Глава 11

На следующее утро в Дубочках только и разговоров было, что о случившемся ночью в доме матушки Анны пожаре. Никто не удивился, что женщина сложила свои вещички и вместе с сыном покинула поселок. Люди не понимали, что это навсегда, и полагали, что женщина всего лишь решила немного сменить обстановку, забыть о страшной ночи, которую ей довелось пережить.

Василий Петрович и остальные участники ночных событий решили, что жителям не нужно знать всей правды. Так будет лучше для всех. Совсем ни к чему людям знать, что за человек была матушка Анна и какой план вынашивала она в своей груди.

Но слухи – это такая вещь, что, если в одном месте вылезут, обязательно расползутся и размножатся. Вот и люди каким-то образом прознали, что украденная в храме икона прошлой ночью была чудесным образом обретена их священником во время пожара в доме его помощницы. А самой матушке Анне, ее племяннице и сыну после такого чуда, которому они сами стали свидетелями, пришла охота отправиться на богомолье, в само Дивеево. И пойдут они туда пешком, как когда-то ходили паломники в прежние времена. Одного только не знали люди, что матушка Анна идет не благодарить, а каяться.

– Но это уже детали, – так выразился Василий Петрович, когда ему доложили о результатах запущенной информационной «утки».

– А ты, Катя, – молодец!

Катя и сама была довольна тем, как прошла операция. Конечно, она рассчитывала, что им улыбнется удача, но не надеялась, что все пройдет настолько гладко. Впору было и впрямь уверовать в чудесное заступничество свыше.

Отец Андрей оказался человеком дела. Утром он первым делом доставил икону ее законному владельцу, повинился перед тем, что плохо стерег дорогую вещь, и был прощен отцом Тихоном, который уже знал о случившемся ночью в Дубочках.

– Новых помощников выбери себе сам, – сказал он подчиненному. – Навязывать от себя кого-либо более не стану. Когда выберешь, привезешь ко мне. Благословлю.

С этим поручением Андрей и вернулся в Дубочки. И сразу же разыскал Катю.

– Долг платежом красен. Ты мне помогла, я тебе безмерно благодарен. Теперь говори, что я могу для тебя сделать?

– Помоги мне найти Матвея.

– Кого?

– Человека, которого Гаврила нанял для помощи по дому и ухода за шиншиллами.

– Зачем он тебе?

Катя объяснила:

– У меня есть такое чувство, что этот человек прячется у нас в доме.

– У вас?

– И более того, мне кажется, что он находился у нас в доме, когда погиб Гаврила. Конечно, я могу ошибаться, но мне кажется, что он там был. И он же находился в доме или где-то поблизости, когда убили Лиду.

– С чего ты взяла, что он до сих пор там? Может быть, он давно уехал из Дубочков! И…

Отец Андрей внезапно замер, словно пораженный какой-то мыслью, а потом спросил:

– Погоди, как, ты сказала, зовут этого человека? Матвей?

– Да. А в чем дело?

– Видишь ли, забавное совпадение…

Вид у священника был озадаченный.

– Помнишь, я тебе говорил про своего друга, который ко мне приезжал?

– Тот, который наркоман?

– Прошу тебя, не называй его так.

– Хорошо. Ну а что ты хотел мне про него еще рассказать?

– Дело в том, что его тоже зовут Матвей.

– Ого!

– Забавное совпадение, да?

Катя медленно покачала головой:

– Думаю, что это не совпадение. Это он и есть, твой друг!

– Но он уехал из Дубочков!

– Ты видел, как он садился на поезд? Провожал его до станции?

– Нет, он сказал, что отлично доберется до станции и сам. Это и впрямь сделать совсем нетрудно. От Дубочков и до станции ходят автобусы. Спасибо Василию Петровичу. И также на дороге всегда полно попуток.

– А Гаврила мне сказал, что нанял человека, который помогает ему ухаживать за шиншиллами, как раз среди отъезжающих из Дубочков. И это по времени совпало день в день с отъездом твоего друга.

– Очень интересно, – задумался Андрей. – Может, совпадение?

– Матвей – не такое уж распространенное имя. Вряд ли одновременно из Дубочков уезжало сразу два Матвея.

– А как ваш Матвей выглядел?

– В том-то и дело, что я этого не знаю, – развела руками Катя. – К сожалению, я ни разу не видела его.

– Но если ты его даже не видела, с чего взяла, что он вообще был? Мало ли, что там сказал твой муж. Ты меня прости, но мне кажется, он не был таким уж правдивым с тобой.

– Это так. Только я и сама замечала следы присутствия в доме постороннего человека. Одежда там грязная в прихожей валялась. Причем одежда явно чужая и мужская. Обувь, но чужого размера. Потом, некоторые бытовые мелочи. К примеру, каким бы там ни был мой муж, но чашки он бы никогда не поставил сохнуть к столовым приборам. И тарелки у нас стояли строго по росту, а тут вдруг вразнобой оказались. Ну и продукты исчезали. Конечно, их мог подъедать Гаврила, пока был живой, но некоторые вещи, например рыбные консервы, он бы есть ни за что не стал. Я их любила, а он терпеть не мог рыбу. А твой Матвей любит рыбу?

Священник кивнул головой.

– И ты считаешь, что Матвей жил все это время у вас в доме? – задумчиво произнес он затем. – Но почему он от тебя прятался?

– Может, он и не специально прятался. Может, просто так совпадало. Я ведь в последнее время не слишком часто бывала у нас дома. Дом практически все последние дни стоял пустой. Матвей мог в мое отсутствие чувствовать там себя вполне вольготно. А когда я приходила, Матвея могло не быть дома. Или он действительно прятался.

– Но зачем?

– Мне кажется, он что-то знает.

– Про убийство?

– Да. Я даже почти уверена, что это так. Но признаваться мне он вряд ли захочет. Ты – другое дело. Ты – его старый друг. Тебе он все расскажет.

– И ты хочешь, чтобы я помог найти тебе Матвея и, если он еще в Дубочках, разговорить его?

– Да. Я же помогла тебе найти икону. Помоги и ты мне.

– Не вопрос!

Андрей тут же вскочил на ноги, демонстрируя свое желание помочь Кате.

– Поехали к тебе домой! Логично начать поиски Матвея именно оттуда!

Несмотря на проведенные в доме полицией обыски, Катя считала, что, вполне возможно, Матвей до сих пор укрывается именно там. Дом никто не опечатывал, ведь подразумевалось, что она будет там жить. Ей бы и пришлось, если бы не гостеприимство владельцев Дубочков. Ну а в это время кто-то другой мог воспользоваться ее собственным гостеприимством. Правда, и без ведома самой Кати.

По дороге Кате позвонил Тараторкин:

– Хочу вам сказать, что вы были правы.

– В чем же?

– Ваши подозрения насчет грибочков, которыми угостился ваш муж, оказались оправданны.

– Они все-таки были ядовитые! – воскликнула Катя. – Боже мой!

– Не много есть грибов, способных отправить взрослого человека на тот свет. Но яд бледной поганки относится к таковым.

– Хотите сказать, что Гаврила наелся бледных поганок и от этого умер?

– Пока что рабочая версия именно такова. Впрочем, в банке помимо бледной поганки были и другие грибы.

– Как же Гаврила не понял этого? Зачем стал есть сомнительный гриб?

– Если грибы мелко поструганы, как в вашем случае, уже не разобрать, что именно за гриб ты ешь.

– А как же травма головы? – вспомнила Катя про гематому на голове у мужа.

– Удар имел место. Но скончался ваш муж именно от принятого вместе с грибами яда. Видимо, ударившись, упав на пол и лишившись сознания на долгое время, он уже не смог вовремя прийти в себя, чтобы вызвать медицинскую помощь.

– А кто же его тогда на кровать переложил?

Этого следователь не знал. И спросил:

– Скажите, как это вы сразу заподозрили, что грибы виноваты?

– Не знаю. Почувствовала. Гаврила грибы любил, но у нас их не было в запасе. Покупать он не разрешал, а тут вдруг появилась целая жаровня. Не удивительно, что он сразу на них накинулся. Только я все равно не понимаю, откуда они у нас взялись.

Следователь пообещал, что они разберутся. Но особой уверенности в его голосе Катя что-то не услышала. Впрочем, на душе у нее полегчало. Хоть какая-то определенность.

Она перевела взгляд на отца Андрея, который был рядом.

– Гаврила умер, потому что грибы оказались ядовитые.

– Сочувствую.

Андрей изо всех сил старался изобразить на своем лице то самое сочувствие, но оно у него не получалось. Вот хоть ты тресни, не мог он огорчаться из-за того, что Катя осталась одна. Если бы на ее месте была какая-нибудь другая женщина, смог бы. А с Катей нет. Радовался, что ее муж умер, а хорошо ли такое для священника?

– Ну что? – поторопил Андрей свою спутницу, чтобы самому избавиться от мыслей, которые он считал греховными. – Пойдем?

Катя выглянула в окно машины и увидела, что они уже приехали.

– Да. Пойдем.

Но напрасно Катя надеялась, что Матвей, услышав голос своего друга, тут же появится из укрытия. И напрасно Андрей громко выкликал:

– Матвей! Друг мой! Выходи! Мы знаем, что ты тут.

Никакого ответа не последовало. И все же в доме до последнего времени кто-то жил. Катя нашла тому подтверждения в виде неплотно закрытого тюбика с шампунем и мужской пены для бритья. Гаврила же умер с трехдневной щетиной на щеках. Также кормушки шиншилл были полными до самого верха, а значит, совсем недавно кто-то зверьков покормил, убрал за ними и вообще похозяйничал в доме.

– Думаю, зря мы подъехали к дому на машине. Матвей нас увидел и заблаговременно убрался подальше. Пересидит в укрытии, пока мы в доме, а потом опять вернется.

– И что делать?

– Остаться и ждать.

– Так мы можем ждать очень долго. Лучше сделаем вид, что уезжаем, а сами вернемся потом потихоньку обратно в дом.

– Что же, это идея.

Они вышли на улицу, закрыв входную дверь. Катя считала, что это для Матвея не может стать преградой, поскольку у него явно есть дубликаты всех ключей. Потом они сели в машину и отъехали от дома на приличное расстояние.

– Все это хорошо, но у меня возник единственный вопрос: как мы теперь приблизимся к дому. Он стоит среди полей, лишь с одной стороны к нему примыкает роща.

– Вот с той стороны и зайдем.

– Может, лучше дождаться темноты?

– Нет. Я боюсь, что к этому времени он уже может покинуть Дубочки. Открытый шампунь, пена для бритья – все указывает на то, что Матвей приводил себя в порядок, он явно собирается куда-то.

– А если он уже ушел?

– Вряд ли. Думаю, что он прячется у нас в доме, потому что боится, что его увидят. Скорей всего, чтобы улизнуть, он дождется темноты.

Андрей казался печальным.

– Не могу поверить, чтобы Мотька оказался замешанным в убийстве. Не такой он человек.

– Он – наркоман. А они ради денег на все пойдут.

– Но он особый случай. Можешь мне поверить, но Матвей никогда не крал и не мошенничал, как поступают другие, чтобы раздобыть себе очередную дозу.

– Где же он тогда брал деньги?

– Работал. Пока были силы держаться, он работал. А когда понимал, что денег уже не хватает, вот-вот он совершит нечто противное другим людям, тогда он приезжал ко мне.

– Сбивал дозу, подлечивался, а потом снова принимался за старое, – произнесла Катя. – У моей подруги был парень-наркоман. Та же самая история. Только он еще и воровал все, что под руку подвернется и что не было приколочено вот такущими гвоздями.

И Катя показала, какого размера гвоздями должно было быть приколочено имущество, чтобы уцелеть от действий разбушевавшегося наркомана.

Андрей не согласился с ней:

– Я же говорю, Матвей – это особый случай.

– Да я ведь и не утверждаю, что Матвей убил Лиду или еще что-то такое. Но он все это время был у нас в доме либо болтался где-то поблизости. Возможно, он что-то видел. Понимаешь?

Поздней осенью смеркается быстро. И уже после пяти часов вечера стало настолько темно, что Андрей и Катя решили – пора. Дольше ждать просто опасно. Когда совсем стемнеет, Матвей может дать деру и они элементарно не успеют его перехватить.

Но когда Катя уже выходила из машины, Андрей неожиданно спросил у нее:

– Скажи, а почему ты не обратилась сегодня за помощью к Ване?

Катя замерла. Она чувствовала, что за этим вопросом кроется нечто для них двоих важное. Она размышляла над ответом несколько секунд и наконец ответила:

– Потому что я хотела, чтобы помог мне именно ты.

– Но ведь у Вани опыт большой и положение его обязывает.

– А мне плевать и на его опыт, и на положение. Мы справимся с тобой и сами. А я в последнее время и так слишком много и часто общалась с начальником охраны. Это стало уже вызывать разговоры, которые мне не нужны и вдобавок неприятны.

– Тебе не нравится, что твое имя упоминают рядом с его?

– Вот именно!

Андрей как-то приободрился и заметно повеселел. Но все же решил уточнить:

– А мне казалось, что тебе это, наоборот, приятно.

– Знаешь, как люди говорят? Когда кажется, креститься надо.

Отец Андрей перекрестил себя от лба до живота и радостно улыбнулся:

– А ведь и впрямь полегчало! Значит, вот так просто? Перекреститься, и все? Благодарю, а то я и не знал.

– Ну тебя! Шутит он еще!

И Катя, чтобы не обращать внимания на этого шута горохового, первой двинулась к дому. Она не стеснялась, двигалась свободно, зная, что ее спутник последует за ней. Надо же, когда Катя приходила сюда одна или в обществе Гаврилы, дом вызывал в ней какое-то уныние, а впоследствии и страх. Но сегодня никаких таких чувств не было и в помине. Когда они с Андреем приходили сюда днем, Катя это тоже заметила, но отнесла за счет светлого времени суток. Все-таки если светит солнышко, то на душе всяко веселей становится. Но сейчас был вечер, темнело, самое мрачное и угнетающее время суток, да еще дом высится мрачной неосвещенной громадиной, а вот поди же ты, настроение у нее приподнятое и бодрое. И все потому, что рядом с ней Андрей.

Когда до ворот дома оставалось всего несколько шагов, они тихонько приотворились. Катя успела шмыгнуть в густую тень, которая разливалась по обочине от растущих деревьев. Отец Андрей помедлил лишь секунду и тоже шагнул следом за ней.

– Я же говорила, – прошептала Катя. – В доме все это время кто-то был.

– Говори тише.

– Это твой Матвей за воротами прячется, я в этом уверена.

К сожалению, кто бы ни прятался за воротами, этот человек не торопился выходить на улицу. То ли сыщики недостаточно быстро шагнули в тень, то ли что-то другое насторожило человека, то ли просто по своей натуре он был боязлив, но на улице он появился лишь спустя целых десять минут. Видимо, на протяжении этого времени он стоял за воротами, чутко прислушиваясь к тому, что происходит снаружи. И лишь убедившись, что там ничего подозрительного не слышно, решил рискнуть.

Ворота скрипнули вновь. И затем из них появился мужчина среднего роста и телосложения. Разобрать его лицо в темноте было невозможно, но Катя все равно ущипнула Андрея за руку.

– Он это?

– Откуда мне знать? Ничего же не видно.

– Задержим его? – волновалась Катя.

– Погоди. Давай посмотрим, что он будет дальше делать.

– А что ему делать? На станцию пойдет.

Катя оказалась права. Быстро оглядевшись по сторонам, мужчина втянул голову в плечи и двинулся в направлении станции.

– Все, надо его остановить!

И прежде чем Катя успела что-то сказать, Андрей крикнул:

– А ну, стой! Стой, кому я сказал!

Однако его команды возымели действие прямо обратное ожидаемому. Услышав окрик, мужчина сначала подскочил на месте, словно заяц, а потом помчался прочь, перебирая ногами с такой скоростью, что Катя пришла в отчаяние:

– Уйдет же! Уйдет!

Но обращалась она в пустоту, Андрей рванул следом за беглецом еще несколькими мгновениями раньше. И Катя с удивлением и, пожалуй, даже гордостью заметила, что Андрей быстро догоняет беглеца. Бесспорно, Андрей находился в лучшей спортивной форме, чем тот. А отсутствие на священнике длиннополой рясы – сегодня Андрей отправился с Катей в обычном спортивном костюме и кроссовках – делало его положение еще более выгодным. К тому же Андрею ничего не затрудняло бег, а у того мужчины на спине был рюкзак, который он то ли не догадался, то ли просто не успел скинуть и который здорово мешал ему сейчас.

Катя тоже побежала следом, но, конечно, так быстро двигаться она не могла. И все же она подоспела к месту завершения погони как раз вовремя, чтобы увидеть, как Андрей сорвал с головы мужчины капюшон и воскликнул:

– Матвей! Это и впрямь ты!

Со своей стороны мужчина, узнав голос Андрея и его самого, перестал вырываться и обрадованно воскликнул:

– Братуха! Вот уж не ожидал!

– Откуда ты тут взялся? Ты же уехал!

– Ну, почти, – смутился Матвей. – Почти уехал.

– А что ты делал в том доме, откуда только что вышел?

– Жил. Работал. Не веришь? Зря. Меня хозяин нанял.

– Это тот, который на тот свет отъехал?

– Слушай, я бы не хотел об этом говорить, – нервно произнес Матвей.

– А мы бы очень хотели.

– Мы?

Только тут Матвей увидел рядом запыхавшуюся Катю, которая тщетно пыталась восстановить дыхание после пробежки.

– О! Привет! – обрадовался Матвей еще больше.

– Мы знакомы?

– Я вас знаю. Вы хозяйка дома, в котором я жил.

– Странно, а вот я вас вижу впервые. Хотя слышать я про вас слышала.

Андрей уже успел отдышаться и произнес:

– Ну, раз мы все тут друг с другом знакомы, предлагаю вернуться назад и поговорить.

Но Матвей запротестовал:

– Нет, мне назад нельзя! Мне надо убираться отсюда!

– И куда же ты собираешься?

– Куда угодно, лишь бы подальше.

Странно. Столько времени сидел спокойно, а тут вдруг срочность такая. С чего бы это?

– Мы не отнимем у тебя много времени, – успокоил своего друга Андрей. – Поговорим, и пойдешь своим путем.

Но Матвей артачился:

– Нет, ты не понимаешь, – твердил он. – Мне угрожает опасность. Мне надо бежать!

– За один час с тобой ничего не случится.

– Ах, как знать, как знать!

Говоря это, Матвей тоскливо озирался по сторонам.

– Ну, чем торчать тут посредине дороги, лучше уж и впрямь вернуться в дом, – решил он наконец. – Там хотя бы стены, а тут…

И он первым поспешил в обратном направлении. Андрей, подмигнув Кате, заторопился следом. И спустя пару минут вся их компания уже укрылась за высоким забором, который так приглянулся Гавриле, когда они выбирали дом их общей с супругой мечты. И хотя уже тогда Катя могла бы сказать, что в доме ее мечты ограда должна была быть легкой и ажурной, позволяющей ей видеть как все, что происходит на улице, так и людям наблюдать за тем, что делается у нее во дворе, но дом был приобретен. И менять в нем что-либо Гаврила решительно отказывался.

– Чем тебе забор-то не угодил? Отличный забор. Никто нас за ним не разглядит.

И тут Катя неожиданно подумала, что ограда возле дома священника в Дубочках ее во всех планах устраивала. Это была невысокая оградка примерно в половину человеческого роста, сделанная из натурального дерева в виде ромбовидной решетки и перемежающаяся железными столбиками, выкрашенными в белый цвет. Когда летом заборчик был увит диким виноградом, плющом, ипомеей, плетистыми розами и душистым горошком, он должен был представлять собой весьма живописное зрелище.

Почему Кате пришла в голову эта мысль именно сейчас, она сказать не могла. Но на сердце у нее от этой мысли разлилось приятное тепло. И она постаралась удержать эту мысль в себе как можно дольше.

Матвей ориентировался в доме едва ли не лучше самой Кати. По-хозяйски сбросил куртку и обувь, надел тапочки, которые у него были в рюкзаке, и протопал в кухню.

– Кофе хочу выпить. Вы не возражаете?

Он вопросительно взглянул на Катю.

– Пожалуйста, я сейчас сварю.

– Я все приготовлю сам.

И Матвей проворно засуетился на кухне. Сидеть и видеть, как возле ее плиты и с ее туркой хозяйничает совершенно незнакомый ей мужчина, было как-то странно.

Катя спросила:

– Так почему вы решили бежать? Что же вас так напугало?

– Двух убийств вам мало?

– Двух? А кто второй?

– Эта девушка – Лида. И Гаврила – ваш муж.

– Погодите, но мне полицейские сказали, что Гаврила… это он сам.

– Что?

– Случайно грибов ядовитых поел.

– Да нет же! – с досадой воскликнул Матвей. – В этих грибах изначально был яд! А вы не задумались, откуда эти грибы у него взялись?

– И откуда?

– Это я ему принес.

Катя замерла. Если следовать логике Матвея, то Гаврилу убил он! Видимо, мысли Кати достаточно четко отпечатались и на ее лице, и во взгляде, устремленном на Матвея, потому что тот воскликнул:

– Нет, нет, я тут ни при чем!

– Тогда говорите яснее, – потребовала Катя.

Она считала, что имеет право на такой тон. Все-таки речь шла о ее муже, пусть и не самом лучшем на свете.

– Вы принесли Гавриле яд, так?

– Да. Но я не знал, что это яд. Был уверен, что это отличная штука, мы с ним здорово налопаемся. От пуза! Там много грибов было, целая литровая банка.

– Налопались, – с горечью произнесла Катя. – Ничего не скажешь. Но как получилось, что он умер, а вы – живы? Повезло?

– Можно сказать и так. Просто я опоздал. Вернее, Гаврила начал пир без меня. Послал меня во двор, чтобы я задал корм шиншиллам, сказал, что подождет меня. Но когда я вернулся, он уже был… готовый. Лежал на полу.

– Как на полу? Не в кровати?

– Нет. На кровать это я его переложил.

– Зачем?

– Ну, сначала я не думал, что с ним все так плохо. Вот и переложил, думал, искусственное дыхание ему сделать или еще чего-нибудь в этом роде.

– И что вы сделали?

– А что я мог сделать? Ничего. Времени прошло слишком много. Наверное, он хотел меня позвать, да не сумел. Упал, ударился головой и… и умер. Я прямо не знал, что мне и делать. Но потом решил, что ничего не буду делать.

– Что же вы так долго делали с шиншиллами? Задать им корм – это дело десяти минут.

– Не только корм… Провозился я так долго потому, что два зверька умудрились проделать дыру в клетке и активно работали над ее расширением. Еще немножко, и удрали бы совсем. Пока я возился, заделывая дыру, пока наводил порядок… Одним словом, когда я вернулся, Гаврила уже остывал.

– И вы не вызвали врачей? Полицию?

– Полицию я хотел видеть меньше всего. А врачей… Какой в этом был смысл? Я же вам сказал: он уже остывал.

– Но почему вы сказали, что это убийство? Пока что все указывает на несчастный случай.

– Нет, я уверен, что тут дело нечисто, – покачал головой Матвей. – Тот тип, который продал мне грибы, он мне сразу не понравился.

– Чем именно?

– Ну, это сложно объяснить.

– А ты все же попробуй.

– На мусора он был похож. На полицейского то есть.

– А грибы он тебе сам предложил?

– Да. Просто подошел и предложил купить.

– Вот так просто?

– Ага.

– Где это было?

– Тут. В Дубочках. На остановке автобуса.

– Ты знаешь этого человека?

– Нет. Я первый раз видел этого мужика.

– Но хотя бы как он выглядел?

– Я особенно к нему не присматривался. Сначала даже хотел свалить от него, потому что почудилось, что это мент переодетый. Но потом подумал, а откуда бы тут в Дубочках взяться такой подставе? Похоже, действительно мужик хочет продать товар. И подумал, а почему бы и нет? Рискну. И взял. Страшно подумать, что бы было, не предложи я Гавриле угоститься вместе со мной.

Да уж, свой свояка видит издалека. Нашли друг друга два одиночества. Оба хороши, что и говорить, но Гаврила был еще и жадиной. Матвей, тот хоть принес к другу, поделился добычей. А Гаврила поторопился присвоить ее себе. За что в итоге и поплатился жизнью.

– Но почему ты думаешь, что именно в грибах был яд?

– А с чего тогда Гаврила кони двинул?

– Ты говоришь, он упал и головой стукнулся.

– Это да. Но только в грибах точно яд был. Иначе с чего бы Гавриле падать? Я потом эти грибы хотел поесть, да не смог и ложку в рот сунуть, все мертвый Гаврила мерещился. А потом я слышал, как вы обсуждали, что в грибах яд был. И порадовался, что не успел их поесть.

И помолчав, Матвей жалобно добавил:

– А теперь и я за свою жизнь боюсь. Он и меня прикончить хочет.

– О чем ты?

– Ночью сегодня этот тип ко мне приходил.

Катя недоверчиво взглянула на Матвея:

– Да ну? Кто приходил? Куда? Сюда?

– Ага. Он приходил. Ну, кто мне грибы продал.

– Откуда знаешь? Видел?

– Я его запах учуял. Он у него такой характерный… шерстью мокрой пахнет. И ночью я этот запах почуял в доме. Прямо сквозь сон. И в комнате заперся. Ох, как мне страшно сделалось. А утром я решил, к вечеру, как стемнеет, уберусь от греха подальше, хотя, если честно, ехать-то мне особо и некуда.

– Насчет твоего отъезда еще поговорим, – сказал отец Андрей. – А пока что постарайся припомнить подробности про человека, который продал тебе грибы.

– Я уж все сказал. Не помню я его физиономии.

– Но хотя бы молодой он был или старый?

– Полтос, думаю, ему будет, – помешивая кофе в чашке, произнес Матвей. – Или около того… Потом усы… Шарфом замотан до носа, а лоб шапкой прикрыт. Только глаза, нос и усы торчат. Соль с перцем.

– Где соль с перцем? – удивилась Катя. – К кофе хочешь вместо сахара соль с перцем?

– Что? Ах, нет, я не так выразился. Я говорю, что усы у того типа были цвета соли с перцем. Седина в них уже была, но не так чтобы много. Этот цвет соль с перцем называется.

– И это все? А глаза? Темные?

– Вроде того.

– Или светлые?

– Может, что и светлые, – растерянно произнес Матвей, а потом признался: – Не помню я.

– Ну как же так?

– Говорю же: я на его морду не глядел. Одет он был тоже обычно, ну, как все. Куртка темная, брюки, ботинки какие-то старперские. Не знаю, что вам еще сказать. Вот воняло от него мокрой шерстью, это я запомнил. Сначала мне вообще показалось, что это мент. Но наверное, я ошибся.

– Тогда расскажи, как вы познакомились?

– Не знакомились мы вовсе! Он ко мне подошел и спросил, не хочу ли я купить грибов. Хорошие грибки, консервированные, мне понравятся. Целая банка у него была. Все уже порезанные, только на сковородку высыпать. «Купить не хочешь? – спрашивает. – Дешево отдам».

– Вот так прямо и спросил?

– Ага.

– Выходит, он тебя знал?

– Не знаю, может, что и знал. Во всяком случае, я его видел впервые.

– Ну, рассказывай дальше.

– Ясно, что сначала я удивился. Испугался даже. Ну, это я вам уже говорил. А потом подумал: почему бы и нет. Что я, собственно говоря, теряю? И купил у него.

– А деньги откуда взял?

– Гаврила мне за работу аванс заплатил. Я на эти деньги грибы и взял. Да они и недорого стоили, практически даром.

– И куда вы пошли?

– В смысле?

– Продавец ведь тебя к себе отвел?

– Зачем это?

– Что же, товар у него при себе был?

– Ну да. Банка с грибами у него прямо в сумке лежала. Я деньги дал, товар взял, и мы разбежались. Кто он и откуда, я выяснять не стал. Да и он сам сказал, что тут проездом, деньги срочно понадобились на дорогу, вот он и пришел на остановку, подходящего человека присмотреть.

Ситуация, которую описывал Матвей, выглядела более чем странной. Это понимала даже Катя. А уж отец Андрей и вовсе не знал, что ему думать. Когда он приглашал Матвея к ним в Дубочки, то был твердо уверен, что более безопасное место трудно сыскать в мире. А теперь оказывалось, что преступность проникла и сюда.

– И ты не подумал, что это может быть опасно – брать у незнакомого человека такой товар?

Матвей взглянул на него вроде бы даже с удивлением и насмешкой.

– Кто же мог думать, что так дело обернется? Грибы хорошими казались. Гаврила слюнки глотал, предвкушая, как мы ими налопаемся. Он еще сказал, что надо их термически обработать, мало ли что. А жар любой ботулизм уничтожит. Ну, я картошки нарезал, лук тоненько нашинковал, поджарил все…

– Так это ты готовил? – перебила его Катя.

– Я. Я вообще люблю готовить. И умею.

– Скажи, а курицу с пивом?..

– Тоже мой рецепт. Я готовил.

– Понятно, – тихо произнесла Катя.

Какой же врун был ее Гаврила! Расписал, как готовил для нее на ужин курочку, в таких прямо красках. А оказывается, курицу для нее готовил Матвей.

– В общем, я все сделал, грибы из банки высыпал, они уже порезаны были, поставил сковородку на маленький огонь, там только помешивать надо было. Гаврила сказал, что займется ею, а меня послал чистить клетки шиншиллам. Ну, я и пошел. Увлекся и пару часов, наверное, провозился. Пришел, а тут…

Теперь все было более или менее ясно. Оставался вопрос с личностью продавца, снабдившего двух бедолаг товаром, который привел к таким трагическим последствиям.

И Андрей вцепился в своего приятеля:

– Постарайся вспомнить хоть что-нибудь про этого человека. Любая мелочь может стать зацепкой.

Матвей постарался. У него от напряжения даже лоб сморщился, но выжать ему из своего мозга ничего не получилось.

– Ничего на ум не идет, – пожаловался он. – Разве что…

– Ну?..

– Он сказал, что в Дубочках у него живет родственница. К ней он и приезжал.

– А кто она такая? Как зовут?

– Не знаю. Больше он мне ничего не сказал. Но если вам это так важно, то можно опросить жителей поселка. Кто-нибудь из баб вдруг да и признается, что усатый мужик – это ее родич.

– Спасибо за совет. Ну а бежать-то ты почему задумал? Что за опасность тебе мерещится?

– Ерунда.

– Нет уж, ты, будь добр, расскажи.

– Вы издеваться будете. Решите, что у меня крыша поехала.

– Даже и не подумаем.

– Смотрите, вы обещали. В общем… одним словом… я его почуял!

– Кого?

– Мужика этого. Продавца.

– В доме?

– Да. Тут. В этом доме он был. Я минувшей ночью проснулся, чтобы в туалет сходить. Вышел, а в коридоре вроде как мокрой шерстью пахнет. И так мне страшно стало, что я назад к себе в спальню кинулся, дверь закрыл и мебелью ее забаррикадировал. Отвертка у меня была, что-то я ею чинил, не помню уже что. Так я до самого утра с отверткой в руках просидел. Все прикидывал, как буду отбиваться, если он на штурм пойдет.

– Кто он-то?

– Продавец, будь он неладен!

– Ты же сказал, что он уехал. Деньги ему на дорогу были нужны.

– Это он мне так сказал. А что, если соврал? Что, если он тут остался?

– Чтобы тебя прикончить? Не много ли чести?

– А почему я запах мокрой шерсти ночью в доме услышал? И еще шаги!

– Шаги?

– Под утро уже раздались. Тихо-тихо, словно бы на цыпочках крался. Только у меня волосы по всему телу дыбом встали. Прошел, дверью хлопнул, а я еще несколько часов шевельнуться боялся, пока вы не пришли. Чуть было к вам не выскочил за помощью, да потом одумался. Если узнают, что я в доме был, когда Гаврила помер, да еще пронюхают, что это я ему грибы принес, да с моим прошлым… Точняк на нары бы угодил.

Что же, в этом была своя логика.

– А как ты от полицейских прятался?

– Разве трудно? Они пришли, я ушел. Они ушли, я вернулся.

Матвею было отчего бояться встречи с правосудием или даже с людьми, которые его могли этому правосудию выдать. Натворил он достаточно. Но с другой стороны, если Матвей не врал и ядовитые грибы ему дал другой человек, который еще к тому же зачем-то приходил в дом прошлой ночью, то не является ли этот человек главным подозреваемым по делу, которым они столько времени уже занимаются?