Глава 18
– И вы похоронили Полину? – уточнила я.
– Зарыли, – мрачно поправил Леня. – Шофер, паразит, помогать не стал. Выгрузил нас и уехал, бросил вдвоем с гробом. Ну и как его переть? Галке его не поднять, тележек не нашлось… Чума! Спасибо, пацаны какие-то помогли. За так, пожалели нас. Землей забросали и ушли. Тьфу, прямо! Собаку и то лучше хоронят, ни цветочка Галька не положила!
Я проглотила рвущееся с языка замечание: «Сам мог приобрести для бывшей одноклассницы дешевый веночек из бумажных розочек». Но вслух сказала:
– Ты с Галей перезваниваешься? Дай ее телефон.
– Не-а, – помотал головой Леня, – нету у меня телефона. И она тут больше не появлялась. Я же с Галькой не дружил, так, просто кивали друг другу.
– Однако она тебя позвала хоронить Брызгалову.
– Ее мужик подвел, Дима. Пообещал прийти и не явился.
– Откуда ты знаешь, как его звали? – сделала я стойку.
– А когда на кладбище ехали, у Галки телефон затрезвонил. Она трубку схватила, послушала, затем как выругается матом! И сотовый о пол – жах! Даже шофер прибалдел, сказал ей: «Дура, при покойнике лаешься, нехорошо!» А Галка совсем озверела, как заорет: «Заткнись, урод, тебе заплачено, крути рулем!», и трехэтажным на него! Водитель притормозил и давай в ответ гавкать, я их успокаивать начал. В конце концов шоферюга молча нас до погоста довез, и все. Я его прошу: «Будь человеком, нам вдвоем гроб не вытащить», а он в ответ: «Я водитель, а не грузчик, тащите, как хотите». Правда, потом он вылез, гроб вытолкал и уехал. Стоим мы с Галиной, и я ей от злости выговаривать начал: «За фигом скандал устроила? Че теперь делать?» А Галя тихо отвечает: «Нервы сдали, устала я». Потом помолчала и добавила: «Ну ничего, запомнит меня Димочка на всю оставшуюся жизнь, отомщу ему по полной. Поглядим, кто кого! Ошибся, Димуля, плохо тебе теперь придется!» И так она это сказанула, что у меня мороз по коже прошел. Вот, думаю, бедный Дима, достанут тебя до печенок. Хотя, с другой стороны, хорош мужик: пообещал на похоронах помочь и подвел.
– Ты точно уверен, что Полину похоронили?
– Сам гроб на веревках в яму опускал.
– Закрытый?
– А ты видела, как без крышки на тот свет уезжают? – усмехнулся Леня. – Прикольно, наверное.
– Я другое имела в виду. На твоих глазах гроб открывали?
– Слава богу, нет. А зачем?
– Ну… проститься… покрывало поправить… цветы забрать…
– Не было букетов, – буркнул Леня. – Не, гроб не вскрывали. Галке, похоже, тоже страшно было, хоть она и не признавалась.
– На какие деньги живет Таня?
Леня пожал плечами.
– Хрен ее знает! Ворует, небось.
– Ты упомянул про каких-то жильцов.
– Ну да, у нее ж комнату снимают.
– У наркоманки?
– И че?
– Опасно.
– Да не, нормалек. Наоборот, она денег мало просит. Тебе наврали, у нее девочку не прячут.
– Кого? – подскочила я. – Какую девочку?
– Ту, которую твой клиент ищет.
– Ах да, – опомнилась я. И для проформы поинтересовалась: – Почему ты так думаешь?
– Хочешь, покажу ее берлогу? – предложил Леня. – Позыришь и успокоишься.
Мы вышли на лестницу, и парень нажал на звонок.
– Че надо? – проскрипело из-за двери.
– Открывай, – велел сосед.
– Герыч принес?
– Целый чемодан!
– Давай скорей, – обрадовалась Таня, распахивая дверь. – Ну, где?
– Вали на кухню, – приказал Леня, – ща ширнешься.
Наркоманка, хватаясь за стены, пошла по коридору.
– Квартира у нее, как у меня, две комнаты. Во, любуйся. В этой сама дрыхнет. Ну и грязища! Вторую сдает людям, – деловито сообщил «экскурсовод».
Я оглядела небольшую спальню, намного более чистую, чем обитель хозяйки. Кровать, тумбочка, трехстворчатый шкаф, несколько матрасов штабелем у стены и полка с книгами. Последний предмет мебели удивил меня. Меньше всего я ожидала увидеть в логове опустившейся наркоманки томики с любовными романами.
– Тут раньше Полина жила, – пояснил Леня. – Танька хоть и сука, да не весь ум проколола. Допетрила, что пустую комнату не сдать. Она с рынка людей пускает.
– Кого, не знаешь?
Леня скривился.
– Ну, чебуреки всякие, мужики, бабы, я их не запоминаю. Квартира прямо у выхода, они тихо шныряют, как тараканы, шума никакого. Может, ей вместо денег наркоту дают?
– А сейчас кто здесь живет? – спросила я. – Чья это толстовка на кровати лежит? Черная, с черепом.
– Для маленькой девочки, пожалуй, велика будет… – вновь вспомнил мое вранье Леня.
– Похоже, вещь дорогая, фирменная, торговцы с рынка такую не наденут. Вдруг похитители все же были тут? – протянула я.
– Танька! – заорал Леня.
– Че? – спросила наркоманка, входя в комнату. – Где герыч?
– Говори живо, чья кофта, и получишь! – пообещал Леня.
Татьяна затряслась.
– Какая кофта?
– На кровати, – показала я на толстовку.
– Не знаю, давай герыч.
– За что ж тебе его давать? – загремел Леня. – Живо вспоминай! Кто тряпку бросил?
– Не знаю!
– Кому ты комнату сдала?
– Не помню!
– Попытайся, напрягись, – попросила я.
– Пошла ты! – огрызнулась Татьяна.
– Ладно, – равнодушно сказал Леня, – уходим…
– А герыч? – забеспокоилась Таня. – Эй, ты куда!
– Не хочешь вспомнить про кофту, не будет укола, – безжалостно сказал Леня.
На Танином лице появилось выражение откровенного отчаяния.
– Во, блин, пристали… Может, это Ахмет приходил? Или Вагип? Не, вроде они уехали. Герыч дайте, тогда вспомню. Ленька, стой! Кофта Антона!
– Антона? – переспросила я.
– Ага, – закивала Таня и обхватила себя руками. – Ух, ломает, крутит, тащит, плющит. Дайте герыча! Дайте!
– Только в обмен на телефон Антона! – решительно заявила я.
Таня перестала трястись, на секунду ее лицо стало походить на человеческое.
– Ты че? – почти нормальным голосом сказала она. – Его ж давно отключили. И аппарат уперли.
– Врешь, – засмеялся Леня, – у вешалки стоит. Я только что видел.
Таня лишь удивленно подняла брови.
– С ней не договориться, – махнул рукой Леня.
– Где герыч? – застонала хозяйка, серея на глазах. – Ой, сил нет!
– Хрен с тобой, ща вернусь, – вздохнул Леня и ушел.
Мы с наркоманкой остались вдвоем.
– Бросила ты меня, Галка, – вдруг заявила Таня. – Обещала помочь и сбежала. Сука!
На всякий случай я попятилась в коридор, но хозяйка не проявляла агрессии. Она села на корточки, обхватила голову руками и начала подвывать, словно больная собака.
– Может, тебе пойти лечиться? – осторожно предложила я.
Таня подняла голову.
– Полька из больницы не вернулась, а я помирать не хочу.
– Если ты будешь и дальше колоться, то долго не проживешь, – попыталась я вразумить девушку.
– Во! – крикнул Леня, входя в спальню.
В правой руке парня был зажат шприц, наполненный прозрачной жидкостью.
Таня быстро-быстро закивала.
– Да, да, скорей.
– Спрашивай, чего надо, – велел Леня, – она ща все расскажет.
Мне стало не по себе. Таня выглядела ужасно, на лбу ее появились крупные капли пота, губы по цвету сравнялись со щеками, глаза ввалились. Наркоманка напоминала труп. Впрочем, некоторые покойники выглядят более «живыми», чем несчастная Брызгалова. Нехорошо допрашивать больного человека, еще хуже выуживать у него сведения, демонстрируя вожделенную дозу. Но толстовка, небрежно забытая на кровати, была под стать бейсболке, которую вор потерял в нашей квартире. Черную ткань украшал череп, вышитый белыми нитками, точь-в-точь такой, как на бейсболке. А еще я увидела на вороте ярлык со словом «Скарлино».
– Где Антон? – приступила я к допросу.
– Не знаю, – словно зомби, ответила Таня.
– Как его фамилия?
– Не знаю.
– Он на рынке торгует?
– Не знаю.
– В какой палатке?
– Не знаю, – тупо твердила Таня.
– Лады, – влез в нашу продуктивную беседу Леня, – ниче тебе не дам, пошли отсюдова.
– Стой! – зашептала Таня. – Он сюда с бабой приходит.
– С какой? – оживилась я.
Наркоманка затрясла головой.
– Не знаю. Замужняя, наверное, кольцо на пальце красивое. Сначала Антон приматывает, потом она. Уходят тоже по отдельности. Трахаются они тут.
– Имя девушки можешь назвать?
Лицо Тани исказила судорога.
– Все, – констатировал Леня, – больше ниче не скажет. Держи!
Грязные пальцы схватили шприц, с неожиданной резвостью наркоманка выбежала из комнаты.
– Значит, ты все же торгуешь героином! – возмутилась я.
– Не, – спокойно возразил парень, – там вода.
– Кипяченая? – глупо спросила я.
– В аптеке брал, – объяснил Леня, – ею лекарство разводят, физраствор. Прикинь, Таньку она забирает, кольнется и балдеет. Она ко мне постоянно за дозой ходит. Польке когда-то уколы прописали, она их дома держать боялась, Танька могла лекарство себе в вену отправить, вот сестра и попросила спрятать коробку. А я согласился. Небось Таняха увидела, как сестра ко мне со шприцами таскается, ну и перевернула это в голове по-своему, с ножом к горлу пристала. А потом я допер: купил физраствор и даю ей, если она совсем доходит. Смешно, но помогает!
Я молча слушала Леню. Эффект плацебо давно известен и медикам, и психологам, кое-кто из врачей вообще считает, что нас лечит не лекарство, а собственный мозг. Человек, который уверен: врач выписал мощное средство, на таблетку из сахара реагирует, как на панацею.
– Убедилась? Никаких детей там нет, – сказал Леня, когда мы вышли на лестничную клетку.
– Таня когда-нибудь бывает нормальной?
Парень скривился.
– Как мы все? Нет.
– Разговаривать с ней бесполезно?
Леня почесал пальцем щеку, потом глянул на часы.
– Ща семь часов, рынок в девять закрывается, она очнется, когда ее чуреки придут.
– Куда?
– Ну в квартиру.
– Там же этот Антон живет с женщиной, – напомнила я.
Леонид фыркнул.
– Наврала она. Или напутала. Никаких нормальных я тут не видел. И потом, сама подумай, разве пойдет приличная баба в хату к наркоманке? Даже если она мужу изменяет, все равно сюда не заглянет. Сейчас можно гостиницу снять.
– В отеле дорого, – возразила я.
Леня взялся за ручку двери своей квартиры.
– На третьем этаже тетя Валя живет, она квартиру по часам сдает, как раз потрахаться. Сама на лавке сидит, пока парочки веселятся. Берет дешево, в комнате чисто. Знаешь, сколько таких старух? А у Таньки торговцы с рынка. Вот тем по барабану, где спать, лишь бы дешево.
– Но толстовка, – не успокаивалась я, – вещь хорошего качества, гастарбайтеры не покупают товары подобного сорта, им бы, как ты правильно заметил, чего подешевле.
– Да сперли одежонку, или дал им ее кто, а может, из помойки вытащили, – засмеялся Леня. – Да ты сама у них спроси.
– А когда жильцы придут?
Парень вошел в квартиру.
– Вот этого не скажу. Подгребай часам к одиннадцати вечера, точно их застанешь.
Я вернулась в машину и попыталась выстроить логическую цепочку. Значит, Наташа Фомина жива. При пожаре сгорело тело Полины Брызгаловой, смерть бывшей домработницы не была криминальной – девушка скончалась от рака. Вот почему гроб показался Леониду странно легким – там, скорей всего, лежали тряпки и пара кирпичей.
Абсурдность ситуации изумляла. Зачем сжигать покойницу в бане? Какой смысл в этом ужасном поступке?
Внезапно мне в голову пришла интересная мысль, и я ринулась назад к Леониду.
– Опять ты! – с плохо скрытым раздражением воскликнул парень, увидав меня на пороге. – Че еще?
– Только один вопрос.
– Ну?
– Скажи адрес больницы, откуда вы забирали тело Полины.
– Вербная аллея, тут недалеко, – пояснил Леонид.
Едва я устроилась за рулем, как ожил мобильный.
– Лампа, – голосом, полным отчаяния, произнесла Милена, – как ты могла!
– Что я сделала плохого? – изумилась я. – Мы с тобой сегодня даже не виделись, я уехала рано утром.
– Вот именно, – зашмыгала носом Бахнова, – обещала мне помочь и бросила. Ты умеешь шить?
– Нет.
– А пуговицу притачать сможешь?
– Это легко.
– Тогда приезжай скорей, – застонала Милена, – мое счастье в твоих руках! Умоляю, поторопись! Вадик через пару часов вернется, он сейчас на совещании. Все рушится!
– Не плачь, – оборвала я Бахнову, – скоро буду.
Времени до одиннадцати вечера еще полно, я успею смотаться домой, выяснить, что там произошло, и вернуться к Тане. А в морг при больнице надо отправляться рано утром, думаю, после обеда там уже никого нет.
