Глава 16
Игорь замолчал, я во все глаза смотрела на ученого.
– Это неправда! – не выдержал Витя. – Такого в наши времена быть не может! Сейчас не пятнадцатый век!
– Эх, милый, – вздохнул Толя, – к сожалению, всякое бывает. Под землю люди лезут, ожидая конца света, в домах замуровываются, в общественные места, обмотавшись взрывчаткой, входят… Человек – самое страшное животное на свете.
Я стряхнула с себя оцепенение и обратилась к Богданову:
– Вы написали книгу о монгутах?
– Да, – кивнул профессор. – А потом на ее основе защитил диссертацию.
– Сообщили правду о монгутах? – задала я следующий вопрос.
Игорь замялся, но ответил честно:
– Нет, побоялся. Сделал традиционную монографию, описал жилье, обычаи, привел их сказки, глубоко не заглядывал. И знаете, что интересно? Я Иву экземпляр не отсылал, да и вышла книга маленьким тиражом (научная литература не беллетристика, ее ограниченный круг людей читает), но спустя некоторое время мне позвонил незнакомый мужчина и сказал: «Отец Ив доволен публикацией. Велел передать, что вы хорошо сделали свою работу. Если вам понадобится помощь, позвоните. Запишите номер… Мы с удовольствием окажем содействие тому, кто прославил монгутов».
И мне стало не по себе: значит, Ив следил за бывшим гостем, у него на самом деле длинные руки и есть свои люди здесь, в Москве.
– Вы хоть раз воспользовались любезным предложением Ива? – спросила я. – Набирали тот номер?
– Конечно, нет! – воскликнул Игорь. – Мне меньше всего хотелось зависеть от отца всех монгутов. Знаете, как действует мафиозная структура? Сначала вам протягивают руку дружбы, дают деньги, помогают с карьерой, защищают от врагов. Но настает день, когда придется возвращать долги, и неизвестно, что вас попросят сделать. Нет, я постарался оборвать контакты с монгутами. Если честно – просто испугался.
– Номер телефона не помните? – без всякой надежды на утвердительный ответ спросила я.
– Нет, – улыбнулся Игорь, – я его даже записывать не стал.
– И больше никогда не общались с жителями деревни Пауково?
– Слава богу, нет! – воскликнул профессор.
– Но вы уверены, что рисунки в альбоме сделаны именно в ее окрестностях?
– Да, – закивал ученый. – Вот это церковь монгутов, вид на лес, на следующем рисунке водопад. Я хорошо знаю местность, ходил там не раз, места очень живописные. Кстати, монгуты талантливые художники, из поколения в поколение дар передается, во всех избах много картин, которые рисовали члены семей. В основном это пейзажи, реже натюрморты, а портретов совсем нет – изображать людей монгутам нельзя.
– Ясно, – кивнула я, – спасибо.
Выйдя на улицу, я позвонила Роману и спросила:
– Навел справки о Тараканове Олеге Ефремовиче?
– М-да… – прокряхтел Рома.
– Что-то не так? – насторожилась я.
– В Москве не так уж много Таракановых, – доложил Плотников, – а Виол и вовсе нет. Кроме тебя и погибшей.
– Я спрашивала не про нее, а про отца.
– Верно, я не с того конца начал, – согласился Роман. – Значит, Олег Ефремович Тараканов… Приехал в Москву из Насети, где работал механиком. Был женат на Ивановой Светлане Петровне, имел дочь Виолу, прописан в коммунальной квартире, работал в автобусном парке. Характеризовался положительно: не пил, не курил, не опаздывал на дежурства, с коллегами близко не сходился. Потом мужика внезапно посадили, к удивлению всех, кто его знал. На суде зачитали просто идеальную характеристику, начальник автопарка и несколько работяг произнесли пламенные речи, суть которых была такова: Олег Ефремович – человек редкой честности. Диспетчер вспомнила, как Тараканов обнаружил в «Икарусе» портфель с большой суммой денег. Кейс не заметила уборщица, механик мог легко его присвоить, но тем не менее он отнес находку в администрацию, и деньги были благополучно возвращены законному владельцу. Как-то не вяжется подобное поведение с желанием украсть чужой кошелек. Однако свидетелей воровства было много, Тараканова взяли, как говорят, «на кармане». На суде Олег Ефремович чистосердечно раскаялся и попросил наказать его со всей необходимой строгостью. Судья впечатлилась услышанным, и преступник получил минимальный срок, который и отсидел от звонка до звонка. А его жена, Светлана Петровна, взяв дочь, вскоре после суда уехала в неизвестном направлении.
– И ей отдали девочку? – перебила я Романа.
– Кто может запретить матери воспитывать ребенка? – удивился Плотников. – Родительских прав Светлану Петровну не лишали, из комнаты она не выписывалась, просто съехала.
– Куда?
– Говорю же, – начал сердиться Плотников, – место прописки она не меняла. Может, квартиру где сняла или дачку в Подмосковье. Не захотела быть объектом соседских сплетен и удрала. Вполне понятный шаг, не каждой приятно, когда за твоей спиной шушукаются. И дочку могли травить, а зачем ребенку знать, что его отец преступник. Светлана Петровна и Виола были никому не нужны, их никто не искал. После освобождения Олег Ефремович приехал в Москву и довольно скоро приобрел квартиру.
– Ничего себе покупочка для бывшего зэка! – заметила я. – Наверное, сшил на зоне много брезентовых рукавиц, получил огромную зарплату. Или он нашел денежную работу в Москве?
– Смеешься? – хмыкнул Рома. – Олег Ефремович вернулся в столицу и уселся в подъезде одного из кооперативных домов консьержем.
– Бывшего вора взяли охранником?
Плотников цокнул языком.
– В домоуправлении нет службы безопасности. Олег Ефремович назвался военным в отставке и получил этот пост. Сидел за столом у входа, никаких проблем с жильцами не возникало, наоборот, его обожали и дети, и взрослые. Аккуратен, честен, порядочен, очень внимателен. При нем и мышь без разрешения в дверь не проскакивала. Никакого вандализма в доме – почтовые ящики не портили, кнопки в лифтах не жгли, холл выглядел, как приемная у дорогого дантиста: диван, ковер, кресла, цветы. Когда уволилась домоуправ, жильцы попросили Тараканова занять эту должность, но Олег Ефремович отказался, сославшись на слабое здоровье и отсутствие нужного образования. А еще он мастер на все руки: полку прибить, кран починить. Единственную дочь воспитывал очень строго. Она отцу на работу обед приносила, ее знали жильцы дома. Кстати, в подъезде, где сидел Тараканов, жило несколько одиноких матерей с мальчишками. Некоторые из них просили лифтера по-отечески поговорить с подростками. Он беседовал, дети слушались, лучше учились.
– Ангел с крыльями, – пробормотала я. – Это все?
– Ага, – ответил Рома. – Еще что-то надо?
– Спасибо, – вздохнула я и отсоединилась.
Пока я болтала с Плотниковым, на город опустился темный вечер, следовало ехать домой. Я не очень умелый водитель, поэтому на дороге предпочитаю не отвлекаться, но сейчас голова была занята посторонними мыслями.
Почему Олег бросил Урал и подался в столицу? Кем он работал на родине? Я схватила телефон и вновь соединилась с Ромой:
– Узнай в деталях биографию Тараканова до переезда в Москву.
– Ладно, – без особого энтузиазма отозвался Плотников и повесил трубку.
Я начала перестраиваться в левый ряд.
Может, Тараканов и был тем самым парнем, который помог удрать на волю девушкам-монгуткам и малышке Яки? Думаю, на Урале до сих пор есть места, где живут дикие звери. Муна и Фиа, молоденькие, не очень сильные, как они могли выжить и добраться до города, да еще имея на руках крохотную Яки? Ладно, предположим, что девушки, жившие в суровых условиях в деревне Пауково, обладали упорством и хорошей физической подготовкой. По словам Кианы, Муна чуть ли не с пеленок бегала по горам, наверное, она знала тайные тропы и сумела вывести Фиа и крошку Яки в город. Но дальше!
Представьте себе юных девчонок, выросших в лесу, когда они впервые оказались в той же Насети! Да, мне населенный пункт покажется небольшим, но я москвичка, уверенно ориентирующаяся в мегаполисе. А Муна и Фиа должны были растеряться и привлечь к себе внимание. Если они долго шли по тайге, то, очевидно, испачкались, пообтрепались. Где они умылись, переоделись? Кто дал им новое платье? А документы? У девушек из деревни Пауково не было паспортов, а у Яки свидетельства о рождении. Деньги! Откуда они у них? Фиа была хранительницей казны и взяла кое-что оттуда перед побегом, значит, средства у сестер имелись. Наверное, Фиа, сторожа сокровища, поняла, какие вещи наиболее ценные, их и прихватила с собой. Но я сомневаюсь, что Ив держал в тайнике деньги. Там находились золото и камни, забавная картинка: в булочную входит деревенская девушка в грязной одежде, протягивает продавщице алмаз или изумруд и просит: «Тетенька, продайте хлебушка!» Нет, у беглянок точно был сообщник. Либо он перехватил их в горах, либо встретил на подходе к городу и снабдил всем необходимым.
Я завернула во двор.
Допустим, Муна и Фиа каким-то образом познакомились с Олегом Таракановым, рассказали ему о сокровищнице, а он пообещал девушкам помочь. Естественно, не безвозмездно. Муна очень любила Яки, поэтому не захотела оставить малышку в общине, где ее ждала незавидная судьба.
Я понимаю, такая версия вызывает огромное количество вопросов. Где девушки встретили Тараканова? Как они, воспитанные в абсолютном подчинении Иву, не побоялись удрать? Зачем рисковали, прихватив малышку Яки? Ведь из-за нее, наверное, пришлось часто останавливаться или тащить всю дорогу ребенка на руках. Но я сейчас намеренно не стала вдаваться в детали. В конце концов, ответы на все вопросы найдутся. Итак, Тараканов вывез беглянок в Москву. Почему в столицу? Потому что в большом городе легче спрятаться. Но это пока единственное, что мне ясно, дальше начинается темный лес. Откуда у Олега взялась жена Светлана Петровна Иванова? Она одна из удравших девчонок? Кто? Фиа или Муна? И куда подевалась вторая? Маленькую Яки переименовали в Виолу Тараканову. Девочка смутно помнила побег. Вероятно даже, она о нем совсем забыла, однако Муна рисовала ей картины родного места. Но куда уехала Фиа? Где Муна? Может, Яки занималась рисованием с Фиа? Почему девочка осталась с Олегом? По какой причине парень не бросил чужого ребенка?
Я потрясла головой и стала осторожно парковать машину. А в голове таились новые вопросы. Зачем Тараканов украл кошелек? Он хотел попасть в тюрьму? Почему?
Выйдя из «букашки», я хлопнула дверцей, сделала пару шагов по направлению к подъезду и замерла. Нина Тараканова! Женщина, заработавшая на покупку магазина, добрая самаритянка, воспитывавшая подкидыша, пока ее брат отбывал наказание, уважаемая, живущая в подмосковном селе тетка, не моргнув глазом, наврала мне с три короба! Заявила, что Клязино – то место, где Олег появился на свет. В восемнадцать лет парень якобы укатил в город учиться на медбрата и надолго пропал из поля зрения Нины. А сестра особо не расстраивалась, вела жизнь трудолюбивой крестьянки. Потом ей на голову свалилась жена брата Светлана и подбросила ей девочку. Но ведь Олег родом из Насети!
Я схватила телефон и, не дав Роману издать ни звука, приказала:
– Немедленно пошли запрос в Насеть!
– Уже отправил, – отрапортовал Плотников.
– Мне еще нужно узнать все о Нине Ефремовне Таракановой, сестре Олега, подробности о его жене, Светлане Петровне Ивановой.
– Хорошо, – коротко ответил Рома.
– Работай давай! – гаркнула я. – Шевелись активнее!
Плотников издал то ли кашель, то ли смешок, и из трубки полетели гудки.
