Глава 21
Я попыталась отломить ложкой кусочек от «яйца». Люблю кальмаров, но, на мой взгляд, их лучше резать перед подачей на стол. В пафосном ресторане в первую очередь думают о красоте блюда, а уж потом об удобстве для посетителя. Мне не подали ни ножа, ни вилки, неужели предполагают, что я запихну морепродукт в рот целиком? И как поступить? Находись сейчас напротив меня не малознакомый Сеня, а Макс, я бы преспокойно подцепила морского гада ложкой и попыталась откусить от него, но действовать подобным образом в присутствии мужчины, которого я вижу второй раз в жизни, значит проявить невоспитанность.
– Российскому мужику необходим либо барин, либо кумир, – разглагольствовал тем временем сотрапезник, не подозревая, какие мысли бродят в голове у госпожи Романовой, – а для нас нынче Америка путеводная звезда. Пару лет назад в одном из штатов америкосы создали независимую структуру, экспериментальный отдел, который берет по своему выбору дела особой важности. На сотрудников никто не давит – ни прокурор, ни собственное вышестоящее начальство, им предоставили абсолютно свободный поиск преступников без ограничения времени. Американцы ищут новые пути развития полиции, а наши решили собезьянничать. И Лев Георгиевич у нас мегакрутой полисмен!
Я придавила одного кальмара ложкой и попыталась отковырнуть кусочек.
– Почему именно ректору вуза разрешили поиграть в управление? Он профессор, охотно верю, что умный, образованный человек, но какое отношение ученый может иметь к поимке особо опасных преступников? В каждом деле свои тонкости!
Арсений коротко засмеялся:
– Правило БОРа.
– Что? – не поняла я и посильнее нажала на упорно сопротивляющегося кальмара.
– БОР. Это аббревиатура, – пустился в объяснения Сеня, – означает: баня, охота, рыбалка. В сауне, после сидения с удочкой на берегу или прогулки по лесу с ружьишком, решаются самые важные вопросы. Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Пословица, справедливая во все времена. Вот только у Левчика все еще круче. В его случае поговорка слегка видоизменяется: он имеет миллиард рублей и армию подхалимов-приятелей. А еще стреляет, как бог, каждый день рулит в тир и там дырявит мишени. Я пару раз его сопровождал и был поражен. Райкин владеет оружием в совершенстве. Поговаривают, дома у него уникальная коллекция винтовок, но я, как ты понимаешь, к интимному обиталищу не допущен.
– Странное хобби для доктора наук, – отметила я. – Принято считать, что научный сотрудник проводит досуг с книгами.
– Лев говорит – я уже упоминал об этом, – что избавляется на стрельбище от стресса, – пояснил Сеня. – Раньше он на машинах гонял, но это приелось.
– А по виду он тюха в очках, – протянула я и, испытывая острое желание слопать кальмара, со всей силой ткнула в него столовым прибором.
Край ложки соскользнул с гладкого комочка, тот взлетел в воздух, как камень из пращи, стремительно преодолел расстояние до соседнего столика, где торжественно поедала свой ужин тетка, обвешанная ювелирными изделиями. Я не успела вздрогнуть, как кусок кальмара провалился даме в декольте.
Арсений сосредоточенно ел свою кашу, он не заметил казуса. Я же от растерянности совершила совсем нелепый поступок. Вместо того чтобы быстро отодвинуть от себя тарелку и сделать вид, что и не пыталась полакомиться обитателем океана, я стукнула по второму «яйцу». Ситуация повторилась с поразительной точностью, словно некий режиссер приказал мне ее продублировать. Но на сей раз филе попало за воротник блондинке с кукольным личиком. Юная особа наслаждалась пирожным за столиком в метре от моей первой жертвы.
Сеня снова ничего не заметил, да я и сама засомневалась: а был ли кальмар в моем супе? Все случилось так стремительно!
Сладкоежка вскочила, оттянула трикотажную кофточку, посмотрела внутрь и заорала:
– Ах ты, сволочь! Едва я заметила, кто сел напротив, сразу догадалась: неспроста старуха рядом пристроилась! Антон! Разберись!
Ее кавалер, мужчина лет шестидесяти, лысый толстый мачо, прогудел:
– Оля, сядь.
– Еще чего! – взвизгнула блондиночка, выуживая из-за пазухи мой ужин. – Твоя бывшая жена меня преследует! Приперлась за нами в ресторан и швыряется дерьмом! Ты только взгляни! Пусть ее выведут!
Антон прищурился и апатично ответил:
– Похоже на крутое яйцо.
– Зато ты всмятку! – пошла вразнос красотка. – Три года между двумя стульями сидел, еле развелся! Принял верное решение, выбрал меня! Так забудь о старых тапках! Но нет же! Вечно о старухе заботишься. «Ах, ах, она без меня осталась, вот несчастная!»
«Ювелирная выставка» сунула пухлую ладошку в декольте, тоже вынула филе кальмара и запричитала:
– Тошка! Говорила тебе, не связывайся с девкой из бедной семьи, предупреждала, добром это не кончится, позора не оберешься: ни воспитания, ни ума, ни благородства. Ну кому в голову придет в ресторане кальмарами швыряться, а? И ни за кем я не слежу, просто поесть пришла. Я сюда ходила, когда Оля еще детсад посещала.
– Это ты в меня дрянью запустила! – посинела девица. – Антон, вели своей охране Райку вывести. Выбирай: или я, или бывшая! Вот!
– Милый, – засуетилась Раиса, – не переживай, помни о своем давлении. Успокой Олечку, купи ей колечко.
– Рая, тихо, – протянул пузан. – Кто в кого чем пульнул?
Жены одновременно воскликнули:
– Она!
Я набрала полную грудь воздуха, встала и сказала:
– Простите, кальмар выскочил из моей тарелки. Я не хотела, конечно, это случайно получилось.
Сеня замер, не донеся ложку до рта. Антон крякнул, Оля плюхнулась на стул, Раиса начала нервно крутить огромный, смахивающий на апельсин медальон, который оттягивал ее шею.
– Ну, бабоньки, – ожил Антон, – все выяснилось? Оля, ешь спокойно! Рая, я оплачу твой счет, кстати, ты прекрасно выглядишь.
Я вновь села за стол.
– Ну ты даешь! – хохотнул Арсений. – Случись такое со мной, ни за какие фишки бы не признался.
Я поболтала ложкой в бульоне:
– Не очень приятно прослыть особой, не умеющей пользоваться столовыми приборами, но мне не хотелось, чтобы началась драка.
– Настоящая мать Тереза, – умилился Арсений.
– Нет, похвастаться любовью ко всему человечеству я не могу, – улыбнулась я, – проявила разумный эгоизм. Затеят женушки этого мужика стульями швырять, еще попадут мне по голове.
Арсений неожиданно погасил любезную улыбку.
– Ты даже не представляешь, на какие поступки способны бабы! – с жаром воскликнул он. – Встречаются редкостные сволочи. У моего приятеля была подруга. Жили они вместе пару лет, всем довольные. Мадам имела мужа, поэтому о браке с любовником не заговаривала. Потом друг надумал жениться, ему сосватали хорошую девочку из богатой семьи, все катило к свадьбе. И тут у любовницы, а ей, скажем, было за сорок, умер супруг. И началось. Баба стала преследовать мужика со словами: «Ты обязан повести меня в загс». Ну с какой стати? Она уже бабушка! Приятель попытался отделаться от зануды, но матрона приперлась его шантажировать. «Поеду к твоей невесте, расскажу ей правду».
Арсений схватил салфетку и громко чихнул.
– Будь здоров, – пожелала я, – расти большой.
Помощник Льва Георгиевича почесал нос:
– Шеф в последнее время то кашляет, то хрипит, говорит, что у него аллергия на табачный дым. Приказал всем бросить курить, а тем, кто не согласился, пригрозил увольнением. Но что-то мне подсказывает: у босса вульгарная простуда. Я вот расчихался! Левчик теперь дикую дрянь в нос брызгает, она воняет анисом, а меня от этого запаха тошнит.
Я не успела дослушать до конца его жалобы, на столе завибрировал сотовый.
– «Макс», – не замедлил прочитать на дисплее Арсений. – Это кто?
– Знакомый, – я уклонилась от прямого ответа и взяла телефон.
– Давай встретимся? – весело заверещал Максим. – Есть кое-что интересное! Ты где?
– Ну… делами занимаюсь, – не слишком уверенно ответила я.
Не стоит рассказывать мужчине, с которым у тебя поздняя стадия конфетно-букетных отношений, плавно перетекающая в романтично-сексуальную, об ужине с другим представителем сильного пола.
– Желаете «Шато Эскем»? – бесцеремонно спросил официант.
– Не советую, – моментально отреагировал Макс, – во всей Москве не найти этого вина. «Шато Эскем» не выносит транспортировки, его продают исключительно в долине Луары. Возьми бутылку без понтов.
– Эй, это не то, что ты подумал, – зашептала я, – а исключительно рабочая встреча.
– А я чего? – прикинулся изумленным Максим. – Я не сомневаюсь. На дворе холодный февральский вечер, уже за восемь, как правило, именно в это время и проходят совещания.
Официант поставил передо мной тарелку и проорал:
– Папироли!
– Ты в «Вивальди»! – слишком весело воскликнул Макс. – Лучшее место в городе для деловых встреч. Средний счет на одно скромно пожравшее лицо – около десяти тысяч рубликов. Ты когда-нибудь пробовала папироли?
Я глянула в тарелку: там лежали небольшие блинчики, посыпанные чем-то темно-бордовым, – и призналась:
– Нет.
– Шикарная вещь, – зачастил Макс, – но, к сожалению, наши люди не умеют ее правильно употреблять и теряют половину удовольствия. Поверь, папироли не похожи ни на манго, ни на взбитые сливки, ни уж тем более на мусс из вишни.
Я сглотнула слюну:
– Вкуснее?
– Сколько их у тебя в порции? – осведомился Макс.
– Две штучки.
– Отлично! – невесть чему обрадовался он. – Осторожно складываешь их горкой, один на другой, и разом запихиваешь в рот.
– Может, лучше порезать на кусочки? – усомнилась я, поглядывая на принесенные официантом нож и вилку.
– Вот это основная ошибка европейцев! – возмутился Максим. – Хотят полакомиться диковинной кухней, а подходят к ней со своими мерками. Папироль, именно так правильно произносится название, а не на итальянский манер «папироли», привезен с Востока, там он считается праздничным кушаньем. Арабы предпочитают есть его руками, и они правы, потому что столовые приборы изменяют вкус. Накромсаешь папироль, из него вытечет большая часть начинки, а она здесь основной компонент. Ну, начинай.
Я аккуратно выполнила указание Макса.
– Разевай пошире рот и заталкивай в него пирамиду, – крикнул он из трубки.
Я подчинилась.
– Ну как? – заботливо осведомился Максим. – Почему не слышу вопля?
Мои зубы сомкнулись и прорвали тонкое тесто. Сначала язык ощутил, как из папироля выдавливается нечто, смахивающее на кисель. Потом нёбо защипало, в глотку вонзились сотни мелких иголочек: наверное, такое ощущение испытывает лиса, решившая проглотить ежа. Но только в моем случае ежик был нафарширован атомными боеголовками.
Рот превратился в полигон для испытания ракет. По языку каталась раскаленная петарда. По щекам потекли слезы, и я поняла, что выражение «искры из глаз» не фигуральное. У меня из-под век вырвались струи огня, а из носа, кажется, повалил дым.
– Господи, – прошептал Сеня, – атас!
Я бросила телефон на стол и опрометью кинулась искать туалет. Следующие пятнадцать минут ушли на полоскание рта холодной водой и на питье ледяной минералки, которую притащила испуганная официантка. Кое-как мне удалось погасить пожар, я напудрила нос и медленно выползла в зал.
– Жива? – озабоченно поинтересовался Сеня.
Я кивнула.
– Ну ты даешь! – восхитился помощник Льва Георгиевича. – Слопать разом порцию папироли! Это как гранату проглотить! Я их рублю на малюпусенькие кусочки и очень осторожно, по крошечке, забрасываю в рот. Знаешь, из чего их готовят?
– Нет, – еле слышно призналась я.
– Это национальное мексиканское блюдо, – ввел меня в курс дела Сеня, – блинчики из пресной кукурузной муки, внутри начинка из пяти сортов перца – жгучий красный, кайенский, дьявольский оранжевый, зеленый сатана и белая акула.
Я покосилась на телефон. Ну, Макс, погоди! Решил отомстить мне за то, что я отправилась в ресторан с другим мужчиной? Нанесу тебе ответный удар!
Я поманила пальцем официанта, тот, чуть не упав, ринулся к столику.
– К вашим услугам.
– Папироли не совсем удались, – стараясь казаться бодрой, зачастила я, – повар не доложил в них начинки. Есть что-нибудь позабористее?
– Уточню, – поклонился лакей и убежал.
Мы с Сеней продолжили беседу. В основном говорил он, откровенно сплетничая о шефе.
– Специально для вас на кухне готовят соус «Кольт», – зашептал официант, материализуясь у столика.
– Острый? – мстительно спросила я.
– Его убрали из меню, потому что до сих пор не встретился посетитель, способный слизнуть хоть каплю соуса, – заверил парень. – Подлива готовится из потрохов амазонской жабы, а она…
– Прекрасно, – обрадовалась я, – амазонская жаба полностью соответствует моим желаниям. Две порции. Возьму их домой.
Юноша испугался:
– Хотите употребить «Кольт» в пищу?
Более дурацкого вопроса и не придумать. Нет, я заказываю в ресторане блюдо, потому что решила с его помощью почистить сапожки! Но моя мама всегда повторяла: «Солнышко, не всем людям удалось в детстве получить хорошее воспитание и достойные манеры, всегда помни о снисходительности».
Я подавилась замечанием и нежно проворковала:
– Да. Люблю поужинать в кровати, глядя в телевизор.
– Есть более приятные способы самоубийства, – высказал свое мнение официант.
– Душенька, лучше закажи кусок хорошего мяса, – предложил Сеня.
Я подмигнула лакею:
– Что, так плохо?
Парень оглянулся, склонился к моему уху и зашептал:
– Знаете, почему хозяин вычеркнул «Кольт» из карты? Ну закажет его раз в год какой-нибудь идиот, так ему и надо. Но из-за соуса пришлось в кухне ремонт делать. Антонио капнул им на столешницу – получилась дыра. Потом Марко наливал соус в чашку и промахнулся, малая толика попала на пол. Не поверите, паркет прожгло вместе с цементной стяжкой. Вы все еще хотите попробовать «Кольт»? Тогда придется оплатить специальный контейнер: соус можно перевозить лишь в особой таре, предназначенной для соляной кислоты.
