Глава 7
Спросите у любого человека, с чем у него ассоциируется весна. Что вам ответят? Ну, там… тает снег, из-под которого трогательно выглядывают первые цветочки, разливаются реки, становится заметно теплее, так как зима наконец разжимает свои крепкие объятия… Солнце ярче, небо синее, настроение веселее… Активизируются коты, щебечут птицы, словно сообщая, что жизнь будет продолжаться и все будет хорошо. А еще начинаются грозы… Да – первая гроза! Это уже необратимый признак весны.
Конечно, скептики и пессимисты отметили бы, что с таянием снегов и приходом весны обнажаются биологические отходы домашних животных и под ногами лежит… в общем, мусор. Люди же с оптимистическим взглядом на жизнь и внимания на такие мелочи не обратят. Так всегда бывает: кто-то замечает цветы, а кто-то… Но встречаются люди разносторонние и разноплановые, у которых настроение меняется с бешеной скоростью, они замечают попеременно то одно, то другое.
К слову сказать, Розалинда, хоть и старалась держать ровное настроение, была личностью непредсказуемой. Для нее первым проявлением весны была капель. Да, именно когда с крыш, с водосточных труб, с деревьев начинали падать капли тающего снега. Но ведь вроде в нынешнем году она данный вывод уже делала? Так почему же именно такие звуки капели сейчас и слышались над ее головой? Она смотрела на капли и расслаблялась. Только вот оформлены они были как-то странно… в полиэтиленовые трубочки.
Несколько секунд понадобились Розалинде, чтобы понять: перед ее глазами капельница. А еще лицо мужчины, вроде бы ей знакомое, хотя она никак не могла вспомнить, когда и где его видела.
– Очнулись, Роза Романовна? Очень хорошо. Значит, все плохое уже позади, – засуетился мужчина.
– А вы кто?
– Не помните? Я – Игорь Андреевич. Мы познакомились у Васи в ресторане. Вспомнили?
– Майор милиции? – заползла липкая мысль в голову Розалинды.
– Ну да! – обрадовался мужчина.
– Как же я могла забыть? Конечно, помню, – ответила Роза, вздыхая.
– Знаете, я еще в ресторане заметил, что вы мгновенно среагировали, узнав о моей профессии. Испугались прямо… Словно рецидивистка.
– Я не рецидивистка. Я – врач. – Роза наморщила лоб и осмотрелась. – А почему я в больнице? И вообще…
– Сейчас объясню…
И Игорь Андреевич поведал Розе, что юная официантка Люся уже все рассказала и про странный телефонный звонок, и про свою просьбу, с которой она обратилась к случайно встретившейся женщине.
– Мы не выполнили заказ… – снова тяжело вздохнула Розалинда. – Ой, а что с ее мамой? И почему вы здесь, а не охраняете Василия?
– С мамой Люси все в порядке. Там вообще все спокойно. Думаю, что тот звонок был просто блеф. Чья-то неудачная шутка. Но Люся действительно напугана и не лжет. Мы ведем следствие.
– А где она сейчас?
– Задержана.
– За что?
– А вы так и не поняли? Она испугалась за свою маму, увидела, что вы не собираетесь ей помогать, и решила действовать сама. Девушка высыпала содержимое пробирки в коктейль, один из тех, что несли к вам за столик, и предупредила официантку, какой именно бокал следует дать мужчине в черном костюме. Мол, на вид коктейли одинаковые, но он просил не полусладкий, а брют. И вы, Роза, опередили, что называется, его, выпив и обычный напиток, и щедро сдобренный ядом.
– Да? Странно… Мне оба коктейля полусладкими показались.
– Да они и были такими, это Люся так придумала, чтобы отравить того, кого нужно.
– Значит, я отравилась? – наконец-то сообразила Розалинда. – А я-то все думаю, что случилось, почему я здесь… Прямо как-то резко… – только что была в ресторане и вдруг лежу под капельницей.
– По предварительным данным, яд был очень сильным, мгновенно останавливающим дыхание.
– Но меня же вроде спасли? Мы ведь с вами не на том свете разговариваем? Кстати, вы сами-то ничего там не попробовали?
– Нет! – засмеялся Игорь Андреевич. – Но за свою жизнь вы должны благодарить своего друга или брата. Или уж не знаю, как сказать. В общем, Даниэля Шарро. Мы, конечно, сразу вызвали «скорую», но медики приехали только через пятнадцать минут. А ведь вы бы не протянули столько времени без воздуха! Даниэль постоянно делал вам искусственное дыхание, не позволяя жизни покинуть ваше тело. Потом уже врачи подключили вас к аппарату, вывели яд, и вы задышали самостоятельно.
– А сколько прошло времени? – спросила Роза, которую очень заинтересовала рассказанная история.
– Сутки. И теперь кризис миновал, – ответил Игорь Андреевич. – Даниэль и его мать очень переживали за вас, дежурили здесь попеременно.
– Хорошо, что обошлось, – вздохнула Розалинда и задумалась. – А Люсю отпустите.
– Как отпустить? Девушка пошла на убийство особо опасным способом, и оно бы ей удалось, только жертвой оказался бы Василий, а не вы. Хорошо, что Даниэль знал, как надо реанимировать. И продолжал манипуляции, уже бледнея и едва держась на ногах.
– Люся боялась за мать! Была в состоянии аффекта! И потом, Игорь Андреевич, я – единственный пострадавший, и я не в претензии. Это что-то значит?
– Не будете писать на нее заявление? – уточнил майор.
– Нет, конечно. Вы лучше ищите, кто хотел убить Василия. Ведь те люди могут повторить попытку!
– Кстати, о Василии… Вы не единственная пострадавшая.
– Чего так?
– Вася тоже пострадал. Он, когда увидел, как вы повалились замертво, очень испугался. Прямо-таки до обморока. А после, узнав, что отравить должны были его, как-то совсем сник. У Васи и речь пропала, и соображалка почти отказала. Врачи его осмотрели, сказали, что у него тяжелейший нервный стресс и что ему нужен отдых.
– Да… Нехорошо получилось…
– Но к вам он тоже приходил один раз.
– Очень трогательно. А вы зачем тут? – подозрительно спросила Розалинда. – Меня в чем-то подозреваете? Мол, узнала о готовящемся преступлении и не сообщила в милицию… Мало того – сама пошла уговаривать жертву принять соответствующий вид…
– Точно! – засмеялся Игорь Андреевич. – И вам бы не пришлось долго уговаривать Василия. С его-то чувствительной нервной системой. Только бы вы ему сказали, что на него готовится покушение, как он сразу же потерял бы сознание, – продолжал смеяться майор.
– Вы же друзья! – укорила его Роза. – Что ж вы над бедой человека потешаетесь?
– Ну, как друзья… Скорее знакомые. Он меня вызвал на беседу по одному щекотливому делу.
– Я могу узнать, по какому?
– А вам это надо? Хм, под капельницей уже, а все туда же… Радовались бы, что выжили! И для Люси хорошо – девчонке предъявят обвинение в покушении, а не в убийстве. Кстати, хочу предупредить: вы бы свой дух авантюризма засунули куда-нибудь поглубже и больше не бросались никому помогать. А то прямо с радостью кинулись в омут с головой при первой же просьбе нарушить закон!
– То есть я пока ограничусь строгим предупреждением? – спросила Розалинда.
– Именно так. Все, я ухожу, но приглашу лечащего врача, чтобы еще раз осмотрел вас…
Игорь Андреевич удалился, раздав ценные указания и не заметив, что Розалинда показала ему вслед язык.
«Да… что-то мое поведение резко изменилось под сорок-то лет…» – вздохнула Розалинда и спустила ноги с кровати. Голова кружилась, тошнило, и время от времени ее пробивало на сухой, изматывающий кашель.
– А в остальном со мной все хорошо. Даже прекрасно! – вслух сама себя подбодрила она.
То же самое больная сказала и лечащему врачу – плохо выбритому мужчине со слезящимися глазами. Тот почему-то постоянно кивал и то и дело сморкался. А еще извинялся за это, периодически поясняя, что у него нервный тик и безумно сильная аллергия. При виде его Розалинду вообще одолели большие сомнения, что Кирилл Лаврикович может кого-то вылечить, так как сам буквально разваливался на запчасти.
– Вы после такого страшного отравления должны лежать, – убеждал ее доктор кивательным тиком.
– Сколько?
– Месяц.
– Вы с ума сошли? Что я тут буду делать целый месяц-то?
– Нет, я не сошел с ума, это – тик.
– Вижу! Знаете, что…
– Что?
– Яд из меня вышел? – спросила Роза.
– Ну, не знаю, весь ли…
– Та концентрация, которая парализует дыхание, вышла? – вытягивала из него по слову в час Розалинда.
– Это как сказать… Апчхи! Извините…
– Будьте здоровы!
– Да какое уж тут здоровье! Апчхи! Извините… – Доктор достал носовой платок, больше походящий на полотенце, и укрыл им свое лицо.
– Так много соплей… то есть такой сильный насморк? – решила уточнить Розалинда, не привыкшая разговаривать с людьми, которых чуть не с головой закрывают носовые платки размером со скатерть, причем не первой свежести.
– Нет, мне так легче дышать, меньше пыльцы попадает в верхние дыхательные пути, – пояснил Кирилл Лаврикович. – У меня аллергия…
– А… – Роза задумалась. – А я вообще в каком отделении лежу?
– В токсикологическом, – показал один слезящийся глаз доктор.
– Отлично! – обрадовалась Роза, про себя добавив: «Хорошо, что не в психиатрическом, а то мой лечащий врач под стать именно такому отделению». – Жизни моей ничто не угрожает?
– Жизни? Жизни – нет, – ответил токсиколог.
– Вот! И прекрасно! Черт с ним, со здоровьем, главное – жизнь. А если моей жизни ничего не угрожает, я вполне могу уйти отсюда.
– К-как уйти? – даже отнял от лица носовой платок Кирилл Лаврикович.
– Уйти домой.
– Прямо сразу? Апчхи! – От удивления доктор даже забыл извиниться.
– Вот прямо сейчас.
– Я не могу вас отпустить, – возразил врач, при этом утвердительно кивая.
Ах, ну да, у него же тик…
– А удерживать меня силой можете? – спросила Роза.
– Нет, – снова утвердительно закивал доктор.
– Ну так какие вопросы? – хлопнула руками Розалинда. – Я ухожу по собственной воле.
Доктор снова чихнул, икнул, высморкался и произнес:
– Но еще неизвестно, какие последствия для здоровья может иметь такое отравление.
– Я тоже врач и приму необходимые меры. Скажем, выпью активированный уголь, – отмахнулась Розалинда.
– О каком угле идет речь? Вы чуть не умерли! – возмутился доктор.
– Самое главное в этом предложении слово «чуть», – парировала Розалинда.
– Меня ругать будут, – высказал последнюю надежду токсиколог.
– Кто?
– Ну, не знаю… Кто узнает, что я вас отпустил…
– А кто узнает-то, док? – на американский манер спросила Розалинда. – Я всем скажу, хоть на том свете, хоть на этом, что вижу вас первый раз.
– Тьфу-тьфу… Апчхи! Изв…
– Не извиняйтесь уже! – сразу же пресекла его Роза. – В общем, давайте расстанемся друзьями.
– Хорошо. Потому что вижу, что вряд ли вас удержу, коллега, – прослезился Кирилл Лаврикович.
«Да ты даже свои сопли удержать не можешь, куда уже тебе такую шикарную женщину удерживать!» – подумала Розалинда и покраснела.
– Одна только просьба. – Токсикологу свело шею судорогой.
– Последняя? – поинтересовалась Роза, стараясь не улыбаться.
– Последняя. Сдайте кровь в лаборатории – мне для отчета надо – и уходите сегодня, но во второй половине дня. Чтобы уже и главного врача не было в больнице, и врачей…
– Сделаю все, как сказали, – серьезно ответила Роза и кивнула доктору в такт. – А аллергия-то у вас на что? На пыльцу каких-то растений?
– Какая пыльца? О господи… На трупы у меня аллергия, на трупы! – шумно высморкался токсиколог. – А этот идиот опять ушел в запой, и мне приходится замещать его… Апчхи! Извините…
– А у меня не могут возникнуть осложнения? – после минутной паузы спросила Розалинда.
– Какие?
– Например, слуховые галлюцинации. А то мне сейчас послышалось…
– Эх, хотел бы я солгать и напугать вас, чтобы вы задержались в больнице, но я честный человек. У меня действительно аллергия на трупы. – Ну, на то, в чем хранятся органы. На формалин или еще на какие-то консерванты. Я не знаю. Может, на раствор, которым обрабатываются тела…
– А кто у вас в запое? – оторопела вконец Роза.
– Так наш патологоанатом запил, то есть якобы заболел. И я его временно замещаю. Конечно, тела умерших вскрывают сотрудники, а я только документацию привожу в порядок, но все равно вынужден там появляться. Вот меня сразу и скрючивает очередной приступ аллергии. А еще, как назло, трупов сейчас так много…
– Ой, хватит об этом! – спохватилась Розалинда. – Тогда вы меня должны поблагодарить за то, что я не умерла все-таки и не прибавила вам аллергии.
– Золотые слова, – вздохнул Кирилл Лаврикович.
– Ладно, анализы сдам и уйду вечером, – пообещала Роза.
