Глава 18
– Так ты из ментовки! – дернулась нянька. – А зачем меня обманывал?
– Я не имею отношения к официальным структурам, видите, там написано: «Частное детективное агентство „Ниро“».
Ираида принялась внимательно изучать документ.
– Навроде этого, толстого, получаешься… э… Вульфа! Да?
Я изумился до крайности:
– Вы читали Рекса Стаута?
– Не видела такой книги, – покачала головой нянька, – мне про Ниро по вкусу. До самого конца не понять, кто убил, а другую какую книжку возьмешь – и сразу врубаешься, кто преступник.
– Ниро Вульф всего лишь литературный персонаж, придуманный писателем, которого зовут Рекс Стаут.
– Да мне все равно, кто написал, – отмахнулась Ираида, – лишь бы читать интересно было. Так ты, значит, как он?
– Ну не совсем, – улыбнулся я, – я не столь гениален, но агентство наше названо именно в честь Ниро Вульфа.
– Ну и чего случилось? – напряглась Ираида.
Я уселся поудобней и рассказал ей про Виктора и Люсю. Нянька только ахала. Когда поток информации иссяк, она спросила:
– А Соня? С ней что будет?
– Не знаю, но мне надо поговорить с девочкой.
– Ребенку нельзя сообщать о смерти матери вот так, с бухты-барахты, – возмутилась Ираида.
– Мне бы и в голову не пришло такое! Понимаю, что покажусь вам бездушным человеком, но очень надо задать вашей воспитаннице пару вопросов.
Ираида бросила взгляд на часы.
– Ее группа сейчас закончила музыкальное занятие и играет в комнате. В общем-то, воспитательница не любит, когда я ребенка сюда увожу. Мое дело помочь одеть, раздеть воспитанников, еду разнести, посуду помыть. Ладно, жди тут.
Следующие полчаса я маялся в душной комнате. Несмотря на апрель, окна тут были заклеены, наверное, директриса детского учреждения не приветствует сквозняки. Очень хотелось курить, но я не рискнул вытащить сигареты. Вероятнее всего, учуяв дым, Ираида просто выгонит меня вон и будет права: там, где находятся малыши, взрослым не следует баловаться табаком. Я повертел в руках пачку… Вот почему я не хочу жениться. Супруга моментально внесет коррективы в мою жизнь с устоявшимися привычками. Для начала она станет забирать зарплату, потом запретит сидеть в кресле с сигаретой. В выходные дни придется ходить к теще, есть лично приготовленные ею соленья и слушать рассказы тестя. Но у меня нет слабости к домашним консервам, а затяжные беседы о футболе мне тоже не по вкусу. Потом я предвижу обиды, упреки на тему: «Ты очень много работаешь и совсем не уделяешь времени семье!» Ну а затем родится ребенок. Вот это будет настоящий ужас!
Поймите меня правильно, я люблю детей, но только чужих. При мысли о своих меня оторопь берет. Вначале это комочек плоти, без конца кричащий и испражняющийся, потом он побежит, круша все на пути, затем пойдет в школу, и мне придется общаться с педагогами, далее институт, свадьба – и вот вам, Иван Павлович, пожалуйста, вы дедушка, благообразный патриарх, восседающий во главе стола, старик, над которым исподтишка посмеивается юная поросль. Ужасная перспектива! И ради чего терпеть такие неудобства? Лишать себя спокойного вечера с книгой? С какой стати вешать на шею камень под названием «жена»? Из-за горячей еды, глаженых рубашек и регулярного секса? Бог мой, легче нанять домработницу и завести любовницу. Все мои женатые приятели постоянно воюют со своими половинами, я же живу относительно спокойно. А для поддержания тонуса мне хватает истерик Николетты, получать скандалы еще и от супруги не хочу. Впрочем, не все мои друзья имеют штамп в паспорте. Вот Гриша, обжегшись в юности на молоке, теперь тоже кукует в одиночестве. Впрочем, последнее утверждение неверно, Гриша просто увешан дамами, я совершенно не способен запомнить имен всех его обоже, они порой меняются через неделю. Гриша гипнотически действует на женский пол, все дамы, с кем он имеет дело, очень хорошо понимают: эта связь временная, она никогда не перерастет в крепкие, стабильные отношения. Но тем не менее женщины мигом мчатся на его зов. И, что интересно, разбежавшись с ним, бывшие любовницы не держат зла на Гришку. Они потом общаются с кавалером, причем весьма мило. Примерно месяц назад, Восьмого марта, Гриша приехал к нам поздравить Нору. Он вошел в прихожую с пакетом, снял пальто, взял подарок и вдруг воскликнул:
– О черт, перепутал! Схватил не тот кулек! Ну вот, снова ботинки зашнуровывать.
На лице приятеля отразилось самое настоящее отчаяние, и я быстро сказал:
– Давай ключи, схожу за сувениром.
– Ну спасибо тебе, – обрадовался Гриша, – прямо ломает на улицу идти, весь день сегодня носился как ошпаренный. Багажник открой, там найдешь пакет.
Я добрался до автомобиля приятеля и ухмыльнулся. Весь гигантский отсек, предназначенный для перевозки вещей, оказался забит кульками и мешочками. На каждый был предусмотрительно наклеен розовый листочек с именем: Оля, Тамара, Леся, Катя, Женя, Наташа, Лера, Галя, Люся, Валя, Таня… Просто можно составлять словарь имен. А еще как-то под Новый год мне понадобился авиабилет, в кассах все было раскуплено россиянами, собравшимися весело провести праздник. Я было пригорюнился, но тут приехал Гриша и, узнав о неприятности, воскликнул, вытаскивая записную книжку:
– Чтобы это была твоя самая большая беда в наступающем году, ну-ка, поглядим, с кем мы спали в славной компании авиаперевозок. Вот, девушка из отдела VIP-клиентов.
Приятель мигом набрал номер и зачирикал:
– Машуня? Приветик, котя…
Билет мне доставили через два часа, на дом, с курьером.
Увлекшись воспоминаниями, я не услышал, как вернулась Ираида, просто внезапно увидел перед собой довольно рослую, крупную девочку. Малышка была в юбочке из джинсовой ткани и светло-розовой кофте. Маленькие ножки украшали лаковые туфельки и белые носочки. Милый, очевидно, избалованный, хорошо одетый и досыта накормленный ребенок.
– Что нужно сказать? – проявила педагогическое занудство Ираида.
– Здравствуйте, – прозвенел чистый, как звон колокольчика, голосок.
Я встал, подошел к девочке и присел около нее на корточки.
– Добрый вечер, мой ангел, давай знакомиться, меня зовут дядя Ваня, а тебя как?
– Соня, – без всякого страха и стеснения ответила девочка.
– Сонечка, – ласково продолжил я, – ты же хорошо знаешь дядю Павла? Он тебя любит?
Соня уставилась на Ираиду.
– Говори, говори, – ободрила ее нянечка, – ему можно, он хороший.
Малышка кивнула:
– Он на маму не кричит, мне подарки приносит. Он еще хотел мне щенка подарить, только мама собак боится. Но дядя Павел все равно его купит и мне принесет.
– Понимаешь, твоя мама сегодня задерживается на работе, – осторожно продолжал я, – такое ведь случается или нет?
– Если папа работает и мама тоже, я в садике ночую, – последовал быстрый ответ.
– Вот и сегодня тебя забрать не смогут.
Было похоже, что Соня даже обрадовалась.
– А на ужин сырники дадут? – деловито осведомилась она.
– Да, – кивнула Ираида, – с кефиром.
– Я их люблю.
– Ты молодец, – похвалила нянька. – Кушаешь, не кривляешься, не то что другие.
– Понимаешь, Сонечка, – ласково продолжал я, – еще твоя мама просила меня предупредить дядю Павла. Они встретиться хотели, а мама не придет. Я же, вот растяпа, потерял бумажку с его координатами! Скажи, у Павла есть телефон?
– Да.
– Ты его знаешь?
– Знаю.
Я обрадовался:
– Будь другом, назови.
– Такой черный, – принялась морщить лобик девочка, – с крышкой и кнопочками, они горят, когда включается.
– А номер, цифры знаешь? Ну те, которые набрать надо, чтобы ему позвонить?
– Нет.
Я тяжело вздохнул: не следует забывать, что дитя еще не ходит в школу.
– Хорошо, ты умница, а адрес?
– Чей?
– Дяди Павла.
– Знаю.
– Скажи, пожалуйста.
Сонечка сдвинула бровки.
– Ну… дом… такой большой, с лифтом.
– Так, – приободрил я Соню, – молодец. А дальше?
– Там качели на улице.
– Как она называется? – решила мне помочь Ираида.
– Улица Соловьева, – бодро, заученно сказала Сонечка.
Я было обрадовался, но следующая фраза нянечки заставила меня испытать горькое разочарование.
– Это ты про свою квартиру говоришь, а дядя хочет узнать, где Павел живет!
– В доме, большом, – повторила Соня, – там есть магазин игрушек рядом. Дядя Павел мне всегда подарки покупает.
Я решил заехать с другой стороны:
– Может, ты слышала, кем он работает?
– Зубки чинит!
– Стоматолог?
– Ну зубки лечит.
– Ты точно знаешь?
– Да. Он сказал, что моему папе клыки выдерет!
Мы с Ираидой переглянулись.
– Пусть идет ужинать, – вздохнула нянька.
Я кивнул, и тут Сонечка добавила:
– Дядя Павел в больнице работает, на улице Девятнадцатого Мая!
– Ты уверена? – подскочил я.
Улица Девятнадцатого Мая, никогда не слышал про такую, но Москва огромный город, вполне вероятно, что сия магистраль существует.
– И как туда ехать? – оживилась Ираида.
– На метро, на поезде. Сначала на одном, потом по лесенке пойти и в другой сесть. Мы хотели там котеночка купить, только мама сказала, что сейчас нельзя, папа животных не любит, он киску утопит, а нас обругает, папа очень злой, всегда кричит, вот мама дядю Павла в папы мне возьмет, тогда и заведем кошку, нет, лучше собаку! Только мама их боится.
– Кто тебе сказал, что улица имеет такое название: Девятнадцатого Мая? – Я поспешил перевести разговор на другую тему.
– Я на больнице прочитала, где дядя Павел служит, там табличка висит!
– Ты умеешь читать? – с сомнением спросил я.
– Конечно, очень хорошо, мне осенью в школу идти.
Я взял газету, лежащую на подоконнике, и подал ее Сонечке.
– Ну-ка, что тут написано?
– Большими буквами?
– Да.
– Ме-га-по-лис, – по складам, но очень бойко огласила девочка, – но-вос-ти. Дальше читать?
Она принялась быстро, без ошибок, произносить слова.
Я погладил девочку по мягким пушистым волосам.
– Спасибо, мой ангел, ты великолепно справилась с задачей, в школе обязательно станешь отличницей. На, держи шоколадку.
Цепкая ручонка схватила плитку, пальчики с ноготками, накрашенными ярко-красным лаком, начали срывать обертку.
– А что сказать надо? – напомнила зануда Ираида.
– Спасибо. Я и цифры хорошо знаю, до ста, и календарь, и дни недели, и месяцы, – стала хвастаться Соня.
– Если ты сейчас вспомнишь фамилию дяди Павла, то я побегу и куплю тебе Барби, – пообещал я.
Сонечка запихнула в рот огромный кусок шоколада.
– Фу, как некрасиво, – неодобрительно покачала головой Ираида. – Кто же так ест? Словно впервые конфеты увидела! Ну, как фамилия Павла?
Соня вытерла ротик кулачком.
– Не знаю, у мамы спросите.
Ираида увела перемазанного шоколадом ребенка мыться. Я остался в комнате. Сейчас попрощаюсь с нянькой, вернусь в машину, раскрою атлас, отыщу в нем улицу Девятнадцатого Мая и поеду туда. Будем надеяться, что эта городская артерия невелика и на ней находится всего одна клиника. Впрочем, первая часть задачи довольно проста, вторая намного сложней. Ни отчество, ни фамилия Павла мне не известны, его специализация тоже. Вряд ли он дантист, его обещание вырвать Виктору клыки не имеет никакого отношения к стоматологии.
– Послушай, – Ираида вернулась в комнату, – тут Маринка пришла, мама Яны. Она соседка Люси и Виктора, за стеной у них живет и много чего знает, только молчит всегда. Вежливая очень, тихая, может, с ней поговорить попробуешь? Вдруг она чего про этого Павла слышала?
– Спасибо, – обрадовался я.
– Только у нас тебе больше сидеть никак нельзя, – сказала Ираида, – директриса сердится, когда посторонние тут толкутся. Ты на машине или пешком?
– За рулем.
– Ну и хорошо, там на улице дождь, – засуетилась Ираида, – прямо хлещет. Ты Маринку с Яной до дома подвезешь, они тут недалеко живут, ну и поболтаешь.
