Глава 11

— Юрочка, здравствуй, — защебетала я. — Слышала, тебе поручили новое дело?

— Кто говорит? — сурово осведомился Титов.

Мне стало смешно. Некоторое время назад Юру Титова прислали на практику в отдел Дегтярева. Александр Михайлович как мог сопротивлялся получению ценного кадра, он даже пошел к начальству и выразил ему справедливое негодование, заявив:

— Не нужны мне желторотые юнцы.

— Это приказ, — остудил полковника генерал.

И что оставалось делать Дегтяреву? Через день он узнал интересную информацию: отец Титова — крупный адвокат, медиалицо, постоянно торчит в телевизоре, ведет там свою программу, делает политическую карьеру и неприлично богат.

— Без десяти тысяч баксов он даже со стула не встанет, — кипел Александр Михайлович, когда мы с ним сели ужинать, — вот повезло так повезло! Получил мажора!

— Почему мальчик из такой семьи захотел служить в милиции? — удивилась я.

Мой вопрос разъярил полковника.

— Романтик! — заорал он. — Глеб Жеглов и Володя Шарапов в одном лице! Засиделись они, вашу налево, до утра! Ловят, вашу направо, банду и главаря! Насмотрелся кинушек! Обчитался Устиновой! Офонарел от Смоляковой! Решил спасать общество! Давно пора прикрыть детективные сериалы на телике! Правды в них нет! А Смолякову посадить в СИЗО на недельку! Может, хоть там разницу между оперативником и следователем поймет. И узнает, что дело не открывают! Его возбуждают!

Помнится, я принесла Дегтяреву бутылочку холодного, строго-настрого запрещенного ему врачом пива, почистила приятелю жирного, тоже находящегося в черном списке продуктов, рыбца и, когда Александр Михайлович, вкусив любимые лакомства, слегка успокоился, мирно сказала:

— Ты сам пришел на службу из романтических побуждений. Плохо, если человек надевает форму по холодному расчету.

— Оно верно, — согласился Дегтярев, — я до сих пор хочу помогать людям, хотя, конечно, уже не тот запал, что двадцать лет назад, пообтрясло мне пыльцу с крыльев.

— Но костер не потух, — улыбнулась я. — Может, и из Титова выйдет толк?

Дегтярев покраснел.

— С таким папашей? Никогда! Не верю ни на секунду! Ему отец велел у нас в отделе повариться, узнать структуру изнутри. Потом заберет наследничка в свою контору, и вылупится из змеиного яйца новый адвокатишка. От них одна беда! Ну, посмотрим, кто кого! Генерал на меня сел, руки мне выкрутил, но я не прост. Юрий ничего, кроме банки с кофе, не увидит. Я с ним завтра должен первый раз встретиться! Устрою адвокатскому отпрыску небо с овчинку!

Представляете, что случилось с полковником, когда в десять утра в его кабинет вошел мальчик, по виду лет четырнадцати.

— Я чуть было его не спросил: «Деточка, где твоя мама?» — признался мне Александр Михайлович.

Слава богу, полковник не успел выдать никакой реакции, подросток вытянулся в струнку и пропищал:

— Юрий Титов прибыл в ваше распоряжение.

— Э… э… хорошо, — выдавил из себя Дегтярев, — ступайте в отдел, там есть стол у окна, посидите пока.

Когда Титов ушел, Александр Михайлович почесал в затылке и вызвал своего заместителя Леонида Ковалева. Леня, уже успевший познакомиться с Юрием, тоже пребывал в шоке.

— Чего нам с ним делать? — спросил он, входя в кабинет. — Парень по размеру как твой мопс Хуч.

— Хучик покрепче будет, — хмыкнул Дегтярев, — он низенький, но мускулистый, а Титов больше на цыпленка, который побывал в газовой камере, смахивает. Мне показалось или у него размер ноги как у гнома?

— Оружие такому доверять нельзя, и с подозреваемым один на один не оставить, чихнет задержанный, а Титов свалится, — раскипятился Леня. — Понимаю, сейчас не прежние времена, когда к нам брали людей не ниже метра семидесяти ростом и проверяли общую физическую подготовку, заставляли нормативы сдавать, бегать, прыгать, подтягиваться. Нынче любого зачислят, но такой экземпляр — это уже слишком! Его никто всерьез не воспримет. А голос! Слушай, может, парень того, ну, в общем, без мужских признаков?

— Прекращай стебаться, — разозлился Дегтярев. — Мне не зубоскальство нужно, а совет: что делать?

— А есть выбор? — удивился Леня. — Можешь его не взять?

— Конечно, нет, — уныло признал Александр Михайлович. — В угол нас генерал загнал.

— В лаборатории Андрюха сидит, — протянул Леня. — Сто пятьдесят кило веса, в лифт не втискивается. Но он гений! Бог токсикологии.

— Предлагаешь раскормить Титова и сбагрить криминалистам? — насупился Александр Михайлович. — Но Юрия привлекает исключительно стезя следователя.

— Не, — замотал головой заместитель, — я о другом. В жизни часто уродство компенсируется умом. Андрюха — помесь слона с бегемотом, но лучше его специалиста по токсикологии в нашей стране нет. Теперь вспомним Катю из библиотеки. Пол-управления по ней вздыхает, хороша, как молодая Брижитт Бардо, но вот в голове у красавицы бум-бум, пусто, как в ведре! Вдруг у Титова умища грузовик? Фиг с ним, с голосом и размером ноги. Давай дадим ему шанс.

— Ни за что! — испугался полковник. — Он практикант.

— Так и шанс маленький, — сказал Леня.

Александр Михайлович скрипнул зубами.

— Ладно, не может же герой просто так штаны просиживать. Но я его не хочу потом в нашем отделе видеть. Через год Антон Рябкин уходит на пенсию, не дай бог Титову здесь понравится, получим личного карлика в коллективе, папиного сыночка с претензиями.

— Не понравится ему у нас, — пообещал Леня. — Работа трудная, иногда приходится в мусорной машине сутки ковыряться или на семидневного утопленника любоваться. Начнем с морга.

— Действуй, — обрадовался Александр Михайлович. — Он под твоим контролем.

Переложив докуку на плечи Леонида, Дегтярев повеселел и занялся своими делами. Часа через полтора в коридоре послышались возня, топот, затем радостно улыбающийся Леня влетел в кабинет к начальнику и отрапортовал:

— Практикант Титов упал в обморок. Я велел ему отчет о вскрытии забрать, отправил к Михалычу в морг, ну и вот что вышло.

Дегтярев крякнул. Михалыч милый, приветливый человек, который всю жизнь занимается вскрытиями. Больше всего на свете прозектор любит свою работу, буквально живет у стола из нержавейки, а еще он в душе педагог. Другой патологоанатом молча сунет сотруднику в руки бумагу, а Михалыч потащит его к трупу, начнет наглядно объяснять, почему пришел к выводу, что человек скончался неестественным путем. Самый любимый его фокус — демонстрация содержимого желудка трупа. Если индивидуума не стошнит при виде банки, которую Михалыч станет трясти у его носа, то парня можно смело выдвигать на участие в телешоу, в котором людям надо засунуть руку в емкость с живыми тараканами: его уже ничто не покоробит.

— И где сейчас Юрий? — спросил Александр Михайлович.

— Блюет в туалете, — весело уточнил Леня.

Дегтярев нахмурился.

— Надо действовать осторожнее. Не хочу портить отношения с генералом. Мальчик пожалуется папе, адвокат звякнет нашему начальнику, тот мне на ковре Армагеддон устроит. Давай, прояви к мажору сочувствие, похлопай по плечу, дай конфету, поцелуй в плечо, скажи: ничего, с каждым, кто впервые с Михалычем пообщался, задница случилась!

— Усек! — кивнул Леня. — Сначала кнут, потом пряник. Типа контрастный душ.

Через неделю всем стало понятно: Титов уникальный человек. Если Юра наливал в стакан кофе и шел по коридору, из-за угла непременно выскакивал некто, налетал на Титова, и напиток выплескивался практиканту на рубашку. За четыре дня Юра разбил в отделе два телефона — трубки просто выпадали из его рук. А когда Титов облокотился на подоконник, тот незамедлительно рухнул на пол. Под сыном юриста сломалось три стула, он обварился в столовой борщом, споткнулся о местную кошку, без происшествий рассекавшую по коридорам управления лет десять, шлепнулся в холле и потом сутки останавливал кровь из носа. Белые мыши, живущие у криминалистов, ухитрились удрать из клетки именно в тот момент, когда в лабораторию спустился Титов. Угадайте, кого ошалевшие от свободы грызуны укусили за щиколотку?

В середине июня отдел Дегтярева гулял на свадьбе у Кости Маркова. Жених не горел желанием видеть на торжестве Титова, но неудобно как-то — созвать коллег и проигнорировать практиканта. Правда, во время пира ничего экстремального не случилось, а все благодаря хитрости Леньки. Ковалев нашептал в уши незамужней подружке невесты, что Юра супер-пупер следователь, неженатый, сын ну очень богатого человека, и девушка прилипла к Титову. Она ловила бокалы, которые опрокидывало ходячее несчастье, и везде следовала за парнем. Расслабилась девчонка лишь в тот момент, когда молодая жена швырнула букет в толпу.

— Надо его поймать! — закричала подружка.

И тут Юра подпрыгнул выше всех, что с его весом было очень легко сделать, и сцапал цветочную композицию.

Тусовка замерла, а Дегтярев не выдержал:

— Ты дурак? Зачем схапал букет невесты?

— Она велела, — растерялся Юра. — Сказала: «Надо его поймать».

Уже одного этого случая хватило бы, чтобы навечно вписать свое имя в фольклор управления. Но через два дня настал истинно звездный час Титова. Леня наконец-то решил доверить практиканту допрос. Беседовать Юре предстояло с пенсионеркой, которую соседи по квартире обвиняли в мелких коммунальных пакостях, типа подсыпания стирального порошка в чужое жаркое. Старуха не проявляла агрессии, прикидывалась глухой, слепой и постоянно ныла:

— Ничего не понимаю, сыночки, зачем я здесь?

Леня решил, что Юра вполне способен провести с бабулей беседу, записать ее показания, и уехал заниматься серьезным делом. В управление Ковалев вернулся через четыре часа, увидел, что Юра мирно смотрит в компьютер, и спросил:

— Как дела?

— Плохо, Леонид Иванович, — отрапортовал Титов. — Бабушку в больницу отвезли.

Ковалев испугался. За вред, нанесенный гражданину во время допроса, сотрудника не похвалят. Титов практикант, с него взятки гладки, а вот его куратора, Леонида, по голове не погладят.

— Что со старухой? — налетел Леня на парня. — Я велел тебе спокойно с ней поговорить, и все.

— Желудок у нее скрутило, — уточнил Юрий, — резь началась, пришлось «Скорую» вызывать.

Ковалев перевел дух. Если бабка заболела, никто не виноват, но Титов добавил:

— Она протокол съела!

Ковалеву показалось, что он ослышался.

— Как съела?

— Ртом! — заявил Юра. — Схватила со стола лист и говорит: «Че ты там нацарапал, не знаю, но больше ты не увидишь свои писульки». Ам — и в пасть!

— А ты молча смотрел? — заорал Леня.

— Нет, — испугался Юра, — предпринял определенные действия.

— Какие? — еле удерживаясь от желания стукнуть практиканта, завопил Ковалев.

— Вежливо попросил: «Бабушка, не ешьте протокол, он грязный, грипп заработаете», — промямлил Юра.

Сотрудники управления умеют держать язык за зубами, по роду своей деятельности они не имеют права обсуждать в курилке или буфете служебные проблемы. Но эта история неведомыми путями просочилась в коридоры. В пятницу Александр Михайлович отправился в столовую. Когда он взял поднос, народ, сидевший за столиками, притих. Дегтярев набрал еды, подошел к кассе и спросил:

— Куда подевались салфетки?

— Дяденька, — пропищал за спиной чей-то явно измененный голос, — не ешьте бумагу, она грязная, еще грипп заработаете.

Собравшиеся заржали, полковник лишился аппетита и вернулся в кабинет, строя по дороге планы мести Титову.

Слава богу, срок практики не вечен, настал день, когда Юра со слезами на глазах распрощался с сотрудниками отдела. Леня и Александр Михайлович перекрестились и постарались поскорее забыть фамилию Титов.

В этом году в конце мая генерал опять вызвал полковника и сказал:

— Оформили к тебе новенького, вместо Антона Рябкина.

— Вот здорово! — разозлился Дегтярев. — Люблю, когда за моей спиной кадровые вопросы решают. Приятно назначенца в отделе видеть!

— Не зуди, — поморщилось начальство, — взяли хорошего парня, ты его отлично знаешь, был им доволен, великолепный отзыв ему о практике дал.

— Кого? — похолодел Александр Михайлович, надеясь, что ошибся в своих предположениях.

Но генерал отрубил:

— Титова.

— Господи, я думал, мы никогда больше не встретимся! — забыв о субординации, воскликнул мой лучший друг.

— Юрий очень к вам просился, — милостиво закивало начальство. — Говорил, что сотрудники отдела его поддерживали, учили, ободряли, не давали пасть духом. Короче, владей новеньким, воспитывай, ставь на ноги.

Вот так Титов оказался у Дегтярева в подчинении. Делать нечего, пришлось полковнику как-то приспосабливаться к парню. Александр Михайлович решил найти в невезучем, глуповатом юноше хоть какие положительные черты и, к своему немалому удивлению, обнаружил таковые.

Юра всегда приходит на работу вовремя, он не пьет, не курит, не бегает за женщинами, имеет хорошую иномарку и никогда не отказывает коллегам в помощи. До появления Титова сотрудники скидывались на чай-кофе, баранки и пользовались раздолбанным электрочайником. Новый кадр оказался не жадным. Сначала Юра припер новый чайник, потом поставил в отделе кофемашину, более того, лично следит за запасом заварки, сахара и лимонов, а вместо твердокаменных сушек у его коллег теперь водятся пончики, пряники и конфеты, все за счет Юры. Дальше — больше. Отдел обзавелся небольшим холодильником, в котором всегда найдутся сыр, колбаса, кефир, и сифоном, у каждого из парней есть личные симпатичные кружки, а в шкафу стоят хорошие тарелки.

Мало-помалу сотрудники поняли: Титов никогда не жонглирует именем богатого-знаменитого папы, корректен, приветлив, улыбчив.

— Я бы на нем с удовольствием женился, — высказался недавно Леня. — Но вот работник из Юрки аховый. Обе руки у парня левые, обе ноги косолапые, человек-несчастье.

Учитывая редкостный талант Титова влипать в неприятности, Дегтярев, сколько мог, не давал Юре самостоятельного задания. Но держать балласт в отделе полковник не может. И вот час настал: Юрию велели лично заниматься настоящим делом — трупом неизвестной женщины, найденным в переулке.

— Кто говорит? — упорно пищал Титов. — Представьтесь, имя, фамилия, отчество, цель звонка, особые приметы.

— Дарья Васильева, — сдавленным голосом ответила я, — цель — поболтать с тобой, из особых своих примет назову лишь две: умница и красавица. Можешь дойти до кафе? Сообщу информацию о происшествии на Бородкина.