Глава 14
Не успела Завадская выйти из столовой, как все налетели на оторопевшего полковника, объясняя тому суть дела.
— Ну как можно быть таким тупым! — орала Ольга. — Всю туфлю об тебя отбила.
— Я не знал, что случаются подобные имена, — бухтел Дегтярев. — Лучше объясните, почему вы все меня папой дразнили? Обидно, между прочим!
— Сейчас, — засуетилась Машка. — В общем, все дело в Деньке…
Я не пожелала дальше присутствовать при разъяснительной беседе, зевота просто раздирала мой рот. Очень тихо, чтобы не привлекать к себе внимания, я прошла на второй этаж, открыла дверь своей спальни, зажгла свет и.., ахнула. Весь пол оказался усеян фантиками от конфет и надкушенными сухофруктами, а из-под кровати доносилось тихое сопение Хуча.
— Кто это сделал? — прошипела я. — Ну-ка, говорите, какая собака залезла на тумбочку и сбросила на пол вазочку со сладким?
Занавеска заколебалась, я подошла к окну и резким движением отодвинула драпировку.
Так и есть: у батареи, прижавшись друг к другу, сидели Банди, Снап и Черри.
— Немедленно отвечайте! — топнула я ногой.
Пит заскулил, ротвейлер быстро опустил большую голову, только пуделиха сидела с непроницаемым выражением на морде.
— Понятненько… Значит, мальчики хулиганили, а ты, Черричка, слепая, глухая и вообще ни при чем?
— Гав, — деликатно согласилась пуделиха, — гав, гав.
Я вздохнула и услышала шорох на постели. Из-под подушки выползла Жюли. Брюшко у йоркширихи раздулось до такого размера, что собачка с огромным трудом могла встать на ноги.
— С тобой все ясно, дорогая, думаю, основная часть конфет улеглась в твой совсем даже не крохотный желудок. Кстати… Хуч, иди сюда!
— У-у-у, — долетело до меня из-под кровати.
— Немедленно выходи!
— У-у-у…
— Быстро!
Поняв, что хозяйка не намерена шутить, мопс высунул наружу круглую голову, украшенную черными висячими ушами.
— У-у-у…
— Прекрати рыдать.
— У-у-у…
— Выползай!
— У-у-у…
— Хуч!
— У-у-у…
Только тут до меня дошло, что Хучик просто не способен протиснуться между полом и деревянным каркасом, на котором лежит матрас.
— Да уж, — вздохнула я, — ситуация Винни Пуха. Ты, конечно, дорогой мой, не смотрел этот, можно сказать, культовый мультфильм, но я-то знаю, чем закончился поход медвежонка в гости к кролику. Похоже, ты, Хучик, любишь конфеты не меньше Винни.
— У-у-у.
— Ладно, ладно, сейчас попробую тебе помочь. Потерпи чуток, — начала я утешать бедолагу, — вот только засучу рукава и вперед…
Но, увы, закатанные части пуловера не помогли. Кровать у меня здоровенная, два на два метра, сдвинуть с места огромный матрас со всеми постельными принадлежностями мне, хрупкой женщине, оказалось не под силу. Ладно, попытаемся подойти к проблеме с другой стороны. Я сбросила на пол подушки, подушечки, думки и валики, затем стянула одеяло, плед, простыню, потом под неумолчное завывание Хуча и тихое потявкивание Банди начала двигать ортопедический матрас. Борьба за освобождение мопса из плена длилась минут пятнадцать. Я вспотела и решила переодеться. Под руку попала легкая ситцевая пижама. Стало совсем не жарко, но дело так и не сдвинулось с места.
Немного поколебавшись, я мышкой шмыгнула по коридору и постучала в комнату к полковнику.
— И чего надо? — бурно отреагировал Дегтярев. — Можно в этом доме хоть ночью обрести покой?
— Тсс, — прошептала я, — Милицию разбудишь, она в соседней со мной комнате. Пошли.
— Куда?
— В спальню.
— Зачем?
— Хуч застрял.
— Где?
— Под кроватью.
— Как он туда попал?
Замечательный вопрос! Что можно на него ответить? Мне в голову пришел единственный вариант:
— Хучик летал на ракете, под матрацем у него космодром.
— Ты с ума сошла? — со вздохом поинтересовался толстяк.
— Нет, это ты не в ладах с головой. Зачем задавать идиотские вопросы? Как попал… Залез! Пошли!
— Ох, грехи мои тяжкие… — застонал Дегтярев. И, плетясь за мной по коридору, не переставал жаловаться:
— Радикулит схватил…
— Не ной! — приказала я, вталкивая полковника в свою комнату.
— Ну и бардак! — восхитился Александр Михайлович. — Ты всегда так вещи расшвыриваешь?
— Собаки виноваты, — невесть почему стала оправдываться я.
— Ну-ну.
— Бери матрас.
— Где?
— За края.
— Он же два метра шириной!
— И что?
— Рук не хватает.
— Держи за середину.
— Сейчас. Не получается!
— Уцепись как-нибудь.
— Фу!
— Готово?
— Вроде.
— Раз, два, три, — сказала я и потянула свой край, ожидая от Дегтярева сходного действия.
Но полковник не совсем правильно понял условия задачи. Вместо того чтобы столкнуть тюфяк с решетки каркаса, он рывком поднял его и швырнул вправо. Я не удержалась на ногах и с воплем: «Мама!» рухнула на спину, головой к окну, ногами ко входу.
Правая пятка зацепила дурацкую колченогую консоль, подарок Маши, она покачалась и шлепнулась оземь, довольно больно стукнув меня мраморной столешницей. Маленькая деталь: на этом предмете мебели невесть сколько времени жила полуоткрытая банка с вареньем, и теперь мне стало не только больно, но и липко.
Дегтярев сунул руку под каркас кровати и легко приподнял его, Хуч ловко выпрыгнул наружу.
Затем полковник склонился надо мной.
— Жива?
— Да, — прокряхтела я.
— И как, хорошо?
— Очень, — ответила я.
— Вам помочь? — послышался вежливый голос.
Дегтярев обернулся. Я со стоном села, варенье с живота бойкой струйкой стекло на пол. В приоткрытую дверь заглядывала Милиция.
— Услышала грохот, — слегка испуганно сообщила гостья, — и вначале подумала, что это гром, затем сообразила: в соседней спальне беда.
— Спасибо, — прошелестела я, — ерунда. Мы.., э.., мы…
На этом моя вербальная активность закончилась. Не рассказывать же церемонной пожилой даме правду про застрявшего Хуча. Буду выглядеть окончательной идиоткой.
— Спасибо, — решил прояснить ситуацию за меня полковник, — мы.., того самого.., мы.., в смысле матрас.., э.., кровать…
Очевидно, у Дегтярева тоже иссякли слова — Александр Михайлович примолк.
Милиция покраснела до такой степени, что на ее лице перестали различаться губы и брови.
— Я дура! — воскликнула она. — Простите!
— Ерунда! — хором ответили мы с полковником.
— Понимаете, давно живу без мужа, супруг скончался…
— Какая жалость, — закивала я, не понимая, куда клонит гостья.
— Совсем забыла о некоторых деталях семейной жизни, — еле-еле выдавила из себя Милиция, — и сейчас ощущаю себя просто.., просто… У меня просто нет слов!
Я глянула на Дегтярева, тот пожал плечами.
— Не хотела вам мешать, — став совсем бордовой, промямлила дама.
— А мы уже закончили! — радостно возвестил Дегтярев.
Милиция прижала руки к груди.
— Впервые попала в подобное положение! Ворваться в супружескую спальню в момент… О, вы очень интеллигентные люди, если прощаете меня. Боже, какую оплошность я совершила, умоляю, не рассказывайте никому! Можете спокойно продолжать!
Прижав руки к пунцовым щекам, Милиция выскользнула за дверь. Я снова свалилась на пол, прямо в лужу варенья, и стала трястить от хохота, предварительно запихнув себе в рот угол одной из валявшихся на паркете подушек.
Представляю, какие ощущения испытывает сейчас гостья. Всунулась в спальню, а там… Постельное белье на полу, матрас сброшен, хозяйка валяется на паркете, вся облитая вареньем, хорошо хоть не голая, а в пижамке. Муж ее (не забудьте, что на время визита Милиции Дегтяреву был присвоен этот статус) в полураспахнутом халате, красный, потный, остатки волос, окаймляющие лысину, стоят, словно иголки у обозленного ежа. Да уж, почище Камасутры… Забавники, однако, эта супружеская парочка, вон какие у них бойкие сексуальные игры… Вот что должна была подумать Милиция. Одно хорошо, теперь она ни на секунду не усомнится в том, что меня и Дегтярева связывают узы брака, и шансы Деньки на брак с Бетти возрастают.
— Ты поняла, о чем она говорила? — потряс головой полковник. — Странные намеки какие-то делала. И что мы должны продолжать?
Я вытащила изо рта угол подушки и, пытаясь справиться с хохотом, ответила:
— Ерунда! Мало ли какие мысли приходят на ум крайне положительным бабушкам.
* * *
Утром я предусмотрительно решила не высовываться из спальни. Хватит с меня вчерашнего ужина. Выждав, пока часы покажут девять, я взяла мобильный и набрала наш домашний номер.
— Алле, — промурлыкала Ирка.
— Поднимись ко мне.
— Это кто?
— Я. Неужели не узнала?
— А вы где?
— У себя, на втором этаже.
— На каком втором этаже? — заорала домработница.
— У нас один второй этаж.
— Не понимаю.
— Ира, иди по лестнице в мою спальню.
— Зачем?
Судя по разговору, Милиции около Ирки не наблюдалось.
— Потому что надо! — велела я. — Сделай одолжение, включи скорость.
— У кого?
— У себя, — рявкнула я.
Дверь распахнулась, на пороге замаячила Ирка с трубкой, прижатой к уху.
— Ну, вошла, — загудела она. — Дальше чего?
Я села на кровати.
— Ирина!
Домработница уронила трубку.
— Господи! Вы дома!
— Ну, конечно.
— А зачем звоните?
— Не хотела спускаться вниз.
— Почему?
Бесконечные глупые вопросы стали раздражать.
— Лучше объясни, кто разрешил тебе взять мое новое платье.
Ирка махнула рукой.
— Ольга велела. Всех в гостиной собрала и проинструктировала. Дескать, эта Милиция должна быть уверена, что мы богаче и круче ее, лишь тогда девчонку за Деньку отдаст. А у по-настоящему обеспеченных олигархов экономка всегда ходит в черном шелковом платье и кружевном фартуке.
— На твоем переднике изображение мопса!
— Зайка пообещала сегодня другой купить.
— Но почему именно мое платье решили сделать униформой горничной?
— А чье ж еще? — уперла руки в бока Ирка. — У Манюни все вещи цветные, а в Ольгины мне не влезть.
Вот тут я испытала глубочайшее негодование.
— Хочешь сказать, что мы с тобой одного размера?
— Не совсем, — нехотя признала Ирка. — Только платьишко-то покроя «ночная рубашка». Зря вы, кстати, такое купили. И очень уж оно холодное, скользкое, брр!
Сладострастно обругав продукцию дома Шанель, Ирка заморгала круглыми глазами, потом добавила:
— Но ради Дениски можно и потерпеть.
— Где все? — спросила я.
— Уехали, — удивленно ответила домработница.
— А Милиция?
— Аркадий Константинович ее в город повез.
— Зачем?
— Культурная программа, — загадочно сообщила Ирка. — Сначала музей, потом концерт в консерватории.
Я выскочила из-под одеяла и помчалась в ванную. Великолепно, значит, могу совершенно спокойно заниматься своими делами. Надо поторопиться, Раиса говорила, что лучше всего Карякина ловить в одиннадцать.
Как на реактивной тяге, я носилась по дому, потом, натянув на себя джинсы с пуловером, сбежала вниз, выпила чашку кофе и рванула в прихожую.
— Вы куда? — поинтересовалась Ирка.
— По делам, — туманно ответила я.
— Возвращайтесь не позже восьми.
— Почему? — удивилась я.
— Аркадий Константинович так приказал.
— Вот чудеса! С какой стати Кеша решил регулировать мой график?
— Они с Милицией должны приехать в Ложкино около половины девятого, — сообщила Ирка.
— Ты же говорила про поход на концерт.
— Верно, но он в три часа дня.
— Ясно. Вернее, ничего не понятно. Мне-то с какой стати возвращаться к определенному времени?
Ирка закатила глаза.
— Конечно, у нас в доме полнейшая анархия, нет твердой хозяйской руки, живем безобразно! А у олигархов все по-другому: жена сидит у телика с вязаньем и ждет мужа, ровно в девять глава семьи входит в гостиную, супруга приветствует олигарха, бьет в колокол, экономка вносит ужин, домашние садятся к столу и начинают общаться, обсуждают прошедший день. Ясно? Или забыли, что Милиция нас изучает? У них дома небось так дело и обстоит.
Я тяжело вздохнула.
— Понятно. Ольга написала замечательный сценарий.
— Разве она бы так сумела! Это Аркадий Константинович постарался, — обиделась за своего обожаемого Кешу домработница. — Все предусмотрел и учел, каждому на вечер подходящую одежду выбрал. Я вам выгладила, в гардеробной развесила.
— Ясненько, — ухмыльнулась я. — Режиссер-постановщик спектакля «Счастливая семья олигарха-интеллигента» не предусмотрел лишь одну детальку: у хозяйки дома, то бишь у меня, нету клубков со спицами!
Ирка с укоризной глянула на меня.
— Вечно вы, Дарь Иванна.., не в укор, конечно, будь сказано.., сына ругаете. А он все продумал. В кресле, у телика шерсть лежит, там даже пара рядов связана, вроде как вы рукодельничаете.
Я застегнула куртку и порысила к «Пежо». Надеюсь, Милиция очень скоро убедится в нашей платежеспособности, уедет к себе и разрешит нам начать подготовку к свадьбе. Я на многое согласна ради счастья Дениски, но сидеть у телика, изображая из себя вязальщицу, вряд ли смогу, это уже перебор.
