Глава 22

От радости я потеряла дар речи. Неужели я каконец-то нашла убийцу? И он так запросто признается в содеянном? Ура, мои мытарства закончились, с меня снимут все подозрения, я перестану скрываться и снова стану добропорядочным членом общества!

– Каким образом вы ее убили? – спросила я.

Мужчина вздрогнул:

– О чем вы?! Я ее не убивал! Я видел, как это произошло, но не вмешался.

Радость моя немного померкла, но оставалась надежда, что Лавочкин выведет меня на след истинного преступника.

– Что конкретно вы видели?

– Когда Лена танцевала, какой-то молодой человек подсыпал ей что-то в бокал. Он действовал молниеносно, я бы не обратил на него внимания, если бы не блюдо с устрицами. Оно стояло рядом с бокалом Лены, а я, понимаете, никогда не пробовал устриц… Вот я и смотрел на это блюдо, прикидывал: будет ли это неприлично – перегнуться через весь стол и взять устрицу? И в этот момент парень сыпанул в шампанское Елены какой-то порошок. А я… я ничего ей не сказал. Я был так зол на нее, ведь она унизила меня: назвала другим именем, отказала в работе… В общем, я решил, что ей подсыпали какой-то наркотик, может, экстази или что там сейчас модно принимать в ночных клубах…

– Экстази, кажется, продается в таблетках, – заметила я. – По крайней мере в фильмах так показывают.

– Правда? Не знал. Но теперь, когда Елена мертва, я думаю, что это был не наркотик, а яд. Я мог спасти ей жизнь, но меня занимала только моя уязвленная гордость!

Вид у Лавочкина был такой скорбный, словно умерла не посторонняя женщина, отнявшая у него часть общего бизнеса, а близкий человек. Мне показалось, что его по-настоящему терзают муки совести. Такие люди вряд ли способны на убийство.

– Как выглядел этот парень?

Иннокентий на секунду задумался.

– Типичный подхалим. Около тридцати лет. Был одет в темный костюм – серый или синий, не помню. И еще у него был яркий галстук, с попугаями.

Ветерков! Я сама узнала его по галстуку дикой расцветки. Интересно, что за порошок он подсыпал своей начальнице? Неужели и правда – экстази? Но с какой целью? Этот шпион намеревался выведать у директрисы секретную о ее бизнес-планах? Хотел ее соблазнить? Довести до невменяемого состояния, скомпрометировать, а потом шантажировать?

– Слушайте, – встрепенулся Лавочкин, – а мне ведь, наверное, надо встретиться со следователем? Мои показания помогут найти убийцу!

– Ваши показания, безусловно, заслуживают внимания. Вот только, боюсь, убийцу вы не видели. Вы ушли сразу после выступления Баскова, правильно? А Елену Михайловну убили полчаса спустя, ударили в висок стальным подносом.

Лавочкин озадаченно пощелкал языком.

– Есть версии, кто это мог сделать?

– Милиция считает, что я.

– Вы?!

– Ну да. Раньше я служила журналистом в газете «Работа», потом Елена Михайловна вышвырнула меня на улицу без выходного пособия. Якобы я убила ее из мести…

Иннокентий внимательно вгляделся в мое лицо, потом убежденно воскликнул:

– Нет, это исключено! Ни за что не поверю. Пусть я не очень хороший коммерсант, прямо скажем – никудышный, но в людях я разбираюсь. Вы не способны на убийство!

У меня на глазах выступили слезы благодарности. Он был первым, кто мне поверил! Первым!

– А все считают по-другому, – дрожащим голосом прошептала я, – поэтому я и веду собственное расследование.

– Так вы пришли ко мне, потому что подозревали меня в убийстве? – догадался Иннокентий. – Вынужден вас разочаровать, я тоже к нему непричастен. Да и какой у меня мотив? Я не видел Лену… дай бог памяти… почти шестнадцать лет!

– Уязвленное самолюбие. Кириллова специально пригласила вас на корпоратив, чтобы унизить. Ваши надежды на хорошую работу пошли прахом. А дома ждет молодая жена, которой не очень-то нужен неудачник. Вот в вас и взыграла кровь…

– Кровь играет у юношей, а я уже… – Лавочкин махнул рукой. – Эх, да что там, вы правильно сказали: молодая жена, неудачник… Только у неудачников, знаете ли, тоже есть моральные принципы.

Он сказал это с такой горечью, что я мгновенно устыдилась своих слов.

– Извините, я не хотела вас обидеть.

– Не извиняйтесь, я же понимаю, как вам сейчас тяжело. Когда тебя обвиняют в том, чего ты не совершал, а ты бессилен доказать свою невиновность… Должно быть, у вас просто руки опускаются.

От участливых слов Иннокентия Лавочкина комок подступил к горлу, и слезы, уже стоявшие в глазах, хлынули водопадом.

Иннокентий принялся неловко гладить меня по руке:

– Будет вам, слезами горю не поможешь. Я абсолютно уверен, что все у вас закончится хорошо. Милиция найдет настоящего убийцу, и вы забудете эту историю как кошмарный сон. А потом вы станете… богатой женщиной.

Я мгновенно прекратила рыдать:

– С чего это мне богатеть?

– А с того, что сейчас я подарю вам чудесную бизнес-идею, которая как нельзя лучше подходит к вашим журналистским талантам. Вам присылают SMS-ки?

– Бывает.

– А платные сообщения заказываете? Ну, там узнать погоду на завтра или получить расписание электричек до нужной станции? Или вот еще можно заказать гороскоп совместимости: высылаешь даты рождения – свою и партнера, а тебе дают ответ, стоит ли готовиться к свадьбе, или лучше сразу разбежаться.

– Нет, меня такие SMS-ки не интересуют.

– А эмоциональная поддержка вас интересует?

– В смысле?

– Когда настроение на нуле и некому руку пожать в минуту душевной невзгоды. Когда кажется, что жизнь зашла в тупик, хочется услышать что-нибудь ободряющее, но не от кого. И тогда ты обращаешься к услуге «Доброе слово». Высылаешь свое имя, например Петя, и получаешь SMS-ку: «Петя, ты милее всех на свете!» Ого, даже в стихах получилось!

– Сейчас, подождите… – Я напрягла фантазию и выдала:

– Чудесно! – возликовал Иннокентий. – И всего-то за двадцать девять рублей девяносто копеек ты ощущаешь, что жизнь прекрасна!

– А еще можно зарядить целую батарею SMS-ок, – развивала я мысль. – Например, каждое утро тебя будит сообщение: «Ты восхитительна, все мужчины у твоих ног». Или: «Ты богиня, весь мир крутится вокруг тебя!» С таким напутствием намного веселее собираться на работу даже в ненастный день.

– Я же говорил, что эта моя бизнес-идея как раз для вас! Мне кажется, что сейчас, в период кризиса, когда люди пали духом, такая услуга была бы особенно востребована.

Я вздохнула:

– Идея замечательная, но, увы, я вряд ли ею воспользуюсь. Коммерсант из меня тоже еще тот… Вот убиенная Елена Михайловна наверняка сделала бы из нее конфетку.

Воспоминание о Елене Михайловне вернуло меня к прозе жизни. Тепло распрощавшись с Лавочкиным, я побрела к метро. Итак, еще одна версия оказалась ложной и мне предстоит начинать все с самого начала, опять решая уравнение с теми же неизвестными: «кто» и «зачем».

Иннокентий Лавочкин был так искренен, что я ему сразу и безоговорочно поверила: он не убивал бывшую компаньонку. Он даже не знал, что Кириллова умерла от удара по голове, сразу сказал про отравление!

Но с другой стороны, как выяснилось, я совсем не разбираюсь в людях. Подруги предали меня, когда узнали, что я ищу временное пристанище, гражданский муж обменял на очередное звание…

Точно так же я могу ошибаться и в Лавочкине. Что, если за внешностью чудаковатого научного работника скрывается коварный убийца? Он был доведен до крайности. Не хватает денег, нет нормальной работы, а жена, похоже, вознамерилась скупить весь Интернет. Мужику отчаянно требовался постоянный приличный заработок, и он очень рассчитывал на Елену Михайловну. Она же мало того, что обманула его ожидания, так еще и наплевала в душу.

Если отталкиваться от фактов, то алиби на момент убийства у Лавочкина нет. Он говорит, что после ухода с вечера бродил по Москве. А сам мог затащить директрису в темный уголок и шарахнуть по голове. А версию про яд, подсыпанный в ее шампанское, придумать на ходу.

Уже сидя в вагоне метро, я решила: надо еще раз поговорить с Ветерковым. Припугнуть его тем, что я знаю, что он подсыпал Кирилловой наркотик. Если это действительно так, то скорее всего Лавочкин говорит правду.

Но это завтра, сегодня уже слишком поздно, и я дико устала. Я ехала домой с одним желанием: упасть на раскладушку и не вставать с нее до самого утра.

Однако окунуться в объятия Морфея мне не удалось.

В коммуналке я застала необычное для столь позднего часа оживление. Собравшиеся на кухне жильцы о чем-то отчаянно спорили.

– Он это, кроме него некому! – кричал Пашка-Философ, указывая на многодетного отца Сергея. – Он же сексуальный маньяк, троих детей настрогал!

– Сам ты маньяк! – отозвался Сергей. – Кто каждую неделю новую бабу приводит?

– Я не для баловства вожу, – оскорбился Пашка, – мы книжки читаем.

– Это кто-то из квартирантов, – предположила Наринэ. – Может, студенты, которые дальнюю комнату снимают?

– Нет, – покачал головой Пашка, – они и так каждый день сексом занимаются, слышно на всю квартиру.

– Что стряслось-то? – спросила я у Галины Егоровны.

Выяснилось, что пришел огромный счет за общий телефон, который стоит в коридоре. На телефонной станции объяснили, что кто-то звонил в службу типа «секс по телефону», где за каждую минуту накручиваются денежки – тридцать шесть рублей. Вот жильцы и пытаются выяснить, кто из них намолотил языком на четыре тысячи триста тридцать два рубля. Пусть, мол, тот и оплачивает счет, иначе станция грозится отключить телефон!

В кухню важно вплыл Тигран Вахтангович.

– Говорят, восточные мужчины очень любвеобильны, – бросил в воздух Пашка.

– Ага, – поддакнула Галина Егоровна, – обволакивают сладкими речами.

Никто не решался открыто выдвинуть обвинение против Тиграна Вахтанговича, но оно висело в воздухе.

Лицо армянина пошло красными пятнами. Отчаянно жестикулируя, он вскричал:

– Я – нэт! Я нэ могу! Никогда!

Галина Егоровна хихикнула. Красное лицо Вахтанга стало пунцовым.

– То есть я могу, конэчно, но по телефону нэ хачу! Зачем? У меня жена есть! И еще один женщин на работе!

– Какая еще женщина на работе?! – вскинулась Наринэ. – Уж не Маринка ли? Ты же клялся, что с ней покончено!

Схватив со стола скалку, она стала выпихивать ею супруга из кухни, чтобы разобраться с ним без свидетелей. Напоследок Тигран Вахтангович успел крикнуть:

– Пашка это! Мамой клянусь!

Все жильцы повернулись к Пашке, выражения лиц у них были недобрые.

– Я вспомнила! – воскликнула вдруг Галина Егоровна, тыча пальцем в алкоголика. – Месяц назад я пришла с работы днем, а он висит на телефоне. Пообедала, выхожу из комнаты – а он все еще треплется. Полчаса прошло, не меньше! Правда, никаких развратных действий он не совершал, – с неудовольствием добавила уборщица.

– Да какие развратные действия! – обиделся Пашка. – Я работу ищу, вот и звоню по вакансиям. А они спрашивают: где родился, когда женился… Проводят анкетирование по телефону. Но там был мобильный номер, это я точно помню! Никак не могло четыре тысячи набежать!

– Подожди, что еще за анкетирование по телефону? – заинтересовалась я.

Павел рассказал, что ищет работу грузчика. Купил газету, стал листать страницы и убедился, что объявления всех работодателей словно написаны под копирку: «Требуется грузчик, 20–50 лет, без вредных привычек, хорошее здоровье, постоянная регистрация в Москве или области, зарплата – 8–10 тыс. руб.». И вдруг он увидел вакансию, где грузчику предлагали 30 тысяч рублей! Плюс премия, льготные путевки на отдых и бесплатное медицинское обслуживание. Ну он тут же и позвонил по указанному в объявлении телефону. Кто же от такой работы откажется!

– Я насчет грузчика, – хрипло пробормотал он в трубку. – Куда приезжать для оформления? Трудовая у меня на руках.

Пашка умолчал, что последняя запись в трудовой книжке была сделана два года назад. Какая разница? Его и так с руками оторвут! Все москвичи метят в начальники, поэтому грузчики с московской пропиской всегда в дефиците.

– Ой, – огорчился юный девичий голосок, – а менеджер по персоналу уехал в головной офис. Жаль, что вы его не застали, ведь сегодня – последний день набора грузчиков. Но вы можете позвонить ему на мобильный! Записывайте номер…

Пашка знал, что звонок на мобильный с городского телефона стоит копейки, поэтому и записал продиктованные ему цифры. Менеджер по персоналу снял трубку практически мгновенно. Он обнадежил Пашку: да, одна вакансия еще свободна, но необходимо ответить на вопросы анкеты, иначе работа достанется другому соискателю.

– Куда надо подъехать? – встрепенулся пьянчужка.

– Анкетирование проходит по телефону, анкета у меня с собой, вы готовы сейчас отвечать на вопросы?

– Готов, – сказал Пашка и икнул.

Анкета оказалась длиннющей. Будущий работодатель хотел знать о Пашке буквально все: где родился, какую школу закончил и как звали классную руководительницу… Сначала Пашка был польщен таким вниманием к своей скромной персоне, но вопросы все не заканчивались, и это стало его напрягать. Когда дело дошло до девичьей фамилии бабушки, у Пашки сдали нервы.

– При чем тут моя бабушка?! – взревел он. – Я что, в КГБ устраиваюсь?

– Вы устраиваетесь в солидную организацию, которая платит своим работникам «белую» зарплату и премию по итогам работы за год, – отчеканил кадровик. – Лучшие сотрудники получают бесплатные путевки на турецкий курорт Анталия. Если вас это не устраивает…

– Меня все устраивает, – быстро сказал пьянчужка, – извините…

Собеседник смягчился:

– Потерпите немного, анкета скоро закончится.

Через полчаса вопросы действительно закончились. Зато кадровик принялся рассказывать о компании: как давно она работает на рынке и чем занимается. Звучали мудреные слова – «консалтинг», «ребрендинг», «нанотехнологии»… Все это Пашка пропустил мимо ушей, его интересовало одно: когда выходить на работу?

– Мы вам позвоним, когда рассмотрим все кандидатуры, – уклончиво ответил кадровик и попрощался.

Через неделю звонка из фирмы все не было, зато Пашка обнаружил в новом номере газеты «Работа» то же самое объявление. Вот гады, обнадежили его почем зря! Он-то, лопух, решил, что раз они отнеслись к нему с таким интересом, значит, должность у него в кармане! А они, видать, просто прикалывались над ним!

Разъяренный соискатель набрал телефон той же фирмы и выразил свое возмущение.

– Могли бы позвонить и сказать, что я не подхожу! – вопил Пашка. – Обещали, между прочим! Чтобы я не ждал около телефона как последний идиот!

– Ой, – залепетала девушка, – извините, но ваша анкета затерялась. Мне очень жаль… Вы не могли бы еще раз оставить информацию?

Снова требовалось позвонить на мобильник кадровику, который опять был где-то в разъездах. И снова Пашку продержали на телефоне около часа. Однако он довольно потирал руки: теперь-то уж точно его возьмут! Увы, его снова ждал облом: звонка с предложением выходить на работу так и не последовало.

В третий раз он набрал номер фирмы и услышал в ответ, что…

– …что анкета опять потерялась! – радостно подхватила я.

– Точно! Похоже, в этой фирме работают одни му… – Пашка едва сдержался, чтобы не выругаться. – В общем, вы меня поняли. Чего им надо, они сами не знают. И постоянно теряют бумаги. Увольнять надо таких разгильдяев, вот мое мнение! Потому что время – деньги.

Кажется, до него так и не дошло, что его развели.

– А работу ты все-таки нашел? – сочувственно спросила я.

Пашка безнадежно махнул рукой, а Галина Егоровна, отвесив ему подзатыльник, подытожила:

– На фига козе баян? Она и так веселая.