ГЛАВА 19
Утро началось в семь часов. Сначала на два голоса залились Костик и Машка, потом раздалось буханье. Анелия Марковна совершала положенные сто прыжков. Следом из ванной понесся рвущий душу вой – Даня приступил к водным процедурам. Захлопали двери комнат.
– Пошли гулять, – заорала Крися.
Дюшка, оглашая прихожую радостным лаем, понеслась на выход. Я поглубже зарылась в подушку. Интересно, а как в других семьях? Так же орут? Или только у нас такой сумасшедший дом.
Откуда-то потянуло гарью.
– Ирина, блинчик почернел, – возвестила Томочка.
– Бегу, бегу, – раздалось в ответ.
Я вяло закрыла глаза. Ни за что не встану, даже шевелиться не хочется, спать, спать…
– Эй, Вилка, – раздалось над ухом, – ты не заболела?
От неожиданности я резко села:
– Что случилось?
– Ничего, – проговорила Томуся, – просто уже одиннадцать, а ты не просыпаешься…
И то верно, как правило, вскакиваю рано. Но сегодня что-то заспалась.
– Где все? – поинтересовалась я, добравшись до чашки с кофе.
– Анелия отправилась в институт красоты, – хихикнула подруга, – вчера увидела рекламу по телевизору. Какая-то чудо-маска. Нанес, денек походил, смыл – десять лет долой. Хочет купить. Иришка и Даня пошли гулять с Костиком в парк!
– Значит, мы одни! – обрадовалась я и тут же услышала звонок в дверь.
На пороге возник потный, одышливый милиционер.
– Гражданочка, предъявите документы!
– Это что же такое делается в Москве! – возмущенно заорала я. – Между прочим, нахожусь дома, и вы никакого права не имеете врываться в квартиру без санкции прокурора! Конституция гарантирует неприкосновенность жилища!
– Тише, тише, – замахал руками мент, – я, Колпаков Геннадий Петрович, участковый ваш. Дело тут, значит, такое, деликатное.
– Какое?
– Данная эта гражданочка, – заявил Колпаков, тыча пальцем куда-то за дверь, – сообщила, что вы украли у нее новорожденного сына.
– Да, – раздался хриплый голос, и в коридор вступила взлохмаченная Раиса, – вот эта б… сперла Костика, а меня силком в поезд впихнула!
– Не выражайтесь, – поморщился Геннадий Петрович и повернулся ко мне, – так как?
Я рассмеялась.
– Данная дама, Звягинцева Райка Петровна, 1982 года рождения, хроническая алкоголичка. У нее скорей всего белая горячка. Нет тут никаких младенцев.
– Врешь, сука, – взвизгнула Рая и ткнула пальцем в Нику, мирно спящую у Томочки на руках, – вот он!
Мгновенным движением неожиданная гостья выхватила Нику и прижала к груди.
– Костенька, кровиночка, сынуля, вот он, сразу узнала!
Ника вдохнула водочно-пивной аромат, исходивший от Раисы, и залилась нервным плачем.
Я спросила у участкового:
– Разницу между мальчиком и девочкой знаете?
– Вроде, – хмыкнул тот.
– Велите этой пьянчуге раздеть ребенка.
– Костенька, солнышко, – сюсюкала пьяница, высвобождая Нику.
– Да, – присвистнул Колпаков, – не похоже на мальчика.
– Вот документы, – протянула Тома справку из родильного дома, – метрику еще не успели оформить.
Участковый принялся изучать бумажку.
– Вы у гражданки Звягинцевой документики на мальчика спросите, – подначила я, – ей небось тоже в роддоме такую справочку дали.
– В общаге рожала, – буркнула Раиса и заорала: – Куда Костика дели, падлы?
– Вот видите, – удовлетворенно заявила я, выхватывая у скандалистки Нику, – врет она все, больная на голову, что, в общем, неудивительно. Небось с двенадцати лет пьет! Ну какие дети в ее возрасте, да еще без мужа?
– Верни ребенка, сука, – визжала Рая.
– Совсем с ума сошла, – вздохнула я, – еще скажи, что мы его у тебя купили!
– Точно, – мигом отозвалась не слишком умная Раиса, – за триста баксов. Продешевила, мне сказали, что тетка одна тысячу готова дать! И адрес есть. А ну, отдавай младенца! Сволочь!
Я глянула на участкового. Тот сердито проговорил:
– Звягинцева, фильтруй базар. А вы, гражданочки, извините, сразу не разобрался. Пошли, Звягинцева.
– Отдай Костю, – завизжала девка, – верни, мне тысячу дают, отдай, сука, дрянь, падла платная…
Она рванулась в глубь квартиры. Крися ухватила озверевшую бабу за одну руку, я – за другую. Разбушевавшаяся Раиса Петровна плюнула Кристине в лицо. Девочка вскрикнула и отпустила хулиганку. Геннадий Петрович попытался осуществить задержание, но проворная девица схватила стоявшую в углу «ленивку» и со всей дури, железной частью, которая держит тряпку, опустила ее на голову инспектора. Полилась кровь, бедный мужик закатил глаза и рухнул на пол. Словно смерч, Райка понеслась по комнатам, Тома и Кристя за ней. Я же, не растерявшись, быстренько заперла дверь и позвонила в милицию.
Услышав о нападении на участкового, правоохранительные органы сработали моментально. Не прошло и пяти минут, как в квартиру с автоматами наперевес влетели пять мужиков, распространявших крепкий запах пота и сигарет. Сзади, высунув язык, неслась служебно-розыскная собака, весьма тучная коротконогая овчарка.
При виде пса кошки мигом взлетели на вешалку и зашипели, словно разбуженные змеи. Из кухни доносились мат, визг Раисы, звон, крики Криси и перекрывающий весь этот шум нервный плач Ники. Геннадий Петрович сидел у вешалки и стонал, прикладывая руку к голове. Я понеслась на шум.
Бравые милиционеры загнали озверелую бабу в угол между буфетом и холодильником. Уже не знаю, так ли ловко они берут настоящих преступников, но Раису сразу скрутить не сумели. Потерявшая всякий разум девка швыряла в ментов чашки, рюмки, тарелки – словом, все, что нашлось на полках. Едва ее схватили за руки, как Райка подняла ногу и так долбанула одного из парней в причинное место, что тот, согнувшись пополам, вышел из игры. Другого она просто укусила, и мужчина тут же отпустил ее.
Видя, что ряды защитников редеют, я схватила банку с черным молотым перцем и швырнула в самую гущу дерущихся. Раиса взвыла и принялась тереть глаза. Отчаянно чихая и кашляя, менты прижали бабу к полу, вывернули ей назад руки и застегнули «браслеты».
– А ну, бля, лежать, – заорал, врываясь на кухню, Геннадий Петрович с табельным оружием в руке, – ща стрелять буду!
– Хорош, Генка, – проговорил один из ментов и чихнул.
– Здорово она тебя обработала, – присвистнул другой, – лет на пять потянет…
– Суки, – завыла Рая, – волки позорные, легавки долбаные…
– Пой, птичка, пой, – ухмыльнулся первый.
Я окинула взглядом участкового и ахнула. Все лицо Колпакова покрывали глубокие, кровоточащие царапины, голубая форменная рубашка была порвана, и под ней тоже виднелись раны.
– Боже? Что случилось?
– Ничего, – буркнул Геннадий Петрович и начал промокать кухонным полотенцем кровавые потоки.
– Но Раиса же только один раз вас палкой стукнула, – недоумевала я.
– Кошки придурочные с вешалки свалились, – пояснил участковый, – сначала одна, следом другая. А Дик наш, служебно-розыскной, гавкнул. Уж чего ему в голову взбрело! Не знаю, завсегда тихо сидит, выученный. Ну кошки и изодрали меня в секунду, падлы.
Я постаралась сдержать смех.
– Будем оформлять задержание, – категорично заявил старший, обвел глазами царящий разгром и посоветовал, – на ущерб подайте, чтоб у ней потом из зарплаты вычли. Ишь, сколько посуды хорошей переколотила, дрянь.
Он с чувством чихнул.
– С перцем это вы того, зря.
– Хотела, как лучше, помочь думала…
– Ага, – пробормотал мужик, – помогли, спасибо.
– Ее теперь посадят? – с надеждой спросила я.
– Ну на пятнадцать суток точно, – пообещали менты.
– А нам больше и не надо, – выпалила я и тут же прикусила язык.
Но милиционеры, по счастью, не обратили внимания на странную фразу, потому что из прихожей донесся собачий вой. Псы издавали невероятные звуки. Удивленная, я выглянула в коридор и увидела нашу Дюшку возле служебно-розыскного Дика. Вы не поверите, чем они занимались!
– Да уж! – пробормотал участковый, оглядывая картину, – не растерялся наш Дик!
– Чего стоите, – обозлилась я, – растащите их, может, еще не поздно.
– Не, – протянул Геннадий Петрович, – с меня кошек хватит!
В полном негодовании я влетела на кухню и заорала:
– Немедленно примите меры!
– Что еще плохого случилось? – спросил старший, писавший какие-то бумаги.
– Как бы это правильно выразиться… Ваш Дик женился на нашей Дюшке, прямо сейчас…
Менты грохнули так, что я испугалась. Сейчас, не дай бог, еще и светильник свалится, но он устоял.
Один из парней выскочил в коридор. Я в изнеможении села на стул и оглядела пейзаж.
Пол покрывает толстый слой осколков – все, что осталось от посуды, украшавшей буфет. Перепуганные Томочка с Никой и Кристя тихонько стоят на лоджии, наблюдая через стекло за происходящим. Без устали матерящаяся Раиса валяется со скованными руками у холодильника. Я не думала, что ненормативная лексика столь могуча. Вот уж минут десять Райка изрыгает разнообразные словосочетания и еще ни разу не повторилась. Даже мой папенька-алкоголик держался, как правило, несколько секунд и начинал ходить по кругу. Эта же просто талантлива, такое зашибет, что и в голову не придет.
Окровавленный Геннадий Петрович извозил уже одно кухонное полотенце, между прочим, совсем новое, и схватился за следующее. В воздухе витает сильный аромат перца, и все, включая кошек, отчаянно чихают. А из прихожей доносится счастливое повизгивание предающихся плотским утехам собак.
– Не переживайте, – сказал старший, – видите, как здорово. Подумаешь, посуду переколотили, зато щеночки будут, все прибыль!
От негодования я не нашлась, что возразить.
Примерно через полчаса милиционеры стали прощаться. Раису стащили в машину раньше. Довольный Дик лизнул мне руку.
– К теще ласкаешься, – заржал участковый, – правильно действуешь.
– Скажите, Геннадий Петрович, ведь по номеру машины можно отыскать владельца, ну того, кто на ней ездит? – поинтересовалась я.
– Того, кто ездит, не всегда.
– Почему?
– Иногда машина зарегистрирована, допустим, на мать, а катается сын, управляет по доверенности.
– Но владельца найти просто?
– Элементарно.
– Пожалуйста, узнайте прямо сейчас, кому принадлежит «Вольво» темно-бордового цвета Н680 ЕЖ.
– Зачем? – насторожился мент.
– Да этот автомобиль вчера обдал меня грязью из лужи! Весь белый костюм пропал! Хочу счет из химчистки представить. Знаете, сколько заплатила! Кошмар!
– Ну, вообще-то… – завел участковый.
Я ухватила его за рукав.
– Вообще-то это вы привели сюда Раису, поверили алкогольным бредням. Ну и каков результат? Посуда погибла, все перепуганы насмерть, да еще Дюшка! Хорошо получилось?
Колпаков тяжело вздохнул:
– Поехали.
– Куда?
– В отделение.
– Но вам к врачу надо.
– Ерунда.
– Погодите, – пробормотала я, – вот, держите рубашечку. Синяя, милицейская, похоже, размерчик подходящий.
– Откуда такая? – удивился Геннадий.
– Муж на Петровке служит, майор Куприн Олег Михайлович.
Колпаков присвистнул:
– Начальство, значит. Чего же его не попросили про машину узнать?
– В командировку укатил.
– Ну пошли, – велел Геннадий.
В отделении он ненадолго оставил меня в комнате одну и вернулся умытый, одетый в рубашку Олега, с заклеенным пластырем лицом.
– Живот-то у вашего супружника побольше моего будет, – констатировал участковый и взялся за телефон.
Через несколько минут я держала в руках бумажку: «Венедиктов Андрей Савельевич, Новопесчаная улица…»
С трудом сдерживая сердцебиение, я попросила:
– А узнать про него поподробнее через справку, ну, где работает, например…
– Это еще зачем?
– Хочу посмотреть, кем трудится, а то, может, еще и за моральный ущерб взыскать… Я из-за него вчера на работу не пошла, а платят мне сдельно… Хоть чашки новые куплю, а то нам из консервных банок пить придется!
Очевидно, Геннадий все же чувствовал за собой какую-то вину, потому что вздохнул и вновь взялся за трубку.
Андрей Савельевич оказался хозяином весьма преуспевающей фирмы, торгующей компьютерами. Ему принадлежали сервисный центр и пять магазинов, один из которых расположился не где-нибудь, а в самом центре, на Новом Арбате. Следовательно, мужик богат или, по крайней мере, хорошо обеспечен.
В глубокой задумчивости я побрела домой и принялась прибирать на кухне. Очевидно, что ближайший свободный день придется посвятить походам по магазинам, торгующим посудой. Раиска переколотила почти весь запас стекла и фарфора в доме.
Руки привычно орудовали веником и мокрой губкой. В голове вертелись, складываясь в интересный узор, мысли.
Глупенькая Алиса невесть откуда узнала некую тайну, за неразглашение которой потребовала у мужчины ни больше, ни меньше, а полмиллиона долларов. Негодяй согласился, приехал на встречу и… пристрелил малолетнюю шантажистку. И какое-то внутреннее чутье подсказывает, что именно человек, сидевший за рулем бордовой иномарки, является организатором всей кровавой пьесы. Именно он, сам или руками наемного киллера, убрал Полину Леонову, Ольгу Звереву и профессора Чепцова. Почему? Что за тайну столь усердно прячет этот субъект? Из-за чего он безжалостно укокошил столько взрослых людей и молоденьких девушек? Что побудило мерзавца украсть Настю, несчастную девочку, передвигающуюся в инвалидном кресле?
Нет ответа. Но я обязана как можно быстрей найти его, потому что осталось всего два дня до отведенного подлецом часа «икс». И если не сумею разобраться в запутанном деле, Насте придется плохо.
Я швырнула осколки в помойное ведро и увидела мерно помахивающую хвостом Дюшку.
– Ты, моя дорогая, оказывается, развратная особа! Приличная девушка, если на нее нападает насильник, хотя бы пытается сопротивляться. Сгинь с глаз, куртизанка!
Но Дюша, не чувствовавшая за собой никакой вины, решила, что у хозяйки сегодня плохое настроение, и убежала в гостиную.
