Глава 8
Проспав полдня, чтобы прийти в себя и ходить, уже не пошатываясь, Роза наконец встала с кровати, дошла по коридору до единственной ванной комнаты и приняла прохладный душ, поскольку горячей воды так и не дождалась.
Ее одежда была аккуратно сложена в стопку и находилась в палате. Поеживаясь от прикосновений собственных холодных рук, Розалинда натянула колготки и влезла в свое, то есть Ольги Игоревны, платье. Вечерний наряд очень странно смотрелся в этой обшарпанной палате. Что и отметила Розалинда, подойдя к зеркалу и причесываясь.
– Нет, определенно, я хороша… Хороша, чертовка! – нараспев произнесла она и пропела концовку песенки Мерилин Монро: – Ту-ту-ту-ту-ту-ту! Пу!
– Не-а… Ты на нее не похожа, – произнес за спиной Розалинды мягкий мужской голос.
Она резко обернулась и покраснела. Даниэль, в черных брюках, темной водолазке и с букетом красных роз выглядел какой-то знаковой, нереальной фигурой.
– Та была мягкой, женственной, сексуальной, а ты…
– А я, конечно, полная противоположность! – буркнула Роза.
– Я не сказал, что ты хуже. Ты – другая! Откуда такие комплексы? Я не успел сказать, что тебе идет это платье… – Глаза Даниэля улыбались. – И форма официантки тоже была к лицу. Медицинский халат придает тебе дополнительную строгость.
– Хватит уже издеваться!
– Я не издеваюсь. Во всех ты, душечка, нарядах хороша.
– Ну, знаешь! – потрясла кулачком в воздухе Роза. И вдруг выдохнула: – Нет, не буду ругаться, я вовремя вспомнила, что ты мне жизнь спас.
– Ерунда.
– Не ерунда! – возразила Роза. – Как представлю, что твои губы касались моих…
– Чего? – не понял Даниэль.
– Искусственное дыхание, – пытаясь казаться безразличной, напомнила Розалинда.
– А… Знаешь, в тот момент об эротической подоплеке своих действий я как-то и не думал. Но если ты рассматриваешь их в таком аспекте…
– Подоплека… аспект… Как-то странно изъясняешься, Даниэль. И вообще, пожалуй, я буду звать тебя Даня. Мне так удобнее. И более по-русски.
– Отравился от тебя, видимо, ядом, вот и говорю ерунду, – улыбнулся Даниэль, приближаясь к ней.
– А ты что, меня пасешь, выражаясь современным языком? – спросила она, отворачиваясь.
– Я говорил с твоим врачом. Он сказал, что вечером тебя отпускают, вот я и приехал… забрать…
– Спасибо, конечно, но я могла бы и сама до дома добраться.
– Нет, уж лучше я помогу, ты еще слаба. Я же вижу – совсем бледная. А еще я хотел спросить у тебя…
– Валяй!
– А бизнесмен, Василий, он кто для тебя? Ты с таким рвением бросилась его спасать. Просто закрыла собой, как амбразуру, залихватски выпила его яд.
– Не говори глупостей, братец! – фыркнула Розалинда.
– Ты знаешь, я тебе не брат, – спокойно возразил Даниэль.
– А Василий – мой знакомый.
– Что-то не похоже. Наверное, близкий знакомый?
– Я должна отчитываться перед тобой? Ты специально дождался, когда я приду в сознание, заявился сюда с цветами, чтобы вывести меня из себя? У меня с Василием ничего нет! Я просто бросилась на помощь мужчине, которому угрожала опасность. Тот сидел спиной ко мне, я и не знала, что это Василий. Он никогда не сидел в зале вместе с посетителями. И вообще, не понимаю, почему мне нужно тебе что-то объяснять!
– Ладно, прости. Пойдем, я отвезу тебя домой.
– Хорошо. Только сначала я должна сходить в лабораторию и сдать кровь. Доктор просил.
– Но там же уже никого нет! Поздний вечер! – напомнил Даниэль.
– Кирилл Лаврикович договорился обо всем, – ответила Роза. – Здесь подождешь?
– Думаю, да… Не выношу вида крови.
– Странное качество для частного детектива, – откликнулась Розалинда и помахала ему ручкой.
Затем вышла в больничный коридор – на линолеум, лежащий волной по старому полу. В вечернем платье и в туфлях на высоких каблуках двинулась вперед. И только сейчас, выйдя из тесной палаты в просторный коридор, почувствовала слабость и легкое головокружение. Мелькнула мысль: «Как бы мне тут сознание не потерять… Да еще в таком состоянии кровь придется сдавать! Анализы, будь они неладны…»
Розалинда подошла к схеме больницы и погрузилась в ее изучение.
Вообще, при виде таких схем, а также карт и топографических планов ее всегда охватывало странное чувство, которое Роза называла коротко и ясно: пространственный кретинизм. Она абсолютно не ориентировалась в разных там черточках и стрелках. И почему-то именно сейчас ей вспомнилась история из далекого детства.
Это были времена пионеров и игр в «Зарницу». Розалинда тогда отдыхала в пионерском лагере. Ребят разбили на две бригады – зеленых и синих. Потом спросили, кто умеет рисовать. В «синих» все указали на Розалинду, уже давно и успешно посещавшую студию изобразительного искусства.
Десятилетняя Розалинда с большим чувством ответственности отнеслась к своему заданию. Ей надо было нарисовать для своего отряда карту: лес, штаб, расположенный у озера, возвышенности, болота и равнины, а также отметить вражескую территорию «зеленых». Вот Розалинда и согнулась над листом ватмана с высунутым языком и прилежностью, присущей ей с раннего детства.
Увлеченная неуемным творчеством, девочка вложила в работу всю душу. Ей стали казаться совсем лишними какие-то стрелки, а нелепый домик-штаб в пейзаж вообще не вписывался. Не прельстило Розалинду и болото, а лес показался очень уж мелким и невзрачным. Захотелось увидеть ели и сосны в натуральном виде. Но лес ведь не может быть пустым, в нем же живут звери и птицы…
Группы «синих» и «зеленых» были вывезены на автобусах в лес, высажены и оставлены на собственное усмотрение.
Что делать, игра «Зарница» – жесткая игра. И все очень серьезно относились к ней. Советский пионер должен был выживать в любой ситуации.
И «зеленые» это очень хорошо продемонстрировали. Еще бы! У них ведь имелась карта в масштабе один к ста, где были точно отмечены место их высадки и путь следования к кубку, который надо забрать. Все четко и подробно.
Совсем в другой ситуации оказались «синие». Нет, если бы они были любителями высокого искусства, то получили бы истинное наслаждение. А они были всего лишь детьми в красных галстуках, перепуганными в темном густом лесу, но исполненными энтузиазма победить в игре. И вот перед ними развернулось полотно, которому позавидовал бы сам Шишкин, – красивый лес с прорисованными стволами и иголочками.
– А это что? – спросила одна зачарованная девочка.
– Белка! – с гордостью ответила Роза. – Правда, похоже?
– Еще бы! Как живая! – кивнули все.
– А это?
– Зайчонок, – продолжила зоологическую экскурсию Розалинда.
Когда ребята насладились высококачественным и художественным изображением растений и животных, начались более значимые вопросы:
– А где тут мы?
– А при чем здесь мы? – изумилась Розалинда.
– Как при чем? И где кубок? Где штаб? – посыпались странные для юной художницы вопросы.
– Какой кубок?
– Тот, что мы должны найти! – сообщили ей «синие».
– А, такая чашечка… Она была вот здесь нарисована, – неопределенно указала рукой в верхний правый угол Роза.
– Господи! А мы-то где? Где масштаб?
– Какой масштаб? Тебе не нравится масштабность моего творения? Но я еще учусь… – не поняла девочка.
– А где стрелки? Куда идти? Где «зеленые»?
– Это все должно было быть изображено на моей картине? – так искренне удивилась Роза, что никто даже и не подумал ругать ее.
А старший бригады отметил:
– Роза, ты должна была нарисовать не картину, а топографическую карту. Ну что ж, пойдемте хоть куда-нибудь…
О том, что было потом, Роза вспоминала с трудом и содроганием. Несчастных «синих» нашли через трое суток – обессилевших, отощавших и неимоверно искусанных комарами.
Их родители сходили с ума, весь район стоял на ушах, а дети проявили чудеса выживаемости. Пили росу и воду из ручьев, ели грибы, ягоды, укрывались ветками и натирали укусы можжевельником, чтобы не раздирать кожу в кровь.
Нашли их вовремя, так как ребята забрели в конце концов в то болото, которое Роза, естественно, вообще не стала изображать – из-за «не очень эстетичного» вида…
С тех пор прошло много лет. Розалинда получила тогда серьезный урок, но вот и сейчас она, стоя перед картой-схемой больницы, тоже со стрелками, отмеченными входами и выходами, дверьми и так далее, ничего не понимала.
– Ты чего тут смотришь-то? – спросила ее почтенного возраста и солидной комплекции медсестра. – Да еще и одета, как на дискотеку или в ночной клуб.
– Я на выписку. Я в этой одежде попала в больницу. Мне бы в лабораторию… Срочный анализ.
– В такое-то время? – усомнилась медсестра.
– Кирилл Лаврикович обещал договориться, – пояснила Розалинда.
– А, этот… Он может, – согласилась работница медучреждения. – Тогда топай до конца коридора, спускайся по лестнице и направо, там наверху будет написано «Лаборатория».
Розалинда подчинилась и, как ни странно, быстро вышла в нужное место – увидела большой плафон с надписью «Лаборатория». Правда, в надписи не хватало заглавной буквы «л» и второй «а». Смотрелось жутковато: «абортория». У Розы даже живот заболел. Стены были темно-зелеными и освещались очень слабым светом, отчего общая обстановка была мрачноватой.
Розалинда открыла одну из дверей – та сильно заскрипела – и заглянула внутрь.
– Эй, тут есть кто-нибудь?
Ответом ей была тишина.
Она под скрип половиц вошла в помещение лаборатории и заглянула в первую комнату. Стройные ряды пробирок и не очень стройные – колб, не очень чистые окна, штативы, какие-то стеллажи с банками и коробками, шкаф для бумаг… И ни единого человека.
Розалинда прошла по коридору дальше и заглянула во вторую комнату, которая, по общему впечатлению, оказалась зеркальным отражением первой. Единственным дополнением в ней был Кирилл Лаврикович собственной персоной. На ушах у него красовались наушники, а в руках доктор держал баночку с емкой надписью «Анализы», из коей мило потягивал чаек.
Он не слышал, как Роза вошла, но увидел ее, снял наушники и улыбнулся:
– А, вот и вы… Апчхи! Вот, точно, здрассти, еще раз!
– А что вы здесь делаете?
– Работаю, – вздохнул Кирилл Лаврикович.
– Так вы кто тут? – удивилась Розалинда. – Я имею в виду, в больнице…
– Незаменимый человек. Вообще-то я заведующий токсикологией и реаниматолог. Также заменяю патологоанатома…
– Который запил, я помню, – откликнулась Роза.
– А еще и лаборант у нас…
– Тоже запил?
– Уехал на свадьбу дочери. Здесь у меня тоже аллергия.
«Кто бы в этом сомневался», – вяло подумала Роза.
– Только я еще не выяснил, на что. Ну а нервный тик у меня везде. Говорят, успокаивается, только когда сплю, – продолжил Кирилл Лаврикович.
– Очень интересно. А я-то вам для чего?
– Возьмем сейчас пару анализов для отчетности, а больше для моего успокоения, чтобы я понимал, что с тобой более-менее все в порядке.
Почему-то аллергичный доктор обращался к ней на «ты», но Роза не стала акцентировать внимание на очередной его странности.
– Ладно, валяйте. Клинический? Биохимию?
– И тот, и другой. Хочешь чайку с сахаром? – спросил токсиколог, все время кивая, словно призывая пациентку согласиться с чем-то.
Розалинда хоть и была медиком, но сразу же отказалась, посмотрев на его чай в банке из-под анализов.
– Они простерилизованные, – перехватил ее взгляд Кирилл Лаврикович.
– Я верю, но… Пью только кофе.
– А у меня и кофе растворимый есть, – обрадовался токсиколог с разносторонними интересами.
– Я воздержусь, – осталась при своем мнении Роза.
– Ну, хорошо. – Наконец-то кивание Кирилла Лавриковича совпало с его словами. – Пойдем в лабораторный зал, возьму кровь из вены. Кстати, хорошо выглядишь.
– Спасибо.
Розалинда последовала за ним. Так, гуськом, они вошли в третий, последний зал, по площади больше двух предыдущих помещений. И вдруг Роза ощутила сильный толчок в спину, от которого просто-таки впечаталась в спину токсиколога.
– Поосторожней! – бросил ей тот.
– Что за черт? – Роза обернулась и оторопела.
Перед ней стояли двое мужчин в темной одежде и масках на лицах.
Первым, что пришло в голову Розалинде, было: «Не может быть…» Но, к сожалению, очень даже могло быть. Вернее – именно что было.
– Молчать! – заорал один из мужчин, хотя никто и слова еще не произнес.
Кирилл Лаврикович с весьма замедленной реакцией оглянулся назад и тоже остолбенел. Только кадык дрогнул на его шее трогательно и жалостливо. И на минуту доктора даже покинул нервный тик. Роза поняла, что рассчитывать на его мужскую силу и помощь ей не придется.
– К стене! – снова заорал мужик.
– А в чем дело? – спросил Кирилл Лаврикович.
– Молчать! Говорим здесь мы! Это же лаборатория?
– Так точно, – совпадая по смыслу, кивнул аллергичный доктор.
– Нам нужна…
– Вы ищете лекарства? – прервал токсиколог. – Так тут только противошоковая аптечка и нашатырь. Никаких наркотиков нет.
– Заткнись, идиот! Нам не нужны наркотики, нам нужна кровь! – хрипло произнес второй мужчина в маске.
– Кровь? – изумленно переспросил Кирилл Лаврикович.
«Вурдалаки», – подумала Роза. И не заметила, как произнесла то же самое вслух.
– Сами вы вурдалаки, – буркнул первый бандит и достал пистолет. – Повторяю: нам нужна кровь!
С этого момента Роза смотрела только на пистолет, углубившись вдруг в философские размышления: «Маленький, черненький, металлический, то есть неодушевленный предмет, а несет в себе такой страх, такую отрицательную энергетику…»
– Кровь где? – в один голос повторили свой вопрос явно незаконопослушные граждане.
– Какая кровь? Чей-то анализ? – не понимал токсиколог и горе-лаборант по совместительству.
– Засунь свои анализы, сам знаешь куда! Нам много крови нужно. Ну, такой… в полиэтиленовых пакетах, по телевизору показывали.
«Наверное, их друга-бандюгана ранили, он истекает кровью, вот мужики и приволоклись в больницу», – подумала Роза.
– Какой группы вам нужна кровь? – спросил Кирилл Лаврикович, видимо тоже подумав о том же.
– Нам все равно! – рявкнул налетчик.
– Вам так только кажется. На самом же деле это очень важно. И вместо помощи товарищу вы можете его убить, если введете ему кровь не той группы и резуса, – начал объяснять Кирилл Лаврикович.
– Не гундось! Успокойся, мы не идиоты. И прекрати трясти башкой! – не сдержался один из преступников.
– У меня нервный тик, – сел на своего любимого конька доктор.
– О господи! – закатила глаза Розалинда. – Еще о своей аллергии им расскажите!
– Да плевать мы хотели на ваши болячки! Нам кровь нужна любой группы. Слушай, я сейчас потеряю терпение! – предупредил один из бандитов.
– Сколько вам нужно крови? – спросил токсиколог. – Апчхи! Извините…
– Идиот! Нам нужно много!
– Сколько миллилитров? – не унимался дотошный Кирилл Лаврикович.
– Каких миллилитров?! Нам литры нужны! – опять заорали налетчики вдвоем.
– А чего вы к нам-то пришли? – удивился токсиколог, усилив свое головокивание, видимо, на нервной почве. – У нас нет столько крови. Мы же не станция по переливанию и не донорская организация. Какая тут кровь? Так, баловство одно. Из пальца, из венки…
– Ну, ты, идиот, не впаривай мне тут! – заорал один из пришедших бандитов. И передразнил: – Из пальца… Из венки…
– Сколько всего в человеке крови? – спросил второй громила.
– Литров пять-шесть… – не очень уверенно ответил Кирилл Лаврикович.
Розалинда напрягла свою память и тоже ничего путного вспомнить не смогла.
– Ну, нам хватит! – гоготнул один из налетчиков. И показал стволом на Розу. – Она нам подходит. А ты, идиот (почему-то по-другому к замещающему в больнице все должности врачу бандиты и не обращались), выкачаешь из девки всю кровь. Как раз нам достаточно будет.
От такого заявления у Розалинды даже голова пошла кругом. Она вовсе не рассчитывала сдать всю свою кровь, только всего пару пробирок на анализы.
– Граждане, но мы же убьем ее! – растерянно произнес Кирилл Лаврикович.
Роза вдруг почувствовала себя участницей гротеск-шоу. Больше всего ее «порадовало», что аллергичный доктор уже объединил себя с отморозками одним емким словом «мы». Единственное, в чем тот еще испытывал небольшой дискомфорт, так это в том, что придется участвовать в малозначимом убийстве. Кажется, прямо-таки можно ожидать, что он сейчас попросит налетчиков все-таки оставить в ней пару-тройку литров. Так, мол, пригодятся.
– А ты что, кретин, думаешь, что мы – идиоты? Ну, убьем одну дуру, если у вас в больнице крови не оказалось, зато бабки какие срубим! Начинай! Или мы сейчас всех положим!
По дикости намерений громил и по их обрывочному разговору, можно было догадаться, что в лабораторию ворвались именно наркоманы, желающие заработать деньги на дозу. Перспектива вырисовывалась явно не из лучших.
– А какая нам разница? Вы нас так и так убьете, – задумчиво сказал Кирилл Лаврикович.
– Да, только если вы будете сговорчивыми, мы убьем вас нежно, а иначе на куски порежем! – зарычал первый громила. И неожиданно выстрелил в пол.
Резкий хлопок, треск, звук отламывающейся плитки – и вскрик Розы. Один из осколков скользнул по ее ноге, она присела и схватилась рукой за рану.
– Вот, у девочки уже и кровь пошла! – довольно загоготал налетчик. – Вторым выстрелом я отстрелю ей ногу, и кровь побежит быстрее. Понятно?
По нервному тику токсиколога складывалось впечатление, что ему все понятно.
– Розочка, идемте-ка сюда, – ухватил доктор ее под руку. – Ну, пошли же…
Она заковыляла за ним, совершенно ошалев от сложившейся ситуации.
Кирилл Лаврикович ввел ее в другую лабораторную, словно любящий мужчина ввел свою женщину в апартаменты. И та даже не сопротивлялась, шла, словно бычок на заклание. Ну да, ситуация была явно тупиковая. И имела свое развитие только в отрицательную сторону.
Закрытая ранее от взгляда Розалинды лабораторная комната представляла собой достаточно большой зал со столом для препарации посередине. На столе лежали остатки еды – заскорузлый кусочек торта, половина пиццы и еще что-то в пакетике.
Кирилл Лаврикович засуетился:
– Ой, мои пирожки!
Ничего более идиотского Розалинда за всю свою жизнь не слышала. Ее вели на смерть, то есть выкачивать всю кровь, а тут какие-то пирожки! Пожалуй, в этой обстановке больше бы подошло эстонское национальное блюдо – кровяные колбаски.
– Ребята, а я могу выйти? – спросил Кирилл Лаврикович.
– Куда это ты собрался? – удивились громилы.
– За ведром схожу. Ведь столько крови надо же куда-то слить, – спокойно ответил токсиколог.
– Ах ты… Хитер, ничего не скажешь! Просто доярка с ведерком, мать твою ети! Чтобы ты вышел и позвал на помощь? Ну-ка давай, быстро оприходуй девку!
Розалинда почувствовала удар в спину твердым металлическим узким предметом. И она даже догадалась, каким именно.
– А что мы мучаемся, Юрец? Нет ли здесь крюка? Подвесим эту лярву, бритвой ей по горлу, и привет. Я в кино такое видел.
Кирилл Лаврикович пригласил свою даму прилечь на стол для препарации, словно на трон. И тут на Розалинду напали дикий ужас и страх.
– Не надо… – прошептала она.
– Надо, Федя, надо! – гоготнули отморозки.
– Я буду кричать, – попробовала защищаться Роза.
– А мы тебе тогда зубы выбьем, – «миролюбиво» пообещали убийцы.
Кирилл Лаврикович включил яркий свет, который сразу же ослепил Розалинду, и засуетился над ней, как рабочий шмель. «Ах ты паразит! Фашист! Староста, предавший своих односельчан! Урод! Смотри, как шустрит… Словно гном над зельем», – заспешили в ее голове злые мысли. От обиды по щекам Розы потекли слезы.
Боль стала еще сильнее, когда в вену Розы Кирилл Лаврикович вонзил иголку от придвинутой к столу конструкции, похожей на капельницу.
– Ты что делаешь? – прошипела она, с ненавистью глядя мучителю в лицо. – Гоблин!
– Не ругайся… Мы не можем больше ничего сделать… – ответил доктор, усиленно ей подмигивая. На общем патологическом фоне постоянного тика это выглядело еще одним патологическим признаком.
Неожиданно токсиколог пошатнулся и фактически упал на Розу, прошептав ей на ухо:
– Роза, не шевелись, я сейчас воткну иголку в твою вторую руку. Все, что от тебя уйдет, в тебя же и войдет. Нам надо выиграть время.
Когда Кирилл Лаврикович подключил ее бедное тело к какому-то аппарату, отдаленно напоминавшему искусственную почку, Розалинда поняла, что ничто и никто ее уже не спасет от маньяков. А когда она увидела свою кровь, устремившуюся по тоненькой трубочке в емкость, ей стало совсем плохо. Вторая трубочка, присоединенная к другой руке, тоже наполнилась кровью. Но, похоже, токсиколог не обманул – какая-то часть крови возвращалась обратно. Но что-то шло и на выполнение плана по выкачке из нее крови.
Кирилл же, с большим скептицизмом посмотрев на творение рук своих, обратился к отморозкам:
– Между прочим, вас скоро тут обнаружат. Начнется стрельба, вызовут милицию и вас схватят.
– Ты чего несешь?!
– Так охранники всегда проверяют лабораторию. Вот, скоро уже придут. Буквально через пару минут.
– Что же делать? Прямо сейчас тебя пришить вместе с бабой? – снова с угрозой в голосе прорычал один бандит.
– Так у нас вся кровь сразу свернется и не будет пригодна для использования. Я предлагаю увеличить разрез, чтобы кровь стекала в десять раз быстрее. Быстрее и уйдете отсюда. Никто вас не заметит и не поймает.
Розалинда не верила своим ушам. К тому же вены, куда были воткнуты иголки, просто резало болью, словно ее пригвоздили ножами к разделочной доске. Она чувствовала себя приколотой и распятой бабочкой.
– Ну, так увеличь разрез! Или только кивать умеешь? – засмеялся один из налетчиков.
– У меня нервный тик.
– Да мне неинтересно, что там у тебя! Ты мне еще свою историю болезни покажи… Давай нам кровь!
– Я должен сделать разрез скальпелем. Инструменты вон там лежат, – проблеял Кирилл Лаврикович.
– Так иди и что-то делай! – поторопили его.
Доктор подошел к металлическому шкафу с ящиками и стал там копаться.
Сердце Розы колотилось с бешеной скоростью. И вдруг… Что произошло потом, она не разобрала бы и на замедленной съемке.
Кирилл Лаврикович обернулся к бандитам и два раза взмахнул рукой. Но почему-то при этих его странных движениях оба преступника вскрикнули и упали на кафельный пол.
– Вот сука… – только и простонал один из них.
В тот же момент в лаборатории раздался голос Даниэля:
– Ну и что здесь происходит?
Розалинда замахала, как могла, руками и ногами, подвешенная на системе переливания крови, словно марионетка на ниточках в кукольном театре. И закричала:
– Даня, оружие! У них пистолет! Отними его!
Несколько раз ей повторять не пришлось. Даниэль быстро оценил обстановку, и через мгновение пистолет налетчиков оказался у него в кармане. Он даже бросил гневный взгляд в сторону Кирилла Лавриковича, но вовремя понял, что тот на их стороне, несмотря на его странный внешний вид.
– Господи, Роза! – кинулся Даниэль к несчастной распятой бабочке.
Но был остановлен окриком токсиколога:
– Не трогай ее! Сначала я скачаю кровь обратно. А ты присмотри за бандитами…
