Глава 23

Я посмотрела на ключи. Ну, если это всего лишь служебное помещение…

– Большое спасибо. Буду очень аккуратна, мебель и стекла останутся целыми.

– Умница, – обрадовался Роман Глебович, – отправляйся туда завтра с утра, определись, какая из двух квартир тебе нравится больше, в той и селись.

– Могу я там что-то поменять? – спросила я. – Допустим, занавески, за свой счет.

– Пожалуйста, – милостиво разрешил олигарх. – Любые тряпки вешай или картины на стены, убирай ковры, их там много. Один, помнится, к стене приколочен, мода когда-то такая была, дурацкая. Теща подарила его Нине на день рождения, и чтобы не обижать Маргариту Павловну, пришлось пылесборник над кроватью пристроить. Сначала мы его на пол бросили, но выговор от нее получили. Не ценим хорошие вещи, сказала мать супруги. Ты можешь оформить интерьер по своему вкусу, как тебе заблагорассудится. Но, пожалуйста, сама не таскай тяжести, для этого существуют рабочие. Не тяни время, начинай завтра, у тебя есть пара свободных дней.

– Неделя, – уточнила я.

– Отлично, как раз хватит на обустройство, – улыбнулся Звягин.

– Лучше я подожду, пока вы посоветуетесь с Инной Станиславовной, – пробормотала я. – Она не знает о вашем решении предоставить мне жилплощадь и может рассердиться.

Роман сделал шаг к двери:

– Моя жена никогда не лезет в дела фирмы, увлечена своей работой. Я не советуюсь с Инной Станиславовной по столь незначительным вопросам. Кроме того, супруга очень хорошо к тебе относится и понимает: рано или поздно наступит день, когда ты станешь ее невесткой. Я тоже доволен выбором Антона. Вопросы есть?

– Нет, – коротко ответила я.

На самом деле я могла поинтересоваться у Романа, почему он так твердо уверен в нашем с Антоном романе, и намекнуть олигарху на то, что его жена отчаянно ревнива.

– Да, последнее, – приближаясь к выходу, добавил Звягин. – Я не встречался с Маргаритой Павловной много лет, хотя знал, что бывшая теща улетела в США и там вполне удачно вышла замуж. И я в курсе, как она относится ко мне: считает меня убийцей Нины. По мнению Марго, я отравил супругу. Так же как Глеб Львович убил свою жену Анну, мою мать. Я никогда не реагировал на клевету, остановить Марго невозможно. С другой стороны, я понимаю: она потеряла единственного ребенка, ей трудно смириться с трагедией, надо найти виноватого. Нереально объяснить Маргарите Павловне истину: Нина была больна, причем в какой-то мере мать сама спровоцировала гибель дочери. Нина рассказывала мне, что в школьные годы часто испытывала головокружения, не могла встать с кровати, ее заносило от слабости, а Маргарита Павловна подходила к постели, стаскивала дочурку и со словами: «Лентяи ничего в жизни не добиваются», – выгоняла ее на занятия. Нина умерла из-за больного сердца, а недуг был вызван паническими атаками, которые могли возникнуть по многим причинам, в том числе из-за страха Нины не оправдать надежды матери.

– Ужас! – прошептала я.

– Моя мама тоже скончалась от сердечного приступа, – грустно пояснил Роман Глебович. – Ей стало плохо, когда дома никого не было. Я находился в школе, отец уехал в командировку, бабушка ушла за продуктами. Первым делом милиция проверила, где в момент маминой кончины были родственники. Алиби отца подтвердили коллеги новосибирского Академгородка, мое – учителя и одноклассники, Розы Игнатьевны – продавцы в магазине. Что бы там ни рассказывала Марго, никто из нашей семьи не убийца. Твоя бабушка может не беспокоиться, мы не лишали своих жен жизни. И ты, пожалуйста, не переживай. В смерти Нины виновата болезнь, не стоит верить наговорам.

– Белка и Маргарита ни разу не говорили о вас в моем присутствии, – лихо соврала я.

Роман усмехнулся:

– Верится с трудом. Но если так, все равно Марго восполнит пробел, особенно когда узнает, что внучка подруги живет в служебной квартире «Бака». Не удивлюсь, если моя бывшая теща посоветует тебе уволиться с работы. Смотри, не наделай глупостей! Спокойной ночи.

Звягин ушел, я посмотрела на захлопнувшуюся дверь. Роман Глебович угадал, Рита уже в категоричной форме потребовала от меня покинуть службу. Но я верю Роману, он не способен лишить жизни человека!

В Интернете есть сайт, где рассказывается о том, на каких грядках выросли современные олигархи. Одни сумели удачно прибрать к рукам госпредприятия, где работали при советской власти, другие мухлевали с кредитами, которые выдавали им банки. Особенно мне запомнилась история одной хитрой девицы. Она взяла в банке ссуду на развитие фермерского хозяйства, купила пять га земли в ближайшем Подмосковье, засеяла их какой-то травой и стала думать, как поступить дальше. А тут, очень кстати, подоспел дефолт. Банк, выдавший заем, разорился, в суматохе все забыли о «фермерше», а сама она отдавать полученные деньги не стала, по сути, украла немалую сумму. Спустя пару лет ушлая девица перестала прикидываться человеком, который увлечен сельским хозяйством, и на пяти гектарах вместо люцерны вырос коттеджный поселок. А владелица земли открыла крупное риелторское агентство, ее состоянию теперь позавидуют многие мужчины. Кстати, о сильном поле. Против фамилий ряда банкиров, видных политиков, меценатов на том сайте указано: руководитель преступной группировки, в начале девяностых был крупным криминальным авторитетом.

О Романе Звягине в Интернете нет ни слова. Следовательно, никакой грязи на него не нарыли. Я читала интервью с олигархом, где он рассказывал, что начал свой бизнес с тонара, где продавал сосиски в булках.

Я легла в кровать, попыталась заснуть, но через полчаса встала, приоткрыла окно, прижалась лбом к стеклу и, вдыхая ледяной воздух, попыталась унять сердцебиение. У меня будет квартира! Пусть пока не собственная, но отдельная. И я смогу жить так, как хочу. Взбредет мне в голову в три утра полежать в ванне – спокойно включу воду. Никто не примчится, не забарабанит в дверь ванной, не заорет: «Эй, эй, тише! На этажах трубы гудят, постояльцев перебудишь!»

И можно будет ходить по комнатам в халате или вообще голышом, растрепанной. Белка с самого детства внушала мне: «Мы содержим отель, нельзя показываться перед гостями в неглиже, со вздыбленными волосами, из комнаты в кухню ты должна идти в приличном виде». А в своей квартире мне никто не указ.

И наконец-то я смогу собирать гостей. До сих пор мне не удавалось устраивать веселые вечеринки. Зимой и осенью приятели не хотят тащиться в Подмосковье, летом, когда темнеет поздно и вроде принято выезжать на природу, друзья предпочитают лакомиться шашлыками где угодно, только не на веранде отеля. Нет, Белка никому не делает замечаний, она рада моим товарищам, но как-то некомфортно веселиться у мангала, ощущая спиной взгляды постояльцев пенсионного возраста.

Мне стало холодно, я захлопнула раму, нырнула под одеяло и мгновенно заснула.

Дом, где мне предстояло жить, возвышался в небольшом переулке. Всего несколько минут неспешным шагом от станции метро «Маяковская» – и я оказалась в заповедном месте. Трудно поверить, что буквально рядом суетится Тверская и рукой подать до Садового кольца, которое давно пора переименовать в Сумасшедшую окружность. Белка рассказывала мне, что во времена ее юности на магистрали реально цвели яблони и вишни, но мне с трудом верится в достоверность этой истории.

Дверь в подъезд открылась без проблем, в холле не было консьержки. Облупившиеся стены, поцарапанные почтовые ящики и разбитый потолочный светильник явно требовали ремонта. А лифт меня просто испугал. Тесная, похожая на клетку для попугая среднего размера конструкция со скрежетом скользила внутри шахты, огороженной мелкой сеткой. Двери не раздвигались автоматически, а тому, кто, презрев страх, отваживался воспользоваться прадедушкой современных подъемников, приходилось самому захлопывать сначала створки кабины, затем дверь шахты. Я постояла на пороге чуда техники прошлого века и пошла вверх по лестнице пешком. Думаю, лифт в здании смонтировали задолго до появления электричества и работает он на конной тяге – на чердаке тут живет лошадь, которая ходит по кругу, приводя механизм в движение. Жильцы ежемесячно собирают животному на корм, и, судя по запаху, который проник в мои ноздри, гадит коняшка там же, где спит, ест и трудится. Странно, что дом, расположенный в элитном квартале, до сих пор не выкупили богатые люди.

Стараясь глубоко не дышать, я открыла большую дверь, попала в квадратный предбанник и отперла левую створку.

Небольшая прихожая была украшена вешалкой, галошницей и половиком темно-коричневого цвета. Еще здесь были стул и зеркало с полочкой, а с потолка свисал стилизованный под старину фонарь. Я щелкнула выключателем, свет вспыхнул незамедлительно. Роман Глебович не обманул – квартиру иногда посещала домработница, пыли или грязи не было.

Через полчаса я улеглась в спальне на широкую кровать и попыталась спокойно оценить увиденное. Если честно, мне тут совсем не понравилось. Хотя объяснить, почему, я не смогла бы. Вроде комнаты большие, светлые. Мебель почти новая, дорогая и безнадежно старомодная. В гостиной громоздится стенка со здоровенным, смахивающим на сундук, телевизором, стоят два кресла, диван, журнальный столик, а пол застелен ковром в темно-бордовых тонах. В спальне стоят кровать, громадный шкаф, похожий на тучного бегемота, пара тумбочек, что-то вроде туалетного столика, и опять же меня потрясли ковры. Здесь их было два, причем один на стене, в изголовье кровати. Вот уж глупость! Ковер надо класть под ноги, он не картина, чтобы на него любоваться. К тому же в шерстяные нитки всегда набивается пыль.

В кухне находился самый обычный гарнитур из светлого пластика, он был безликий и поэтому не раздражал, но, не поверите, там тоже нашлось место коврику – на нем стояли четырехугольный стол и табуретки.

Вот ванная меня порадовала – она показалась огромной. Правда, с газовой колонкой, что, на мой взгляд, даже хорошо, наличие горячей воды гарантировано в период профилактики труб летом. В туалет я заглянула после кухни, поэтому не поразилась, увидев на полу темно-красный коврик, родной брат монстра из гостиной. Да-да, не специальный, с вырезом для «ноги» унитаза, а самый обычный, прямоугольный, такие стелют в гостиницах у кровати. Естественно, коридор мог похвастаться красной дорожкой с зеленым орнаментом по краям. У прежних обитателей квартиры явно была ковромания.

Я села на кровать. Дареной лошади ребра не пересчитывают. Я не имею ни малейшего права на капризы. Можно, конечно, попросить Романа, чтобы отсюда вынесли шкафы-бегемоты, кровать-аэродром, телевизор-сундук и прочие красоты. Но тогда я останусь в голых стенах, поскольку купить новую обстановку даже в дешевом сетевом молле мне не по карману. Нет, надо действовать иначе. Начнем с малого. Если убрать хотя бы ковроткацкие изделия, определенно станет лучше. Затем я поменяю тяжелые портьеры на легкие занавески и уберу жуткий тюль. Вместо атласного покрывала накрою постель обычным пледом. Станет намного уютнее. Ну-ка, попробую…

Я вскочила и забегала по квартире. Через пару часов прихожая украсилась свернутыми коврами. Я даже убрала темно-бордовое безумие в гостиной, и под ним, мне на радость, оказался очень красивый светлый дубовый паркет. А вот в спальне меня ожидали трудности. Огромную кровать сдвинуть с места не удалось, поэтому ковер под ней и вокруг нее остался, от настенного же «украшения» я решила избавиться во что бы то ни стало.

Ковер держался при помощи колечек, висящих на крючочках, которые были привинчены к деревянной планке. Отцепить их мне показалось просто. И действительно, поначалу никаких трудностей не возникло, изголовье помпезного ложа изготовили из массива дуба, оно выглядело крепким и не шаталось. Я, стоя на нем на цыпочках, снимала кольца, но потом вдруг что-то зашуршало, верхняя часть ковра неожиданно упала мне на голову, я не удержала равновесия и плюхнулась на кровать.