Глава 3
Через полгода Винивитиновы полностью подготовили дом к посещению экскурсантов. Женщины — Елизавета Матвеевна с помощью своей пожилой матери Эммы Геннадьевны и верной экономки Надежды Васильевны — отмыли все помещения и перестирали горы текстиля. Семен лично следил за мастером, который соорудил в одной из гостиных состаренную имитацию древнего очага. Ясное дело, очаг не работал, но никто и не собирался разводить в нем огонь.
Затем хозяева усадьбы принялись за оформление помещений.
Первый владелец дома купец Бельский очень любил искусство, поэтому забил комнаты жуткими картинами, в основном портретами, как одиночными, так и групповыми. Люди на полотнах выглядели шикарно — мужчины все в мундирах и сюртуках, никого в простой одежде, дамы в бальных нарядах, при драгоценностях. Прежде Елизавета Матвеевна, имевшая искусствоведческое образование, многократно пыталась избавиться от «живописи», но супруг всякий раз протестовал:
— Ни в коем случае.
— Да почему? — вскипела как-то Лиза. — Полотна — полное барахло, настоящий китч! Правда, рамы прекрасные, дубовые с позолотой. Мы можем выручить за них массу денег. Сколько в доме таких «произведений искусства»? Никогда их не считала, но полагаю, немало, мы на выручку починим крышу.
— Нет! — твердо повторил Семен. — Кстати, в библиотеке висят портреты, которые заказал дед. И что, я должен выбросить память о предке? Между прочим, с ними связана семейная легенда, мне ее папенька рассказывал. Алексей Винивитинов перед смертью взял меня за руку и сказал: «Я спрятал большие ценности в хитро замаскированном сейфе. Картины в библиотеке не простые, в них зашифровано, как найти и открыть тайник».
— Клад бы нам не помешал, — вздохнула супруга. — Ну, и где он?
— Дед не успел открыть тайну, — грустно ответил Семен Кириллович, — умер, недоговорив. Короче, полотна я трогать не дам!
— Ладно, те, что в библиотеке, оставим. Прочие же отправим на свалку, багет на продажу, — решила Елизавета Матвеевна.
— А как поступим с дырками на стенах? — поинтересовался муж. — Придется делать косметический ремонт.
Лиза лишь сдвинула брови — ни о каком ремонте при их безденежье и речи быть не могло.
В общем, мазня осталась на своем месте. И как же она теперь пригодилась! Сейчас Елизавета Матвеевна подводит к этим «произведениям искусства» экскурсантов и рассказывает байки, вдохновенно сочиненные Сеней.
Совершенно неожиданно дела у Винивитиновых пошли на лад, в усадьбу потек народ. Ныне семья может позволить себе достойную еду, отдых в Турции, кое-какие обновки и главное — старается поддерживать дом в приличном состоянии. Последняя задача наиболее трудная, постоянно текущая крыша — вечная головная боль Елизаветы Матвеевны. По-хорошему, всю ее надо бы поменять. Но вы представляете, сколько стоит такая работа, если учесть, что площадь «замка» почти две тысячи квадратных метров? Вот кровля и напоминает тришкин кафтан: в одном конце подлатают, в другом начинает течь. А еще нужно приобрести газовую плиту на кухню — та, что там стоит, помнит еще купца Бельского…
Элеонора примолкла.
— Занимательная история, — улыбнулся я. — А при чем тут мы? Навряд ли обман экскурсантов, считающих, что они посещают родовое гнездо князей, можно считать чем-то криминальным. Ну, придумали люди себе аристократические корни, так это не редкость. Сейчас многие уверяют, что их предки служили при дворе Михаила Романова аж в 1613 году. И потом, взяв деньги за билет, Елизавета Матвеевна честно отрабатывает их — показывает народу усадьбу.
— Да, — кивнула Нора. — Кроме того, рассказывает легенды, авторство которых принадлежит Семену. Анфиса тоже занимается туристами. Эмма Геннадиевна и Матвей Ильич исполняют роли благородных стариков — встречают гостей. Бабушка продает план замка и сувениры, среди которых особым спросом пользуется маленький плюшевый барбос, а дедушка шепотом рассказывает историю о собаке-убийце.
— О ком? — еще больше развеселился я.
Элеонора пояснила:
— В Семене явно пропал писатель. Он придумал сказание о пращуре Михаиле, который жил в тринадцатом веке и отличался большой любовью к женщинам. Понятное дело, что за знатными дамами князь ухаживал, долго добивался их благосклонности, дарил букеты, конфеты…
— Разве в те времена в России уже знали шоколад? — усомнился я.
— Понятия не имею, — отмахнулась Нора. — Может, тогда вялили фрукты, делали яблочную пастилу… Собственно, какая разница? Мы же не кулинарное шоу обсуждаем. О чем я говорила? Ах да! Михаил. Так вот, этот сластолюбец, любезный с благородными дамами, деревенских девушек якобы просто насиловал и убивал.
— Однако, — пробормотал я.
— В стародавние времена люди не отличались добрым сердцем, — поморщилась Нора. — Один раз Михаил лишил жизни красавицу Светлану…
— Стоп! — снова не выдержал я. — В России имя Светлана стало популярным в девятнадцатом веке, когда в тысяча восемьсот втором году вышел роман Востокова «Светлана и Мстислав». До того существовал вариант «Фотиния», в переводе «светлая». Спустя несколько лет литератор Жуковский выпустил балладу «Светлана», и имя народ стал использовать. Но в тринадцатом веке была Фотиния.
— Ну и кто об этом, кроме тебя, знает? — заметила Нора. — Народу правда жизни не нужна, да и не в ней соль этой истории. Слушай дальше. У погибшей девушки была любимая собака, водолаз…
Услышав название породы, я снова хотел возразить, но только хмыкнул, постаравшись не расхохотаться во весь голос.
— Пес кинулся на князя Михаила, укусил его и был убит, — вещала Нора. — Однако дух верной собаки до сих пор жаждет мщения. Призрак Корнелия…
— А это кто такой? — озвучил я очередной вопрос. — Откуда взялся Корнелий?
— Экий ты несообразительный, — укорила меня Элеонора. — Так звали барбоса.
— Я думал, на Руси в старину псов называли иначе. Ну, например, Онуфрий или Агафон, — пробормотал я.
— Корнелий стал привидением, — продолжила Нора, — и оно до сих пор бродит по замку. Если встретить пса и он при тебе пописает, то жди редкостную удачу. А если он залает на человека, то тот вскоре умрет.
— Бред какой-то, — фыркнул я. — Ладно, представим на секунду, что призраки существуют. Но вспомним: они же не материальные, не едят, не пьют, следовательно, не могут справлять малую нужду.
— Ты, конечно, прав, — кивнула Нора, — но простым людям сказка нравится. И все приходят в полный восторг, если в одной из комнат натыкаются на собаку, которая незамедлительно прудит озеро. Между прочим, это гениальный маркетинговый ход. Псина появляется вовсе не каждый день. И довольно большое количество людей постоянно ездят в Пахровку, так называется местечко, где расположена усадьба, чтобы встретить водолаза. Это, кстати, недалеко от МКАД, если на шоссе нет пробки, минут десять езды.
Я пожал плечами:
— Ну и в чем гениальность байки? Семен просто собезьянничал, ведь почти во всех английских и французских замках экскурсоводы, понизив голос и театрально оглядываясь, расскажут экскурсантам легенду о призраке. Чаще всего это юная невинноубиенная девица. Правда, Винивитинов продемонстрировал креативность, придумав водолаза…
— Ваня, — перебила меня Элеонора, — чтобы полюбоваться на собаку-убийцу, надо войти на территорию усадьбы, а затем в дом. Бесплатно внутрь никого не пустят, нужно купить билет. Сколько бы раз человек ни приезжал, да хоть каждый день, скидок нет. Хочешь встретить пса? Плати, дружок. Людям свойственно верить в чудо, они надеются, что Корнелий исполнит их желания.
Я не нашелся что сказать, а Нора продолжала:
— В Семене явно были задатки бизнесмена, и он, похоже, обладал буйной фантазией. Винивитинов изумительно выстроил всю историю. Рассказывает ее вовсе не экскурсовод. А Елизавета с Анфисой всегда морщатся, если посетители спрашивают их о Корнелии, отвечают: «Кто вам рассказал эту легенду? Да, в истории рода Винивитиновых-Бельских есть темные страницы, но лучше мы с вами посмотрим вот на этот сервиз…» Байку о собаке экскурсантам озвучивает Матвей Ильич, причем после того, как гость купит план усадьбы. Кстати, с этим планом связан еще один прекрасный ход, придуманный Семеном…
Элеонора усмехнулась.
— Схемой стоимостью девяносто девять рублей торгует Эмма Геннадиевна, а она всякий раз, увидев сотенную купюру, смущенно лепечет: «Простите, не найду сдачи. Подождите, пожалуйста, сейчас кто-нибудь мелочью расплатится». Ясное дело, посетитель отвечает: «Ерунда, оставьте себе». Эмма рассыпается в благодарностях, а потом, понизив голос, произносит: «Вижу, вы очень хороший человек, хочется вам помочь. Вон там стоит мужчина, его зовут Матвей Ильич, он служит в поместье с рождения и может вам рассказать страшную историю, о которой умолчит экскурсовод. Идите скорей к нему». В хороший день около старичка собирается немаленькая толпа, и он «поет» о Корнелии, завершая выступление фразой: «Если не встретите ньюфаундленда, не расстраивайтесь, приезжайте еще. И вы можете купить плюшевую копию, она тоже приносит удачу. Все продаваемые здесь игрушки ночью лежат в каминной, а Корнелий туда точно заглядывает и трогает каждую лапой, поэтому копии водолаза заряжены позитивной энергией».
— Ну и бред, — буркнул я.
Нора улыбнулась:
— Кое-кто думает, как ты, уходит осматривать усадьбу, потом отбывает восвояси без покупки. Но обычно люди приезжают с детьми, таких подавляющее большинство, и вот малыши непременно прихватят домой плюшевого Корнелия. А примерно десять процентов взрослых, их родители, становятся постоянными гостями, страстно желающими увидеть призрака. Снимаю перед Семеном шляпу за эту его придумку.
Я заерзал в кресле. Честно говоря, мне уже слегка поднадоело слушать о предприимчивом семействе, поэтому я повторил вопрос:
— При чем тут мы?
Элеонора вытащила из ящика большую скрепку, начала ее разгибать и заговорила быстрее…
— …В конце прошлого года к Семену Кирилловичу обратился некий Игорь Анатольевич Пятаков, сорокапятилетний бизнесмен, сколотивший миллиардное состояние на торговле алкоголем. Чего он хотел? Жениться на Ксении. Зачем ему понадобилась девушка-студентка, с которой он никогда не был знаком? Ответ простой — Игорь Анатольевич не женат и не имеет детей, а ведь надо же кому-то оставить накопленное богатство. Олигарх хочет видеть своей супругой непременно аристократку с громкой фамилией и знатной родословной. Сам-то он не может похвастаться дворянскими корнями — его мать была алкоголичкой, умерла от обильных возлияний, а про отца он и вовсе ничего не знает.
— Хочу разбавить плохую генетику благородной кровью, — откровенно признался Пятаков. И затем выложил «козырь»: — Подумайте, ваша девочка вступит в брак, станет какой-нибудь Васильевой, ее дети будут называться так же, и конец родословной Винивитиновых-Бельских. А я возьму фамилию жены.
— У Ксении есть брат-близнец Родион, который продолжит наш род! — парировал Семен Кириллович.
Но Игорь Анатольевич неспроста заработал свои миллиарды, он привык идти к цели напролом:
— Усадьба находится в плачевном состоянии, дому требуется капитальный ремонт, парк необходимо привести в порядок. Денег от экскурсий хватает лишь на ерунду. А я вложу в реконструкцию большие средства, вам отныне не понадобится жить в окружении назойливых людей с фотоаппаратами. Родовое гнездо станет таким, каким являлось до обнищания хозяев. У меня прекрасная коллекция работ лучших художников мира, она украсит дом. По комнатам будут бегать дети, маленькие Винивитиновы-Бельские. Вы, Семен Кириллович, вместе с женой начнете путешествовать по миру, увидите много интересного. И ваши личные покои обустроят, как вы хотите. У меня нет родни, я буду считать Эмму Геннадиевну, Матвея Ильича и вас с супругой самыми близкими людьми.
Семен попытался отделаться от странного гостя.
— Моя дочь пока не думает о замужестве, она еще молода. И девочка не знакома с вами. Как я могу велеть ей выйти замуж за постороннего человека? Не пятнадцатый век на дворе.
— Передайте Ксении мое предложение, — улыбнулся Игорь Анатольевич. — А еще вот этот журнал. Тут корреспондент подробно рассказал обо мне, о моем состоянии, здесь много снимков. Надеюсь, девушка заинтересуется. Я не требую от нее любви, мне нужны наследники — четверо, желательно мальчики — и фамилия Винивитинов-Бельский. Я не стану принуждать супругу к постоянному сексу — только ради зачатия. Пусть Ксения родит мне детей, а далее она вольна делать что пожелает. Объясните ей: лучше летать по миру на собственном самолете и быть стесненной в тратах, чем трястись в плацкартном вагоне раз в год на отдых в дешевом пансионате на берегу Черного моря. Связав свою судьбу со мной, Ксюша спасет семью от нищеты и сама заживет роскошно. Что касаемо светлых чувств… Если ходишь в рваных туфлях по осенней московской грязи и считаешь, хватит ли у тебя денег на йогурт детям, то любовь к мужчине, от которого родила, испарится очень быстро. Рай с милым в шалаше хорош, если тот стоит во дворе многоэтажного собственного дома, и горничная таскает в твой отдельно взятый парадиз горячий шоколад и сдобные булочки.
Семен Кириллович рассказал супруге об этом разговоре с алкогольным олигархом со смехом. Однако та отреагировала неожиданным образом.