как ученица, я оказалась безнадежна, по сию пору путаю ложечку для вынимания мякоти грейпфрута с ложкой для варенья.

Максим сполз с кресла, по дороге выдернув из пластиковой вазочки на столе одинокую герберу. Встав на одно колено, он протянул мне цветок, я взяла его и поняла: он искусственный.

– Уважаемая Евлампия Андреевна, – торжественным речитативом завел приятель, – вы обладаете многими талантами, но я вычленил главный и понял: женщина, спокойно взирающая, как я вылизываю тарелку, именно тот человек, с которым я мечтаю встретить старость. Дорогая, будь моей женой.

Две официантки, с любопытством наблюдавшие за Максом, зааплодировали, посетители оторвались от еды и тоже захлопали в ладоши.

– Прекрати, – зашипела я, – устроил представление.

– Предлагаю вам свое сердце, – слегка обиделся Вульф, – экая вы, мадам, не романтичная.

Меня вдруг охватила обида:

– Не из всякого мяса получится сочное жаркое, и не все есть повод для стеба.

– Я абсолютно серьезен, – заявил Макс, продолжая вытирать брюками пол. – Хочешь, сию секунду пойдем в загс?

– Нет, – испуганно воскликнула я.

Макс сел за стол.

– Почему?

– Если ты решил позвать женщину под венец, сначала купи ей приличный букет, – выпалила я, – уж не говоря об обручальном кольце. Гербера из пластика не подходит.

Вульф смахнул со скатерти крошки:

– Признаю, ты права, форма предложения подгуляла, но, по сути, оно…

– Вернемся к Герману. Что он ответил на вопрос про мой мобильный? – изящно сменила я тему беседы.

Макс взял бумажную салфетку и сделал вид, что промокает выступившие на глазах слезы.

– Герман умный, он принял правильное решение. Нужно оказывать услуги не тому, от кого убегаешь, а тому, к кому прибегаешь. Он выложил правду. Значит, так: Сеня взял у Германа сначала один «жучок», но спустя достаточно короткое время приперся за другими. Электронные штучки дорогие, все они на учете, компьютерщик сразу спросил: «Где заява на оборудование?» – «Ох, извини», – спохватился Сеня и протянул парню необходимую бумагу.

Во второй раз Арсений Леонидович уже без напоминания дал Герману листок с требованием еще двух «жучков». Кроме того, Гера научил его, как устанавливать «шпионов». Наука не хитрая, ее осилишь даже ты. И это не подслушивающий аппарат, а нечто вроде маяка, позволяющего весьма точно устанавливать, где находится объект наблюдения.

– Вспомнила! – заорала я.

Макс вздрогнул и громко спросил:

– Милая, ты сегодня пила свои таблетки от НСП?

– Что такое НСП? – не поняла я.

– Неконтролируемое сексуальное поведение, – голосом глашатая объявил Вульф. – Умоляю, только не в этом ресторане, я здесь постоянный клиент и не хочу потерять возможность вкусно обедать. Разденешься сейчас тут догола, и нас внесут в черный список.

Но мне было не до приколов.

– Смотри, – начала я загибать пальцы, – Арсений взял у меня мобильный еще раньше, до похода в ресторан. Это был не мой аппарат, мой-то погиб в самогоне, который лился с потолка. Я понятно объясняю?

– Более чем, ласточка, – сказал Макс, – я отлично помню рассказ про самогон, текущий на голову. Кстати, как поживает твой лечащий психиатр? Мама передает ему привет и благодарит за внимание к моей невесте.

Две женщины, сидевшие за соседним столиком, замерли с вилками в руках и начали сверлить меня взглядами.

– Ешьте спокойно, – решила я успокоить дам, – у него нет мамы. Папы, кстати, тоже!

– Конечно, родная, как скажешь, – смиренно согласился Вульф, – я вылупился из яйца.

– Аллигатора, – уточнила я, – или вредоносной ядовитой жабы.

– Лягушки живородящие, – вздохнул Макс. – Или нет? Ладно, это без разницы. Сделай одолжение, попробуй объяснить внятно, короткими фразами. Что случилось с телефоном, который твой, но не твой, а чужой, хотя и твой?

– Арсений взял у меня аппарат, когда мы договаривались о встрече, – отчеканила я.

– Зачем? – заинтересовался Макс.

– Вбил в него номер своего мобильного, – пояснила я, – но сначала он заволновался, сказал: «Твой сотовый умер». Я решила, что трубка разрядилась, но Арсений ловко разобрал мобилу, вытащил батарейку, попросил пилку для ногтей, но даже она не понадобилась, – доложила я.

– Ловкач! Засунул в мобилу «жука», – кивнул Макс.

– Арсений слушал мои разговоры? – возмутилась я.

– Нет, он по карте видел, где ты находишься, – ответил Вульф, – был в курсе всех твоих поездок.

– Спустя некоторое время Арсений решил и в мой телефон добавить «жучок» в ресторане, – гнула я свою линию, – он начинил аппарат в те минуты, пока я пыталась утишить пожар во рту. Эй!

– Что? – заморгал Макс.

– Только сейчас сообразила! По твоим словам, Герман дал Арсению сначала одно устройство, а потом еще два? – воскликнула я.

Макс не успел ответить. Дверь в ресторанчик распахнулась, вошла девушка лет двадцати. Она без всяких колебаний приблизилась к нашему столу, плюхнулась на свободное место и молча бросила на стол нечто, напоминающее горошину, только черного цвета.

– Долго возилась, – низким голосом произнесла она, – устройство с защитой, поэтому я его не сразу выявила.

Максим поманил официантку, та вразвалочку подошла к столу и посмотрела на новую клиентку:

– Вам клубничный фраппе?

Девчонка кивнула, а я попыталась скрыть свое негодование. Подавальщица отлично знает, что ест Максим и каким коктейлем наслаждается противная, страшная, как эпидемия гриппа, девица. Не иначе как они тут вдвоем часто бывают.

– Знакомься, Кира, это Лампа. Лампа, это Кира, – скороговоркой произнес Максим.

Я решила продемонстрировать хорошие манеры и вякнула:

– Очень приятно.

Кира, очевидно, не обращала внимания на условности. Она сразу перешла к делу, ткнула пальцем в «горошину» и спросила:

– Есть идеи, когда тебе «болтуна» подсунули? Я нашла устройство в твоей машине, его хорошо спрятали.

– Нет, – честно ответила я, – хотя… От трактира «У бабушки Гусыни» я отправилась в прачечную на проспект Гордеева. Решила прокатиться на метро. Машину оставила на парковке. Не найдя в прачечной ничего нужного, засобиралась назад, тут и позвонил Сеня, который стал усиленно зазывать меня в ресторан.

Он сказал, что шеф укатил в тир и у него, Сени, есть пара часов для отдыха. Но я не согласилась, ответила: «Моя машина стоит у метро на улице Попова у супермаркета, пока доберусь до нее, устану, макияжа нет, маникюра тоже».

Мы с ним договорились на следующий день, на семь. Я вернулась к малолитражке и в салоне унюхала запах дешевого парфюма.

– Упс, – ухмыльнулась Кира, – кто-то не учел первое правило крота: если лезешь в чужую собственность, не обливайся одеколоном, не кури и не жуй жвачку. Есть люди с острым нюхом.

– Одна из таких личностей перед тобой, – не замедлила я сказать правду, – если немного поучусь, смогу работать на таможне служебной собакой. Неплохой заработок для девушки без особых талантов.