Глава 21
Покинув Шефнера и Рихтера, я застала ссору между своим другом и его невестой, переросшую по дороге домой в скандал. Петер никогда не был сдержан, а Марта, как оказалось, была довольно злопамятной. Столько прегрешений Петера не могла вспомнить даже я!
Хватило меня минут на пять.
— Петер, останови, я выйду. Мне хочется прогуляться.
— Ты с ума сошла. На улице уже ночь, и я никуда тебя не отпущу!
— Я маг, Петер, и умею защищаться.
— Ох, ну да, конечно! Тебе и тут нужно привлечь внимание к себе, — ядовито вмешалась Марта. — Может быть, мне вас покинуть как лишней?
— Никто никуда не уйдет! — рявкнул барон, и глаза целительницы налились слезами. — Софи, мне нужно с тобой поговорить. Давай поедем ко мне…
Всхлипы Марты переросли в рыдания, так что даже мне ее стало жалко. Зато Петер наконец заткнулся.
— Если ты не хочешь быть со мной, то и не надо, — довольно неразборчиво сказала Марта, шмыгая опухшим носом.
— Что? Прости, я не понял.
— Она сказала, что ты идиот, Петер, — вежливо перевела я. — И если ты не хочешь потерять такую замечательную девушку, то должен вымаливать у нее прощение на коленях.
— Я этого не говорила, — возразила Марта.
— На животе, припадая к стопам?
Марта удивленно икнула. Я потянулась к водительскому креслу.
— Петер, позаботься о своей невесте. Это твой долг как мужчины. А со мной все будет хорошо. Ты же знаешь, что я довольно крепкая особа.
Сомнение на лице Петера я решила проигнорировать.
— Я все же довезу тебя до дома, — твердо сказал он. — И не возражай. Пять минут, и мы будем на месте.
Петер довел меня до самого крыльца.
— Не додумывай себе ничего, ладно? — серьезно попросил он.
— Ты про что?
— Не важно. Встретимся… завтра?
— Да, в университете.
Сидеть дома не хотелось, нужно было проветрить мозги. К тому времени, когда я сменила непрактичные туфельки на удобные ботинки, барон Шефнер уже уехал. Я уже дернула ручку входной двери, когда вспомнила о том, что дом охраняется. Пришлось сходить за шарфом невидимости и выскользнуть через задний вход.
Ночь была довольно теплой для октября и к тому же безветренной, так что шла я не торопясь, наслаждаясь тишиной и спокойствием. В воскресную ночь улицы не пустовали, но меня никто не замечал. Поэтому когда я услышала за спиной поспешные шаги, не испугалась, просто шагнула в сторону, не желая, чтобы меня сбили с ног. С невидимками такое иногда случается.
— Софи, что вы тут делаете?!
Мартин Шефнер, собственной персоной.
— Гуляю, — лаконично ответила, продолжая идти.
— Глупая девчонка! И года не прошло, как вас пытались похитить, а вы рискуете собой, гуляя одна.
— На мне шарф. Какой у меня был шанс встретить менталиста на своем пути?
— Как видите, это не так сложно. Подождите, Софи! Куда вы так спешите?
Маг коснулся моей руки, желая остановить, но я резко вырвалась.
— Не прикасайтесь ко мне!
Развернувшись, я бросила на Шефнера гневный взгляд. Но едва ли его можно было этим пронять. Стоило мне сделать шаг, как он перегородил дорогу.
— Вы злитесь на меня? — спросил маг.
— Нет.
— Не врите. Я же вижу. Осталось понять, что вызвало ваш гнев. Скажите мне, какой проступок я совершил, прекрасная фрейлейн, чтобы я мог его искупить.
— Господин Шефнер, мне сейчас не до ваших игр, — устало сказала я. — Если вы не собираетесь производить мой арест, то прошу позволить мне идти своим путем.
— Вот уж что я не собираюсь точно делать, так это отпускать вас одну. Поэтому или позвольте мне проводить вас до дома, или терпите мою компанию.
Я прислонилась спиной к кованым прутьям ограды парка, исподлобья глядя на мага. Было очевидно, чего он добивался. Ждал, когда я сорвусь, обнажу свои чувства и желания, чтобы сыграть по ним как по нотам. Раздразнить, чтобы затем успокоить, поймав меня в тот момент, когда я уязвима.
Отвергнутой. Обманутой. Вот какой я сейчас чувствовала себя. И все мнилось, что во взгляде и словах Шефнера лишь фальшь и издевка. Но понимала ли я сама, что стояло за той горечью, что разъедала мне душу?
Молчание затягивалось. Шефнер ждал моего ответа, я ждала, когда же ему наскучу.
— Когда я увидел вас в той ложе рядом с Рихтером, то разозлился, что вы оказались втянуты… во все это, — наконец сказал менталист. — Меньше всего мне хотелось, чтобы вас затронули мои проблемы. Самое ужасное, что я понимаю — лучше вообще сохранять между нами формальные отношения. Но у меня не получается, никак. Сегодня в театре я смотрел только на вас.
— Это не слишком учтиво по отношению к даме, с которой вы пришли, — отстраненно заметила я.
— Вы хотите спросить меня о ней? — несколько напряженно произнес мужчина, но мне показалось, будто он ждал, когда я заговорю о фрау Келлер.
— Не хочу. Вы вольны делать, что желаете, господин Шефнер. В том числе и выбирать себе спутниц.
— Но я уже выбрал вас, — возразил менталист. — Если бы вы дали мне шанс, я бы танцевал с вами даже на тех ужасных балах, что так любят женщины.
— Я не люблю танцы.
— Знаю. Но меня устроило бы и кресло в вашей мастерской, лишь бы позволяли мне быть рядом с вами.
Мимо нас прошел пожилой господин, весьма странно оглянувшись на Шефнера. Я не удержалась и фыркнула.
— Софи?
— Представляю, как вы сейчас смотритесь. Пялитесь в пустоту и разговариваете сами с собой, как будто какой-то умалишенный.
— Как истинный влюбленный, — улыбнулся Шефнер. Заметив, как я переменилась в лице, он покачал головой. — Скажите, все дело только в том, что вы не доверяете мне?
— Я верю не словам, а делам, — тихо ответила ему. — Но и они… противоречивы. Вы были добры ко мне, когда мы познакомились, заботились обо мне после смерти деда. Спасли от алертийцев. Но также вы раз за разом доказывали, что мои решения ничего не стоят, что я не могу ничего выбирать сама. Ни свои привычки, ни то, у кого мне учиться и с кем общаться. Но я думала, что хотя некоторые ваши поступки ужасны, они продиктованы… хорошими намерениями. А теперь…
— А теперь? — эхом отозвался Шефнер.
Я зябко подышала на руки в перчатках.
— Теперь мне кажется, что вы пытались слепить из меня удобного для вас человека, а когда не получилось, то просто оставили.
— Тогда почему я здесь, Софи?
— Не знаю, — беспомощно пожала плечами. — Те поцелуи в моем доме… были прощальными?
Мартин покачал головой. Несколько темных прядей упали на высокий лоб, смягчая резкие черты лица, и мне неожиданно захотелось коснуться его волос.
— Это только начало нашей истории, я уверен. Теперь уже по-настоящему и всерьез. Но чтобы начать что-то новое, я должен был попрощаться со своим прошлым окончательно, разобраться в себе и дать разобраться вам. Я ведь обещал оставить вас в покое, помните?
— Что-то сейчас вы об этом забыли, господин Шефнер, — проворчала я. — Вы уже испортили мне прогулку, так что можете проводить до дома.
Маг, кажется, принял мое предложение за шаг к примирению. Складка меж бровей разгладилась, и он предложил мне руку.
— Не стоит. Это будет глупо смотреться, учитывая, что меня не видно.
«Тем более что я хорошо помню, чем у нас заканчивается даже невинное держание за руки».
— Тогда… позволите?
Шефнер осторожно размотал на моей шее шарф, передал один кончик мне, а вторым обвил свое запястье.
— Мы оба будем невидимками, — сказал он, заговорщически подмигнув.
Было что-то удивительно интимное и трогательное в этом взрослом мужчине, повязавшем на руку пестрый лоскутный шарф, второй конец которого я держала в руках.
— Вот видите, фрейлейн Вернер, даже глава СБ у вас на поводке, — пошутил менталист, хотя в карих глазах его, кажущихся почти черными в свете фонарей, была грусть. Мне на секунду подумалось, что если он хоть в чем-то искренен и серьезен, то ему тоже должно быть непросто. Возможно, даже больше, чем мне. Но сегодня я поняла, что если Шефнер навсегда исчезнет из моей жизни, мне будет больно. Хуже его попыток удержать меня рядом было то, что я и сама не хотела уходить. А что теперь делать, не знала.
Шагнув ближе к менталисту, я начала медленно завязывать мой конец шарфа вокруг своего запястья.
— Этот артефакт очень непрочный, — заговорила я, не поднимая глаз. — Его легко порвать, если вы будете торопиться, а я не успею за вами. Он может слететь и испачкаться в грязи, если мы будем невнимательны.
— Я понимаю.
— И если мы будем слишком близко друг к другу, нам будет неудобно идти.
— Но если слишком далеко, то может возникнуть преграда. Или мы можем потеряться. А если я вас потеряю, то заблужусь в темноте.
— В этой части города много фонарей.
— Но не там, где обычно хожу я.
Вот и еще одна проблема — тот путь, которым мы пойдем. Отчего-то мне казалось, что не я буду его выбирать.
Но сейчас это был лишь шарф, который можно снять, если бы мне захотелось. От моей же связи с Шефнером с каждым днем было все сложнее и сложнее отказаться, даже зная, насколько она опасна для меня.
— Спасибо, что дали мне еще один шанс, Софи, — склонившись ко мне, прошептал мужчина, щекоча ухо теплым дыханием.
— Это не шанс, — скрывая смущение, пожала плечами. — Я хочу держать вас в поле зрения, чтобы знать, что же такого безумного придет вам в голову в следующий раз, и быть к этому готовой. Просто… разговаривайте со мной, хоть немножко, чтобы я понимала, что происходит. Не оставляйте меня в пустоте и не обманывайте.
— Боюсь, если вы узнаете, каков я на самом деле, то тут же сбежите, невзирая ни на что, — печально усмехнувшись, ответил Шефнер. — Так что, пожалуй, сначала я доведу вас до алтаря и брачной постели, а потом уже открою перед вами свою душу.
Густо покраснев, я помотала головой.
— Ну уж нет! Кто же покупает весь торт, не попробовав перед этим хотя бы кусочек?
Шефнер как-то нервно облизнул губы.
— Не доводили бы вы меня до греха, фрейлейн София. Потому что у меня самого сейчас очень большое желание вкусить чего-нибудь сладкого. И не кусочек, а весь торт сразу.
Отчего-то мне показалось, что мы говорим совершенно о разных вещах. Нет, с метафорами точно пора завязывать.
На следующий день я пришла на учебу еще более невыспавшейся и рассеянной, чем обычно. На лекции по целительским чарам преподавателю до меня и дела не было, пока я создавала вид, будто усердно пишу. Но на практикуме с научным руководителем скрыть свое состояние оказалось невозможным. После того как очередная глиняная болванка для артефакта треснула под воздействием моих чар, мастер Дерил не выдержал.
— София, вы же обычно так осторожны! — воскликнул он, пока я сметала со стола глиняные осколки. — Что с вами происходит?
— Простите. Дайте мне минуту, я соберусь.
— Пожалуй, лучше сделаем перерыв. И заодно поговорим о вашей магистерской работе и дальнейших планах.
— Точно! Вы же не знаете. Я поняла, какой проект хочу сделать! Вернее, идея у меня возникла раньше, но не хватало ни средств, ни правильного инструментария. Но благодаря Ко… одной моей подработке теперь я знаю, как получить нужный результат!
Я достала помятую тетрадку с формулами, схемами и зарисовками плетений и протянула мастеру. Тот, хмурясь и порой безмолвно шевеля губами, изучал мои записи, пока я, ерзая от нетерпения, ждала его вердикта.
Скептическое выражение лица мастера несколько погасило мой энтузиазм.
— София, вы талантливый чародей, уже имеющий свой стиль и создающий уникальные артефакты. Но вы постоянно хватаетесь за что-то новое и мечетесь между разными интересами. Это не приведет вас к успеху и не сделает настоящим мастером.
— Но я уверена, что у меня все получится! — возразила я.
— Да, возможно, — не стал спорить Дерил и отдал мне тетрадь. — Но это только красивая и дорогая игрушка, созданная на весьма сомнительных чарах. Мне импонирует ваш отход от классической магии, но сейчас я не вижу смысла в создании подобного артефакта. И где, простите, вы возьмете драгоценный камень нужного размера? Университет не пойдет на такие траты.
— Я сама достану нужный материал. И полудрагоценный камень тоже подойдет, а это снизит стоимость артефакта в разы!
Упоминать о том, что Котовский согласился на покупку материалов для его подарка императору, а отнюдь не для моих личных целей, я не стала. Можно попробовать убедить роанца в необходимости создания двух экземпляров или, в конце концов, потратиться самой, взяв из запасов и продав все имеющиеся на руках артефакты, кроме самых необходимых.
— Нет, так не годится, — покачал головой мастер. — Насколько я понимаю, у вас неплохо получаются защитные чары…
Выходила я из мастерской в подавленном настроении. Значит, использовать помощь мастера Дерила и ресурсы университета не получится, к тому же придется тратить время на скучнейший проект. Но бросать свою задумку я не собиралась. Оставался вопрос — спать-то когда? До дня рождения императора всего два месяца, и за этот срок мне нужно создать с нуля артефакт, притом в свободное время.
— Софи, — окликнули меня, отвлекая от грустных мыслей.
Петер ждал меня у окна в конце коридора. Я вяло помахала рукой и подошла к нему.
— Поговорим? — спросил он. Выглядел мой друг, как обычно, элегантно и даже франтовато, но под глазами залегли глубокие тени, а на щеках и подбородке появилась легкая щетина, отчего Петер казался старше.
— Давай только не в университете, — попросила я.
Ноги сами принесли меня в тот гостиный дворик, где когда-то мы с Мартином Шефнером поссорились из-за моей дружбы с его племянником. Теперь же сам менталист стал предметом нашего разговора с Петером.
— Ты все еще расстраиваешься после вчерашнего? — спросил он. — Брось это дело, Софи. Мой дядя этого не стоит. Не думаю, что он в самом деле потерял к тебе интерес. Больше походит на очередную грязную игру…
— Мы виделись вчера, — прервала я. — После того как ты уехал.
— Дядя пришел к тебе домой?! — Петер выпучил глаза. — Вот так прямо и заявился?
— Мы встретились на улице.
— Софи! Ты же обещала!
— У меня при себе был артефакт невидимости. И не нужно изображать моего папочку, мне с лихвой и твоего дяди хватает! — раздраженно ответила, яростно размешивая горячий шоколад в чашке.
— Хорошо-хорошо. И… он тебе все рассказал?
— О чем именно? О покушении?
— Поку… Серьезно?!
Вот ведь, сболтнула лишнего! Пришлось рассказывать и остальное, тем более что Петера это касалось напрямую. При этом, судя по реакции друга, не все было для него сюрпризом.
— И ты мне так просто это рассказываешь? А если я действительно виновен?
— Ты? — фыркнула. — Брось. Уверена, что тебя пытаются подставить. Твои чары были слизаны весьма неаккуратно. Будь ты в деле, не позволил бы так извратиться над своей работой.
— Это правда… — Петер пожевал нижнюю губу и признался: — Недавно меня допрашивали в СБ. Теперь я понимаю почему. У меня и до этого были проблемы, связанные с попаданием не в те руки моих артефактов, но не тех, которые я делал специально для министерства!
— Будь осторожнее, Петер, — серьезно попросила я.
— Ты тоже.
Взлохматив тщательно уложенную прическу, он воскликнул:
— Проклятье! Все стало слишком сложно! А хорошие новости есть?
— Едва ли мои хорошие новости тебя порадуют, — пожала я плечами.
— Готов выслушать.
— Я решила принять ухаживания твоего дяди.
— Ты… спятила? — как-то сочувственно спросил Петер. — Ты же при его упоминании плевалась. Или… слушай, он тебя не заколдовал?
Приподняв в руку, я показала ментальный артефакт защиты.
— Что тогда изменилось, София?
— Ну… все это время, пока его не было рядом, я скучала, — тихо призналась. — У меня больше не получается выкинуть господина Шефнера не только из своей жизни, но даже из мыслей, как бы я ни старалась.
— Но ему, судя по всему, и без тебя легко живется. Ты хоть знаешь, с кем он был вчера? — зло спросил Петер.
— Полагаю, с той, кого твой дядя назвал прошлым, с которым надо попрощаться.
— Видимо, очень недалеким прошлым, которое легко может перейти в настоящее. Неужели тебя это не злит?
Отпив из чашки остывший шоколад, я посмотрела в окно. Странно, снаружи было так солнечно и ясно, тогда как моему настроению больше подошел бы дождь. Он смог бы скрыть мои слезы, если бы я могла их пролить. Плакать из-за мужчины — что-то новое в моей жизни. Но стоило ли начинать?
— Софи?
— Нет, не злит. Меня это пугает.
— Ты боишься потерять его, — неверяще повторил мой друг. — Значит… он выиграл?
— У тебя или у меня? — горько пошутила я. Да и была ли это шутка? Противостояние характеров, целей, интересов. Вот что было между нами с Мартином Шефнером. Но я менялась, из-за своих ли чувств к нему или под его давлением… А он? Непохоже, что так.
— Думаешь, я буду несчастна с твоим дядей? — задала я вопрос, который мучил меня больше всего.
— Думаю, да.
Жестокий, искренний ответ. Но я не была уверена, что это может что-то изменить в моем выборе.
— Когда свадьба?
— Он не делал предложения. Да и я не приму его… сейчас.
— Хочешь покрепче привязать моего дядю к себе? — цинично спросил Петер. — Тогда вы друг друга стоите.
Вздрогнув, растерянно посмотрела на него.
— Как ты можешь так говорить?
— Ты даже не представляешь, насколько я сейчас сдержан. Но… помнишь, я обещал быть твоим другом, несмотря ни на что? — Кивнула. — Я буду рядом, какой бы выбор ты ни сделала, — серьезно сказал Петер. — Даже если этот выбор — мой чертов дядя. И кем бы ты ни была — хладнокровной стервой, желающей власти любой ценой, или глупой наивной дурочкой, но ты моя дурочка и моя стерва.
Накрыв ладонь Петера своей, я сжала ее, не в силах произнести ни слова от сжавших горло чувств.
— Не позволяй ему сломать тебя, — попросил мой друг.
Покачала головой. Что-то я раскисла со всеми этими разговорами. Совсем не похоже на меня. Убрав ладонь, глотнула холодной воды, прочищая горло.
— Это еще не конец партии, — пообещала я чуть более уверенно. — Не надо смотреть на меня с такой жалостью. У меня есть некоторые планы, которые, боюсь, не понравятся твоему дяде. Если все получится, он будет в ярости. И признаюсь, я с удовольствием на это посмотрю.
В темных красивых глазах молодого мужчины напротив вспыхнули смешинки.
— Я могу поучаствовать в твоем замысле?
— Нет, тут я справлюсь одна или не справлюсь совсем. Но ты можешь помочь мне, рассказав об одном человеке.
— И о ком же?
— О Корбине Рихтере. Расскажи мне все, что ты знаешь об этом элементалисте.
Решив не откладывать все в дальний ящик и боясь передумать, я в этот же день стояла под дверями полицейского департамента. Здание было старым, давно не ремонтируемым, от его стен ощутимо пахло плесенью, а деревянные половицы под ногами неприятно скрипели. За столом у входа сидел юноша в слегка великоватой для него форме. При виде меня он выпрямил спину и нервно оправил слишком длинные рукава.
— Простите, где я могу найти господина Рихтера?
— Вам назначено? — строго сказал юноша, делая вид, что ищет что-то в бумагах, и при этом постоянно косясь в мою сторону.
— Нет. А что, без записи нельзя? — расстроенно спросила я.
— Не знаю, — несколько растерянно ответил полицейский. — Я тут всего неделю. Вы первая, кто спросил мага.
— Я по делам. Это срочно. Очень срочно!
Порывшись в сумке, достала пропуск СБ. Теперь на меня посмотрели с уважением.
— Прошу прощения, госпожа маг. Вам в коридор налево, затем снова налево и по лестнице вниз. Кабинет господина Рихтера будет в самом конце.
Благосклонно кивнув, пошла в указанном направлении. Как и артефакторы, алхимики предпочитали быть поближе к земле, а то и вовсе селились в подвалах. Рихтер не был исключением. На нижнем этаже почему-то было гораздо теплее и суше, чем наверху. Наверное, работали какие-то заклинания, сохранявшие тепло и одновременно освежающие воздух. Мне показалось, что я даже учуяла запах лаванды. Дверь в конце коридора была приоткрыта, в кабинете горел свет. Не рискнув постучаться, я заглянула внутрь.
Элементалист сидел на потертом ковре, медитируя с закрытыми глазами, у него было такое спокойное и отрешенное лицо, но сопел он уж больно громко. Когда маг начал крениться в сторону и захрапел в полную силу, я не выдержала и постучала о косяк. Вздрогнув, Рихтер открыл глаза.
— Вы… э-э-э? Мы знакомы?
— Да, мы виделись вчера. И до этого тоже. София Вернер.
— А, та, которая Гревениц… Заходите-заходите, фрейлейн. Пришли с повинной?
— С повинной?
— Ну да, признаваться в причастности к покушению на Мартина Шефнера.
Я шагнула в кабинет и осторожно уточнила:
— Это вы так шутите?
— Я всегда серьезен, — с улыбкой почти до самых ушей заявил Рихтер, потягиваясь. — Давайте сразу к делу. Видите, я занят.
— Вы спали! — не выдержала я.
— И что? Сон, между прочим, очень важен. И вообще я весь в нетерпении. Что могло привести столь юную и очаровательную особу в мою берлогу?
Собравшись с духом, выпалила:
— Мне хотелось бы проходить у вас стажировку! Возьмите меня в ученицы!
— Вот даже как? — прищурив зеленые глаза, задумчиво сказал Рихтер. — Самое интересное, что я сам вчера говорил Мартину о желании переманить вас к себе. Дразнил конечно же. Все же представить фрейлейн из хорошей семьи работающей в полиции сложно. Для чего это вам? Хотя нет, подождите, я сам догадаюсь! Вы, наверное, считаете, что в работе на полицию есть что-то романтическое? Мечтаете ловить преступников, разгадывать тайны? Может быть, даже стать настоящим детективом? Оставьте эти глупые мысли, фрейлейн.
— Если честно, я прекрасно обошлась бы без разгадывания тайн. И преступники меня не интересуют. Я готова просто перебирать бумажки, лишь бы меня взяли.
Рихтер нахмурился. Вскочил на ноги, обошел меня кругом. Затем щелкнул пальцами.
— Понял! Вы что-то не поделили с Мартином Шефнером? Вчера он был довольно груб с вами. А вы девушка чувствительная, наверняка обиделись и решили сбежать из СБ.
Ну вот, теперь меня, артефактора, считают нежной ранимой феей!
— Так вы пытаетесь отомстить своему начальнику через меня, м-м-м? — между тем продолжил элементалист. — Может, тут даже замешаны неразделенные чувства? Хотя нет. Кто в такого, как он, влюбится? У него одна любовь всей жизни — его работа.
— Я не мстить пытаюсь, а прошу защиты и помощи, — постаравшись сохранить спокойствие, сказала я. — Мартин Шефнер не устраивает меня как куратор, а отпускать меня добровольно он не хочет.
— И зачем мне вам помогать, милая фрейлейн? Что я от этого могу получить?
— Я хороший артефактор.
— Хороший, — согласился Рихтер. — Но хороших много. Тот же Петер. К тому же он оружейник, а вы наверняка имеете другую специализацию. Так какая от вас польза в полиции?
— Вчера я вам пригодилась, — напомнила ему, сжимая кулаки.
— Пригодились, — задумчиво кивнул маг. — Рефлексы у вас хорошие и интуиция работает. И все же, все же… Я должен знать причину, почему вы не хотите работать на Шефнера? И почему выбрали меня.
— На второй вопрос легко ответить. Если вы за меня заступитесь, то даже Мартин Шефнер ничего не сможет сделать. Ведь элементалистов можно судить только по личному приказу императора, а полномочия ваши едва ли уступают его.
— Полномочия — да, но не возможности. У меня нет подчиненных, готовых делать за меня грязную работу.
— Разве вам это нужно? Вы сами по себе — страшнейшее оружие Грейдора.
— Не льстите мне.
— И не пыталась. Я читала, что повелители стихий в древности были способны насылать смертельные ураганы и вызывать потопы.
— Сказки.
— Может быть. Но вас боятся и уважают, поэтому вы сможете помочь мне вырваться из СБ.
— Что же вам такого сделали? — удивленно вскинул белесые брови Рихтер.
Мне не хотелось рассказывать о ментальном внушении Шефнера, но часть правды я решила приоткрыть.
— Я умею создавать ментальные артефакты и этим привлекла внимание определенных лиц и организаций. Прежде всего военного министерства. Так как господин Шефнер был знаком с моей семьей, то он решил… взять опеку надо мной. Но она оказалась слишком удушающей.
— Пока вы выглядите как неблагодарная избалованная девчонка, — доверительно сообщил Рихтер, усаживаясь прямо на стол.
— Так оно и есть. Но сейчас это не просто каприз. Служба безопасности мне не подходит. Я думала, что ее стены станут моей защитой, но не вышло.
«Дело не в стенах — дело в тюремщике». Когда-то я считала Шефнера своим защитником, но затем увидела и другое его лицо. И пусть так и не смогла отказаться от него полностью, все же желала получить больше свободы.
— Вас ведь похищали, да? Значит, после этого вы перестали доверять СБ?
Рихтер думал, что понял что-то про меня. Что ж, это тоже часть правды.
— Всегда предпочитаю доверять только себе и надеяться только на себя.
— И этим вы похожи на меня. Но этого мало. Вы еще совсем юны и гораздо более беззащитны, чем я. Так что возвращайтесь домой и радуйтесь, что господин Шефнер вам покровительствует, — мягко сказал маг.
В отчаянии я решила прибегнуть к последнему шагу. Повернув одно из своих колец внутрь, резанула левую ладонь его острой гранью, до этого скрытой. От боли перехватило дыхание и защипало в глазах, но я все же удержалась от позорного крика. Встав на колени перед магом, я вытянула вверх руку. Кровь, скопившаяся в центре ладони, заструилась меж пальцев вниз на ковер, но Рихтера, казалось, это нисколько не волновало.
— О нет, только не говорите мне, что вы решили прибегнуть к этому старомодному ритуалу! Откуда вы вообще его выкопали?
Мне показалось, что он ищет пути для побега, поэтому я поторопилась.
— Я, София Вернер, как дочь своих родителей, как потомок своего рода и как маг присягаю вам, Корбин Рихтер, на верность как своему учителю и мастеру. Моя жизнь станет вашей до тех пор, пока будет длиться ученичество. И если вы откажетесь от меня, сейчас или позже, значит, я недостойна быть магом.
— Вы же помните, что я алхимик, а вы артефактор? И чему мне вас учить? Вставайте и давайте забудем об этом неловком моменте.
Я так же упорно молчала, дожидаясь его ответа. Правильного ответа.
— Вы представляете, что с вами может случиться, если я откажу вам? — уже грозно спросил Рихтер. — То, что вы сказали, — это не пустые слова. Вы действительно можете лишиться магии. Неужели вы этого хотите? И что, если я не пожелаю разрывать контракт? Может, мне понравится иметь своего личного ручного артефактора до конца жизни? Вашей жизни?
Я закусила нижнюю губу, упрямо глядя на Рихтера. Было больно. Чертовски больно! И не только из-за раны на руке. Сила истекала из меня. Еще немного, и я на самом деле утрачу свой дар. Тоже в какой-то степени решение всех проблем. Но не такого финала я хотела!
Элементалист склонился ко мне, дотрагиваясь жесткими пальцами до моего подбородка.
— И вы ведь понимаете, что, имея такую власть над вами, я могу… несколько злоупотребить ею? Вы ведь весьма привлекательны, а я отнюдь не держу обет целомудрия, как некоторые маги древности.
Он пытался запугать меня. Не сказать, что безуспешно. Мне стало казаться, что я поторопилась. И все же интуиция — или что-то другое — говорила мне, что этот человек передо мной должен серьезно отнестись к заключению магического договора. Если он станет моим учителем — мастером в самом первозданном значении этого слова, то не обидит меня.
— Ну что же за упрямица! — воскликнул Рихтер. — Нет, я точно пожалею об этом! — Он полоснул свою правую руку одним ногтем, но плоть на ладони тут же разошлась, будто он действовал острейшим лезвием. Кровь у него оказалась вполне обычной, красной. — Я, Корбин Рихтер, алхимик и повелитель стихий, сын своих родителей, первый маг в роду, беру тебя, София Вернер, себе в ученицы и обещаю учить и заботиться о тебе до тех пор, пока не сочту, что ты знаешь достаточно, чтобы идти своим путем, — скороговоркой и не слишком торжественно сказал мужчина и прижал свою ладонь к моей.
— Ха! Я вас заполучила! — воскликнула и, покачнувшись, уткнулась носом в Рихтера, куда-то ему в бедро. Очень смущающе.
— Я с вами еще намучаюсь, — мрачно предрек Рихтер, аккуратно укладывая меня на пол. — Но от Шефнера, так и быть, спасу. Не оставлять же свою ученицу этому змею?
Перед глазами моими все плыло и двоилось, рука нещадно пылала, и все же я выдавила из себя победную улыбку.
Спустя полчаса я сидела в кресле Рихтера с огромной кружкой травяного чая и с самым что ни на есть виноватым лицом. Маг устроился на подоконнике и курил уже третью сигарету подряд. Когда он наконец заговорил, я вздрогнула от неожиданности.
— Ты хоть понимаешь, как рисковала? Магический контракт — это не просто слова и пустые обещания.
— Я знаю, — пискнула.
— Знает она! А если бы я отказался от тебя и ты бы потеряла магию?
— Но вы же не отказались. — Пожала плечами. — К тому же дар теряют не все, кому отказали.
— Не все, — кивнул Рихтер. — Некоторые умирают. Но магия остается при них, тут ты права. Что, не знала?
— Вы меня пугаете…
— Ни в коей мере. Зачем мне это? Своего ты добилась, — устало сказал он.
— Но почему об этом нигде не написано? И дед мне не рассказывал о подобном.
— Так ты от деда узнала о контракте?
— Я еще вчера заметила у вас на правой руке застарелый шрам. Такой же был у моего деда. Он много рассказал мне о том, каково это — быть учеником, иметь настоящего учителя…
Дедушка вспоминал о своем мастере с большой любовью и теплотой. Во времена его молодости наставничество, основанное на контракте между учителем и учеником, уже встречалось редко. Дед был одним из последних. «Только благодаря своему учителю, — говаривал мастер Вернер, — я понял истинную суть магии».
Рихтер выкинул окурок в окно и скривился:
— Настоящий учитель? Я похож на человека, который может о ком-то заботиться?
Не зная, кивнуть мне или помотать головой, я уткнулась носом в кружку.
— С контрактом вот какая штука получается, — наконец сказал Рихтер. — Когда ты произносишь всю эту ритуальную фигню и пускаешь кровушку, то открываешь свой канал магии. Не для заклинания или чар, а в никуда. При этом отворяешь дверь нараспашку. От столь резкого действия сила может оторваться от источника, то есть от тебя, и ты потеряешь дар. Или источник закроется сам, пусть и не сразу. Но перед этим успеет нахвататься грязи.
— Грязи?
— Да. Всякого мусора — остатков чужих заклинаний, эманаций страхов, эмоций. Паразитов, опять же.
— Ментальные паразиты — это выдумка.
— Ага, как и духи стихий. Классическая теория магии тоже не подтверждает их существование. Но вот я как-то колдую.
Спорить было сложно.
— Так что заразиться, а после тихо загнить изнутри и сдохнуть очень легко. Ну и еще один нюанс. Если тот, кого ты хочешь назвать своим учителем, окажется слабее тебя, то ты тоже сдохнешь. Единственный способ не лишиться дара и выжить, если канал не закроется сам достаточно быстро, — найти мага сильнее себя и надеяться, что ваши источники хоть сколько-нибудь сочетаемы. Потому что даже если маг готов взять тебя в ученики, но его источник отвергнет твой, то… Догадаешься или подсказать?
— Сдохну?
— Ага.
— А я могу получить способность к алхимии или элементалистике, раз наши источники сочетаемы? — с любопытством спросила я.
— Нет, — отрезал Рихтер. — Хотя магический потенциал у тебя все же вырастет. Сможешь создавать более мощные чары, и, возможно, тебе станут доступны некоторые заклинания из общей практики.
— Это звучит здорово!
Маг закатил глаза.
— Ну как об стену горох! Я тут для кого распинаюсь об опасностях контракта?
— Мастер, но ведь контракт уже заключен. Да и не думаю, что ученики умирали так часто, иначе бы дед об этом рассказал. Просто нужно выбрать правильного учителя, и все будет хорошо.
— А откуда ты знаешь, что я правильный? — сощурил свои почти змеиные глаза Рихтер. — Учитель получает над своим учеником много власти. Да, он частично ограничен в своих действиях и не может навредить воспитаннику по-настоящему — к примеру, убить его. Но я лично знаю очень много способов превратить жизнь другого существа в ад.
— Петер отзывался о вас как о человеке чести. Не думаю, что вы можете причинить вред тому, кто от вас зависим.
— Ты очень доверчива, что бы там ни говорила, — недовольно сказал Рихтер. — Жизнью не битая. Ничего, учитель тебя всему научит… — Я поежилась. — Не бойся, — хищно улыбнулся маг, всем своим видом показывая, что бояться как раз стоит. — Вот год у меня поучишься, и я тебя отпущу. Ты, как я вижу, та еще головная боль. И твой дед многого не знал и не понимал о контрактах, иначе не стал бы разливаться соловьем о том, как прекрасно ученичество. Но надеюсь, мы с тобой с проблемами не столкнемся. Пойдем!
Рихтер спрыгнул с подоконника, потягиваясь, как огромный кот.
— Куда?
— Знакомиться с начальством. Уламывать господина Холлу принять тебя на стажировку. Ученичество ученичеством, а формально я работаю на полицию, значит, без одобрения Холлы никуда. А этот тип знаешь какой упрямый? Почти как я.
Вырвалась я из здания полиции с огромной радостью. Слухи были правдивы, господин Холла терпеть не мог магов. Моя принадлежность к женскому полу только усугубляла проблему, да и с Рихтером, острым на язык, подвижным и быстрым, как спятивший хорек, господин Холла, грузный и обстоятельный, явно не ладил. И мне уже казалось, что все бесполезно и что постепенно начавший закипать глава полиции вышвырнет нас вон, как он внезапно успокоился и спросил:
— Послушайте, фрейлейн, а вы, случаем, не знакомы с Джисом Грохенбау?
— Мы дружны, — кивнула я.
— А-а-а, значит, вы та самая Софи, — Холла расплылся почти в отеческой улыбке. — Джис как-то о вас рассказывал. Хороший он человек, не то что эти… алхимики всякие! И что же вы связались с господином Рихтером, фрейлейн? Он вас до добра не доведет.
Рихтер скривился, но промолчал. В итоге Холла дал добро алхимику взять себе практиканта. Осталось самое сложное — получить разрешение деканата, а затем и нужные документы от Мартина Шефнера.
— С вашим деканом я быстро разберусь, тебе даже участвовать не надо будет, — похлопал меня по плечу алхимик, вышедший следом на крыльцо. — У меня с ним отношения хорошие.
— Как с господином Холлой?
— Примерно, — хмыкнул Рихтер. — Мартина тоже завтра обрадуем. С такой прекрасной новостью не стоит тянуть, как ты считаешь? Плохо будет, если мы потеряем элемент внезапности и дадим ему нас обыграть.
— А вы сможете убедить Шефнера подписать все бумаги?
— В крайнем случае придется обращаться лично к императору, — неохотно ответил Корбин. — Не хотелось бы до этого доводить. А то смешно — скажут, два мага из-за студентки перессорились и сами вопрос решить не смогли.
Внезапно Рихтер замер, глядя на меня с подозрением.
— Мастер?
— А ты, случаем, ко мне напросилась не потому, что влюблена в меня?
— Нет!
— Точно?
— Да что же вы все пытаетесь к одному свести! Нет. Я вас меньше месяца знаю, между прочим.
— Что не помешало тебе напроситься на контракт. А это в какой-то степени связывает не меньше, чем брак. По старым обычаям ты и жить-то должна теперь в моем доме.
Вот этого я точно хотела бы избежать.
— Это обязательно?
— Я думаю, нет, — Рихтер легкомысленно пожал плечами. — Но учти, я закоренелый холостяк. И мне не хватает женского внимания.
— Это вы к чему? — с подозрением спросила.
— Узнаешь, — меня щелкнули по носу. — Иди уже домой. Встретимся завтра в университете.
