Книга: Дедушка на выданье
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22

Глава 21

 

В ту ночь Вера домой не вернулась. Арсений Павлович и Илья Борисович спешно решали вопрос, как поступить с телом Вениамина. Факт самоубийства следователя требовалось скрыть, как, впрочем, и все остальные нюансы тоже. После того как Вера Николаевна завершила свою работу, Иван отвез ее домой и откровенно рассказал, что произошло.
Некоторое время назад Вениамин работал над делом серийного убийцы Валерия Локтева. Следователь вышел на преступника, он не сомневался в его виновности, но никаких прямых улик найти не удалось. Вениамин Михайлович очень переживал, но Локтев выдержал все допросы, не поддался на провокации, и его отпустили.
Спустя шесть месяцев Локтева нашли убитым в одном из московских парков. Теперь Валерий из подозреваемого превратился в жертву. Вениамин Михайлович не мог вести это дело, его отдали другому следователю, Кириллу Гонкину, который постоянно консультировался с Константиновым. Под подозрение попали родственники жертв Валерия. Кирилл считал, что с Локтевым посчитался кто-то из мужей убитых им женщин, но у всех оказалось неопровержимое алиби. Дело тихо перешло в разряд висяков. Личность Локтева была настолько отвратительной, что Кирилл не испытывал ни малейшего энтузиазма, разыскивая человека, пристрелившего гадину, более того, Гонкин сочувствовал парню, который совершил самосуд. Нет, не стоит думать, будто Кирилл считал, что гражданам следует самим разбираться с преступниками. Но иногда машина правосудия буксует. Немалое количество сотрудников МВД хоть раз, да испытывало в своей жизни желание придушить педофила или насильника, убийцу, маньяка, которым благополучно удалось избежать наказания.
Еще чуть-чуть, и папки с бумагами по убийству Локтева очутились бы на полке в спецархиве, но внезапно у Гонкина возникла идея проверить, а что случилось с другими мерзавцами, которыми в разное время занимался Вениамин Михайлович?
Почему молодой следователь принял такое решение? Его насторожил взгляд Константинова. Гонкин в очередной раз зашел к Вениамину в кабинет, о чем-то спросил его, а потом уныло сказал:
— По Локтеву труба.
— Помяни мое слово, тут дело в мести, — ответил старший коллега.
— Я проверил всех мужей, отцов, братьев, любовников и коллег по работе тех, кого убил Локтев. Пустышка, — окончательно расстроился Кирилл. — Ох, не погладят меня по голове за глухарь.
— Привыкай к оплеухам, — усмехнулся Константинов, — у нас не хвалят. Если хорошо сработал, то так и надо. А вот если напортачил, тут тебе от всех достанется. Локтева убрал родственник жертвы, Валерий на моих допросах ни в чем не признался, думаю, были еще несчастные, лежат где-то закопанные тела, мы обо всех не знаем. Некто из их окружения и постарался.
Гонкина охватила безнадежность.
— Ну тогда тупик. Информация об убитых умерла вместе с Локтевым. А его киллер вел себя, как профи, зацепиться не за что!
Именно в этот момент Вениамин поднял глаза от бумаг, встретился взглядом с Кириллом, и Гонкин неожиданно понял, что лучший следователь управления испытывает удовлетворение, удовольствие. Каким образом Кирилл прочитал эмоции Вениамина? Почему сообразил, что Константинов знает, кто убил Локтева? Сто раз потом Гонкин задавал себе эти вопросы, но не мог найти на них ответ. Он просто понял это, и все.
Напуганный своими подозрениями, Кирилл стал изучать старые дела, и перед ним развернулась странная картина. За последние годы — а глубоко Гонкин не копал. — Константинова постигло несколько неудач. Два дела были закрыты из-за смерти основных подозреваемых, но там обошлось без криминала, одного убили сокамерники, второй умер в сизо от инфаркта. А вот четверо других преступников так и не понесли наказания. Они ускользнули от правосудия, потому что доказать их вину не удалось. Галина Андреева, акушерка в роддоме, убивала новорожденных детей, мстила роженицам за свою несчастную женскую судьбу. Вениамин знал, что на совести бабы не одна жертва, но, увы, Андреева осталась на свободе. Георгий Павлов, серийный насильник, Лариса Финкина, отравившая всех своих мужей, и отставной майор Николай Веников, который развлекался по ночам поджогом квартир. Все они, по мнению Константинова, были виновны, но избежали суда, и всех потом убили неустановленные лица.
В кулуарах МВД давно курсируют слухи о некоем тайном обществе под названием «Белая стрела». Его члены, люди в погонах, опытные следователи, оперативники, медэксперты, ведут борьбу с преступниками, и в отличие от суда им не нужно соблюдать всякие формальности. Если Совет организации решает, что преступник достоин смерти, его непременно убьют, а потом тщательно заметут следы.
Кирилл не знал, существует ли это общество в действительности, но то, что Константинов казнит тех, кто ушел от закона, он понял.
Гонкин пережил не лучшие дни, когда смог доказать вину Вениамина Михайловича. Попробуйте встать на его место и поймете, как тяжело пришлось парню. Константинов взял его под свое крыло, всегда помогал советом. Гонкин знал, что Вера Николаевна заведует лабораторией, уважал ее и понимал: когда правда о Вениамине станет известна, его теще придется туго. Кроме того, Кирилл не осуждал Вениамина. Нет, умом он осознавал, что нужно соблюдать закон, но, изучив дела четырех не осужденных, лишний раз убедился: в судопроизводстве есть дыры, которые на руку преступникам.
Промучившись неделю, Гонкин набрался смелости и совершил должностное нарушение: минуя свое непосредственное начальство, пошел к Илье Борисовичу и честно доложил о своих выводах. Замначальника управления велел Кириллу молчать. Дальнейшие детали дела остались ему неизвестны. Спустя два дня после беседы Кирилла с Ильей Борисовичем Вениамин поздним вечером покончил с собой в служебном кабинете. Он оставил подробную предсмертную записку, в которой признавался, что лично расправлялся с теми, кто представлял опасность для общества. Иван Николаевич читал письмо самоубийцы и хорошо запомнил его заключительную часть: «Я спас жизнь многим потенциальным жертвам. Сколько бы женщин погибло от рук серийного насильника Георгия Павлова, который любил медленно мучить беспомощные жертвы? Я не чувствую себя виноватым и ни на минуту не раскаиваюсь в содеянном. Жаль, что приходится уходить из жизни, но мои товарищи и братья продолжат борьбу с теми, к кому государство относится излишне лояльно. Почему девочка, укравшая из магазина туфли, получает восемь лет, а педофил не садится на скамью подсудимых и, смеясь в лицо родителям изуродованного им ребенка, отправляется отдыхать на курорт? Сколько детей должно пострадать, чтобы негодяй очутился за решеткой? Я прекрасно знаю, что ждет Аллу и Веру Николаевну, если их ближайший родственник попадет на зону. Всю жизнь девочка будет писать в анкетах: «Отец осужден за убийства».
На самоубийство меня толкает забота о близких, а не раскаяние за содеянное».
Арсений Павлович и Илья Борисович решили скрыть правду от всех. Начальникам не хотелось выносить сор из избы, они не желали разговоров об обществе «Белая стрела», на участие в котором открыто намекал в своем предсмертном письме Вениамин. Тело следователя спрятали в надежном месте, его кабинет ночью спешно отмыли от крови не уборщики, а Кирилл Гонкин и Иван Николаевич. Вере Николаевне пообещали иммунитет и сохранение места работы, если она заявит, что у зятя случился инфаркт. Труднее всего было придумать, как восстановить лицо следователя. Попрощаться с одним из лучших сотрудников придет большинство коллег, все они профессионалы, а опытный глаз увидит то, что никогда не заметит обыватель. Но с этой проблемой справился опытный гример. Константинова благополучно кремировали, Вера Николаевна сохранила свой пост, Иван Николаевич стал навещать дочь покойного, приносил девочке подарки. В конце концов, он сделал предложение теще Константинова, его ничуть не смущала разница в возрасте. Вера всегда смотрелась моложе своих лет, а Иван из-за трудной работы выглядел старше.
Спустя некоторое время Вера вышла на пенсию, и они с Ваней прожили вполне счастливо до того момента, как заболела соседка Светлана. Кате тогда исполнилось шестнадцать, денег Бочкиным не хватало, девочка отправилась учиться на медсестру, она по-прежнему дружила с Аллочкой, часто заглядывала к ней, а вот Светлана заметно избегала общения с Верой Николаевной еще при жизни Вениамина, а после его похорон вообще не пересекалась с соседями. Узнав, что Светлана тяжело больна, Вера Николаевна искренне расстроилась, купила фруктов и направилась к бывшей няне. Дверь открыла Катя.
— Как мама? — поинтересовалась бабушка Аллы.
Катя опустила глаза.
— Не очень хорошо.
— Можно к ней зайти? — спросила Вера Николаевна.
— Сейчас узнаю, — пробормотала Екатерина и убежала.
Вернулась она через пять минут и смущенно забубнила:
— Тетя Вера, поймите, ей плохо. Мама стесняется в таком виде людям показываться.
— Тогда передай от меня корзинку, — сказала Вера.
Катя взяла фрукты, Вера ушла, но не минуло и часа, как Екатерина примчалась к ней и сказала:
— Мама очень просит вас зайти.
Едва Вера Николаевна увидела огромные, растерянные глаза Светы, сразу сообразила, что соседка скоро умрет. Света спросила:
— Что? Совсем плохо?
Прозектор опомнилась и постаралась изобразить непонимание:
— Ты о чем, Светлана? Если про погоду, то на дворе кошмар, дождь, слякоть, холод.
Бочкина махнула рукой.
— Не прикидывайтесь! Обеим нам ясно, что мне жить пару дней осталось. Я все ломала голову, стоит ли вам правду открывать? Сначала решила, будет лучше, если она со мной в могилу уйдет, но вдруг сообразила: у Катюхи-то никого не останется, вы ей вроде тети, авось поддержите в трудную минуту.
Вере Николаевне стало безмерно жаль Свету, она взяла ее за руку и твердо сказала:
— Не сомневайся, мать, конечно, я ей заменить не смогу, но другом стану.
— Вы всегда говорили, что Веня вам как сын родной, — тихо сказала Света.
— Верно, — подтвердила Вера Николаевна, — он был лучшим из тех, кого я знаю. Честный, благородный, заботливый, умный, необыкновенный отец, обожал Аллу.
— Точно, — со странным выражением на лице перебила ее Светлана. — Для одних леденец, для других камень. Катя его особенно не волновала, он лишь об Алке и вас пекся. Хотя деньги платил, надо быть объективной, тут он вел себя честно!
Вера Николаевна, забыв, что перед ней больная женщина, возмутилась:
— И зачем бы Вене Катю как дочь любить?
— Потому что она тоже его родная дочь! — брякнула Света.
Вера ахнула, а Бочкину прорвало. Она выложила Вере Николаевне шокирующую правду.
Светочка давно была влюблена в Веню Константинова. Секретарша старалась почаще сталкиваться с симпатичным следователем, а тот всякий раз, увидев девушку в столовой или коридорах управления, улыбался. Света считала поведение Вени многообещающим, надеялась, что скоро Константинов сделает решительный шаг, пригласит ее в кино или на прогулку. И Вениамин действительно сделал тот самый шаг. Увы, не в сторону Бочкиной. Он женился на Лене и стал соседом Светланы по дому.
Запретный плод сладок, чужой супруг многим кажется лучше своего, а неразделенная любовь легко может стать навязчивой. Свете следовало поплакать в подушку, забыть Вениамина и попытаться устроить личную жизнь, но Константинов постоянно маячил перед глазами. Она ежедневно видела его на работе и частенько встречала на лестничной площадке. А еще она знала, что семейное счастье Вени вовсе не было безоблачным. Иногда Лена и Веня достаточно бурно выясняли отношения, крик соседки проникал в однушку Светы, и ей было до боли жаль Константинова. Она с тоской думала: «Если б Веня достался мне, то он бы никогда не расстраивался. Ну почему повезло противной Лене? Господи, сделай так, чтобы Веня хоть разок ласково посмотрел в мою сторону!»
Если просишь чего-то у судьбы, то четко формулируй свои желания, в противном случае тебя неправильно поймут. Именно так и случилось со Светланой. Елена забеременела назло родным, беспокоившимся о ее здоровье, не сделала аборт, но согласилась лечь в клинику, чтобы быть под наблюдением врача. В понедельник Веня отвез супругу в больницу. Вечером того же дня, где-то около восьми, он позвонил в дверь к Бочкиной и смущенно попросил:
— Свет, разреши, я с твоего балкона на наш переберусь!
— Ключ потерял? — догадалась она.
— Ума не приложу, куда он подевался, — развел руками Веня. — Лена в медцентре, мама с Ильей Борисовичем уехали в командировку в Воронеж, вернутся послезавтра, а я, растяпа, связку посеял.
— Заходи, — кивнула Света, — могу ужином угостить.
— Не откажусь, — обрадовался Веня, — я проголодался аки тигр, но перспектива готовить фрикадельки меня не вдохновляет.
— Фрикадельки? — удивилась Светлана. — Ты можешь приготовить столь сложное блюдо?
Веня открыл портфель, выудил из него красно-белую пачку с надписью «Сибирские» и серьезно сказал:
— Для приготовления сочных фрикаделек надо очистить пельмени от кожуры.
Незатейливый бородатый анекдот рассмешил Бочкину до слез, она накормила Веню макаронами с сыром, напоила чаем, а потом они внезапно оказались в постели.
Неделю после происшествия Веня не общался со Светой, потом пришел к ней и прямо сказал:
— Свет, сам не знаю, как это случилось. Я люблю Лену, мы ждем ребенка, ну прости дурака! Не собираюсь изменять жене, я не из тех, кто заводит любовниц.
— Понятно, — кивнула та, — можешь не бояться. Ни Елена, ни Вера Николаевна ничего не узнают.
Светочка мечтала, чтобы Константинов хоть один раз посмотрел в ее сторону, и богиня судьбы услышала ее мольбу, выполнила заказ. Вениамин один раз посмотрел на Светлану. Второго не случилось. Вот только у Бочкиной оказались экстраординарные способности к зачатию, Катя получилась сразу.
Вера Николаевна отшатнулась от больной.
— Вот почему Вениамин пристроил тебя к нам няней! Он заботился о незаконнорожденной дочери и любовнице.
— Вы неправильно меня поняли, — пролепетала Света, — всего один раз у нас с ним и было, Веня любил только Аллу и вас, я стала досадной ошибкой, к Кате он нежных чувств не питал. Но Веня был удивительно порядочным человеком, мы с ним договорились: я помогаю воспитывать Аллу, получаю зарплату, и еще он дает деньги, сколько может, чтобы Катюша не нуждалась.
— И ты согласилась? — поразилась эксперт.
Света попыталась сесть в кровати.
— Я его очень любила и после смерти Лены надеялась, что он оценит меня по достоинству, в конце концов женится, Катя получит отца, а Алла мать в моем лице, всем будет хорошо. Но Веня весь ушел в работу, он обожал лишь старшую дочь, Катерина ему не нравилась.
— Твоя девочка знает, кто ее отец? — прошептала Вера Николаевна.
— Нет, — ответила Света, — я обещала Вениамину сохранить тайну, а еще боялась, если обнародую истину, вы меня возненавидите, Алла с Катей поцапаются, придется мне квартиру менять. И я до последнего ждала, что Веня поймет, что лучше меня никого нет. Но даже если б он меня в загс отвел, я не сказала бы вам, кто отец Катюши. У меня никого нет, вы вроде как моя семья, глупо получилось, но уж как есть. Правду открыла лишь по одной причине: если вы Веню сыном считали, то знайте, есть у вас еще одна внучка. Не бросайте Катюшу, она круглой сиротой станет.
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22