Глава 29
Несмотря на болтливый нрав, супруги молча выслушали меня, потом Егор сказал:
– Ну верно, утонули тут люди. По речке они сплавлялись на лодке, целой компанией. Приехали из Екатеринбурга, на ночлег встали.
– У нас двое поселились, – вступила в разговор Настя, – я сначала подумала, что мужик с молодой любовницей, и вместе им постелила. А потом девушка подошла и просит. «Нельзя мне в другой комнате лечь? Папа очень храпит». Фамилия у них странная была, – хмыкнул Егор. – Умер. Неприятно с такой жить, плохое предвещает!
– Верно, – закивала Настя, – у нас тут был Мишка Пожарский, так сгорел!
– Давайте вернемся в тот день, когда погиб Антон Умер, – попросил я.
Егор потер шею.
– По реке часто туристы сплавляются, она коварная. Сначала спокойная, потом резко поворачивает и на два рукава делится. Правый течет себе, а левый заканчивается водопадом, даже местные иногда гибнут, в смысле, наши, кто из Екатеринбурга приехал и из окрестностей.
– И охота людям ерундой заниматься, – укоризненно заявила Настя, – к чему в байдарку лезть?
– За адреналином, – хохотнул Егор, – а нас туристы кормят!
Рассказ хозяина, словно хорошо смазанная машина, быстро помчался по колее воспоминаний. В отличие от большинства людей Бандин ясно и четко выражал свои мысли, слушать его было сплошным удовольствием, правда, иногда он употреблял непонятные мне слова, вроде загадочного «шаньга», но суть повествования от этого совершенно не искажалась.
Корь имеет статус городка, но по сути является удачно расположенным селом. С одной стороны его тянется река, с другой лес, поэтому местные жители никогда не голодают. Народ в Кори работящий, у всех огороды, скотина, а еще можно рыбки наловить и зверя пострелять. Есть у людей и возможность получить «живые» деньги. Еще в середине шестидесятых годов двадцатого века неподалеку от Кори построили турбазу, куда съезжались со всей страны байдарочники. Простояв более тридцати лет, домики рассыпались, но любители сплавляться по реке все равно стекались на прежнее место, только теперь они останавливались в Кори. Все жители пускают на постой туристов, кое-кто из мужиков даже построил на огородах специальные избушки, чтобы принять побольше народа, поэтому ничего удивительного в очередной группе с рюкзаками ни Настя, ни Егор не заметили. Москвичи со странной фамилией Умер оказались тихими, водку не пили, шума не устраивали, легли спать, утром попили чаю и ушли налаживать лодку.
Бандины спокойно занимались хозяйством, Настя возилась в огороде, а Егор перебирал мотоцикл. Около пяти вечера к их дому подлетела запыхавшаяся Алла Коськова и заорала:
– Эй, Гоша!
– Чего тебе? – высунулась из окна Настя. – Денег нет и не проси, а если опять за сахаром прискакала, то не дам, на прошлой неделе насыпала тебе пол-литровую банку и назад не получила.
– Вещи постояльцев где? – выпалила Алка.
– В комнате, – удивилась Настя. – А тебе зачем?
– Утопли они, – оживленно затараторила соседка, – участковый хочет в паспорта заглянуть, давай их сюда!
– Как же, – скривилась Настя, – так и дала тебе чужое! Пусть Николай Сергеевич сам сюда идет.
Алка крутанулась и убежала, Настя пошла искать мужа. Когда Егор, отмыв руки, вошел в избу, там уже сидел хмурый милиционер Николай Сергеевич. Вместе с Бандиными он прошел в комнату, открыл рюкзак, вытащил документы и вдруг сказал:
– Умер Антон Евгеньевич.
– Вот беда! – заохала Настя. – Совсем умер?
Участковый кашлянул.
– Ага, голову ему о камни разбило, с водопада лодка рухнула. Наверное, они рукава перепутали, не в тот погребли. Ну и фамилия!
– Какая? – спросила любопытная Настя.
– Умер.
– Это мы уже поняли, – сказал Егор. – Чем тебя фамилия удивила?
– Умер, – монотонно повторил Николай.
– Вот заладил, – начал злиться Бандин, – ты про фамилию говори!
Участковый сунул Егору под нос паспорт.
– Сам читай!
Бандин покачал головой.
– Да уж, повезло.
– Дай глянуть, – занервничала Настя. – О господи, вот несчастье с такой жить! Чего не поменяли? И девка тоже Умер?
– Ага, – кивнул Николай, – она ему дочь, Софья Антоновна Умер, только ее тело не нашли пока.
– Небось в пещеру утянуло, – предположил Егор.
Местные жители никогда не суются в водопад, но с незапамятных времен в Кори существует легенда о том, что в том месте, где поток воды, рушась с пятиметровой высоты, снова превращается в реку, имеется таинственная пещера, в которую иногда утягивает утопленников. Так это или нет, неизвестно. Старики утверждают, что вход в грот обнаружить трудно, может, врут, а может, и правду говорят. В пользу второго говорило то, что не все тела погибших туристов находились, кое-кто исчезал бесследно.
– Не знаю, – ответил Николай Сергеевич, – будем искать.
Через день из Москвы приехала испуганная женщина, жена Антона, звали ее Тильда.
– Право слово, странная баба, – выпятила нижнюю губу Настя, – вошла в избу и говорит: «Мне плохо, дайте скорей кофе».
Бандина бросилась выполнять просьбу, у нее была взрослая дочь, давно живущая в Москве, поэтому Настя очень хорошо понимала, каково сейчас москвичке. Мало того, что она стала вдовой, так еще и дочери лишилась. Настя поразилась самообладанию Тильды, та не плакала, не голосила, не выла, выглядела очень спокойной, выпила кофе и снова командным голосом сказала:
– Постелите кровать, я устала с дороги, спать хочу.
Бандина вновь выполнила просьбу, которая более походила на приказ, Тильда рухнула в постель и проспала до вечера.
Тут Егор замолчал и начал долго, со вкусом, раскуривать сигарету, Настю внезапно охватил хозяйственный пыл.
– Ой, – всплеснула она руками, – сижу квашней, а двор не метен, белье не стирано, вы уж тут без меня балакайте.
Живо повернувшись, хозяйка унеслась. Я удивился и посмотрел на Егора.
– А дальше что?
– Везение случилось, – слишком бодро воскликнул мужчина, – тут неподалеку заимка была, на ней Федор Соломкин жил, бирюком куковал, ни жены, ни детей, вообще никого. Когда помер, изба его пустой стояла. Да и не хотел никто в ней селиться. Федька дом специально так построил, чтобы людей не встречать, сектант он был, языком пользоваться не желал. Наткнешься на Соломкина случайно, поздороваешься вежливо, а тот кепку на глаза надвинет и тенью мимо шмыгнет, будто и не видит. Неприятный человек был и умер плохо, несколько месяцев пролежал в избе, никто же к нему не ходил. Хорошо, туристы забрели и тело обнаружили. Бирюком жил, собакой помер, эх, судьба!
– Какое отношение имеет кончина Федора к происшествию с семьей Умер? – решил я вернуть Егора к основной теме разговора.
Бандин начал чесаться, по неведомой пока для меня причине он растерял все свое красноречие и замямлил:
– Изба пустой стояла… да… ну… э… мы… то есть Настена… ее за ягодой понесло… зашла на заимку и… бац… ногу подвернула… оно, конечно, неохота было к Соломкину заходить, верней, его уж не было, нога-то болит… во дела… а там! Ну и ну…
Егор принялся усиленно кашлять.
– Насколько я понял, ваша жена поранила ступню… – сказал я.
– Подвернула!
– Это уже не так важно, – весьма невоспитанно оборвал я его, – идти Насте домой оказалось затруднительно, и она заглянула в пустую избу покойного Федора, хотела передохнуть, так?
– Ну… в общем… да, – наконец-то решил признать факт Бандин.
– И что же Анастасия увидела в доме?
Егор закивал головой.
– Лежит… лицо в крови… она подумала – мертвая!
– Кто?
– Ну она! Та, что думали, в пещеру утянуло.
– Софья Умер?
– Верно, – закивал Егор, – изуродовало ее по-черному! Настька про ногу забыла, стрекозой в Корь полетела.
Через час в избушку принеслись Тильда, Бандин и местный участковый Николай Сергеевич. «Скорая помощь» приехала лишь к вечеру. Самое интересное, что врачи не обнаружили глубоких ран на теле девушки. У нее было сильно повреждено лицо, да синяки на ногах. Несчастная Соня находилась в шоке, она молчала, на все расспросы медиков и милиции не реагировала. Доктора оказали больше помощи Тильде, та истерически рыдала и пару раз лишалась чувств. В конце концов врачи увезли счастливо избежавшую смерти девушку и ее мамашу, последняя лежала на носилках. Если не знать, кто выжил, упав в водопад, то легко можно было подумать, что жертва стихии Тильда.
– Это все? – уточнил я. – Вы рассказали правду?
Егор широко распахнул глаза.
– Святой крест, не вру!
– Где живет ваш участковый?
– Михаил? Рядом совсем.
– Вы вроде говорили про Николая Сергеевича.
– Так он умер, – неожиданно радостно объявил Егор, – от воспаления легких.
– Значит, свидетелей того события осталось только двое, вы и Настя.
– Ага, – закивал Бандин, – ну еще, конечно, Тильда. А чего это вдруг вас старинное дело заинтересовало, если из самой Москвы прикатили? Никаких странностей не было. Знаете, почему девушка жива осталась?
– Нет, – ответил я.
– Мы только потом сообразили, – сказал Егор, – перевернулись они на повороте. Другие туристы рассказывали, что лодка с отцом и дочерью от всех отстала. Группа вперед ушла, свернула в нужный рукав и поплыла, а Умер перепутали, не туда порулили и на повороте перевернулись, Соня как-то выплыла, а отца унесло к водопаду. Девка на бережок взобралась и пошла, как ей казалось, в деревню, по тропке побрела, но на самом деле в другую сторону от Кори утопала и оказалась на Федькиной заимке, вошла в дом и упала, силы закончились. Если бы не Настька, умереть бы ей. Вот так.
Я не перебивал Бандина, а тот неожиданно занервничал и начал говорить еще быстрее:
– Туристы некоторое время проплыли, потом спохватились, пристали к берегу и пошли пешком назад. Течение сильное, пока выгребешь против потока, очумеешь. Ну увидели второй рукав, сообразили про водопад и двинули туда, нашли пустую байдарку, вытянули тело Антона, оно за камни зацепилось. Сони нигде нет! Вот и решили: утянуло ее в пещеру, и не подумал никто, что она сумеет вылезти и до заимки дойти. Понимаете, сомнений не было: в водопад оба свалились, про то, что девушка на повороте выпала, никому и в голову не взбрело. В общем, история с географией, но ничего преступного в этом нет, несчастный случай. Да еще они без шлемов были.
Егор на секунду примолк и добавил:
– Николай Сергеевич все очень правильно записал, и дело давно случилось! Ну кому сейчас про это интересно знать? Здесь каждый год кто-нибудь тонет, порой даже местные, а уж москвичи или екатеринбургские обязательно, думают, чего трудного по речке сплавиться, но нет! Вот сейчас расскажу, как правильно…
– Наверное, Соня вас добрым словом вспоминает, – перебил я Егора.
– А мы не общаемся.
– Неблагодарная девушка!
– Что ж ей теперь, нас на руках носить? – пожал плечами Бандин. – В Кори простой закон, если кому плохо – помоги, потом тебя из беды выручат, иначе пропасть можно. Все равно не соображу, чего вас сюда принесло? Так и не понял, Михаил только сказал: «Из Москвы звонили, просили принять как дорогого гостя и оказать полнейшее содействие». Вы из газеты? Про происшествия пишете? Чего же так поздно опомнились?
Я вынул из кармана удостоверение.
– Начальник, – испуганно прочитал Егор. – Так вы из ментовки? Что случилось?
Глаза его неожиданно провалились под брови, нос вытянулся, левая щека начала непроизвольно дергаться.
– К вам никаких претензий нет, – решил я успокоить хозяина.
– Просто так из столицы не припрутся, – отчеканил Егор, – времени столько зря не потратят, да и денег тоже, билет не копеечный, еще и командировочные.
– Некоторое время тому назад, – сказал я, – в Москве была убита журналистка Соня Умер, вот я и…
– Что? – просипел Бандин. – Кто?
– Убил? Пока неизвестно, вот я и…
– Умер? Она скончалась?
– Увы, да, очевидно, девушке на роду было написано погибнуть не своей смертью, – вздохнул я, – сначала она чуть не утонула в реке, а когда Соня сумела спастись, злая судьба все равно ее догнала.
Егор встал, добрел до окна, перевесился через подоконник и хрипло позвал:
– Насть!
– Аюшки, – бойко отозвалась из огорода супруга.
– Поди сюда.
– Некогда.
– Иди скорей.
– Да чего случилось?
– Иди скорей, – монотонно твердил Бандин, – скорей иди.
Послышались топот и недовольное ворчание женщины.
– Уж и не знает, чего придумать. Если есть захотел, то и сам взять мог. Иди в подпол, готовые котлеты тама, не сплю я в холодке, на грядках колгочусь. Во, больше дел нет, как взад-вперед гонять, калоши снимать, натягивать…
Продолжая бурчать, хозяйка вошла в комнату и довольно сердито сказала:
– Ну?
– Убили ее, – прошептал Егор.
– Кого? – вытаращила глаза жена.
– Соню Умер, – еле выдавил Бандин.
Настя подскочила к мужу.
– Нет! Кто сказал?
Муж ткнул в меня пальцем:
– Он.
Анастасия схватила меня за плечи:
– Врешь!
Я помотал головой:
– Нет, конечно, труп Софьи с сильно обезображенным лицом нашли в квартире. По некоторым данным, ее лишил жизни бывший муж.
Егор рухнул на диван, Настя медленно опустилась рядом.
– Слышь, ты, – протянула она, – оставь нас вдвоем.
– Он мент, – внес ясность Бандин, – начальник, нас теперь арестуют!
Настя неожиданно начала смеяться, затем хохотать, по щекам ее покатились слезы. Егор вскочил, кинулся к буфету, распахнул стеклянные дверки, вытащил бутылку с темно-коричневой жидкостью, налил четверть стакана и попытался напоить жену.
Анастасия оттолкнула супруга, вытерла лицо рукавом синего халата, который надела для работы в огороде, и неожиданно ответила:
– А мне по…й! Пусть хоть расстреляют. Если Юлечку убили, зачем мне жить?
