Глава 24

Конечно же, ковер накрыл меня целиком. Чихая и кашляя, я вылезла из-под него и покачала головой. Домработница, нанятая для уборки нежилой квартиры, не особенно утруждала себя. Она честно мыла открытые места на полу, а вот ковер на стене явно не пропылесосила ни разу. Зачем утруждаться, если в квартире никого никогда не бывает!

Я сбегала в ванную, умылась, вернулась назад и решила перед тем, как свернуть упавшего монстра, его почистить. Вот только не нашла ни веника, ни губок, ни щетки. Скорей всего, принадлежности для уборки хранятся в соседней квартире, а я туда пока не заглядывала. Надо пойти и взять пылесос или щетку. Я вздохнула, чихнула пару раз и внезапно увидела, что сбоку к ковру прикреплен мешочек серо-буро-малинового цвета. Он сливался с пыльной изнанкой и был почти незаметным.

К слову сказать, я могу сидеть на диете, работать по двадцать часов в сутки, сохранять на лице улыбку в тот момент, когда кто-нибудь говорит мне гадости, то есть хорошо владею собой в самых разных ситуациях, но справиться с любопытством не способна. Вот и сейчас, не подумав, что совать нос в чужой тайник по меньшей мере неприлично, я вцепилась в холстину, отстегнула булавки, которые ее держали, и вытащила несколько фотографий. Затем пошла на кухню, включила чайник и принялась разглядывать находку.

Один снимок, черно-белый, запечатлел двух мальчиков. Дети были одеты в несуразные шаровары, белые рубашки, на голове у них сидели пилотки. За детьми стоял юноша, скорей всего, десятиклассник или первокурсник. Я перевернула карточку и прочитала аккуратную надпись: «Глебушка и неизвестный мальчик. Пионерлагерь «Росинка». Подмосковье. Вожатый Стасик».

Другое фото тоже было не цветным, и его сделали с большого расстояния. В кадр попали низкое двухэтажное здание и ряд одинаково одетых в темные куртки людей, лица которых я не разобрала. На головах у всех были шапки, смахивающие на тюбетейки или бейсболки без козырьков. Одна фигура была обведена шариковой ручкой. На обороте этого снимка обнаружилось целое послание, написанное почти микроскопическими буковками:

«Дорогая тетя Роза! Спасибо за посылку. Меня здесь не обижают. Я работаю в цеху, делаю мебель. Очень тебя люблю. Прости за все. Не трать деньги на посылки, тебе самой они нужнее. Лучше купи Глебу ботинки и подарок на Новый год. Про меня ему не рассказывай. Пусть думает, что я в командировке. Целую тебя. Всегда твой сын Стасик. Я на фото в кружочке».

Меня охватило недоумение. Кто такой Стасик? Снимки спрятаны в квартире, где некогда жил Роман, и можно предположить, что тетя Роза – это Роза Игнатьевна, а Глеб, которому нужно приобрести обувь, покойный отец моего босса. Но я ни разу не слышала, что у него был брат. И потом, в конце письма стоит подпись «твой сын», но разве к матери обращаются со словом «тетя»?

Третья карточка была цветной, на ней весело улыбалась компания мужчин, в основном молодых. Только одному было, похоже, хорошо за сорок, или он просто плохо выглядел – встречаются же люди, которые кажутся старше своего возраста. Пять парней, одетых в тренировочные костюмы, держали в руках оружие. Я не очень в нем разбираюсь, но, кажется, у всех были автоматы. Двое из группы бриты под ноль, один носил чубчик, четвертый оказался коротко стриженным. Лицо самого тощенького и, вероятно, наиболее молодого было практически неразличимо, его закрывали буйные длинные кудри, парнишка напоминал пуделя. Неподалеку от странной компании стоял стол, заставленный бутылками и мисками. За ним, держа в руке стакан, сидел самый взрослый участник веселья – мужчина с бритым черепом. Его торс облегала приталенная рубашка с расстегнутыми наверху пуговицами, и на шее мужика висела толстая цепь с огромным крестом. А пальцы рук дядьки украшало несколько массивных перстней. Последний член тусовки стоял поодаль, прислонившись спиной к березе и обхватив ее сзади руками. Навряд ли ему было больше восемнадцати, и он выглядел хмурым, даже мрачным, оружия у него не было. Все понятно: друзья-приятели поехали на охоту, которая, как водится, превратилась в банальную пьянку. Поскольку ни у кого из снявшихся нет в руке утки или зайца, «сафари» у них еще впереди. К радости животных, бравые стрелки уже выпили и не смогут подстрелить ни косого, ни лису, ни глухаря. Взрослый мужчина, очевидно, главный участник охоты, здесь же егеря и его охрана, а обиженный на весь свет парень у березы его сын. Ему не дали ружье, вот он и надулся. На оборотной стороне снимка не было никаких заметок.

Последняя фотография была вся истыкана иголкой, и я с трудом поняла, что на ней запечатлены двое – мужчина и девушка. Лицо первого злая рука почти не тронула, дяденьке только выкололи глаза, но все равно его можно рассмотреть. Мне показалось, что он похож на старшего охотника с предыдущей фотографии, хотя я в этом не уверена, поскольку лишившийся глаз вроде был немного толще и у него на голове короткий ежик. А вот от изображения женщины мало что осталось, в него булавкой тыкали упорно и долго. Вместо лица, волос и шеи я увидела дырки, целым осталось только темно-синее платье в белый горошек. Ноги и руки дамы злопыхатель тоже не пощадил.

Я выпила чай и похвалила себя за предусмотрительность: молодец, Степа, купила по дороге заварку и пачку печенья. Потом оставила снимки в кухне на столе и решительно направилась в соседнюю квартиру искать пылесос.

Глебу Львовичу нравились лепнина, позолота, резное дерево и картины, которые, на мой взгляд, напоминали огромные порнографические открытки. Первая, на которой обнаженная девушка обнимала одетого во фрак и цилиндр негра, украшала прихожую. А в коридоре висели два полотна с голыми красотками в таких неприличных позах, что мне совершенно не хочется их описывать.

Поскольку мало кому придет в голову хранить пылесос рядом с кроватью, я решила не заглядывать в жилые комнаты, а пошла осматривать кухню, ванную и маленький чуланчик. Но нигде не нашла даже намека на пылесос.

Я удивилась. Не носит же уборщица инвентарь с собой? Потом решила все-таки сунуть нос в опочивальню старого сатира. Неприятно, конечно, будет увидеть очередное порнографическое антихудожественное произведение, но я уже не маленькая, и мне нужен пылесос. Вдруг домработница устроила из бывшей спальни хозяина кладовку?

Я сделала глубокий вдох, открыла дверь в опочивальню и выдохнула. Никаких скабрезных изображений в интерьере! Большая кровать с резной спинкой, шкаф, украшенный позолоченными виноградными листьями и амурами (в общем, жуть, а не гардероб), парчовые занавески и хрустальная люстра со множеством висюлек – все изумительно гармонирует друг с другом. И никаких ковров! Да-да, в апартаментах отца Романа не нашлось ни одного, даже у входной двери.

Я вздохнула. Если выбирать место для жилья, то, конечно, лучше обосноваться в коврохранилище. Там, по крайней мере, мебель не смахивает на мечту Аладдина, а портьеры – на пасхальную ризу священника. Но, похоже, пылесоса и тут нет. А что это там виднеется на небольшом, естественно, резном и блестящем от лака столике, который выполняет функцию тумбочки? Ага, бутылка воды, несколько блистеров с лекарствами и стопка романов Милады Смоляковой, которые даже с расстояния в километр легко опознать по ярким желто-красно-черным обложкам.

Я подошла поближе к столику. Таблетки оказались от кашля, головной боли и температуры. Причем все куплены недавно, а не много лет назад. Да и детективы достаточно свежие, вон тот, например, вышел в декабре. Хм, Роман Глебович заверял меня, что сюда давным-давно никто из членов семьи не заглядывает. И кто тогда принес медикаменты вместе с детективами? И еще я вижу тарелку с мандаринами-бананами, а на подоконнике стоит чайник и несколько отлично знакомых мне упаковок с лапшой быстрого приготовления. Последние вызывают огромное удивление. Зачем приносить харчи в спальню? К чему здесь чайник? Его место на кухне! Или весь этот набор является инсталляцией?

Балакиревой на день рождения одна художница подарила мятую банку из-под колы. Ася разинула рот и собралась отправить сувенирчик туда, где ему самое место – в помойку. Но Асю поймали за руку и объяснили: она едва не совершила трагическую ошибку. Вскрытая и пожамканная со всех сторон упаковка не дрянь, а произведение искусства. Создательница этого шедевра долго над ним работала, истребила кучу алкогольных коктейлей, пива и лимонада, прежде чем ей удалось сжать тару так, как подсказывала ей муза. Подарок очень дорогой, он был выставлен в галерее за сто тысяч английских фунтов, но обеспеченные люди тупы и не способны понять современное искусство, новым русским подавай для интерьера медведей в лесу, розовощеких детей с пушистыми котятами или сисястых теток. Автор принесла Асе свое великое произведение в надежде, что модель разбирается в новых веяниях и поставит банку на почетное место. А затем и прорекламирует инсталляцию среди своих любовников-олигархов и отблагодарит творца шедевра. Благодарность лучше выдавать валютой, на худой конец сойдут и рубли.

Так, может, лапша и чайник – образчик новомодного, не понятного мне искусства?

Я обогнула постель и вскрикнула. На полу скрючилась, как гигантская креветка, девушка в розовом платье. Одна ее рука оказалась выброшенной вперед и держалась за цепь, которая тянулась от ее ноги к вбитому в пол железному колышку. Неподалеку стояло пустое пластиковое ведро. Почему-то мне в глаза бросились тонкие пальцы и ногти с сиреневым лаком.

– Мама… – прошептала я, подавив рвущийся наружу вопль ужаса. – Вы кто? Вам плохо? Сейчас позову врача.

Девушка молчала, и я вдруг ясно поняла, что она мертва. Кто-то приковал несчастную и соорудил для нее импровизированный туалет? Похоже, похититель не собирался убивать беднягу, ей оставили еду и фрукты, книги и лекарства. Но что-то случилось, и она ушла из жизни.

На трясущихся ногах я выбралась из спальни и привалилась спиной к одному из стенных шкафов в коридоре. Степа, спокойно! Приди в себя! Молодец, что ты не выскочила из квартиры с визгом: «Помогите! Здесь труп!»

Я села на пол. Да, хорошо, что я не подняла шума, не взбудоражила соседей. Думаю, Роману Глебовичу и Инне Станиславовне не понравились бы заголовки в желтой прессе вроде такого: «В доме олигарха убили девушку» или «Смерть в логове богача». Журналисты не станут слушать пресс-секретаря Звягина, который скажет стопроцентную правду: «В этих апартаментах никто из Звягиных давно не живет. Они понятия не имеют, кто туда проник без разрешения». А еще корреспонденты обязательно поинтересуются: «Где сам Глеб Львович? Пусть он расскажет о незнакомке, умершей в его квартире». И что им ответить? Что отец Романа тоже скончался, но о его смерти пока помалкивают из пиар-соображений?

Меня стало тошнить, потому что я поняла, что на ковре лежит Марина Гончарова. Отчего мне в голову пришла такая мысль? Хороший вопрос. Я видела фото избранницы Глеба Львовича, надевала на себя темный парик и накладывала яркий макияж, чтобы походить на Гончарову.

Я попыталась встать, однако маневр не удался. В мозгу мелькнула новая мысль, которая меня парализовала.

Марина не убегала в день свадьбы. Ее похитили, привезли на старую квартиру Глеба Львовича, приковали цепью и оставили. Девушку не собирались убивать, просто кто-то очень не хотел, чтобы Гончарова стала законной мадам Звягиной. И эта таинственная личность – явно близкий Роману человек, знающий про апартаменты его отца, имеющий от них ключи. Еще ему известно, что никто из членов семьи никогда не заглядывает в квартиру, а домработница убирает тут крайне редко. Идеальное место, чтобы держать пленницу.

Вдруг до моего слуха донесся громкий хлопок двери, которая ведет с лестницы в предбанник. Преступник вернулся! И что он сделает со мной? Надо спрятаться, срочно! Куда? В шкаф!

Легко сказать, но трудно сделать. Руки тряслись, ноги стали как ватные. Вдобавок я с трудом дышала, затылок тянуло, спина одеревенела.

– Тяпа, какого черта ты тут сидишь на полу? – с огромным удивлением произнес вошедший в коридорчик мужчина.