Империя. Дорога к Озерску.
Алекс

Я пытался впрячь эту клячу, называемую лошадью, в телегу. Без сноровки это было трудно. Вот тут Флора показала чудеса умений. У неё всё получалось легко и просто, только силенок не хватало затянуть ремни потуже. Даже Полян помогал грузить нехитрый скарб.

Милёнку с мальчишкой посадил в телегу рядом с дедом, а Флора попросилась со мной на Зубатика, сказав, что привычна ездить верхом.

К вечеру наш караван вышел на накатанную дорогу. Я следил за состоянием Нахора. Не хотелось, чтобы он умер в дороге. Но дед был плох, и слабел на глазах.

Скорее почувствовав, чем увидев, сбоку от дороги речушку, свернули к ней.

— Здесь и заночуем, — сказал я, выехав на берег реки. Река была не большая и спокойная. — И с дороги нас не видно и вода рядом.

Флора всю дорогу сидела за моей спиной, тихая как мышка, спрыгнув с Зубатика, пошла распрягать Савраску, нашу худую лошадь. Пришлось ей помочь…

Милёна уже хлопотала по хозяйству.

Дед лежал в забытьи, растрясло старика. Наложил на него исцеляющую руну. Через некоторое время он закашлялся и пришёл в себя.

— Держись, дед, на ночлег становимся, — проговорил я.

— Уже… скоро… — прошептал старик. Я промолчал и пошёл ставить палатку.

У меня была мысль потянуть деда через портал в КУЦ. Но рассудив здраво, решил этого не делать. Во-первых, не факт, что там ему помогут. Работоспособность модулей КУЦ под большим вопросом. Во-вторых, оставлять одних Милёну с детьми я не хотел, так как неизвестно, смогу ли я вернуться назад. А если не сумею вернуться, что они будут делать в незнакомом месте? Благими намерениями можно поставить под удар девушку с детьми. В-третьих, я просто боялся соваться в КУЦ. Поможет ИРМА деду Нахору или нет, это вопрос, а то, что мне опять всякой хрени в голову напихает — это факт.

Я отправил Зубатика охотиться. Милёнка устроила нам семейное гнездо около телеги, расстелив плащи. А я поставил палатку. Посидеть у костра, посидим, но детям будет теплее в палатке.

Через некоторое время вернулся Зубатик с охоты. Принес в зубах какого-то зверька. Не то кролик, не то тушканчик.

— Ой, смотлите, Зубатик плыгуна поймал! — удивленно воскликнул Полян, показывая на герувина. Флора без страха пошла к герувину и совершенно спокойно взяла за ноги прыгуна, свисающего из пасти Зубатика:

— Умничка, заботливый наш, — потрепала она герувина по холке. Зубатик радостно лизнул Флору, потом виновато посмотрел на меня.

— Молодчина, — похвалил я его, удивляясь, что девочка совершенно не боится герувина, — ступай, не мешайся тут.

Флора побежала к костру:

— Теть Мил, смотри, Зубатик прыгуна принес. Я знаю, как его готовить, можно на камнях запечь, вку-у-усно будет.

— Ты уверена, что это можно есть? — недоверчиво спросила Милёна.

— Конечно, только нож нужен, чтобы разделать его, — Флора вся сияла.

— Сама разделывай, я не умею, — недовольно проговорила Милёнка. «Брезгует, что ли?» — подумал я и достал из сапога свой нож.

— Флора, иди-ка сюда, — протянул нож, — Вот возьми. И оставь себе. Это хороший нож, крепкий!

— Это мне? — не скрывая восхищения, спросила девчушка.

— Тебе, тебе. Я же сказал, оставь себе, — подбодрил я её, — смотри, вот на эту кнопку нажимаешь, и лезвие выскакивает.

Продемонстрировал, как работает нож, протянул девочке.

— Спасибо… Я не подведу тебя, — девочка взяла ножик в руку и вдруг очень ловко крутнула его в ладони. Девчушка-то боевая, не только картошку может резать.

— Давай, действуй. Управишься с прыгуном, бери Поляна и будем мыться. Воняет от вас, как от навозной кучи.

— Я быстро, — девочка умчалась в сторону от нашей стоянки, разделывать добычу Зубатика.

Подошла Милёна:

— Ты что, действительно хочешь их искупать в реке?

— Ну да. От них же запах за версту!

— Сам справишься? — хитро улыбнулась Милёна.

— Попробую, — пожал я плечами.

Через несколько минут, Флора передала Милёне разделанную тушку, и я повел детвору к воде мыться. В рюкзаке нашлось полотенце и мыло. А вот одежды для Флоры не было. Не беда, зайдем в город прикупим им обновки, а пока, пусть, хотя бы простирнут старую.

Берег был песчаный и пологий. Наказав детям не лазить глубоко, кинул им их платьица и штанишки. Одежда была в высшей степени изношена и похоже, перешита из взрослого платья.

— Давайте-ка простирните. А то на чистое тело это надевать противно будет.

В воде поднялся визг и гам. Я с улыбкой наблюдал, как плещется около бережка детвора. Как Флора, по-взрослому ругает Поляна, и пытается тереть его худющее тельце, используя вместо мочалки свое платье.

Закончив со стиркой, детвора передала свою нехитрую одежду мне. Я разложил одежду на ветвях кустарника, создал вихрь и подсушил её. Наступила тишина. Дети стояли по колено в воде и смотрели на меня удивленными глазами.

— Ты что маг? — спросил Полян.

— Конечно, ты что не видишь? — ответила за меня Флора.

— Ух ты… — вздохнул мальчуган, — я никогда не видел мага.

— Теперь видел, — усмехнулся я, — И держите язык за зубами. Понятно?

— Нет, — покачал головой Полян, — он же и так за зубами.

— Дурак, так говорят о тайне! — Флора подтолкнула мальчонку в сторону берега, — это значит, что нельзя никому рассказывать.

— О чём? — уточнил Полян.

— Флора и ты, Полян, — строго сказал я, — чтобы я не слышал от вас никаких «дур» и «дураков». Вы меня поняли? Так не красиво говорить. Мы должны уважать друг друга.

— А чо он, — Флора надула губы.

— Я понятно сказал?

— Да… — был нестройный ответ

— Если вы об этом случае кому-то расскажите, то у меня будут неприятности. Поэтому это наша с вами тайна. Хорошо? — дети закивали в ответ, разглядывая меня, как на новогоднюю ёлку. — Теперь подошли поближе, я вас посушу.

Детвора подошла ко мне, я закрутил вихрем воздух вокруг них, добавляя чуток энергии для нагрева. Подсушив, таким образом, голопопую команду, подождал, пока оденутся, и мы пошли ужинать. Милёна с улыбкой встретив нас, сказала:

— У тебя получается.

— Я старался.

Ужин был вкусным. Несмотря на скудность наших запасов, Милёна сумела сготовить весьма вкусную похлебку и нажарить кусочков мяса на камнях. Я вспомнил свой первый опыт готовки мяса в этом мире. Невольно усмехнулся, понимая, насколько отличалась та еда от этой.

Нахор от еды отказался. Ему становилось всё хуже. Это видел и я и Милёна. Попив отвара из листьев, вся компания, во главе с Милёной, полезла в палатку устраиваться спать, я остался около костра.

Уложив детей в палатку, девушка присела около меня.

— Ты такой грустный. Что-то случилось?

— Много чего. Для меня слишком много. Как-то всё валится на меня, без моего участия. Вроде ничего не делаю для этого. То вождем клана стал, потом две жены образовалось, теперь вот дети. Все так стремительно.

— Ты не говорил, что ты вождь клана, расскажи, — я увидел в глазах Милёнки неподдельный интерес.

— Да я вроде говорил, тайны-то в этом нет! Что ты хочешь ещё узнать? Спрашивай.

— Большой наш клан? — вот так, уже и наш. Как же у неё все просто. Наш клан и все тут! С другой стороны, женой сам назвал, чего теперь удивляться.

— Не очень. Десятов арвендов, Зула, ты, я и Зубатик. Вот и все. Обещались Пластуны подойти, но пока не встретился с их Хранителем, можно их не считать. Теперь вот двое ребятишек. Быстро растёт, — усмехнулся я.

Милёна долго молчала.

— Не густо, — наконец высказалась она, — и больше никого?

— Никого.

— Что и воинов нет?

— Арвенды, тебе что — не воины?

— Воины, конечно. Но как с ними общаться. Они, конечно, разумны. Но я не представляю, как их можно заставить что-то делать? Они такие своевольные! Пока упросишь!

— Зря ты так, — я обнял Милену за плечи, — они очень чётко выполняют все задания, получше чем люди. Сами сдохнут, а приказ выполнят! Из-за меня Второй погиб, когда с Харглами сцепились.

Милёна доверчиво прижалась ко мне:

— Я очень рада что так!

— Иди, отдыхай. Поздно уже. Я тут переночую, постерегу.

— Не замерзнешь?

— Нет, — усмехнулся я, — маг я или погулять вышел? Иди.

Милёнка, чмокнув меня, ушла в палатку. Я сидел и прокручивал в голове события прошедшего дня. Никогда про меня не говорили — кремень-человек. Всегда — «мягкий, податливый, сомневающийся». И вот теперь, я во главе планеты всей, с флагом в руках. Из телеги раздался надрывный кашель. Мысли смешались, и я задумчиво побрёл к Нахору.

— Послушай меня…, сынок… — увидев меня, прохрипел дед. — Флора…, она не человек. Ты… должен это знать.

— В каком смысле? А кто она? Кошка?

— Смешно…, - Нахор опять закашлялся, на губах появилась кровь. Вытерев губы рукавом, продолжил — Настер, её отчим, приехал к нам в конце зимы… Он заплатил пошлину барону и остался жить в пустой хате… Потом сошёлся с Кульей… ведуньей деревенской, вдовой… Баба справная была, вон парня какого родила… Так вот, я не раз сидел с Настером за кружкой пива… Двум воякам всегда есть что вспомнить… Он рассказал мне историю Флоры… Грустную историю…

— Расскажи, отец. Я слушаю.

— Ты добр… Единый воздаст тебе за доброту твою…

— Надеюсь, — пробурчал я.

— Так вот, Флора — демонесса… Ты должен это знать.

— Демонесса? — переспросил я — на вид, обычная девочка.

— Был бы у тебя дар посильней, сразу увидел бы… Потому тебе лучше это знать… Демонов в Империи не очень любят… Настер был на границе с демонами, и в одном из рейдов по их территории нашел Флору, в сожжённом стойбище. Пожалел девчушку и взял с собой… Три года она была с ним, пока они добрались до нас… Тут Настера и догнала смерть…

— Ну, а мне-то что? Ну, демонесса, разве в Империи запрещено жить демонам?

— Официально разрешено, но фактически… — Нахор долго кашлял, успокоившись, продолжил, — Демоны — не люди… У них все по-другому. И ты это скоро почувствуешь… У демонов один закон, закон силы. Имей в виду.

— Можно подумать, у людей не так, — возразил я.

— Так, почти так, — согласился дед, — Просто знай.

— Спасибо, отец. Я присмотрю за ней, — успокоил я старика.

— Храни вас Единый, — благословил нас старый воин.

Нахор умер под утро. Тихо и незаметно. Небо на востоке только-только начало сереть. Туман стелился по реке, языками цепляясь за берега. В очередной раз подойдя к телеге, я понял, что старик мертв.

Уложив тело на землю около телеги, придав ему благочестивый вид, накрыл холстиной и пошел копать могилку. Земля была мягкой, но копать было нечем. Ножом, палками и тарелкой я за два часа выкопал-таки могилу для старого воина.

Разбудил Милёну и детей. Услышав, что дед умер, Полян заревел. Флора плакала тихо, прижимая к себе мальчугана.

Похоронив Нахора, постояли около могилки, и пошли собирать пожитки.

С помощью Флоры запрягли Савраску и вышли на тракт. Дети сидели в телеге, притихшие, шмыгая носом.

Зубатик шел рядом со мной, садиться на него не хотелось. Настроение было очень тяжелым. Хоть я и не знал старого Нахора, но его смерть угнетающе подействовала на меня. Что же говорить о детворе, которые знали его, слушали его сказки, надеялись на него.

Мимо тянулся лес, заросший невысокими кустами и подлеском. День обещал быть тёплым, солнышко бодро поднималась на небосвод, вокруг щебетали птички.