Глава 27

Сегодня по магазину носилась толпа покупателей, толкая перед собой набитые доверху всякой всячиной тележки. У многих людей в руках покачивались пустые ведра, но я не обращал никакого внимания на эту примету. Ей-богу, смешно!

Но вот в отделе, торговавшем электробытовой техникой, людей не оказалось. Несколько парней, одетых в одинаковые темно-синие рубашки, скучали возле работающих телевизоров. У меня мгновенно зарябило в глазах. Стоит позавидовать этим юношам, скорей всего, у них просто железные сосуды головного мозга, если они способны находиться весь трудовой день возле работающих агрегатов.

Увидав меня, продавцы резко оживились.

– Холодильник желаете или, может, стиральную машину? – с надеждой в голосе воскликнул самый высокий парень.

– Нет, спасибо.

– СВЧ-печку? – умерил аппетит продавец.

– Благодарю, мне нужно совсем другое.

– Тостер? Чайник? – окончательно увял мальчишка.

– Если можно, позовите Алексея, у меня к нему дело.

– Алексей, – заорал паренек, теряя ко мне всякий интерес, – поди сюда!

Кряжистый черноволосый тип обернулся, я невольно вздрогнул. Правая щека Алексея была обезображена родимым пятном.

– Знаю, кто вы, – сказал он, подойдя ко мне вплотную, – Юлька утром про вас рассказала. Пошли на второй этаж, там есть кафе.

Устроившись за хлипким пластиковым столиком, Леша сразу сказал:

– Пашка погиб, зря сомневаетесь.

– Теперь уже нет, – кивнул я, – вы видели его накануне несчастья?

– Ага, – кивнул Леша, – он примчался ко мне с сумкой, весь красный. Швырнул на пол пожитки и давай орать: «Все, конец! Пусть вон катится! Надоела до жути. Вечно зудит. Один на юг отправлюсь или Фаю с собой прихвачу. Впрочем, если она не сможет, плакать не стану. Экая проблема – телку на пляже подцепить! Да их там словно собак побитых! А с Юлькой у меня все!»

Леша замолчал, а потом тихо прибавил:

– Я очень обрадовался.

– Почему? – удивился я. – Вам доставила удовольствие ссора друга с невестой?

– Пашка бы на ней не женился, – пояснил Леша, – он со всеми так поступал: поматросит и бросит. А мне Юлька нравилась, очень, только видите, что у меня на лице? Поэтому я и молчал, да и неудобно у друга девушку уводить, а раз они сами решили разойтись, тогда конечно. В общем, он в тот день у меня не остался, к Фаине поехал.

– Это кто же такая? – удивился я.

– Фаина Свиякина, – пояснил Леша, – с нами в одной группе училась. Понимаете, я с первого курса ушел, понял, не мое это. Ничего выучить не смогу, слишком большой объем информации, ну и бросил занятия. Дурак, конечно. В армию забрали, два года оттрубил, вернулся, устроился в техникум, в общем, без высшего образования остался. А Пашка старался, мог великим врачом стать, да вот как случилось!

– Павел учился в медицинском?

– Ну да, он Юлю на практике встретил. – Леша принялся вводить меня в курс дела. – Его в больницу отправили летом, санитаром пахать, а Юлька туда же из медицинского училища пришла. Она потом, когда за меня замуж вышла, профессию поменяла. Знаете, многие хотят стать докторами, а как столкнутся с медициной по-настоящему, лицом к лицу, сразу убегают, это ведь очень тяжелое дело. Я всякие латинские названия выучить не смог, ну не лезли они мне в голову, с памятью плохо. А Юлька никому больно сделать не способна, ей в живого человека иглу воткнуть проблема, она вообще-то хотела актрисой стать, да мать не разрешила, отправила в медицинское училище. Вот теперь кастрюлями торгует.

Я спокойно слушал его незатейливую речь. Что ж, не всегда следует идти на поводу у родителей, иногда полезно проявить строптивость, глядишь, жизнь покатится по другим рельсам.

– Фаина с Пашкой в одной группе училась, – журчал Леша, – она теперь в диспансере работает, психов лечит, хороший, между прочим, специалист. Когда теща заговариваться начала, я к ней обратился, так она мигом бабку на ноги поставила, выписала ей таблеток…

Понимая, что моего собеседника сейчас унесет в сторону от основной темы, я перебил Лешу:

– Значит, рассказав вам о ссоре с Юлей, Павел поехал к Фаине?

– Да.

– А зачем?

– Так ясно! Хотел ее с собой на отдых взять, не пропадать же путевке.

– Но как он собирался провести Фаину в самолет?

– Да очень просто, сели и полетели.

– Билет ведь на имя Юли!

– Ну и что?

– Фаину не пустили бы в салон.

– Ерунда, – усмехнулся Леша, – это сейчас строгости, а раньше проще было. Посмотрят паспорт лишь при покупке билета, и вперед. Терроризма тогда не боялись. А потом, фотографии в паспорте сами знаете какие!

– Паспорт у Павла был? Он его не потерял?

Леша прищурился:

– Не, все путем. Он при мне его вынул, посмотрел билеты и заявил: «Попляшет еще Юлька, да будет поздно! Место занято».

– Фаина с Павлом не полетела…

– Выходит, так, – кивнул Леша, – раз жива.

– Можете сообщить мне ее координаты?

– Только адрес диспансера, домашний не знаю.

– Спасибо, и еще, фамилия у нее прежняя, девичья?

– Шульгина она теперь, – протянул Леша, – похоже, замуж вышла. Там на двери табличка висела: «Прием ведет кандидат медицинских наук Ф. Шульгина».

Поблагодарив словоохотливого Алексея, я пошел к выходу и был остановлен звонком мобильного.

– Ванечка, – ласково проворковала Николетта, – ты где, мой ангел?

Удивившись до зубной боли, я не нашелся сразу, что ответить. Может, маменька заболела? Обычно припадок любви к сыну накатывает на нее раз в несколько лет, а тут второй день кряду!

– Ну… по делам езжу.

– Тебя не затруднит заглянуть в магазин?

Я снова онемел. Что случилось с Николеттой? Может, надо немедленно мчаться домой, вызывать врача. «Тебя не затруднит заглянуть в магазин»! До сих пор матушка выражалась в иной манере. «Вава! Немедленно, рысью в супермаркет. Слышать никаких возражений не желаю!»

А тут вдруг такая патока, есть от чего испугаться!

– Что нужно купить?

– Скраб для тела, такой крем с жесткими частичками.

– Знаю, сейчас дойду до нужного отдела и перезвоню.

– Хорошо, милый, – смиренно ответила маменька.

Я побежал в отдел парфюмерии с такой скоростью, словно под ногами была дорожка из раскаленных углей. Сейчас куплю необходимое и подумаю, как поступить. Похоже, у Николетты жар.

Не знаю, как другие мужчины, а я всегда теряюсь в рядах, основной ассортимент которых рассчитан на женщин. Вот, допустим, чулочно-носочные изделия. Нам, представителям сильного пола, особо выбирать не из чего, а вот дамам! Не так давно я хотел купить себе носки темно-синего цвета и оказался у прилавка одновременно с девушкой, тоже желавшей что-то приобрести. Галантно пропустив даму вперед, я стал свидетелем ее разговора с продавщицей и набрался совершенно ненужной мне информации. Во-первых, оказывается, существуют некие дены, которыми измеряется плотность, затем бывают изделия из хлопка, шерсти, синтетики, смеси материалов, колготки и чулки разных цветов, со швами и без оных, с трусиками, ластовицей, пяткой или без оной, уплотненные на бедрах, обладающие антицеллюлитным, утягивающим, лечебным эффектом… В общем, пока девица разбиралась, что именно ей требуется, я ощутил головокружение пополам с тошнотой и был вынужден покинуть магазин несолоно хлебавши.

Поэтому сейчас, когда продавщица, услыхав про скраб, затараторила:

– Какой вам? С частицами из абрикосовых или персиковых косточек? Для чувствительной… – я мигом поднял вверх руки:

– Простите, я плохо разбираюсь в данном предмете. Это нужно моей матери, не откажите в любезности, поговорите с ней по телефону.

Девушка взяла у меня трубку, поугукала пару раз, затем приволокла весьма невзрачную пластиковую бутыль. «Скраб „Волшебство“, произведено в Москве» – стояло на этикетке.

– Вы хорошо поняли, что ей надо, – усомнился я. – Не ошиблись?

Николетта глубоко презирает товары отечественного производства, ей по сердцу лишь те, что украшены надписями на иностранных языках.

– Ваша мама попросила самое дешевое, грубое средство, чтобы кожу как теркой снимало, может, она вашей жене подарок сделать хочет? – предположила продавщица.

Я сам соединился с Николеттой и услышал слабый голосок:

– Ванечка, купи именно тот скраб, да, наш, отечественный, подешевле.

Желание оказаться побыстрее дома приняло характер мании, схватив упаковку с кремом, я ринулся к машине и вновь был остановлен звонком.

На этот раз я выслушал просьбу от Веры.

– Купи растворитель.

Проклиная все на свете, я порысил обратно, теперь в отдел бытовой химии, окинул взглядом стройные ряды бутылей и начал выяснять у Веры, что ей надо.

– Удалить нежелательный цвет с натуральной кожи, – пояснила она.

С трудом отыскав нужное средство, я положил его в пластиковую корзинку к скрабу и вновь услыхал звонок. На этот раз на проводе оказался Николай.

– Ваняша, – ласково попросил он, – мне нужен…

– Скраб для тела!

– Нет.

– Растворитель?

– Нет, конечно, экий ты шебутной, хозяйственное мыло, такое серо-коричневое. Видел когда-нибудь?

– Раньше встречал.

– Вот, пожалуйста, а еще марганцовка и… да ты запиши, остальное в аптеке.

– Николетта заболела?

– Совершенно здорова, с чего ты взял?

– Ну… а зачем лекарства?

– Я собрался приготовить целительную микстуру от усталости, – провозгласил Николай.

Я слегка успокоился:

– Значит, маменька в нормальном состоянии?

– Абсолютно, – заверил меня целитель.

– Нет бреда, температуры, жара, судорог?..

Николай кашлянул:

– Редко встретишь теперь взрослого мужчину, столь привязанного к своей матери. Николетта в полном порядке, по-другому и быть не могло, она ведь живет сейчас по разработанной мною системе. Ты привези мыло и лекарства поскорей.

Я пообещал вскоре все доставить, походил по торговому центру, отыскал аптеку, получил кулек с таблетками и пошел к машине. Скраб, растворитель, марганцовка и всяческие пилюли, из которых Николай собрался сделать панацею, можно доставить домой и позже, целитель успокоил меня, Николетта находится в добром здравии, а вот доктор Фаина, вполне вероятно, завершит рабочую смену и утопает из диспансера.

Интересно, почему очень многие места, связанные с бесплатным медицинским обслуживанием, выглядят омерзительно? Обшарпанные стены, порванный линолеум, колченогие стулья в коридорах, равнодушные люди в белых халатах и толпа покорных больных, смиренно ждущих своей очереди.

Я подошел к окошку с надписью «Регистратура» и спросил:

– Доктор Шульгина в каком кабинете принимает?

Девушка, призванная давать ответы на вопросы, писала что-то в тетрадке, она даже не подняла головы, услыхав мой голос.

– Фаину Шульгину где можно найти? – повторил я попытку.

– Ну, блин, народ, – злобно воскликнула девица, – не видишь, я работаю! Не хрен меня дергать! Талончиков нет! Ступай домой. В среду новая запись! Явился к обеду!

– Мне не на прием.

– Фигли тогда приперся?

Хамство юной особы изумляло. Давно не сталкивался с таким. В последний раз я имел дело с врачами в тот день, когда укладывал Элеонору в клинику, но в частной больнице был совсем иной антураж.

– И че стоишь? Отваливай! – загундосила девица.

– Скажите, где кабинет, в котором ведет прием Шульгина, – ледяным тоном потребовал я.

– Она не примет.

– Я не лечиться пришел.

Девица скривилась:

– Вот приставучий. Ладно, говори номер.

– Какой?

– Карты.

– Я не состою на учете в вашем диспансере.

– Тогда ступай в первую комнату и возьми квиток.

– Мне не лечиться.

– Поняла уже, не фига одно и то же талдычить. Сходи в первую регистратуру, получи пропуск, вернись сюда, скажи номер…

– Лишь хочу узнать, где принимает Шульгина!

– Не могу давать справки посторонним! – рявкнула девица и снова застрочила в блокноте.

Поняв, что проиграл, я пошел по коридорам, решив сам найти кабинет Фаины, но уже у третьей двери понял, что занимаюсь пустым делом. На некогда белых, а теперь обшарпанно-серых дверях отсутствовали опознавательные знаки, тут не было табличек с фамилиями или номерами. Оставалось удивляться, каким образом больные отыскивают нужного врача.

Вздохнув, я вернулся к входу, огляделся и заметил небольшую арку, а за ней дверь, на которой красовалась намалеванная синей краской кособокая цифра 1. Внутри комнатушки сидела баба непонятного возраста. Услыхав мою просьбу, она протянула:

– Ну… нет. Приходите завтра.

– Почему?

– На сегодня талоны кончились.

– Послушайте, мне всего лишь требуется узнать, в каком кабинете принимает Шульгина! Я совершенно здоров, никогда не состоял на учете в вашем диспансере и вообще явился сюда по служебной необходимости! Вот! – вскипел я.

Баба уставилась на удостоверение, потом разинула рот и выдала совсем не то, что я ожидал.

– Сведения правоохранительным органам предоставляются лишь после запроса, оформленного по всем правилам!

Я набрал в легкие побольше воздуха, и тут послышался вой сирены.

– Это что? – вздрогнув от неожиданности, воскликнул я.

– Обед, – спокойно сообщила бабища.

– Но мне…

– Прием закончен.

– Послушайте…

– Подходите после перерыва!

– Комната Шульгиной…

– Сведения получите после официальной бумаги.

– Ладно, я прибыл как частное лицо, Шульгина…

– Гражданин, – бабища перешла в верхний регистр, – ты мне надоел! Ясно сказано: обед. Через час можешь вновь ко мне обратиться, только талоны не появятся.

С гудящей головой я выпал в коридор и сел на один из ободранных стульев. Однако в этом диспансере, где собираются умалишенные или просто нервные люди, сделано все для того, чтобы несчастные потеряли последнее здоровье, пытаясь попасть на прием к специалисту.

– Хотите валерьяночки? – спросила девушка, сидевшая около меня.

– Что, я так плохо выгляжу?

– Ну, прямо скажем, не слишком хорошо, – сообщила она.

– Я так и не сумел узнать, где принимает Шульгина, – пожаловался я.

– Фаина Савельевна? А на самом последнем этаже, – улыбнулась девушка, – дверь сразу за лестницей, там даже табличка есть!

Я обрадовался:

– Ну спасибо. Теперь надо решиться к ней пойти! Скорей всего, она не станет со мной и разговаривать без талона!

– Фаина Савельевна очень милая дама, – продолжала улыбаться девушка, – на этих, из регистратуры, совершенно не похожа. Вы просто сядьте в очередь, а потом войдите в кабинет.

На четвертом этаже, на мое счастье, не оказалось ни одного человека.

Осторожно постучав по филенке и не дождавшись ответа, я приоткрыл дверь и увидел приятную женщину, мирно пьющую кофе. На столе перед доктором лежала пачка печенья.

– Вы ко мне? – спросила она.

– Бога ради извините, я забыл про перерыв!

– Ну, данную трапезу сложно назвать обедом, – улыбнулась Фаина, – проходите.

Исполненный благодарности к приветливой даме, я сел на стул, стоящий возле стола.

– Слушаю вас, – сказала Фаина, – какая у вас проблема?

Я положил перед ней удостоверение.

– Вообще-то, я не слишком понимаю… – забормотала врач.

– Вы знали Павла Николаевича Бурцева?

– Пашу? Очень хорошо. Но он давно умер. Ужасная история. А что случилось?

– Сейчас объясню, – кивнул я.