ГЛАВА 20
Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Эта пословица полностью относится к нам с Томочкой. Долгие годы мы были бедными, почти нищими. Жили по сути на медные копейки. Благополучие пришло недавно вместе с нашими мужьями. Но вот друзей у нас всегда было много. И если случалась трудная жизненная ситуация, мы просто брали три пухлые телефонные книжки и обязательно находили того, кто помогал быстро и бескорыстно. Впрочем, мы тоже старались быть полезными своим друзьям, и, наверное, поэтому отношения, которые связывают меня и Томочку с Машкой Родионовой, Юркой и Лялькой Петровыми, Оксаной Гиод и Денисом, скорее похожи на родственные. У нас с Томочкой нет ни сестер, ни братьев, рожденных от наших родителей. Кроме меня, в семье детей не случилось, а у дяди Вити и тети Ани была одна Тамара. Но мы приобрели близких друзей в течение жизни, и, поверьте, не всегда общая кровь служит залогом хороших отношений. Чаще-то случается как раз наоборот. Братья и сестры грызутся между собой, родители выбирают среди детей любимчиков… В нашем подъезде живут Лена и Анна Корольковы, близнецы, похожие друг на друга до противности. Обитают в разных квартирах и не разговаривают друг с другом. Я не знаю, что должно произойти, чтобы мы поссорились с Машей Трубиной, Ольгой Тельковской и Никитой Варламовым. Таких ситуаций просто нельзя представить.
И вот как раз Никита-то Варламов и нужен мне в данном случае.
Я быстренько набрала номер.
– Кит?
– Привет, Вилка, – бодро отозвался приятель, – что случилось? У Сени компьютер сломался? Или ты сама решила наконец освоить машину?
– Пока нет. Скажи, слышал про такого человека: Венедиктов Андрей Савельевич?
– А как же, акула нашего компьютерного бизнеса, солидный торговец, да еще и сам во всем разбирается, что, согласись, редкость.
– Можешь про него рассказать?
– А что тебя интересует?
– Все! – радостно выкрикнула я. – Абсолютно все!
– Ну, – забормотал Никита, – Андрей из технарей. Закончил, кажется, МВТУ или физтех, что-то, одним словом, солидное. Работал сначала в военной организации, потом, не знаю, чего делал, пропал на несколько лет. Вынырнул на свет в 95-м или 94-м и начал компьютерами торговать. Удачно пошло, даже в дефолт устоял. Вроде бы холостой сейчас.
– А лет Венедиктову сколько?
Кит причмокнул:
– Черт его знает, около сорока или чуть больше, точно не скажу!
– Слушай, Никитка, мне надо во что бы то ни стало познакомиться с Венедиктовым, но только так, чтобы он думал, что я – это не я.
– А попроще объяснить нельзя?
Я вздохнула:
– Ему домработница не требуется? Или прачка? Словом, нужно проникнуть к нему в квартиру под благовидным предлогом. Очень, очень надо. Поверь, речь идет о жизни и смерти.
– Раз так серьезно, – протянул Никита, – тогда не занимай телефон, ща перезвоню.
Я села около аппарата и принялась ждать.
В прихожей послышался стук, потом голос Анелии Марковны:
– Боже, что тут было? Какой кошмар! Где посуда? Кристина, Тома, куда все подевались?
– Не волнуйтесь, Анелия Марковна, – отозвалась девочка, – это Вилка чашки с рюмками переколотила.
– Виола? Зачем?
Кристя хихикнула:
– Очень ревнивая! Заподозрила, что Олег ей изменяет, и ну хрусталь об пол шваркать! Мы с Томой пробовали остановить, да куда там. Пока весь не переколотила, не успокоилась. Жуть, до чего ревнивая, просто африканка эфиопская!
От негодования я даже поперхнулась. Нет, что за гадость! Сначала делают из меня мать алкоголички, потом невменяемую истеричку! Сейчас выйду и надеру Криське уши. Но не успела я выскочить из комнаты, как затрезвонил телефон.
– Слышь, Виленция, – загудел Никитка, – ловко все устраивается. Ты сегодня свободна?
– Да.
– Тогда слушай. Объект прибудет сегодня в два часа дня на прием, который дает компания «Регион-трейд» в честь десятилетия пребывания на российском рынке. Дело за малым. Прорвешься на фуршет, прикинешься журналисткой, возьмешь у мужика интервью и…
– Что «и»?
– Он жуткий бабник, – хихикнул Кит, – просто неуправляемый ловелас. Шесть раз был женат, и все супруги от него удрали, несмотря на мешок с баксами, который стоял у них в спальне! Так что действуй просто: юбочку покороче, кофточку в облипку, макияжик поярче… Ну чего я тебя учу? Сама догадаешься! Одним словом, выставляй коленки и верти попой. Тут же клюнет и домой позовет!
От негодования я чуть не затопала ногами:
– Ты на что меня толкаешь? С ума сошел? Другого способа нет? Между прочим, являюсь мужней женой…
– Кто же тебе предлагает Олежику изменять? – фыркнул Никитка. – Прокрутишь кавалеру динамо. Съездишь домой, построишь глазки и… адью!
– Ага, так он меня и отпустил, если я к нему в гости приду! Сам говоришь, неуправляемый бабник!
– Ведь не насильник же, – возразил Кит, – ты, Вилка, плохо в мужской психологии разбираешься! Настоящему Дон Жуану не в кайф над бабой измываться, ему надо, чтобы жертва сама дозрела и упала…
– Да? – недоверчиво спросила я и вздохнула.
Если чего и не умею делать, так это строить глазки и соблазнять мужчину. И вообще, как-то глупо себя ощущаю, если лицо противоположного пола начинает отвешивать мне комплименты. Правда, справедливости ради надо признать, что подобная ситуация возникает не так уж и часто.
– Да, купи на всякий случай клофелин, – продолжал инструктировать Никитка.
– А это зачем? На давление не жалуюсь.
Приятель заржал:
– Да не для себя, дурында! Предположим, ситуация так сложилась, что все, приперли тебя в угол, тогда мило щебечешь: «Дорогой, давай выпьем шампанского», и засовываешь ему в бокал таблетки, двух вполне хватит.
– И чего будет?
– Заснет как убитый! Старое, не раз испытанное средство. Им проститутки пользуются, когда хотят обокрасть клиента. Да не бойся, плевое дело. Зато, пока кавалер дрыхнет, ты всю квартиру изучишь.
– Как попасть на эту тусовку сегодня?
– Ага, – заржал Никита, – так и знал, что согласишься! Давай к полвторого подъезжай на Тверскую, в редакцию журнала «Земля». Найдешь Колю Реутова, скажешь, что от меня, он и даст тебе приглашение.
– Спасибо, Кит, только…
– Чего еще? – недовольно спросил приятель.
– Не рассказывай никому, а? Ладно?
– Ну, – завел Никитка, – попробую, хотя, если честно признаться, как выпью, так и болтаю невесть что!
– Тогда небось и Ленке своей рассказал о свиданках с актрисочкой, тощенькой такой, с челочкой, кажется, Елизавета…
– Евдокия, – машинально поправил Кит и тут же спохватился: – Погоди, а ты откуда знаешь?
– Тоже мне секрет! Вы на дачу к Теньковским ездили! Вам Ольга ключи давала! Вообще говоря, – вздохнула я, – меня совершенно не касается, как и с кем ты проводишь время. Просто интересно стало, если можешь спьяну разболтать мой секрет, может, и свой супруге откроешь?
Никита тяжело вздохнул:
– Ну пошутил, буду нем, как могила!
– Зачем же так мрачно, – хихикнула я, – вполне достаточно просто вести себя по-собачьи. Будешь сидеть тихо и просто помахивать хвостом!
– Пока, дорогая, – обозлился Никита, – звони, ежели чего, не стесняйся!
– Обязательно, – пообещала я.
Времени было в обрез. Сначала безуспешно порылась в своем шкафу и пришла к неутешительному выводу: в моих вещах соблазнить кого-либо невозможно. Несколько пар джинсов, одна юбка, честно говоря, не слишком люблю данный вид одежды, кофточек штуки три, футболки. Да, негусто. Придется идти к Кристине…
Господь наделил меня небольшим ростом и изящной фигуркой. В свои тридцать пять лет вешу чуть больше сорока килограммов и со спины схожу за подростка…
– Слышь, Крися, – всунула я голову в комнату к девочке, – будь другом, дай твою черненькую мини-юбочку стрейч, ну ту, где цветочки на подоле.
Кристина отложила книгу и удивленно взглянула на меня:
– Зачем?
– Ну, понимаешь, пригласили сниматься в кино на роль дамы, готовой на все, и велели явиться на пробы в соответствующем виде.
– Ой, здорово, – взвизгнула Крися, – а наши знают?
– Тише ты, – пискнула я, – они не в курсе, не ори. Весь сюрприз испортишь!
– Молчу, – зашептала Кристина и рванулась к шкафу, – сейчас оденем тебя так, что мать родная не узнает!
Надо сказать, что Крися добилась поставленной цели. Через пятнадцать минут я с ужасом оглядывала себя в зеркале.
Узенькая юбчонка с каймой из желто-бело-красных цветочков заканчивалась примерно там же, где и начиналась. Сидела она на мне так туго, что я боялась широко шагнуть. Оранжевая кофточка облепила мою верхнюю часть, словно вторая кожа. Довольно широкий и глубокий вырез открывал тонкую шею, на которую Кристя повесила мне тоненькую золотую цепочку. Ни один человек в здравом уме не покажется в подобном прикиде на улице, но «костюмерша» была в восторге.
– Ну здорово. Тебе, Вилка, всегда так ходить надо, выглядишь на двадцать лет моложе!
Вот это точно. Больше всего смахиваю на безумную нимфоманку. Наверное, женщины-вамп одеваются по-другому, но у меня-то под рукой только гардероб Кристины!
– Кофточка плохо сидит, – вздохнула Крися, – на груди.
– По-моему, отлично.
– Не-а, – протянула девочка, – вот, возьми это. Засунь-ка себе в лифчик.
– Что это? – спросила я, разглядывая непонятные полукруглые куски поролона.
– А, – махнула рукой Крися, – у нас все девчонки так в классе делают, пихай, не сомневайся!
Я покорно послушалась. Бюст резко увеличился и выдвинулся вперед.
– О, – подняла вверх указательный палец девочка, – самое оно, Памела Андерсон отдыхает!
– А не слишком?
– В самый раз. Теперь туфли, вот эти, на каблуке.
– Зачем? Ноги заболят.
– Слушай, Вилка, – тяжело вздохнула Крися, – во-первых, мини-юбку никто не носит с тапками, а во-вторых, где ты видела проститутку в балетках. Только каблук!
– Передо мной не стоит задача быть похожей на проститутку! Просто дама, готовая на все!
– Это одно и то же, – возразила Крися, – не спорь и давай сюда руки, ногти будем красить!
Затем настал черед лица и волос. В качестве завершающего штриха Кристина взяла пузырек «Кензо», подаренный ей Семеном на 8 Марта, и щедро опрыскала свою «модель».
До метро я еле доковыляла, проклиная все на свете.
Лодыжки заломило, и шла я как на цыпочках. В вагоне было полно свободных мест. Я обрадованно плюхнулась на диванчик. Юбка моментально оказалась у пупка. Затравленно улыбаясь, я изо всех сил пыталась спустить ее пониже, но не тут-то было. Узкая полоска растягивающейся ткани вела себя так, как ей хотелось. Пришлось встать и прислониться спиной к двери. Мужская половина пассажиров с большим интересом уставилась на мои ноги, кое-кто, отложив газеты и книги, весьма заинтересованно пялился и на выпирающий бюст. Около меня стояли девчонки в таких же коротких юбчонках и на километровых каблуках. Я вздохнула. Раньше, когда видела девушек, не садящихся на свободные места, всегда недоумевала, ну неужели им не тяжело находиться на ногах? Теперь понимаю, в чем дело.
Получив в редакции картонный прямоугольник с золотыми буквами, я вновь спустилась в подземку и на этот раз оказалась в жутко набитом вагоне. Уже выходя на перрон, почувствовала довольно сильный щипок и вскрикнула. Окружающие с интересом поглядели в мою сторону, несколько мужиков ухмыльнулись.
Полная разноречивых чувств, я вступила на эскалатор. С одной стороны, необходимое впечатление произведено, с другой же… Никогда до этого меня в метро не щипали.
Но на фуршете мой вид не вызвал удивления. По залу бродило штук двадцать девиц, одетых примерно таким же образом. Потолкавшись среди людей с тарелками, я подошла к довольно молодому парню с приветливым, даже добрым лицом и проворковала:
– Салют, мы незнакомы, вообще я тут впервые, а ты?
Мужчина улыбнулся:
– Кое-кого знаю.
– Понимаешь, работаю в журнале «Земля», начальство велело взять интервью у Венедиктова Андрея Савельевича. Можешь показать его?
Парень окинул оценивающим взглядом стрейч-кофточку.
– С удовольствием.
– Ну, и где он?
– Перед тобой.
– Ах, простите, – защебетала я, закатывая глаза и отставляя в сторону отчаянно ноющую ногу, – как здорово вышло. Может, угостите лимонадом? Обожаю газированные напитки…
– Тогда лучше шампанское, – галантно предложил Андрей Савельевич.
– Ах, – взвизгнула я, – чудо, прелестно, восторг, несите!
Венедиктов пошел к длинному столу.
Я пошевелила лопатками, чтобы отклеить прилипшую к спине кофточку. Кто бы мог подумать, что кокетство – такое мучительное занятие.
Венедиктов вернулся с тарелкой, где рядом с бутербродами с икрой и севрюгой стояли два бокала с пузырящимся желтым напитком.
– Прошу, – протянул он добытое.
Мы выпили и завели разговор. Я старалась, как могла: заглядывала в глаза собеседнику, усиленно хохотала, услышав намек на шутку, трогала Венедиктова за локоть и время от времени задевала мужика поролоновым бюстом. Минут через двадцать я окончательно приуныла. Андрей Савельевич был мил, но и только. Не зная, как поступить, я на некоторое время замолчала, и тут Венедиктов неожиданно сказал:
– Дорогая Люсенька, здесь так трудно разговаривать, шум и вообще… Давай поедем ко мне и побеседуем спокойно, без суеты…
Вовремя вспомнив, что назвалась чужим именем, я радостно заверещала:
– Отлично, чудно, обожаю ходить в гости! А у тебя дома есть шампанское? Пью только шипучку!
– Конечно, дорогая, – успокоил Андрей, – все к услугам дамы.
Мы вышли на улицу. Кавалер щелкнул брелком. Синий, вернее ярко-голубой, перламутровый автомобиль, похожий на гигантскую каплю, коротко гуднул и мигнул фарами.
– А я видела тебя за рулем темно-бордовой машины.
– Где? – удивился Венедиктов, распахивая передо мной дверцу.
– Так, дай вспомнить… Да, конечно, заходила в салон, торгующий компьютерами на Новом Арбате, а тут подъезжает машина, продавцы забегали, говорят, хозяин прибыл!
– Ясно, – ответил Андрей и, бросив на меня быстрый взгляд, сказал: – В гараже еще одна есть – «Вольво».
– Тупорылая такая?
– Точно.
«Капля» быстро покатила по улицам. Спустя минут десять мы поднялись в квартиру, и хозяин мило улыбнулся:
– Располагайся в гостиной.
Я прошла в комнату и села на диван. Так, квартиру обязательно нужно обыскать. Вдруг Настя где-то тут. Андрей тем временем быстро, привычно и ловко готовил плацдарм для интимных удовольствий.
Сначала закрыл жалюзи и зажег небольшой напольный торшер, принес из холодильника запотевшую бутылку с укутанным фольгой горлышком, поставил на низенький столик блюдо с орешками и фисташками. Рядом водрузил тарелку, наполненную фруктами. Потом сел около меня и взял за руки:
– Тебе холодно? – заботливо спросил он. – Ладони ледяные.
– Нет, нет, все замечательно, – пролепетала я, невольно ежась под его упорным взглядом. – Может, выпьем?
– Всенепременно, – заявил хозяин, ловко вскрыл бутылку и наполнил бокалы.
Белая шапка пены быстро рванулась вверх.
– Требуйте долива пива после отстоя пены, – засмеялся Андрей, – когда-то такое объявление висело на палатках, торгующих «Жигулевским» в розлив. Только ты слишком молодая и не знаешь те времена.
Я глупо захихикала. Однако здорово загримировалась, если даже такой опытный ловелас не разобрал что к чему. Между прочим, великолепно помню эти желтенькие будочки, вокруг которых вечно клубились мужики с опухшими лицами. Моя мачеха иногда совала мне, шестилетней, бидон и велела:
– Давай, Вилка, притарань папеньке пивка, а то продрыхнется и драться полезет. Шевелись, видать, привезли – вон, соседи уже стоят.
Я брала эмалированный сосуд и послушно спускалась вниз. Ларек был хорошо виден из окон нашей хрущобы, и тетя Рая всегда знала, когда следует бежать за опохмелкой.
Вроде не так уж далеки от сегодняшнего дня те семидесятые, в которых проходило мое детство, но люди тогда были кардинально другими. Стоило мне подойти к «хвосту», как мужики прекращали материться. Если кто забывался и посылал приятеля по матери, его одергивали:
– Замолчь: не вишь – девка стоит!
Заправляла в точке тетя Клава. Мне она казалась безумно толстой. Отсчитывая сдачу красными, опухшими пальцами, баба иногда добавляла десять копеек, «от себя», приговаривая:
– Эх, беда-беда! Сходи, Вилка, на угол и купи себе плодово-ягодное. От твоего папаши дождешься мороженого!.. Вот ханурик, прости господи!
Я сгребала в карман мокрые легкие монетки и, чувствуя, как холодный, тяжелый бидон бьет меня по ногам, шла на проспект, где покупала картонный стаканчик, прикрытый круглой белой бумажкой. В нем торчала деревянная палочка, о которую запросто можно было занозить язык. Подцепив серо-розовую, кисло-сладкую массу, я жмурилась от восторга. Мороженое было восхитительное. Я и сейчас иногда покупаю такое.
А что касается долива пива… Как-то раз один из парней, получив кружку, затеял свару:
– Клавка, – вопил он, – а ну, добавляй. Ишь, напузырила!
Клава высунула в окошко голову с крупной «химией» и заорала:
– Эй, там, в «хвосте», мужики, гляньте на этого хмыря, он хочет, чтоб вам пивка не досталось!
Больше о доливе никто речь не заводил.
– Дорогая, ты загрустила? – спросил Андрей.
– Нет, – хихикнула я, – просто расслабилась.
– Это чудесно, – пробормотал кавалер и обнял меня за плечи.
Его правая рука как бы невзначай принялась пролезать под кофточку. Откуда-то из угла доносилась тихая музыка. Да уж, все продумано. Как только теперь услать его из комнаты?
– Милый, – прокричала я, – как насчет минералки?
– Секундочку, – успокоил Андрей, – принесу.
Он быстро встал и вышел. Я мигом выудила из лифчика две таблетки клофелина и бросила в его бокал. Раздалось бодрое шипение, белые кругляшки весело запрыгали вверх-вниз. Только бы они успели раствориться до возвращения «любовника».
Но все сошло благополучно, и, когда хозяин с бутылкой «Святого источника» вошел в комнату, шампанское в бокале выглядело почти нормально.
Андрей открутил пробку, раздалось шипение, вода рванулась наружу и пролилась мне на юбку. Старательно изображая кретинку, я вскочила и завизжала.
– Не беда, – захлопотал Андрей, – сейчас высохнет, хочешь, сними, в ванной есть халат.
– Обязательно сниму, – жеманилась я, – только сначала выпьем. Ну, до дна.
– С удовольствием!
Мы чокнулись. Андрей в три глотка осушил фужер.
– Ну а ты, милая? Пей.
Пришлось влить в себя шампанское.
– Потанцуем? – предложил кавалер.
Обрадовавшись, что он не сразу захотел швырнуть меня на диван, я вскочила на ноги. Интересно, через сколько времени подействует лекарство?
Андрей крепко прижал меня к себе и принялся тихо поворачивать из стороны в сторону. Выглядел мужчина бодро и засыпать совершенно не собирался.
Внезапно холодная волна пронеслась от затылка к ступням, колени задрожали, в глазах заскакали «птички».
– Тебе нехорошо, дорогая? – участливо улыбнулся Андрей.
– Пожалуйста, можно соды, голова закружилась, – пробормотала я, чувствуя, что язык превратился в огромный, почти неподъемный камень.
– Давай, – неожиданно грубо произнес Венедиктов и без всяких церемоний пихнул меня в спину, – двигай!
Я хотела было возмутиться, но кожаный диван, такой роскошный, уютный и удобный, внезапно подпрыгнул и довольно больно стукнулся о мое лицо. А потом хозяин выключил торшер.
