Глава 12

– И с какого бока ты Юлечке родственница? – спросила баба Катя, подавая мне высокий фарфоровый бокал темно-синего цвета. – Вроде родни у них не было.

– Марина неправильно меня поняла. Я всего лишь хотела спросить про квартиру, будут ее продавать или нет. Если выставят на торги, кто этим займется?

– Ах ты господи! – явно расстроилась бабуся. – А я уж обрадовалась, что сброшу ответственность с плеч. Юля-то одинокая, вот и встал вопрос – кто ее хоронить будет. Ну я и затеяла сбор средств, поскольку старшая по подъезду.

С несвойственной пожилым и уж тем более тучным людям резвостью баба Катя метнулась к буфету и вытащила из ящика железную коробку из-под печенья.

– Во, – сказала она, водружая на нос очки, – тут полная бухгалтерия, дебет с кредитом до копеечки. Первая квартира: Усаповы сто рублей отслюнили.

– Немного, – констатировала я.

– А где Верке больше взять? – протянула баба Катя. – Петька пьет, детей двое. Вот Ракитова из восьмой пожадилась – тысячу отсыпала. У нее мужик бизнесмен, ларек на остановке держит, могла и сотню долларчиков бросить. Ох люди! Злопамятные есть. И глупые, как Марина. Говоришь, квартиру купить собираешься?

Я закивала.

– Понимаете, я работаю в риелторском агентстве за процент, вот и приходится крутиться. Узнала, что в доме жилплощадь освободилась, и прибежала выяснить: не хотят ли родственники ее на сторону пустить. А девушка во дворе не разобралась.

Тут мой фонтан вранья иссяк. Не слишком удачную версию я придумала для оправдания собственного любопытства, сейчас баба Катя справедливо спросит: «Зачем же так торопишься? После смерти хозяйки должно пройти полгода, только тогда жилплощадь может перейти к наследникам».

Но старуха не заметила нестыковки.

– Ясное дело, если кушать захочешь – запрыгаешь. Знаю я, как бывает. В нашем подъезде в четырнадцатой квартире комната освободилась. Ермаковы померли, одинокая пара, без детей. Ну и заняли ее Фисуновы. Уж как они радовались! До небес скакали, что сумели комнату получить. В наши-то времена у государства ничего не выпросить, а им повезло. Поселились и зажили, а через два года с зоны родной брат Ермакова явился. О нем все забыли, думали, что умер, а он приехал. Суд затеял, теперь у Фисуновых не жизнь, а слезы. Вон, вчера, когда деньги собирала, я с Надькой говорила. Стоит в соплях, стонет: «Ой, баба Катя! Из нас опять хотят коммуналку сделать, маленькую спальню уголовнику отдать собираются». Чего только не случается! Хорошо, идем дальше по списку. Третья дверь на лестнице. Макаровы. Ну к ним я даже не пошла.

– Такие жадные? – спросила я.

– Говорю же, злопамятные люди бывают. Макаровы с Юлей даже не здоровались.

– Почему? – насторожилась я.

Баба Катя опустила вниз уголки рта.

– Сколько на свете живу, столько поражаюсь глупости человеческой. В свое время Леокадия хорошую жену Косте нагадала, да ошиблась – обобрала их невестка. Зина почему-то решила, что Леокадия беду приманила, и пошла ей окна бить.

– Пока я плохо понимаю суть дела, – призналась я.

Старушка скрестила руки на груди.

– Ты в колдовство веришь?

– Нет, – улыбнулась я.

– А предсказаниям астрологов?

– Не очень.

– И я, – неожиданно засмеялась баба Катя. – Но иногда в газетах прогнозы на неделю читаю. Ты кто по знаку Зодиака?

– Близнец.

– О! И я тоже! – обрадовалась старуха, потом протянула руку, взяла с подоконника газету, водрузила на нос большие очки и с чувством прочитала: – «Неделя пройдет спокойно. Во вторник узнаете о большой неприятности, в среду захотите помочь близкому человеку. Наш совет: не ввязывайтесь в события, будет только хуже. В пятницу вас ждут большие денежные потери, в воскресенье ваша любовь преподнесет сюрприз». Ну и как тебе это?

– Как ни странно, кое в чем совпадает, – сказала я. – В особенности радует предстоящая трата денег. Пятница еще не наступила, но она непременно придет, и – прощайте рублики. Закон Мерфи.

– Что? – не поняла баба Катя.

– Если неприятность должна произойти, это непременно случится, если неприятности не ждешь, она тоже непременно произойдет, – пояснила я.

– Так ведь сколько на свете народа в июне родилось, и что, у всех одинаково будет? – фыркнула старушка. – Нельзя людей, как консервы, оценивать, по дате выпуска. Глупости это! Лишь бы деньги выманить!

– Леокадия была астрологом? – Я попыталась вернуть пенсионерку в русло беседы.

– Ну типа того, – кивнула баба Катя. – И очень среди своих известной. Похоже, она в самом деле чего-то умела, к ней люди толпами ходили. Вот и Зинка поперлась. Потом во дворе орала: «Думала, она мне поможет, а мерзавка соврала про невестку!» Наши тогда ее утешать стали, дескать, наплюй, будет у Костика другая жена, не змея, а нормальная женщина. Куда там! Зина решила, что Леокадия накаркала. Я вот, например, сразу поняла: ошиблась колдунья. Вот пообещай она дрянь-девку в жены парню, тут все точно было бы. Если чего плохое пророчат, отчего-то кажется: оно и правда.

Я отвернулась к окну. Почему человек устроен таким образом? Обязательно верит в неприятности, которые по большей части сам себе и предсказывает. Не зови беду, и она не явится!

– В общем, вышло по-иному, чем Леокадия наобещала, – вздыхала рассказчица, – год прошел, и невестка свекровь обокрала.

Я еще раз удивилась человеческой глупости. Хорошо предсказание – исполнилось через год. Когда-то судьба столкнула меня с одним типом, который зарабатывал на хлеб гаданием, причем дело он имел только с беременными – сообщал им пол будущего ребенка. Аппарат УЗИ появился относительно недавно, и, между прочим, кое-кто и в наши дни не хочет идти на исследование, боится, что оно отразится на здоровье будущего малыша. Так вот, тот предсказатель сообщал будущей мамаше с самой серьезной миной: родится мальчик. Сами понимаете, особого выбора у него не было, поэтому очень часто мужик попадал в цель. Но если к нему являлись через некоторое время обозленные родители и начинали орать: «Обманщик, шарлатан! Мы купили все голубое, а на свет появилась девчонка! Отдавай назад деньги за свои лживые предсказания!» – колдун моментально раскрывал амбарную книгу и весело отвечал: «Ребята, вы ошиблись. У меня, как в аптеке, глядите, напротив вашей фамилии написано: женский пол. Вы сами перепутали!»

Догадались, как действовал хитрец? Он озвучивал будущим родителям один пол ребенка, а в гроссбухе фиксировал другой. Простой до гениальности трюк позволял мужику иметь ежедневно хлеб с маслом и икрой. Но мошенник никогда не делал глобальных предсказаний, он занимался мелким обманом…

– Вот четырнадцатая квартира молодцы, – тараторила между тем баба Катя, – десять тысяч рублей не пожалели. Хотя… Небось Полинка это от радости.

Я снова подняла ушки на макушке.

– Юля конфликтовала с этой женщиной?

– Нет, нет, – замахала руками баба Катя, – они дружили, но в последнее время Сашка, муж Полины, частенько забегал к Юле. Жена на работе сутками сидит, а он у соседки чаи гоняет. Красиво?

– Нехорошие мысли приходят в голову, – согласилась я.

– Отсюда и десять тысяч, – закивала баба Катя, – большая сумма для медсестры. Небось Полька в сердцах Юле смерти пожелала, а теперь совестью грызется.

– Похоже, Юля со всеми в доме переругалась, – провокационно заявила я.

– Да нет, – возразила старушка, – Зинка к ней по большому счету претензий не имела, просто денег на похороны пожалела, вот про Леокадию и вспомнила, а с Полиной они дружили. Это уж мои предположения. Ну с чего бы девке такие деньжищи отваливать? Не иначе считает себя виноватой.

Я просидела у бабы Кати еще час, но больше ничего интересного не узнала.

В третьей квартире никого не оказалось, в четырнадцатой тоже, я постояла пару минут у запертой двери и вышла во двор. Женщин с колясками поубавилось, но Марина продолжала сидеть на скамейке.

– Ну чего, вернут нам бабло? – оживилась она, увидав меня.

– Скорей всего нет, я не имею никакого отношения к семейству Юлии. Кстати, вы не в курсе, где работает Полина? – спросила я.

– Жукова? – удивилась беременная.

– Из четырнадцатой квартиры, – уточнила я.

Марина ткнула спицей в сторону проспекта.

– Видите дом? Здоровущий, с колоннами… Там больница. Хорошо Полина устроилась, пешком на службу бегает.

– А в каком она отделении?

Беременная отложила вязанье.

– Хрен ее знает, мне это неинтересно.

В каждой клинике непременно отыщется окно с табличкой «Справочная». Я оперлась на небольшой прилавок, сунула голову в отверстие и увидела молодого парня, читавшего толстую книгу.

– Здрассти, – тихонько сказала я.

Юноша моментально отложил том.

– Что хотите?

– Я ищу медсестру Полину Жукову. Не скажете, где ее найти?

– Третья терапия, – ответил молодой человек и закашлялся.

Обрадованная неожиданной удачей, я пошла к лифту и увидела грозное объявление: «Кабина только для лежачих». Тут же прибыл подъемник, и люди стали набиваться в него, не обращая никакого внимания на табличку. Меня сначала втиснули в железный «пенал», потом выпихнули из него. Народу в больнице было как на вокзале, охраны не наблюдалось, никто не надевал бахилы… В клинике у Оксаны совсем другие порядки, там вас не пустят дальше лестницы без халата и пластиковых чехлов на туфлях, здесь же я прямо в уличной обуви попала в отделение и пошла по протертому линолеуму, стараясь глубоко не вдыхать смесь из «ароматов» хлорки и лекарств.

В конце концов узкий коридор превратился в некое подобие холла с продавленными диванами и буйно цветущими растениями. Справа высилась стойка, а за ней сидела девушка, сосредоточенно листавшая яркий журнал.

Я подошла вплотную и кашлянула, девица не отреагировала.

– Здрассти, – робко сказала я.

– Сейчас обед, – не поднимая головы, сообщила медсестра, – через пять минут тихий час, посещения с семнадцати.

– Мне нужна Полина Жукова, где ее найти?

– Слушаю вас, – сказала девушка и подняла голову.

Я ахнула. Сразу стало понятно, отчего парень из справочной моментально назвал отделение, где работает медсестра, – Полина оказалась редкостной красавицей. Подобные лица снимают для гламурных изданий, и никак не ожидаешь увидеть в затрапезной муниципальной клинике ангела с точеным носиком, безупречной кожей, бездонными карими глазами и пухлыми чувственными губами.

– Жукова перед вами, – без всякого раздражения повторила девушка. Очевидно, она давно привыкла к производимому ею впечатлению.

– Вы Полина? – глупо спросила я.

– Да, – спокойно подтвердила девушка. – В чем дело?

– Я по поводу Юлии Моргаловой.

Медсестра закрыла журнал.

– Слушаю.

– Мы можем поговорить в тихом месте?

Полина молча ткнула пальцем в селектор.

– Чего? – хрюкнуло из пластиковой коробочки.

– Подмени меня, я покурить пойду, – попросила девушка, встала и направилась в сторону лестницы.

Я двинулась за ней, испытывая настоящий комплекс неполноценности. Встречаются же такие красавицы! Глаз не отвести! Обычно Господь награждает нас чем-то одним: красивыми волосами, фигурой… или одаривает, как меня, исключительным умом и сообразительностью, а Полина получила все сразу, в комплекте. Да у нее талия, как у Гурченко, а бюст, словно у Памелы Андерсон, и я сомневаюсь, что он силиконовый, у простой медсестры не хватит денег на имплантаты.

Устроившись у подоконника, на котором стояла банка из-под растворимого кофе, набитая окурками, Полина равнодушно спросила:

– Так зачем я вам понадобилась?

– Говорят, вы дружили с Юлией, – начала я.

– С кем? – не меняя выражения лица, перебила меня Полина.

– С Моргаловой Юлей, вашей соседкой, – слегка растерялась я.

Жукова вынула из кармана халата пачку очень дорогих сигарет.

– Кто говорит?

– О чем? – совсем потерялась я.

– О нашей дружбе.

– Ну… люди.

– Вы верите сплетням? – подняла одну бровь Полина.

– Баба Катя сообщила, что все в подъезде пожертвовали на похороны Юлии копейки, а вы дали десять тысяч.

– И что? – вместе с дымом выдохнула девушка.

– Сумма очень большая.

– И что? – повторила Полина.

– Она свидетельствует о ваших особых отношениях.

Жукова выпустила новую струю дыма и спокойно поинтересовалась:

– Это противозаконно – дать деньги на погребение одинокого человека?

– Нет, конечно.

– Тогда в чем дело? Вы кто?

Красота девушки, подчеркнутая умело сделанным макияжем, и ее удивительное умение владеть собой внезапно начали меня раздражать.

– Я из милиции, – вырвалось у меня, – занимаюсь делом Моргаловой.

– Ваши документы.

Я вздрогнула. Люди в таких случаях, как правило, верят на слово. Сколько я ни прикидывалась сотрудницей правоохранительных органов, у меня ни разу не потребовали удостоверения.

– Ну? – с явной издевкой поторопила Полина. – Где корочки?

– Дома забыла, – соврала я.

Жукова улыбнулась и стала еще очаровательней.

– Туфли из последней коллекции Марка Пулмакса, дорогая сумочка, джинсы и футболка от «Гроччи»… Маловероятно, что в ментовке столько платят. Тамошней сотруднице на одни ваши баретки надо год пахать.

– Потрясающе! – воскликнула я. – Угадали все! С таким талантом вам следует работать в модном журнале!

– Какие мои годы, – прожурчала Полина, – еще успею, а пока мне и в больнице хорошо. Так вы кто?

– Корреспондент из «Жизни», – потупила я взор.

– Покажите удостоверение.

– Я его никогда с собой не ношу. Пару раз теряла, теперь храню дома.

– И почему я должна вам верить?

Я вынула мобильный телефон.

– Сами наберите номер справочной, спросите, как позвонить в «Жизнь», и позовите Артура Пищикова. У меня есть его сотовый номер, но вы же хотите быть уверенной, что общаетесь именно с представителем данного издания.

– Идет, – кивнула Полина.

– Когда Пищиков возьмет трубку, верните мне аппарат, я переключу его на громкую связь, и вы услышите наш разговор в деталях.

– Хорошо, – согласилась красотка и начала нажимать на кнопки.

Через пару минут раздалось нервное:

– Алло-алло.

– Здравствуй, Артур, – быстро сказала я. – Узнал меня?

– Здравствуй, Дарья, – ответил Пищиков.

Я расслабилась. У нас с Пищиковым есть договоренность: если говорю в трубку «Здравствуй, Артур», а не обычное «Привет, писака», значит, рядом находится посторонний человек и мне нужна помощь. Приятель должен ответить в том же духе. «Здравствуй, Дарья» – это сигнал, говорящий о его готовности к сотрудничеству.

– Я нахожусь в клинике, собираю материал по Моргаловой, сегодня сдам статью.

– Следовало заняться этим раньше, – заявил Артур.

– Она только вчера умерла.

– Хороший репортер заранее предвидит «бомбу», – подхватил Артур.

Мысленно похвалив Пищикова за артистизм и догадливость, я сказала:

– У меня возникла проблема.

– Надеюсь, серьезная, раз ты отвлекла главного редактора. – Артурчик не упустил возможности назначить себя на должность начальника.

– Ты можешь сейчас подтвердить, что я являюсь корреспондентом «Жизни»?

– Тебя в ментовку загребли? Куда приехать?

– Нет, надо просто вслух сказать.

– Без проблем, – развеселился Артур. – Люди! Ау! Слушайте все! Эта женщина пишет для «Жизни» отвратительные статьи. Сам не понимаю, почему еще не выгнал ее вон. На работу опаздывает, тексты плохие, запятые расставлены по-идиотски, правим опусы до скрючивания наших редакторских пальцев…

– Спасибо, – перебила я раздухарившегося Артурчика, – думаю, этого хватит.

– Проверь как следует факты, – не успокаивался Пищиков. – Сама знаешь, «Жизнь» никогда не выпускает «уток»!

Я сунула телефон в карман и посмотрела на Жукову.