Книга: Муха в самолете
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16

Глава 15

– Здравствуйте, – тихо сказала темноволосая стройная девочка, – я не хотела вас побеспокоить, моя мама здесь?
Я окинула взором незнакомку: волосы спускаются ниже ушей, такая прическа называется каре, скромная курточка, черные брючки, кроссовки, в руках пакет и футляр со скрипкой.
– Нет, здесь никого, кроме меня.
Девушка удивленно подняла брови:
– И Линда отсутствует?
– Она на работе.
Скрипачка кашлянула:
– Вы, наверное, одна из служащих Линды?
Деликатность пришедшей изумляла. Служащая! У Линды пашут строители, видно, девушка очень хорошо воспитана. Хотя кто в наше время станет учиться игре на скрипке? Только ребенок из интеллигентной семьи: папа профессор, мама врач, бабушка учительница, дедушка полковник.
– Понимаете, – приятным, слегка низким для женщины голосом объясняла девочка, – я рядом живу, вот наша дверь, я ключи дома оставил, вот и подумал, что мама у Линды. Нельзя ли у вас посидеть некоторое время?
– Конечно, – ответила я, – входите.
Однако странная у девицы манера говорить о себе в мужском роде.
Нежданная гостья вошла в прихожую, аккуратно вытерла обувь, я посмотрела на ее ботинки, большие, слишком большие.
– Разрешите представиться, – церемонно сказала девушка, вешая куртку, – Ролик, вернее Роланд, но для своих просто Ролик.
– Вилка, – растерянно ответила я, – значит, вы юноша?
– Роланд, – кивнул парень, – немного смешно звучит, не так ли? Мой педагог, Эмма Францевна, советует мне взять псевдоним для сценической карьеры. Но я считаю это лишним. Простите, но я не понял, как зовут вас?
– Вилка, – повторила было я и тут же осеклась.
Да уж, именно таким образом, наверное, проваливаются шпионы.
– Вилки перед вашим приходом мыла, – стала выворачиваться я, – уж простите, на кухне такой кавардак, неудобно вас туда вести. Меня Оля Тарасова зовут, просто Оля.
– Будем знакомы, – улыбнулся Ролик. – Если позволите, я тихонечко пристроюсь в уголке. Вы музыку любите?
– Да, конечно, – кивнула я, – мне нравится слушать радио.
– А к классике как относитесь?
– Честно говоря, не знаю ее.
– Понятно, – кивнул Ролик.
Неожиданно я обозлилась. Видали сноба? У меня, к сожалению, не было родителей, озабоченных воспитанием дочери, никто Вилку в консерваторию не водил, кто дал право пареньку смотреть на меня с брезгливой снисходительностью?
– Вы общаетесь лишь с теми, кто отличает Баха от Бетховена? – поинтересовалась я.
Ролик поднял очень красивые темно-карие глаза, опушенные густыми, сильно загнутыми ресницами.
– Что вы, конечно, нет! Мой показавшийся вам бестактным вопрос был вызван лишь простым соображением: я нахожусь не в своей квартире, кухня – единственное место, где я могу подождать маму, заходить в чужие комнаты неприлично. Сегодня вечером я играю концерт, пока не сольный, просто исполняю одну вещь, очень хотел еще раз повторить ее, но если вас раздражает скрипка…
– Конечно, нет, – воскликнула я, – репетируйте сколько заблагорассудится! Ой!
– Что-то случилось? – насторожился Ролик.
– В ванной… идите на кухню, располагайтесь там спокойно, сами чай наливайте, я не могу поухаживать пока за вами! – воскликнула я, вспомнив про Бакса.
– Я ни в коем случае не требую к себе внимания, – поднял вверх руки парень, – извините, что помешал, но положение безвыходное. Мама, наверное, в магазин пошла, она скоро вернется…
Не дослушав его, я побежала в ванную, где в полной тишине сидел Бакс.
Отдернув занавеску, я обнаружила кота все в той же позе, только пена на шерсти съежилась и почти исчезла.
– Милый, – заворковала я и стала очень осторожно поливать Бакса из душа.
Сначала направила струю на лапки, затем на хвост и на спинку. Голову кота, не пострадавшую от масла, я не намыливала, хватит с Бакса на сегодня стрессов и без мытья башки.
Теплая вода журчала, кот не выказывал никакого сопротивления. Животное, похоже, было грязным до предела, потому что с него стекала темная, почти черная жидкость. Я старательно терла Бакса рукой, промывала его нежную, шелковистую кожу. Кожу! Шланг выпал у меня из рук. Я уставилась на Бакса и почти лишилась чувств.
На белой эмали восседал кот самого странного вида. Лапы и шея нормальной, так сказать, лохматости, а тело почти лишено шерсти. На спине Бакса виднелись только редкие пучки шубки, а из филейной части торчал длинный, розово-серый, похожий на толстую макаронину хвост.
Я села на коврик.
– Матерь божья! Почему ты покрылся проплешинами?
– Мяу, – тихонько ответил Бакс и затрясся.
Я схватила чей-то не слишком чистый халат, розовый с фиолетовыми розочками, замотала в него кота, прижала к себе и горестно воскликнула:
– Ну и таблетка! Хорошее болеутоляющее.
Бакс засунул голову в махровую ткань и затих, а я, обретя способность мыслить, оглядела дно ванны, покрытое смытой кошачьей шерстью, потом взяла бутылочку с шампунем и внимательно прочитала этикетку. Посередине крупными буквами было написано «Seife». Все правильно, это мыло. Пальцы крутили бутылочку, на дне обнаружилась еще одна бумажка с текстом, который я легко перевела на русский язык: «Идеальное средство для детей. Моет чисто, без слез, не аллергенно. Не употребляйте внутрь!» Жидкость была создана для детей и никакого вреда Баксу нанести не могла!
Прижав к себе халат с притаившимся внутри котом, я, почти потеряв над собой контроль, побрела по коридору. Что скажет Линда, увидев вместо своего любимца чудовище?
Добравшись до чуланчика, я предварительно закрыла изнутри шпингалет, развернула Бакса и стала внимательно осматривать зверя. Никаких ссадин или ран на нем не было, кот тихо лежал на халате, преданно заглядывая мне в глаза. Я быстро завернула страдальца, животное довольно заурчало.
– Вот что, – шепнула я, – ты пока лежи тут, а я попробую поговорить с врачом.
Телефон у Линды стоял в прихожей, над аппаратом висело объявление: «Межгород не набирать!» Я покрутила допотопный диск и попросила:
– Подскажите номер скорой ветеринарной помощи.
– Пишите, – равнодушно прозвучало из трубки.
Обрадованная столь удачным решением проблемы, я опять потерзала аппарат и, услыхав тихое: «Алло», поинтересовалась:
– Это врач для животных?
– Да.
– Мой кот выпил обезболивающее.
– Какое?
– Не знаю. Растворила таблетку в молоке, а он польстился.
– Название препарата?
– Не могу сказать, такая розовая пилюля.
– Девушка, лекарства различают не по цвету.
– Ну да, верно, я вообще-то хотела сама его выпить.
– Неизвестно что?!
– Э… а… ага!
– Понятно. Что с котом?
– Он теперь местами облысел!
– Что?!!
– Но не от мыла, оно детское, понимаете, я вымыла его шампунем.
– Зачем! – вздохнул ветеринар. – Отчего столь идиотская затея пришла вам в голову? Кошек не положено купать.
– Он в сайру упал, с маслом, – попыталась я объяснить ситуацию, – выпил таблетку, я хотела его утешить, дать рыбки.
– Привозите кота, – резко перебил меня врач, – многие лекарства для человека смертельны для животных! Чем быстрее доставите несчастного, тем лучше. Адрес знаете? Записывайте! Да прихватите с собой упаковку из-под лекарства!
Повесив трубку, я схватила валявшуюся у двери спортивную сумку. Так, лечебница недалеко, пара остановок на метро, укутаю Бакса…
Внезапно из кухни понеслись дивные звуки, я уже упоминала о том, что привычки посещать консерваторию у меня нет, в музыкальную школу я тоже не ходила, и если случайно натыкаюсь по телевизору на канал «Культура», который транслирует симфонический концерт, то мгновенно переключаюсь на другие программы. Я, конечно, слышала имена Чайковского, Мусоргского, Баха, Моцарта и иже с ними, но произведения их не различаю и никакой радости от общения с классикой не испытываю, сразу хочется спать.
Но звуки, лившиеся из кухни, завораживали. Нежная, щемящая мелодия схватила за самое сердце. Внезапно в голове возникло воспоминание. Вот Раиса тащит маленькую Вилку на санках, я плотно закутана в старую шубку, доставшуюся от выросшего сына соседки, на ногах валенки с калошами, на голове толстая вязаная шапка. Неожиданно «дровни» резко поворачивают влево, я, не сумев удержаться, падаю в снег и лежу в сугробе тихо-тихо. Белая масса залепляет глаза, потом от дыхания она слегка тает, я поднимаю веки и вижу снежинку дивной красоты, многоугольную конструкцию, переливающуюся разными цветами. Она так хороша, что по щекам начинают катиться слезы.
Крепкие руки резко поднимают меня, на затылок опускается ладонь.
– Свалилась и сопит, – рявкает Раиса, – вот дура, прости господи, за что мне это наказание! Эй, чего не отвечаешь! Вилка! Отзовись! Куплю тебе конфет! Хорош молчать!
Но я лишилась речи, красота только что увиденной одной-единственной снежинки поразила меня до слез и остолбенения, никогда до этого в жизни я не сталкивалась с прекрасным. И вот сейчас, точь-в-точь как в детстве, я застыла, погрузившись в музыку, невероятно печальную, но одновременно и радостную, светлую. Меня словно приподняло над землей и повлекло вдаль, вверх, к свету и солнцу, стало ясно, что происходящее сейчас – ерунда, впереди меня ждет удача, все будет хорошо, я рождена для счастья…
– Ролька! – донесся из коридора грубый крик. – Сейчас же прекрати, просто сил нет терпеть!
Я потрясла головой, стряхивая наваждение. Надо же, как здорово играет юноша, скрипка унесла меня в какие-то райские места, на самом же деле я стою в грязном коридоре квартиры Линды, а навстречу, переваливаясь с боку на бок, идет Зина, взъерошенная, в мятом халате.
– Ролька, – кричала лентяйка, – хватит пиликать! Только отдохнуть прилегла, весь день работала до трясучки! Ну сколько можно трендеть!
Я с возмущением посмотрела на Зину и хотела воскликнуть: «Какое право ты имеешь делать замечания талантливому музыканту, у него сегодня концерт!» Но тут из кухни выглянул Ролик и тихо сказал:
– Прости, мама, но я решил, что ты ушла в магазин.
У меня отвисла челюсть.
– Это твой сын? – недоверчиво спросила я у Зинаиды.
– Ага, – почесываясь, ответила та, – извел меня просто, целый день ящик перепиливает, вжик, вжик, вжик. Ни сна, ни отдыха. Только сядешь телик посмотреть, пожалуйста вам, скрипит за стеной. А я, между прочим, весь день пашу домработницей, чужую грязь таскаю, чтобы его обуть, одеть и прокормить.
– Я сейчас уйду, – покорно сказал Ролик, – порепетирую за кулисами, извини, пожалуйста.
– Вот и хорошо, – сердито воскликнула Зина, – а то словно кота за хвост тащишь!
Ее последняя фраза заставила меня вспомнить про Бакса, оставив мать и сына, я нырнула в чулан, аккуратно устроила кота на дне небольшой спортивной сумки и, удостоверившись, что Ролик и Зина ушли к себе, быстро выскочила из квартиры Линды.
Всю дорогу до ветеринарной клиники я продолжала удивляться: ну каким образом у лентяйки Зины, женщины, не умеющей правильно разговаривать на родном языке, мог появиться такой сын, как Ролик? Мать и сын словно обитатели разных планет! А еще педагоги уверяют нас, что младенец – это чистый лист бумаги, на котором семья может начертать любые письмена! Вовсе нет, что родилось, то и выросло, иначе по какой причине у Зины получился Ролик? Сильно сомневаюсь, что домработница Линды способна отличить фортепьяно от арфы!
В ветклинике я промаялась довольно долго. Врач, правда, внимательно изучив обертку от розовой пилюли, констатировал:
– В первый раз вижу такой препарат! И состав не указан! Идите в лабораторию.
Я получила направление на анализ крови и стала таскать Бакса по кабинетам. Каждый раз, достав трясущееся существо из халата, я слышала удивленный возглас эскулапов:
– Ой, бедненький, что это с ним?
Согласитесь, странное заявление от докторов, вообще-то, это они должны были объяснить хозяйке, какой недуг поразил Бакса, отчего животное лежит практически без движения и не сопротивляется всяческим манипуляциям!
В конце концов был вынесен вердикт:
– Кот здоров.
– Интересное дело, – возмутилась я, – но Бакс не желает двигаться!
Ветеринар вскинул брови:
– Он перенес тяжелое нервное потрясение, испугался, когда пасть онемела.
– И как теперь бороться с недугом?
Айболит вздохнул:
– Стресс у животного – это бурная реакция на непредвиденные раздражители посредством разрегуляции действия вегетососудистой…
– Нельзя ли вас попросить изъясняться попроще? – взмолилась я.
Эскулап поправил очки:
– Хорошо, ваши действия: не оставляйте кота одного, он нуждается в присутствии человека, давайте ему вместе с едой выписанное лекарство и купите несчастному одежду, видите, он постоянно трясется! Кофточку, свитерок, футболку, что отыщете. Но главное – ежеминутное присутствие человека.
– А почему он частично потерял шерсть? – поинтересовалась я.
– Не знаю, – честно признался ветеринар, – в учебниках описаны ситуации, когда кошки от испуга моментально лишаются волосяного покрова. Вот у нас перед операцией сделают коту укол, а потом хозяева начинают удивляться: «Ой, глядите, он сильно линяет, что случилось?» А ничего не произошло, это реакция на стресс. Впрочем, дайте бутылочку из-под мыла!
Я протянула врачу пластиковый цилиндр.
– Вот тут написано «Kinder», – поинтересовался «Айболит», – значит, средство для детей?
– Да, – кивнула я.
– Ну что же вы! – с укоризной воскликнул мужчина. – Разве можно было несчастного кота ЭТИМ мыть! Животное не ребенок, это нежное существо…
– Я думала, для детей лучшее делают, они ведь тоже трепетные создания.
– Нежные существа коты! – заявил врач. – Дети как раз все выдержат, сладости с химикатами и шампунь бог весть из чего! А Бакс, пожалуйста, аллергическую реакцию выдал и еще стресс!
– Но вот тут указано же: «Не аллергенно», – возразила я.
Эскулап устало глянул на меня:
– Вы верите всему, что написано? Даже на заборе?
– И что мне теперь делать?
– Уже говорил, купите несчастному теплую одежду и некоторое время держите при себе. Вы, похоже, плохо слушали меня! У кота нервный срыв! Ясно?
– Ага, – кивнула я и выбралась из кабинета.
И каким образом выполнить сии указания? Где торгуют одеждой для кошек? Есть ли она вообще в природе?
В нашей семье сейчас проживает собака Дюшка, тихое, скромное существо, не доставляющее хозяевам абсолютно никаких забот. Дюша ест любую еду, не болеет, не капризничает, с ней даже не требуется гулять, потому что собачка научилась пользоваться кошачьим лотком. Имелась у нас и кошка, собственно говоря, животные появились одновременно. Но летом, когда мы выехали в деревню, оказалось, что киска – это кот, желающий гулять. Целое лето он гонял по чужим огородам, а перед нашим отъездом в город сгинул, пришлось уезжать назад без него. В сентябре я съездила в Подмосковье и узнала, что пропажа носит теперь имя Барсик и счастливо живет в семье фельдшера. Возвращать в Москву, в четыре стены, почуявшего свободу и женихающегося со всеми местными кошками беглеца было жестоко, и он навсегда остался у новых хозяев. Пальто ему покупать не требовалось, у Дюши, ненавидящей улицу, тоже не водится ни комбинезона, ни попонки. Но если проблему одежды еще можно худо-бедно решить, то каким образом быть постоянно около кота? Носить его с собой?
Я подхватила сумку и побежала к метро. Ноша не такая уж и обременительная, приходилось мне таскать и более тяжелую поклажу.
Внезапно Бакс заворочался, я приоткрыла саквояж и погладила кота по голове.
– Все в порядке, милый, я нахожусь рядом, ты не один.
Шершавый язычок быстро пробежался по моим пальцам. Неожиданно в носу защипало.
– Ладно, Баксик, не волнуйся, – сказала я и быстрым шагом понеслась к метро.
В конце концов, я теперь тоже не одна, а вместе с Баксом, и отчего-то от осознания сего факта на душе становится легче.
Не успела я приблизиться к двери Веры Ивановны и нажать на звонок, как с лестницы послышалось:
– Вы к кому?
Я повернула голову и увидела сидящую на подоконнике молодую женщину с сигаретой в руках. Лицо ее покрывали красные пятна, глаза опухли, нос напоминал переваренную морковку, похоже, незнакомка только что плакала.
Решив, что это и есть Катя, внучка Веры Ивановны, я смущенно улыбнулась и стала играть роль дамы, во что бы то ни стало решившей выйти замуж.
– Вот… пришла… Асю ищу.
– Асю!!!
– Ага, – опустила я глаза, – именно ее, адрес мне подруга дала…
– Аси нет, – быстро сказала девушка, – она здесь больше не живет.
– Ой, она уехала?
– Да.
– Ну ничего, тогда я к Кате обращусь.
– Катя – это я.
– Ну надо же! Как здорово! Вы мне ведь поможете?
– В чем? – шмыгнула носом девушка.
Я подошла к ней вплотную, поставила сумку с Баксом на подоконник и жарко зашептала:
– Вроде я ничего смотрюсь и не старая еще, а счастья нет! Мужики мимо проходят, в ЗАГС не зовут.
– Случается такое, – кивнула Катя.
– А вас мне Лиля посоветовала, Емельянова, – тараторила я, старательно изображая из себя дурочку, – она теперь с Виктором зарегистрировалась и счастлива. Я тоже так хочу!
Катя вздрогнула:
– Вы ошиблись адресом.
– Как это, – возмутилась я, – все правильно! Сами только что сказали, Ася тут живет.
– Ася уехала, – напомнила мне Катя.
– Но вы же остались!
– Я не могу вам помочь.
– Почему?
– Не получится, – упорствовала Катя, глядя в стену, – ничего не выйдет, бросили мы с людьми работать, надоело.
– Я не задаром прошу.
– Спасибо, денег мы не брали, бескорыстно пары сводили, да и то лишь знакомых, – нагло соврала Катя.
Услышав последнюю фразу, я ухмыльнулась, вспомнив недавнюю беседу с Момочкиной Кристиной.
Примерно в конце ноября девочка пришла из школы и спросила:
– Слышь, Вилка, что ты станешь делать, если, придя домой, обнаружишь в ванной голого незнакомого мужчину?
– Понятия не имею, – растерялась я, – ну, наверное, кричать начну или убегу.
– Неправильно, – хихикнула Кристя, – не так поступают умные люди.
– А как? – заинтересовалась я.
– Следует познакомиться с дядькой, тогда у тебя в ванной окажется голый знакомый мужчина, – с самым серьезным видом ответила Кристина, но потом не выдержала и захохотала.
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16