Утром Стентон пошел провожать Линду домой. Вернулся он явно не в духе, что было весьма странно: вряд ли Бэнвиллы могли плохо принять человека, накануне спасшего их дочь. Вероятно, плохое настроение было у него с самого утра. Утром Нильс ни его, ни Линду не видел, они ушли очень рано, до завтрака, перехватив что нашлось из еды на кухне. Линда беспокоилась о своих родителях, которые наверняка волновались за нее, несмотря на успокоительные заверения братьев Диллонов. Нильс попытался с помощью окольных вопросов выяснить у кухарки — единственного человека, видевшего Стентона и Линду перед уходом, в каком они были настроении, но как ни старался, добился лишь детального описания того, что они съели. Наконец, махнув рукой на конспирацию, Нильс прямо спросил ее, какое у них было настроение, на что получил следующий ответ: аппетит у обоих был неважный. Отчаявшись услышать что-либо более вразумительное, Нильс оставил кухарку в покое.

Следующие два дня прошли без происшествий. Нильс с Питером съездили в город и обзавелись биноклем. Опробовав его со своего наблюдательного поста на башне, Нильс заявил, что дом Деккера виден как на ладони и что теперь тому не скрыться; правда, он затруднялся вразумительно объяснить, в чем именно он собирается уличить Деккера при помощи бинокля. Питер не видел в подобном наблюдении особого смысла, но Нильс разом пресек его возражения вопросом: что он предлагает взамен?

Из этих двух дней один Стентон провел в городе. Линза не появлялась — встревоженные родители удерживали её дома. Стентон тоже не ходил к ним. Это, по мнению Нильса, говорило о том, что ночью между ними что-то произошло. Возможно, Стентон вел себя не по-джентльменски — тем более теперь ему нечего сердиться. Линда пришла на третий день. Стентон держался с ней очень корректно и предупредительно, однако сама безупречность манер, свидетельствовала о некоторой холодности. Линда, напротив, была нежна с ним настолько, насколько это было возможно при посторонних. Из этой ситуации Нильс сделал вывод, что ночью она выставила его вон, а теперь чувствует себя виноватой и, может быть, даже раскаивается: было видно, что она влюблена в Стентона.

С пяти часов зарядил мелкий дождь. Линда снова осталась ночевать, сказав, что при такой погоде ее родители догадаются, почему она не вернулась домой, и не будут волноваться.

Слушая монотонный шум дождя, Нильс лениво думал о том, как приятно в плохую погоду лежать под теплым одеялом. Он уже задремал, когда Питер что-то громко сказал.

— Что? — спросил Нильс, открывая глаза.

— Я говорю, что наши купальные принадлежности остались на улице. Надо забрать их оттуда.

— Если бы ты вспомнил о них сразу как только начался дождь, это имело бы смысл, а к чему вылезать теперь, когда они все равно уже насквозь мокрые?

— Если их отжать и повесить под навесом, к утру они высохнут.

— А что изменится в мироздании, если они не высохнут? — тоном разочарованного в жизни философа спросил Нильс.

— То, что я не желаю вытираться мокрым полотенцем и лежать на мокрой подстилке.

— Разве у тебя нет другого полотенца?

— Полотенце есть, а подстилки нет.

— Может, мы завтра вообще не пойдем купаться, а если и пойдем, то совсем необязательно лежать на подстилке.

— Предпочитаешь валяться на сырой земле?

— Если будет сыро, то незачем идти купаться, — сказал Нильс, натягивая одеяло до подбородка.

— Кончай валять дурака! Кидаю монету: кто проиграет, пойдет за вещами. — С кровати Нильса донесся протяжный вздох. — Орел или решка?

— Орел.

Питер подбросил монету. Нильс с неожиданной резвостью соскочил с кровати и кинулся смотреть на результат.

— Судьба всегда ко мне несправедлива, — мрачно казал он и начал одеваться. — Если до полуночи я не вернусь, прошу организовать спасательную экспедицию.

— Будь спокоен, — заверил его Питер, — все будет как надо. Похоронная церемония по высшему разряду, с оркестром и венками.

— Что-то я сомневаюсь, смогу ли унести два полотенца и две подстилки, — задумчиво сказал Нильс, натягивая дождевик. — Если будет тяжело, придется твое имущество оставить, не надрываться же.

— Тогда пойдешь второй раз, — безжалостно сказал Питер.

В саду было темно и мокро. Пока Нильс добрался до веревки, где они развесили свои вещи, он порядком вымок, несмотря на длинный дождевик. Сад был запущенный, бурно разросшиеся кусты свисали над дорожками, и, задевая за мокрые ветки, Нильс чувствовал, как струйки воды сбегают по спине. Он ежился и втягивал голову в плечи, но это плохо помогало, и он пожалел, что вышел с непокрытой головой. Кое-как сняв с веревки вещи, он перекинул их через руку и пошел к навесу. Шорох листвы и стук капель о навес приглушали другие звуки, и все же голоса он услышал раньше, чем увидел говоривших. Вернее, и слышал, и видел он одного человека — Стентона, стоявшего к нему спиной и закрывавшего собой второго.

— …любым способом. Без тебя я отсюда не уеду. Уедем вместе, им придется смириться. Эти предрассудки… я люблю тебя, мы будем счастливы, а остальное не имеет значения.

Нильс, с ворохом мокрых вещей, отступил назад, стараясь не шуметь. Ему было очень неловко, что он оказался невольным свидетелем объяснения Стентона с Линдой. Поспешно ретировавшись, он вернулся в дом.

— Зачем ты притащил все это сюда? — спросил Питер.

— А куда это девать? Под навесом было занято, а в доме я не знаю, где можно повесить. Придется тут приспособить. Развесим на стульях.

— Там же много веревок, под навесом. Неужели все заняты?

— Не в веревках дело! Там стояли Стентон с Линдой, и я был им совсем ни к чему. Они разговаривали о своих делах.

— Странное они выбрали место, чтобы поговорить.

— Наверное, рассчитывали, что там им никто не помешает, а в доме мог бы кто-нибудь зайти.

— Не такие уж мы все бестактные, — сказал Питер. — Никто бы не стал им мешать.

Они кое-как развесили свое имущество, и Нильс снова забрался в кровать.

— Пит, ты еще не лег?

— Нет пока, — ответил Питер, подходя к нему. — Что тебе?

— Знаешь, насколько я понял, Стентон уговаривает Линду уехать с ним просто так. Очевидно, он женат и не может или не хочет развестись.

— Тогда все понятно, — сказал Питер, — оттого у них и не ладится. Если бы он предложил ей выйти за него замуж, она сразу согласилась бы, а так… Слушай, Нильс, ты считаешь Стентона порядочным человеком? Я не о том, что он предлагает Линде, — сейчас двадцатый век и это их дело, — я вообще спрашиваю.

— По-моему, да, а что?

Питер замялся, потом сказал:

— Насчет падения Линды с обрыва… Я тут кое-что разузнал у мисс Прайс и мисс Хендрон. Они давно знакомы с Бэнвиллами, и обе в один голос утверждают, что у Линды прекрасное здоровье и ни о каких головокружениях никогда и речи не было. Очевидно, она действительно очень сильно ударилась о воду и оттого до вечера не могла прийти в себя. Но тогда получается, что ее действительно столкнули. Кто? Мне кажется, посторонних там не было. Положим, мы бежали сломя голову, не глядя по сторонам, но все-таки, если б кто-нибудь убегал от реки, мы бы услышали. Тропинка идет вдоль берега, и если он бежал по ней, то столкнулся бы либо с нами, либо со Стентоном, а если мчался без тропинки, то было бы слышно, там сухих веток на земле много.

— К чему ты клонишь?

— Мне и самому противно так думать, уж очень это подло… Что, если Стентон сам столкнул ее в воду?

— Стентон? С какой целью? Он же кинулся ей на помощь!

— Специально, чтобы она думала, будто он спас ей жизнь, и была уступчивей.

Нильс сдвинул брови.

— Только последний подонок способен придумать такое… Если он эхо сделал… Я все-таки предпочитаю думать, что ее столкнул кто-то другой. Нет, Пит, ты не прав, ведь Стентон рисковал своей жизнью, когда прыгнул за Линдой в воду. Там камни совсем близко.

— Если я прав, то он ничем не рисковал. Ты видел, как он плавает? Если он все рассчитал заранее, то риска практически не было. Это хоть и крайне неприятное, но все же разумное объяснение. Если не Стентон, то кто тогда? Кому понадобилось топить Линду? Только какому- нибудь сумасшедшему.

Питер осекся и уставился на Нильса, а тот — на него.

— Зачем это ей? — спросил Питер, понизив голос.

— Есть зачем, — тоже очень тихо ответил Нильс. — Она влюблена в Стентона.

— Она — в Стентона?! Вот это да! С чего ты взял?

Нильс поделился своими наблюдениями.

— Тогда столкнула Линду она! — воскликнул Питер. — И все остальное сделала она!

— А отравленный торт? Если он был отравлен целиком, Стентон тоже погиб бы.

— Это ничего не значит, — отмахнулся Питер. — Она окончательно лишилась рассудка, и вполне вероятно, что она намеревалась убить и его тоже: раз не достанется ей, пусть умирает. Мало ли какие мысли бродят в ее безумной голове! Здоровому человеку не понять, какими соображениями она руководствуется. Взять хотя бы кинжалы…

— Мне не нравится соседство сумасшедшей, которая, не задумываясь, готова всех нас отправить на тот свет, — хмуро сказал Нильс, — Ничего себе общество! Куда ты меня заманил? Говорил, недоразвитая, но тихая. Хороша тихая! Еще горло перережет!

Оба одновременно посмотрели на ведущие из их комнат и коридор двери и, не сговариваясь, заперли каждый свою изнутри.

— Все же с Майклом непонятно, — сказал после этого Нильс. — Положим, она совсем помешалась, но как Майкл не узнал ее и еще сказал, что привидение было высокого роста? Она же маленькая.

— Во-первых, она могла надеть туфли на высоких каблуках.

— Ты видел на ней такие?

— Нет, но это не означает, что у нее их нет вовсе.

— Судя по тому, как она одевается…

— Не перебивай! Так вот, во-первых, туфли; во-вторых, необычная одежда, балахон, то есть саван; и в-третьих, Майкл при этом лежал.

— Ну и что, что лежал?

— Когда лежишь, высота кажется иной, чем она есть на самом деле, — не очень уверенно сказал Питер.

— Давай проверим! Ты ложись, а я буду стоять. — Нильс встал, а Питер лег на его кровать. — Теперь смотри. Я кажусь тебе выше, чем обычно?

Питер долго разглядывал Нильса под разными углами и даже заставил его пару раз пройтись от двери до окна и обратно.

— Не знаю, — сознался он наконец, — Мне кажется, все дело в том, что я знаю, какой ты есть. Завернись в простыню и попробуем еще раз.

Нильс усердно изображал привидение, однако результат не оправдал его стараний: Питер заявил, что находит его не выше обычного.

— Есть другой вариант, — освободившись от простыни, сказал Нильс. — Кто-то использует её помешательство в своих целях. Если к сумасшедшему найти подход, его можно заставить действовать по своему усмотрению.

— Ты имеешь в виду Деккера?

— Во всяком случае, этот человек должен быть давно знаком с ней, не так-то просто заставить сумасшедшего плясать под свою дудку. А Деккер давно здесь живет.

На следующий день в доме было очень оживленно: мисс Прайс готовилась праздновать свой день рождения. На кухне составлялись грандиозные планы, Диллоны с утра были отправлены в город с массой поручений и вернулись нагруженные покупками, а Питера и Нильса использовали для работ в доме: ожидалось много гостей, и мисс Прайс наводила блеск.

«Вот она, расплата, — уныло думал Нильс, в очередной раз перетаскивая вместе с Питером диван в гостиной, ибо сначала мисс Прайс решила, что гостям будет удобнее, если его поставить между окон, но оказалось, что он плохо гармонирует со стоящими у стены креслами, и его переставили обратно, а затем подвинули ближе к двери. — Живешь как гость, а потом вдруг превращаешься в грузчика. И что его двигать взад-вперед, какая разница, где он будет стоять?»

Уныние Нильса усугублялось мрачными прогнозами на завтра: он полагал, что соберется толпа нудных старушек и придется целый день терпеть их общество. Лучше всего было бы провести этот день вне дома, но это выглядело бы неприлично, и Нильс заранее смирился со своей участью, утешая себя тем, что будет мучиться не один, а вместе с Питером, Диллонами, Линдой и Стентоном.

Мисс Прайс предполагала, что некоторые из приглашенных останутся ночевать и, считая неприличным поместить их в малопригодные для жилья помещения, попросила Диллонов временно освободить их комнату и переехать в другое место (они ведь были ее племянниками v поэтому с ними можно было обходиться без особых церемоний). Мисс Хендрон посоветовала им занять две крохотные, но довольно приличные комнатки в башне, и братья перенесли свои вещи туда.

— Нас тоже выселят? — спросил Нильс у Питера

— Нет, мисс Прайс сказала, что двух комнат будет достаточно.

— Двух?

— Вторая — пустая, рядом со Стентоном.

— Хорошо, что переезжать пришлось только Диллонам, мне бы не хотелось перетаскивать свое имущество, — сказал Нильс, окинув взором разбросанную повсюду одежду и спортивные принадлежности. — Мисс Прайс не просила нас завтра встать пораньше?

— Нет.

— Значит, двигать мебель больше не будем, — с удовлетворением констатировал Нильс. — Когда приедут гости?

— В четыре. Кстати, она просила Линду принести магнитофон — есть надежда, что будет не очень скучно.

— Магнитофон? Ну, дает старушка! — Нильс воспрянул духом. — Надеюсь, Линда выберет что-нибудь повеселее.

— Мисс Прайс для нас старается. Она сказала, что только молодежи у нее прежде никогда не собиралось.

— А Деккера она пригласила? — поинтересовался Нильс.

— Не знаю, увидим.

— Надеюсь, завтра мы как следует повеселимся.

После упоминания Деккера эта фраза прозвучала как-то двусмысленно.