Глава 12
Не успела официантка поставить передо мной бокал с латте, как из гардероба послышались грохот и визг. Я отхлебнула кофе. Несомненным Юриным достоинством является точность, он никогда не опаздывает. Сейчас Титов влетит в зал, он уже устроил бенц у вешалки. И точно. На пороге показалась щуплая фигура, ради солидности облаченная в костюм и рубашку с галстуком. Надо как-нибудь набраться окаянства и сказать Юре:
«Лучше носи джинсы, в пиджачной паре ты выглядишь восьмиклассником, который, чтобы произвести неизгладимое впечатление на девушек, одолжил одежду у старшего брата».
Юра сделал пару шагов, споткнулся, пошатнулся, сумел удержаться на ногах, сел к столу и сообщил:
— Какой-то дурак поставил у входа инвалидную коляску, я на нее наткнулся.
— Встречаются на свете идиоты, — пряча улыбку, согласилась я.
Довольно быстро мы с Юрой достигли договоренности работать в паре, никому не сообщая о заключенном соглашении. Титов будет сообщать мне служебную информацию, а я поделюсь своими наработками. Главных задач две — попытаться найти убийцу Леры и настоящего отца Насти. Вдруг он согласится позаботиться о дочери?
— Думаю, рассчитывать на это не стоит, — охладил мой пыл Юра. — Видно, он о ребенке не особо-то переживает.
— Мы об этом не знаем, — возразила я. — Раньше я считала, что для Насти лучше всего удочерение хорошими людьми, но сейчас сообразила: надо отыскать биологического отца девочки и рассказать ему о случившемся.
— Глупая идея, — уперся Юра. — И на Валерию, наверное, грабители напали.
Я начала тихо вскипать.
— Ты плохо слушал мой рассказ про магазин электробытовой техники? Валерия была напугана до потери пульса.
— Выпила лишнего, — уныло протянул Юра.
— С утра? — нахмурилась я. — Из приюта Лера уехала трезвой.
— Бутылку купить нетрудно, — стоял на своем Титов.
Я взяла его за руку.
— Маленькая глухая девочка лишилась матери. Пусть Валерия была ленивой незаботливой родительницей, но у Насти больше никого нет. Анна Николаевна не считает девочку своей внучкой. Какая судьба ждет ребенка?
— Ее удочерят! — оптимистично пообещал Титов. — Полно людей, которые мечтают заиметь малыша.
Я помотала головой.
— Сама думала так еще час назад. Но сейчас, спокойно поразмыслив, сообразила: у Насти мало шансов. Россияне предпочитают брать на воспитание младенцев. В нашей стране принято скрывать факт удочерения-усыновления ребенка. Женщины ложатся в больницу, прикидываются беременными, а потом возвращаются домой с новорожденными.
Титов не замедлил высказать свое мнение:
— А вдруг кто докопается до правды?
Я развела руками.
— Согласна, но такова практика. Восьмилетняя девочка мало кому нужна. Ну, уж если найдется пара, желающая приголубить школьницу, то она выберет здоровую малышку, по крайней мере без ярко выраженного дефекта. Настю нельзя назвать красавицей, она странно разговаривает, у нее нет шансов очутиться в семье. Девочку ждет интернат для детей-инвалидов. Я хотела найти Валерию, пристыдить, потом, узнав от Анны Николаевны, что Владимир отчим девочки, поняла: надо искать биологического отца ребенка, если он откажется заботиться о крошке, может, Настю пригреет бабушка со стороны папы?
— Ненужная колготня, — поморщился Юрий.
Я решила заехать с другой стороны.
— По статистике, основную часть убийств совершают родственники. Ты хочешь удачно завершить свое первое дело?
— Конечно, — оживился Титов, — но это пока не убийство, вскрытие не проведено, причина смерти не выяснена.
— Это дело времени, — отмахнулась я, — Леру преследовали. Вопрос: кто? Зачем? Кому выгодна ее смерть? И тут возникают версии.
— Какие? — без особого энтузиазма протянул Юра.
Я откашлялась.
— Что, если после смерти мужа Валерия связалась с отцом Насти и потребовала денег? Вероятно, парень женат, его супруга ничего не знает о ребенке. Мужчина испугался, что в семье начнутся сложности. Вот тебе и первый подозреваемый.
— Я подумаю, — промямлил Титов, — поразмышляю. Но суетиться до известий от эксперта не стоит.
— Мы договорились о сотрудничестве, — напомнила я, — я помогла тебе, сообщила имя неопознанной потерпевшей и жду ответной любезности. Как только Михалыч отдаст отчет, немедленно сообщи мне.
— О’кей. Я всегда держу данное слово, — пробурчал Титов. — Мне пора бежать, обед давно закончился.
— Вообще-то уже ужин скоро начнется, — улыбнулась я.
Юра поторопился к выходу, споткнулся о ковер, но удержался на ногах и вышел в холл, оттуда незамедлительно донесся грохот, Титов снова не заметил инвалидную коляску. Я вынула телефон, соединилась с Викой и вкрадчиво спросила:
— Как там моя справочка по Валерии Назаровой? Насчет ее учета в психдиспансере и подробностей биографии?
— Ничем тебя не обрадую, — ответила подруга. — Она родом из города Мурманска и в девичестве, вот уж совпадение, тоже была Назаровой. Училась в колледже, работала секретарем в маленькой конторе, типа «Рога и копыта». После смерти родителей подалась в Москву. Дальше туман. Несколько лет о ней ни слуху ни духу, никаких сведений о работе, учебе или жилье. Она не заводила кредитных карт, не получала прав на вождение автомобилей, не платила налогов, не совершала сделок купли-продажи. Ни малейшего бумажного следа, ни счетов в банках, ни личной собственности. Три года назад Валерия выныривает на поверхность, оформив брак с Владимиром Назаровым. Крайне удобно, не пришлось менять фамилию. У нее уже была на тот момент дочь.
— Кто отец ребенка? — перебила я.
— Владимир Назаров, — ответила Вика.
— В смысле, биологический, — уточнила я.
— Неизвестно, может, и Владимир, — терпеливо продолжила Вика. — Иногда так случается. Живет пара, ведет совместное хозяйство, потом решает оформить отношения, и мужчине приходится официально признавать собственного ребенка.
— Нет, здесь другой вариант, — не согласилась я. — Где Лера жила до две тысячи третьего года, чем занималась?
Вика закашлялась.
— Снимала комнату, подрабатывала проституцией, завела от клиента дочку, потом познакомилась с Владимиром и не упустила шанс изменить свою жизнь. Или снимала комнату, сидела за машинкой в нелегальном ателье, торговала на рынке, нанялась домработницей. Вариантов масса. Правду нам уже не узнать.
— Жаль, что ее родители умерли, — окончательно приуныла я.
— Да, Назарова сирота, — подтвердила Вика, — оформив брак, она не работала, сидела дома. Попробуй разговорить ее свекровь.
— Дохлый номер, — вздохнула я, — она лишь повторяла, что невестка из квартиры не выходила. И это очень показательно. Похоже, Лера скрывалась.
Вика не проявила озабоченности.
— Не надо все усложнять. У Валерии не было денег, она плохо знала Москву, не хотела гулять без мужа. Найдется много простых объяснений. Может, ей супруг запрещал по улицам бродить? Или женщина ленива, апатична, без всяких интересов, ее устраивало полурастительное существование у телика.
Я заерзала на стуле.
— В четырех стенах с ума сойти можно! Я вот даже с вывихнутой ногой не могу лежать на диване.
— Не у всех же в заднице атомная батарейка, — рассердилась Вика. — Не меряй людей по себе.
— Может, ты и права, — согласилась я.
— Рада была помочь, — ответила Вика.
Безо всяких приключений я вернулась в приют, где попала в объятия Софьи.
— Дашенька! Какая стиральная машина! — восхищалась хозяйка. — Вы купили самую дорогую, с огромным барабаном. Эдуард с Леной в шоке! Никто не ожидал такого невероятного презента.
Я всегда смущаюсь, если человек начинает излишне хвалить или благодарить меня, поэтому постаралась перевести разговор в иное русло.
— Боюсь, у меня для вас плохое известие.
Софья округлила глаза.
— Ваш жених! Он вычислил, где прячется невеста? Ничего не бойтесь! Мы своих в обиду не дадим. Сама побеседую с ним. Я умею убеждать людей, смогу помочь. Дашенька, откатитесь в нишу за шкафом, у меня открыто окно, боюсь, вас продует.
Чем дольше пожилая дама говорила, тем больше походила на храброго воробьишку, который решил дать бой кошке. Я поспешила успокоить Мурмуль:
— Нет, Бурдюк не знает, где я. Речь идет о Валерии Назаровой.
— Это кто такая? — искренне удивилась Софья.
Я устроилась поудобнее в кресле и рассказала все, что сегодня узнала. Хозяйка ахнула и закричала:
— Эдик! Иди сюда!
Когда сын Мурмуль вошел в кабинет, мне пришлось повторить повествование. Эдуард тоже был поражен.
— Лера не казалась ни ленивой, ни апатичной.
Софья прижала руки к груди.
— Убита! Ужасно! Кто лишил ее жизни?
— Надеюсь, скоро удастся найти преступника, — с жаром пообещала я, — необходимо еще раз побеседовать с Анной Николаевной. Никак не могу выбросить наш разговор из головы и понимаю, свекровь Назаровой чего-то недоговаривает.
— Упаси бог рыться в чужих делах, — испугалась Софья, — это опасно!
Эдуард обнял мать.
— Не нервничай. Даша разумный человек. Полагаю, Лера стала жертвой наркомана.
— Назарова не выглядела обеспеченной, — вздохнула я.
— Подонок, одурманенный препаратами, нападет на любого, — сказал Эдуард. — Его устроит даже мелочь, часы, сумка.
— Вот сумки как раз при ней не было, — проговорила я. — Знаете, что интересно? Мне припомнились небольшие странности.
— Какие? — оживилась Софья.
Я сплела пальцы рук в замок.
— Кассирши видели Леру в магазине утром, примерно полдвенадцатого, или без четверти.
— Ну и что? — не понял Эдуард.
Я открыла рот, но тут в кабинет ворвалась Рената и с порога заголосила:
— Я договорилась по поводу Насти!
— Рена! — закричала Софья. — Только послушай, какую трагическую новость принесла Даша.
Рената огляделась.
— Дарья? Никого не вижу.
Я выехала из ниши.
— Добрый вечер.
— Фу, напугала! — топнула ногой Рената.
— Открыта форточка, Даша может простудиться, — вновь забеспокоилась Софья, — солнышко, вернитесь за шкаф. И повторите свой рассказ, прошу вас.
Мне пришлось в третий раз выступать в роли гонца, принесшего дурные вести. Рената была поражена не меньше семьи Мурмуль.
— Вот беда! Вот беда! — повторяла она.
— Необходимо забрать тело и достойно Леру похоронить, — захлопотала Софья, — Настя должна иметь возможность прийти на могилу матери. Это очень важно. Психологически. Господи, как сообщить девочке? Я не могу! Простите! Не могу!
Софья закрыла лицо ладонями, Эдуард снова обнял ее.
— Ну, тише, слезами Леру не вернуть.
— Мужчины такие черствые, — неодобрительно сказала Рената.
Эдик погладил Софью по спине.
— Нет, просто мы нацелены на решение проблем. Валерия скончалась, у нас возникли трудности. Как объявить Насте о несчастье? Что делать с девочкой?
— Патрик психолог, пусть он побеседует с малышкой, — глухо сказала Софья, — он умеет вести подобные разговоры.
— Хорошее решение, — одобрил Эдик.
— Сегодня нельзя волновать ребенка, — засуетилась Рената, — я договорилась, что завтра, в полдень, ее бесплатно и вне всякой очереди примет профессор Березов, мировая величина по детской тугоухости. Иван Павлович постоянно в разъездах, его зовут на консультации в США, в европейские страны. Огромная удача, что он сейчас в Москве.
— Почему нужно держать девочку в неведении? — спросила я.
— Лучше вообще ей не говорить, — всхлипнула Софья. — Только представьте, что уже пришлось пережить малышке. Сначала она осознала свою инвалидность, ущербность, потеряла человека, которого считала отцом, очутилась с матерью на вокзале, приехала в приют и… и…
Софья опустила голову на грудь.
— Ну, мама, прошу тебя, — устало сказал Эдуард. — Давай успокоимся.
— Не могу, — всхлипнула Софья. — Как Настя это переживет! О! Я придумала!
Хозяйка резко выпрямилась.
— Пусть Патрик скажет Настеньке: «Лера нанялась на работу за границу, вернется через год».
— Глупости, — скривилась Рената, — девочка будет думать, что мать ее бросила! А насчет отсрочки печального сообщения поясню. Насте завтра предстоит сделать массу анализов. На фоне стресса они могут показать несуществующий результат.
Я кивнула:
— Одна из наших собак, пуделиха Черри, панически боится ветеринаров. Раз в полгода я непременно привожу стаю в лечебницу. У псов берут анализы. Черри каждый раз диагностировали диабет, в конце концов врач засомневался и сам приехал к нам с пробирками. Черри оказалась здоровее многих — сахар в крови повышался от страха и волнения.
— Некоторые люди любят собак больше, чем детей, — тихо произнес Эдик.
Я заморгала. Неужели я допустила бестактность?
— Вот видите, — кивнула Рената, — я права. Девочка спокойно съездит к врачу, а уж потом Патрик ее огорошит.
Я внезапно вспомнила, о чем хотела сказать в тот момент, когда Рената ворвалась в кабинет:
— Возникают вопросы. Неувязочка со временем.
Софья заморгала, а Рената насупилась.
— Вы о чем?
— Во сколько Лера встречалась с Ромальцевой? Вроде вы упоминали, что в полдень?
— Да, — согласилась Рената.
— Где живет Евгения Михайловна? — не успокаивалась я.
— В спальном районе, — ушла от ответа Рена.
— Кто вам сообщил, что Валерия отказалась от жилплощади?
— Ромальцева, — быстро сказала Рената, — позвонила в четверть первого.
Я на несколько секунд задумалась.
— Вроде вы вчера говорили про звонок самой Леры, сообщили, что она лично беседовала с вами, — протянула я.
— Это что, допрос? — вскинула голову Рена.
— Не замечаете нестыковки? — удивилась я. — Завтракать все сели в восемь, в десять ваша протеже поехала к Ромальцевой. Магазин, в котором Лера оставила паспорт, находится в начале Кутузовского проспекта. Валерия вошла в торговый центр в полдвенадцатого или без четверти, побегала там, напугала кассирш. Ну как она ухитрилась добраться почти из центра на окраину, посмотреть жилплощадь, побеседовать с хозяйкой? У нее на это осталось невероятно мало времени.
— Наверное, она опоздала на встречу, — предположила Рената.
Но я не согласилась:
— Секунду назад вы сказали, что Евгения Михайловна позвонила в четверть первого.
Рена закатила глаза.
— Господи! Какая разница!
— Большая, — уперлась я. — Вам не приходило в голову, что Евгения соврала?
В комнате воцарилась тишина.
— Зачем? — удивилась Софья.
— Интересный вопрос, — кивнула я, — и правда, зачем? Еще меня смущает ситуация с певцом. Лера отказалась служить домработницей у соловья шоубиза, свое решение она мотивировала маленькой зарплатой и огромным объемом работы.
— Дурочка! — воскликнула Рената.
Я выехала из ниши.
— А теперь смотрите, что получается. Дадим Назаровой фору, Лера в состоянии паники в одиннадцать тридцать покидает магазин. Я верю кассиршам: они почти одинаковыми словами описали поведение Валерии. Паспорт в стиралке, губная помада в СВЧ-печке, пудреница в холодильнике, — все свидетельствует о неадекватности Назаровой, она в ужасе.
— Некоторые люди могут в одночасье сойти с ума, — заметила Софья.
— Реактивный психоз, — согласилась я, — но от него без помощи врача не избавиться. Лера же едет к Евгении Михайловне, успев за полчаса пересечь весь город. Но ведь у нее нет с собой сумки. Где она взяла деньги на метро?
— Небось положила кошелек в карман, — пожал плечами Эдуард, — не стоит искать кошку там, где ее нет. Даша, успокойтесь, Валерия стала жертвой грабителя.
— Сумки при ней не имелось, — твердила я, — она шла с пустыми руками, была небогато одета, без украшений. На такую не нападут даже наркоманы. Ее намеренно убили.
Софья прикрыла рот ладонью, Рената достала из кармана пачку сигарет и щелкнула зажигалкой.
— Милиция разберется, — сказал Эдуард. — Мы не должны мешать специалистам. Увы, Валерии более нет, и, простите, не наше это дело, почему она умерла. Давайте подумаем о Насте. Малышка не очень-то занервничала, когда я ей вечером объявил, что мама сильно опаздывает, а утром рано уедет искать работу. Девочка не очень эмоциональна, она приучена к холодности матери. С одной стороны, это плохо. С другой — будет ли для малышки сильной травмой известие о смерти Леры?
— Дашенька купила нам чудесную стиральную машину! — вдруг вспомнила Софья. — Самую дорогую из возможных, настоящее импортное качество фирмы «Кок».
— Вы очень щедры, — опять похвалил меня Эдуард.
— Ужин готов! — закричал Вадим.
— Пойдемте скорей, — засуетилась хозяйка. — Вадим нервничает, если горячее остывает.
